Девочка, которую любит Солнце.

Рассвет был красивым. Ей всегда нравилось смотреть на рассветы и закаты, окрашивающие небо в яркие оттенки. Конечно это получалось не столь часто, как хотело бы, но и теми крупицами она дорожила. Еще рассветы ей нравились ранним началом, когда все еще нежились в кровати, и улицы были пусты. В такие моменты девочка могла относительно спокойно добраться туда, куда ей нужно было. Именно этим она сейчас и занималась, стараясь как можно быстрее добраться до приюта. Она не рассматривала новые раны, которые уже полностью зажили, оставляя только новые, наполненные фантомной болью, шрамы. За ночь девичья одежда также высохла, потому Наруко смогла уйти; в конце концов, она действительно не хотела причинять неудобства ребенку, что приютил и помог. Хотя она совершенно не понимала, почему он ей помог. Да, Клан Учиха не раз и не два помогал ей, спасал и защищал, но… Но это было словно по другому. Он не просто помог, он забрал к себе, обработал раны и уложил спать. Это было… Ново. Наруко терялась от новых ощущений, а еще она была в недоумении — ведь на этот раз ее чувства ничего не сказали. Зачастую, встречаясь с какими-то людьми, она чувствовала себя так, будто уже была с ними знакома. Словно она знала их старше, но ведь это бы полный бред! Как же Наруко могла знать людей, которых впервые видела? Но ведь она чувствовала не только это; когда девочку избивали, иногда ей казалось, что это уже происходило, хотя это было не так. Вообщем, девочка действительно путалась в собственных чувствах, эмоциях и обрывистых воспоминаний. Да и эмоции, накрывающие ее иногда с головой, не давали покоя. Единственное, что поняла девочка — это были не ее эмоции, а эмоции других людей. Она давно привыкла чувствовать Гнев, Раздражение, Недовольство, Возмущение, Отвращение, Презрение, Бешенство, Обиду, Злость, Негодование, Злорадство и Неприязнь. Однако эмоции этого странного мальчика — были ей непонятны, оттого и пугали. Она действительно боялась этой неизвестности, пришедшей вместе с Учихой Шисуи. Именно поэтому она и покинула его жилье утром; благо, что жилье Учихи находилось не сильно далеко от выхода из Квартала, потому никто ей на пути не попался и она смогла выскользнуть незаметной. Вторая причина ее раннего ухода заключалась в отсутствии людей столь ранним утром, что очень радовало. Через полчаса она добралась до потрепанного четырехэтажного здания. Как раз вовремя, ведь девочка знала, что из домов вот-вот начнут выходить люди — кто на работу, кто на рынок. Юркнув в здание, она тихонько выдохнула порадовавшись, что сегодня удалось избежать побоев. Сделав два небольших шажка вперед, девочка вздрогнула, когда перед ней возникла разъяренная женщина. Ее карии глаза потемнели от ненависти, а черные, грязные и сальные, волосы были забраны в неряшливую гульку. Упитанная и сильная рука схватилась за золотистые волосы Узумаки, стягивая их и заставляя тихо вскрикнуть. Тряхнув рукой, заставляя Наруко дернутся, она разъяренно зашипела: — Где ты шлялась, дрянь? — женщина снова дернула волосы, вызвав еще один вскрик боли, заставляя зажмурится от боли. Наруко показалось, что несколько волос ей вырвали — столь сильная и жгучая была боль. — Жаль, что не подохла! — выплюнула Воспитательница, потянув девочку наверх, не переставая дергать золотистые локоны. Затащив ребенка на чердак, она швырнула легкое тельце на пол, выбив из легких воздух. — Неделю будешь сидеть здесь, Чудовище, — неприязненно вытерев руку, державшей волосы, об фартук, она вышла из помещения, хлопнув дверью. Через пару секунд щелкнул замок, обозначая то, что девочка была заперта. Приподнявшись и усевшись на пыльный, скрипучий и старый пол, она обвела пустыми глазами чердак, что стал девочке роднее собственной комнаты. Впрочем, именно чердак и был ее комнатой в приюте. В углу стояла старая кровать, которой место на свалке — одна ножка держалась на честном слове, а пружина из матраса неприятно впивалась в спину; рядом с ней стояла обшарпанная, повидавшая