Девочка, которую любит Солнце.

— Что скажете? — Хокаге сцепил руки в замок, внимательно окинув взглядом собравшихся. Помимо Шисуи, принесшего с собой открытый Наруко дневник, и его личной охраны в обличии Анбу, в небольшом зале собрались Главы Кланов в компании отряда телохранителей, что служили Четвертому Хокаге и его бывших учеников. — Что тут можно сказать, Хокаге-сама? Кажется, Узумаки не так просты, как все думали. — молодой мужчина поджал губы, задумчиво рассматривая лежащий на столе дневник. Темные волосы, которыми обладали люди его Клана, были собраны в хвост, а черные глаза периодически щурились, пока их хозяин о чем-то думал. На подбородке у него росла небольшая бородка, а на смуглом лице проглядывались два больших шрама с правой стороны и один маленький с левой. — Выглядит так, словно Клан Узумаки все это подстроил, — сидящий рядом с другом светловолосый мужчина поджал губы, блеснув зелеными глазами. — Иноичи, Шикаку, а вы не заметили, что дневник слишком подозрительного содержания? — вскинул бровь обладатель почти белых глаз, кивнув в сторону дневника, отчего длинные черные волосы слегка качнулись, сползая с плеч. — Согласна, — кивнула женщина, оскалившись, обнажая клыки. — Это определенно почерк Куши, — задумавшись, Цуне постучала ногтями по руке. — Мало того, что она закрыла дневник печатью, которую можно было снять только кровью Узумаки, так еще и написала про Фуин. Вопрос — зачем? В Конохе кроме нее и еще не рожденный на тот момент малышки, никого из Узумаки не было, к чему это все? — Кушина-сан… — привлек внимание молодой парень восемнадцати лет, взлохматив и без того лохматые пепельные волосы. — Она начала писать этот дневник на втором месяце беременности, и даже Сенсей не знал, что она пишет. По крайней мере изначально не знал. — сидящий около него черноволосый парень согласно кивнул, с нехарактерной серьезностью прокручивая между пальцев карандаш, стараясь не разбушеваться. Сидящая рядом молодая девушка периодически обеспокоенно проводила руками по руке напарника, выдергивая того из мыслей. — Можно ли сказать уверенно, что готовилась Кушина-сан к Смерти? — тихо поинтересовался обладатель темно-каштановых волос, чьи глаза были закрыты черными очками. А из-под длинного воротника пальто виднелись только небольшие усы. Сидящий рядом толстый мужчина с длинными остроконечными красными волосами и темными глазами поджал зубы, отчего фиолетовые маркировки на его щеках стали еще заметнее, тяжело выдохнув, он заключил: — Именно на это и походит, — получив согласный кивок от Главы Нара, мужчина продолжил: — Это выглядит так, словно Кушина-сан готовила знания своего Клана для дочери, зная, что сама не сможет ее этому обучить. — Минато тоже за несколько месяцев до нападения Кьюби, стал что-то записывать в тетрадь, — задумчиво подключился молодой мужчина с длинными, доходящими до плеч, черными волосами и темными глазами, под которыми находились небольшие складки, придающие ему более суровый вид. — А на вопросы отшучивался. Но где та тетрадь, я понятия не имею. — В доме Минато-сама и Кушины-сан, — подал голос молодой парень, на лице которого находился шрам, похожий на рубец, проходящий через переносицу и вниз по левой стороне лица. Короткие волосы имели каштановый оттенок, а серьезные, темные глаза, рассматривали остальных. — Когда Кушина-сан была на… На каком месяце? — обернувшись к напарнику, вскинул бровь парень. — Пятом. — флегматично отозвался каштановолосый парень, чьи волосы, доходящие до плеч, обрамляли лицо. Карие глаза были поддернуты дымкой, пока парень обдумывал всю ситуацию, перекатывая из стороны в сторону сенбон, зажатый губами. — …Пятом месяце беременности, Минато-сама стал усерднее заниматься этой тетрадью. — Мгм, — согласился третий из парней, тряхнув каштановыми волосами и поднимая темные глаза на остальных, дополняя: — Чаще всего он отравлял в Резиденцию клона, оставаясь дома вместе с Кушиной-сан, и что-то постоянно записывал. Я однажды заметил, что там были записаны техники, которыми обладал Хокаге-сама. — Это что же получается? — Третий серьезно задумался. — Судя по всему, и Минато, и Кушина готовились к тому, что могли умереть. — …Или знали, что могли умереть. — дополнил Глава Нара, под согласные кивки остальных. — Честно говоря, не думаю, что у них получилось по одному дневнику, все-таки тех же печатей целое множество. И, как могу предположить, хранится это все в самом безопасном месте — Квартале Узумаки. — Кстати об этом, — вклинился Учиха, задумчиво потирая подбородок. — Они ведь собирались переезжать в этот Клан, даже вещи перевезли почти все и, насколько я знаю, построили дом. — Мы идиоты! — смачно ударив себя по лицу — отчего рядом сидящие вздрогнули — Шикаку выругался. — Никого не удивляет, что Кушина настояла на том, чтобы ей позволили создать Квартал Узумаки? Забудем о том, что он находится между Учиха и Сенджу — Квартал едва ли не больше Учиха и Хьюга вместе взятых, — всплеснул руками мужчина. — Спрашивается, зачем Кушине такой большой Квартал, где они собирались жить втроем? М? — Точно идиоты… — подтвердил Хьюга с тихим нервным смешком. — Это прямое доказательство тому, что Кушина явно собиралась жить там не только со своей семьей. — Значит… Либо она знала, где находятся некоторые люди ее Клана, либо собиралась их искать.

***

Пробегая уже второй круг вокруг дома, Узумаки задумалась. После того как Шисуи вернулся домой, он был очень задумчивым и постоянно находился в собственных мыслях, из которых девочка боялась его вытаскивать — потому решила не мешать, наблюдая издалека. А через пару часов Учиха вновь пришел в себя, улыбаясь и смеясь, правда Наруко чувствовала, что эмоции подростка продолжали странно дрожать, словно он не мог во что-то поверить или принять. А потом Учиха поинтересовался о дневнике, который еще утром — с разрешения Наруко — прихватил с собой. Сама девочка за это время успела прочитать все, что там было написано и заучила от корки до корки, загоревшись желанием научиться тому, что было в ее крови — как писал Автор дневника, полностью в этом уверенный. А следующим вопросом Шисуи стала тренировка. Понимая, что совсем скоро в девочке могла пробудиться гиперактивность Узумаки, которую та все время подавляла, Учиха обеспокоился. Понимая, что совсем скоро ни рисование, ни музыка — которую как хобби предложили знакомые Кровавой Хабанеро — перестанет помогать, Учиха решил уже сейчас медленно приучать голубоглазого ребенка к тренировкам и нагрузкам. Благо, что в Клане Узумаки, как было известно Фугаку, с детьми занимались с ранних лет из-за той самой гиперактивности. Потому Учиха предложил младшей сестре начать легкие тренировки, чтобы не только подтянуть физическую форму, но и подготавливать собственное тело к Будущему. Наруко не имела ничего против, и легко согласилась. Впрочем, ничего особого Учиха не предлагал, решив начать с легких разминок по утрам и перед сном. Комплекс тренировок ничем особым не отличался — девочка бегала по территории, наворачивая круги, после чего приступала к прыжкам со скакалкой, подтягиваниям на турниках — сделанных специально для этого, — далее следовали отжимания и пресс. А следом, после пятиминутного перерыва, девочка приступала к легким гимнастическим упражнениям, что должны были сделать ее тело более гибким. Наблюдая за тренировками Узумаки, Шисуи старался создать более оптимальное расписание и комплекс тренировок, которые подходили для девочки. И пускай она была Узумаки и Джинчуурики — что давало ей огромную выносливость, она все еще была маленьким ребенком, потому Учиха не старался слишком сильно нагружать девочку, начиная с малого. Впрочем, он планировал каждый месяц немного прибавлять количество упражнений, развивая выносливость. Еще через неделю, после закупки всего нужного, начался ремонт чердака. Огромный чердак было решено поделить на несколько частей, едва не создав полноценную квартиру. Большую часть, конечно, заняла художественная мастерская, поделенная на две части: первая предназначалась для рисования на мольберте и была обустроена со всем нужным; на второй части должны были расположить удобные столы для того, чтобы Узумаки могли рисовать на бумаге. Еще небольшой «уголок» был приготовлен для зоны отдыха, где будущая хозяйка чердака могла бы отдыхать. Помимо этого у одного из окон была создана небольшая возвышенность, где должен был располагаться стол для тренировок в каллиграфии — нужной для создания печатей — окруженный книжными стеллажами с многочисленными книгами, таким образом отделяя небольшой уголок от другой части чердака. Сама девочка также терпела изменения в характере, все сильнее привыкая с названному брату. Она чаще шла на контакт и чувствуя возвращение Шисуи, бежала к входной двери, без страха обнимая при встрече, чему был очень рад сам Шиноби. Наруко становилась более уверенной в себе и Учиха видел, как просыпалась активность, присущая ее Клану. И пускай девочку все также мучили кошмары — она прибегала в комнату к Шисуи, засыпая вместе с ним. Улыбки ребенка также потерпели изменения — они становились более уверенными, и пусть до улыбок во все тридцать два зуба Шисуи ей было далеко, Учиха радовался уже этому. Больше всего его радовало то, что теперь Узумаки позволяла себе смеяться — пусть и не столь звонко, как могла ее мать, но и это было хоть что-то. Из маленького, напуганного Лисенка, девочка медленно, но уверенно превращалась… — Нару-чан, я вернулся! — закончив и слегка улыбнувшись, девочка побежала в сторону вернувшегося