несколько десятилетий, тумбочка, место которой тоже было на свалке. У единственного окна, со старой, скрипучей рамой, находились обветшалый стол и стул, что вот-вот да развалится; и в другом углу примостился шкаф, дверцы которого были давно сломаны. Чердаком давно не пользовались, и он уже лет десять нуждался в ремонте. Находится на нем было опасно, не говоря уже о проживании — никогда не знаешь, когда обветшалая крыша окончательно рухнет. Протерев рукой глаза, девочка охнула, нечаянно задев новоявленный синяк, полученный от встречи со старыми, гнилыми деревянными досками. Она всхлипнула, впиваясь обломанными ногтями в бледную руку, не позволяя слезам вырваться. В конце концов, она это было абсолютно неудивительно; так что она давно привыкла. Встав с пола и подойдя к ржавому тазику, в котором была вода недельной давности, девочка умылась, после чего забралась на кровать, поджимая ноги к себе. На чердаке не было совершенно ничего, чем можно было бы развлекаться, потому единственно занятие у Наруко было рассматривание потолка. С каждым разом она находила все новые дыры, а также гадала, когда же крыша окончательно рухнет. Наруко даже не пыталась выбраться, прекрасно зная, что эту неделю ее никто не выпустит. Давным-давно привыкла к такому отношению, да и на чердаке она жила чаще, чем в собственной комнате. Вот так запирали ее почти постоянно, периодичностью в два-три дня. Казалось бы, вот она отсидела неделю наказаний, но через два дня ее снова за что-то наказывали, и она вновь оказывалась на чердаке. Наруко уже просто не знала, что делать, чтобы избежать наказаний, потому просто смирилась. В конце концов, дышать тише она не могла, да и разве девочка предсказывала, когда чихала? Причины всегда была разными и поражали своим разнообразием. Наруко не возмущалась, считая такое отношение совершенно нормальным. Да и может ли быть по другому? Так к ней относились все, значит — так и надо. Только вот это осознание не мешало иногда плакать, и где-то в глубине Души понимать, чувствовать, что это далеко не нормальное поведение. Однако стоило только посмотреть на взрослых, эти чувства исчезали. Чувствуя эмоции других людей, получая каждый раз новые синяки и шрамы, Наруко давно смирилась. Чувствуя отношение других людей к самой себе, Наруко стала считать это правильным. С каждым разом, убеждения в том, что это — правильно, становилось сильнее и сильнее. Ведь никто не мог сказать ей обратного.

***

Проснувшись утром, когда часы только-только пробили девять утра. Мальчишка довольно потянулся, в кой-то веке выспавшись после череды многочисленных Миссий, что уже вызывали нервный тик. По привычке распространив чакру, проверяя территорию на ближайших живых существ, он понял, что в доме был один — девичьей чакры не ощущалось. Прислушавшись, он потер шею. Судя по ощущениям, ушла она не пару часов назад. А ведь он хотел о многом ее расспросить, надеясь, что с утра девочка будет более настроена на общение. Видимо не судьба. Впрочем, у него было еще несколько планов — например, сходить к Хокаге. Как передал клон, Третий Хокаге действительно был бы очень рад появлению Шисуи. — Ха-а, — Учиха растрепал и без того растрепанные волосы, насупившись. Нет, он конечно прекрасно знал о том, что Наруко Узумаки была Джинчуурики; он также знал, что жизнь девочки не полна радуги и единорогов. Но, черт подери, он просто не ожидал, что относились к ней с такой жестокостью! Да это же ни в какие рамки! Да, он слышал разговоры соклановцев, но действительно не ожидал, что все будет настолько… Ужасно. Девочку же буквально чуть не убили! Это ей повезло, что она была сосудом для Демона, иначе бы просто не пережила те раны, которые ей нанесли — могла умереть от кровопотери или болевого шока. И это делали взрослые люди! Черт, они видимо действительно идиоты! По другому он не мог назвать их деяния, которые могли привести к новому нападению Демона, только на этот раз Четвертого Хокаге не будет, чтобы запечатать его ценою жизни. Встав с