с легкой Миссии Шисуи, не меняя своего темпа. Тот довольно улыбнулся, подхватывая девочку на руки, когда та приблизилась. — Как идут дела? — обхватив рукой шею брата, позволяя ему нести ее в дом, девочка тихо стала рассказывать о том, что успела сегодня сделать. Проводя много времени за тренировками по каллиграфии, что пока проходили в ее комнате, девочка терпела определенные успехи — с каждым разом она писала все быстрее и быстрее, совершенно не делая ошибок. Конечно ее почерк все еще был немного корявым, но Наруко хватило бы несколько лет, чтобы превратить свой почерк в каллиграфический, после чего девочка смогла бы приступить к тренировкам по созданию печатей. Запоминать Фуиндзюцу у нее получалось быстро — словно все это девочка уже знала, в очередной раз подтверждая свою принадлежность к Клану Узумаки. Она быстро запоминала создание той или иной печати, а также их свойства. Единственное, чего девочке не хватало, это практики, потому что у нее все еще был слишком плохой почерк, чтобы что-либо пытаться сдать. Да и как однажды сказал Шисуи — контроль чакры у нее тоже был ужасен, а он был немаловажен в создании печатей. Впрочем, приступить к более сложным тренировкам Шисуи планировал минимум через полгода, что было довольно скоро. В конце концов, обучать маленьких Шиноби начинали с ранних лет, а уж Клановых — еще раньше, чем других. — Правда я все еще не могу понять, что написано на том листе, — насупилась Узумаки, вспоминая ту самую записку, что выпала из дневника. — Хн, — Шисуи вторил младшей сестре, также нахмурившись. Каждый, кто увидел тот лист, подтвердил, что почерк принадлежал Узумаки Кушине, жене Четвертого Хокаге, однако перевести странных шифр никому не удалось. Это был непонятный язык, который, казалось, использовался Узумаки как шифр. Это стало еще одним доказательством того, что Четвертый Хокаге и его жена явно подозревали то, что могли умереть — письмо на неизвестном языке лежало в дневнике, который могла открыть только их дочь. Можно было сразу предположить, что и дневник, и письмо было оставлено для Узумаки Наруко. Как предположил Глава Нара — если было письмо, значит где-то должен был находиться словарь, который мог помочь девочке с расшифровкой. И самым вероятным местонахождением этого самого словаря являлся дом Четвертого Хокаге, построенный в новоявленном Квартале Узумаки, защищенный столь сильными барьеры, что пройти мимо них до сих пор никто не смог. Вообщем, Четвертый Хокаге и Кровавая Хабанеро хорошо позаботились о том, чтобы никто кроме их дочери не смог понять смысл текста. — Что ж, не стоит сильно унывать, уверен, когда-нибудь, ты узнаешь смысл того текста. — слегка подбросив девочку, продолжая крепко ее держать, Учиха вошел в дом. — Когда-нибудь, это когда? — Когда придет время, — поставив девочку на пол, Шиноби ткнул двумя пальцами в детский лоб, после чего весело улыбнулся на надутые губы ребенка. — Запомни, Нару, не все всегда получается. И ничего нельзя получить, просто захотев. Уверен, если ты продолжишь заниматься, то обязательно сможешь разгадать секрет этого письма. — Да, нии-сан! — важно кивнув, девочка направилась в сторону лестницы, оставив за спиной удивленного подростка, что подозрительно вскинул бровь: — Ты куда? — Тренироваться в каллиграфии! — Нда-а… — проводив девочку ошалелым взглядом, Шиноби тихо буркнул себе под нос, направляясь к кухне: — Интересно, это характер Кушины-сан или Минато-сама? …В хищную Лисицу. ______________________ Написано — 21.12.23 г. Автор: Не знаю, получилось ли у меня создать медленный переход от одного времени к будущему, заодно описав все то, что произошло за это время… Впрочем, не важно, я все равно оставлю так. Кстати говоря, вот это — «Из маленького, напуганного Лисенка, девочка медленно, но уверенно превращалась…» и «…В хищную Лисицу.», одно предложение, разделенное таким вот способом. Это для тех, кто не понял прикола. Кстати говоря, в телеграмм-канале есть имеется важная новость о Будущем Фанфика на Апрель. Ах, да, если кто заметил — я поменяла канал (изначально у меня их было два, но это жуть, как неудобно, и потому я сделала один из них основным, перекинув всю важную информацию из второго канала).