кровати, раздраженный собственными мыслями и идиотизмом деревенских, Шисуи протопал в ванную, бурча разнообразные ругательства под нос. Он старался не думать о других чувствах, посетивших его в тот момент, когда Учиха увидел безвольное, словно мертвое, тело маленького ребенка. Однако это заставляло задуматься. Могли ли эти чувства быть вызваны тем, что Наруко была почти ровесницей младшего брата его лучшего друга? Или же его ярость была вызванная чем-то другим? — Аргх! — плеснув в лицо ледяную воду, он скорчил рожицу, задвинув мысли как можно дальше. Сейчас было не до них, первым делом нужно было разобраться с теми уродами, что чуть не вызвали новое нападение Демона на деревню. Быстро приведя себя в порядок, Учиха нацепил обмундирование Шиноби, после чего выскочи в окно, решив не терять времени. Передвигаясь по крышам зданий, ребенок быстро приближался к Резиденции Хокаге, возвышающей над всеми остальными зданиями. Оправдывая свое прозвище, он через жалкие пару минут приземлился перед входом. Хмыкнув, Шисуи спокойно вошел в здание, осматриваясь. В Резиденции ничего не изменилось. По коридорам бегали Шиноби, сшибая друг друга с ног, роняя бумаги да ругаясь на всевозможных языках. Со стороны послышался злобный говор, а слова походили на те, при которых вызывали Дьявола. Скосив в ту сторону глаза, Учиха ускорился, стараясь побыстрее добраться до кабинета Главы. С поистине Учиховской грацией, он огибал бегающих людей, поднимаясь по лестнице. Приветливо кивнув охране и получив такие же кивки, он легко постучал по двери; заслышав приглушенное разрешение войти, Шисуи юркнул в помещение, плотно закрывая за собой дверь. Кабинет был таким же, каким он его и помнил всю свою жизнь. Высокие потолки, светлые стены, да просторная комната. Огромные окна, благодаря чему в кабинет просачивались лучи солнца, делая его еще светлее; стол, полки с многочисленными и разнообразными книгами и свитками, диваны да пару кресел с кофейным столиком. — А, Шисуи, хорошо, что заглянул, — довольно кивнул Сандаймэ Хокаге, он же Третий, он же Хирузен Сарутоби. В свои пятьдесят один год, его волосы имели каштановый цвет с седыми прядями, а их форма напоминала ёжика. На левой щеке сверху коричневое пятно. От глаз исходят три полосы, словно ресницы. Небольшая козлиная бородка каштанового, с белыми полосами, цвета. Черные, хитрые глаза, голова формы ромба. Мужчина имел среднее телосложение со смуглой кожей. Волосы седые с лысиной посередине в старости или в реальном времени. Одет в плащ Каге, а шляпа лежала на столе. — Здравствуйте, Третий-сама. — мальчишка поклонился. — Думаю, Вы уже поняли причину моего визита? — спросил выходец Учиха, подходя ближе к столу. Он чувствовал еще три присутствия, что могло означать только Анбу, потому не обратил внимания. — Мой клон Вам уже доложил вчера. — Верно, — Третий выдохнул дым. Он курил со вчерашнего вечера, пытаясь успокоить собственные нервы и потушить раздражение. — Тот ножик очень пригодился, мы быстро вычислили хозяина, а тот быстро выдал напарников. — черные глаза встретились с такими же. — Их посадили на десять лет, за издевательства и попытку убийства. — Она ночевала у меня, но утром, как я понял, ушла. — тихо заговорил Шисуи, совершенно неудовлетворенный таким, по его мнению, легким наказанием. — Я мельком видел ее тело, Хокаге-сама, оно почти все в шрамах, а ведь она совсем малышка! — Хокаге пыхнул трубкой, пытаясь сдержать порыв разбить ее о чью-нибудь голову. — Никто до сих пор не может понять, что Наруко является нашей защитой от Кьюби. — старик прикрыл уставшие глаза. — На самом деле, над ней издеваются и в приюте. Но что я могу сделать, если девочка молчит об этом? — он тяжело вздохнул, посмотрев на Шиноби перед собой. Шисуи же сжимал кулаки, стараясь не сорваться с места. — Но она ведь просто ребенок! — Учиха всплеснул руками. — Люди этого не понимают, — устало заметил Сарутоби, слушая скрежет чужих зубов. Внимательно посмотрев на мальчишку, Хокаге серьезно задумался. Девочку нужно было вырывать из приюта, пока она не умерла, или от отчаяния сама не выпустила Кьюби, умерев. Этого бы Хирузен не простил себе, он уже заслуживает ярости от Минато и Кушины, ведь не смог уберечь их драгоценное дитя. «Чертов ублюдок, все предусмотрел.» — чувствуя безликое присутствие верных Шиноби, Хокаге вновь выпустил дым. О, как же они бились за малышку, однако чертов Данзо все предусмотрел; и теперь они даже не могли показаться ей на глаза, боясь, что он действительно может что-то сделать. И просто так он не мог вытащить ее из приюта — девочка еще не пошла в Академию, чтобы получить собственное жилье. Но… — Скажи-ка, Шисуи, — но и Хокаге не был лыком шит. Он варился в этом уже много лет; Хирузен не был глупым, иначе бы его Сенсей был глубоко разочарован. — Если я поручу тебе очень важную Миссию, рангом выше S-класс, возьмешься за нее? — темные брови взлетели, когда мальчишка недоуменно моргнул, потеряв нить разговора. Казалось бы, они только что обсуждали судьбу малышки, а теперь разговор зашел о какой-то Миссии? — Я сделаю все, что в моих силах, Хокаге-сама, — Хирузен довольно улыбнулся, разглядев в черных глазах тот самый огонь, который искал. — Что это за Миссия? — Очень, очень, важная, — открыв один из ящиков, старик довольно улыбнувшись, вытащил оттуда ключ. — Ты должен жить с дочерью Четвертого Хокаге. В твои обязанности будет входить ее защита, ты также должен обеспечивать девочку, пока та не станет Шиноби. — У Четвертого-самы есть дочь? — уставившись на ключ, который Хокаге положил на стол, Шисуи неверующе приоткрыл рот. — Да, ее зовут Наруко Намикадзе-Узумаки, но девочка известна под фамилией Узумаки. — любимая маска хладнокровия, присущая всем Учихам, спала, разлетевшись на мелкие осколки. Шисуи замер, пытаясь переварить неожиданную новость, услышать которую он явно не надеялся. И тут мальчишку словно током ударило — как же он раньше не догадался? Девочка же полная копия Четвертого Хокаге, а ее фамилия — Узумаки! А ведь в Конохе была только одна Узумаки — жена Четвертого, Кровавая Хабанеро и… Прошлая Джинчуурики. — Я согласен. — слова вырвались быстрее, чем он смог прийти в себя, однако мальчик не спешил забирать их обратно. Довольно улыбнувшись, Хирузен положил на стол листик, где был написан адрес нового места жительства Учихи. — Хорошо, тогда с этого момента, твоя Миссия начинается. — выпустив дым, Третий Хокаге кивком указал на ключ. — Думаю, будет лучше если ты первым делом освоишься сам, а уже после, пойдешь за Наруко. — Хай! — поклонившись и забрав ключ с листом, Учиха ловко покинул кабинет, оставляя Хокаге наедине с безликими тенями. В кабинете наступила тишина, которую прервала трубка, выдыхающая дым. — Наруко действительно особенная. — заметил Хирузен, усмехаясь в пустоту. — Почему Вы не сказали, что те ублюдки были убиты? — прошелестел из неоткуда мальчишеский голос. Его хозяин явно был старше самого Шисуи на несколько лет. — Зачем ребенку это знать? — выгнул бровь Хокаге. — Если спросят однажды, скажем, что их убили в тюрьме. ________________ Написано — 09.08.23 г. В 15:44. Автор: поначалу глава должна была выйти двадцать седьмого, однако Фищук решил иначе. Потом уже у меня возникли некоторые проблемы, из-за которых я просто не успевала что-либо сделать. Далее, главу я планировала выпустить первого, но и тут облом из-за тех же личных проблем. Теперь, я хотела выложить ее позавчера, но и тут случился писец! Шнур зарядки ноутбука стерся и он перестал заряжать, потом вообще заискрился в моих руках и обломился. -_- Вчера, дождавшись Крестную с работы, мы целый день провели в Меге, бегая по магазинам в поиске новой зарядки. Нашли-то нашли, но, судя по всему, есть некоторые проблемы… Вернулись мы в семь, и у меня просто не было сил, что-либо выкладывать. К чему я это? Все эти проблемы четко дали мне понять — мне нужна с вами связь, благодаря которой я смогу предупреждать, если что-то случится. Вот теперь я думаю, может создать какую-нибудь группу? Или канал в телеграмм…? Как вы думаете?