Road To Hell

      Тёмно-коричневая от градиента гноящейся по обе стороны листвы дорога, влажно поблёскивала переливом бледного света автомобильных фар. Мелькая уходящей в небытие трассой под кузов проносящегося чёрного пикапа. С заметными проржавевшими язвами на кузове. Пока непроглядно чёрное и смоляное небо напоминало пальцы покойника, испачканные в грязи. Застилая непроницаемой пеленой от окончания хвойных стволов деревьев всё пространство выше лобового стекла. Которых еле касался робкий, уносящийся вдаль свет. Сливаясь в единую ширму мрака, даже без намёка на тлеющий огонь одинокой звезды. И без возможности заглянуть или хотя бы рассмотреть эту бескрайнюю, океаническую бездну.       Протирая глаза огрубевшей кожей ладони, начавшие отвратительно настойчиво и нагло слипаться. Дэрил также быстро пропустил руку по вспотевшему лбу, убирая лезущие прямо в глаза пряди волос и стирая мертвенно холодные капли пота. Наконец в отрезвлении упираясь локтем в уступ у основания окна с боку и начиная устало придерживать ладонью нижнюю часть лица. Немного прищуренные глаза приковались к лобовому стеклу. Созерцая словно бесконечно зацикленную картинку сменяющихся стволов деревьев и неизменной поверхности трассы. Время тянулось непередаваемо медленно, точнее его словно и вовсе не было. Дорога ускользающая под фургон, будто вновь воспроизводилась впереди через десяток метров, разрывая тем самым тонкие материи физических величин.       В салоне, будто впитавшимся в обивку затхлым духом, витал настойчивый запах крепкого алкоголя. Похожего то ли на виски, то ли на крепкий коньяк. Хотя Дэрил даже не помнил когда в последний раз действительно так беспощадно выпивал, да и бутылок внутри совсем не наблюдалось. Вместо их возможного звона стекла, слуховое восприятие занимала тихо доносящаяся из потрескивающего магнитофона песня c грубым и приглушённым голосом. А на маленьком вытянутом голубом экране, белыми буквами проскальзывала надпись: «Chris Rea — Road To Hell» - с периодическими серыми помехами.       Голова же была пуста, как та сумрачная грань выше головы и выше стволов деревьев. Будто начисто выдраенный до полуночного блеска сосуд, создавая клонящий в сон вакуум. Напоминающий скорее глубокий омут монотонного забвения. От чего глаза уже вот-вот грозились сомкнуться и застыть в таком положении навечно. Как вдруг, далеко впереди, где фары еле касались убаюканных тьмой объектов. Показался невесомо прозрачный, еле осязаемый, бледный силуэт человека. Вынуждая медленно отстранившегося от ладони Дэрила, слегка сбавить скорость. Одновременно замечая прищурено заинтересованным взглядом выставленную, левую руку человека. Напоминающую издалека припорошенную снегом ветвь давно засохшего дерева.       По мере приближения и сопутствующему этому действу скрежету изношенных тормозов, Дэрил всё сильнее разгорался пассивным желанием разглядеть плавно плывущую в его сторону фигуру. Теперь уже различимо одетую в длинный, больничный халат. Со спадающими на плечи светло-коричневыми и чуть растрёпанными, вьющимися волосами. Лишь завидев которые, настрой сменился, а руки мужчины плавно перешли к захлёстывающему волной прибоя нервному оцепенению. Как будто подвергаясь самому настоящему трупному окоченению. С одновременно понижающейся от холодных когтей ужаса температурой тела и стынущей в жилах кровью. Покуда расширившиеся в первородном страхе глаза, прослеживали подплывший к боковому стеклу силуэт женщины с немного опалённой и обугленной кожей головы в верхней части лба. Она мягко и невесомо склонилась к открытому окну. Принуждая длинноволосого мужчину до боли сдавить онемевшие пальцы на потёртой временем поверхности руля. В то время как сердце в груди буквально разрывалось на части от предвкушения липкого кошмара, повергающего в самую что ни на есть пучину безумия. — Дэрил? Что ты здесь делаешь? — аккуратно прозвучал женский голос со стороны окна, вместе с выплывшим, чётко видным контуром лица матери. На котором прослеживалась довольно непринуждённая и лёгкая улыбка. Как будто она только что случайно встретила его, проходя по безлюдной улице. — Я… — спустя пару затянутых секунд, стремящихся к бесконечности и медленно сводящих с ума мгновений, выдавил из себя лишь одну букву мужчина. Внезапно замечая переключившееся на эмоции сожаления лицо сбоку от себя. — Знаю… — вдруг понимающе протянул голос, как поток холодящего до глубины души сквозняка между гниющих досок ветхого дома. Словно и без слов зная продолжение ответа ошарашенного Дэрила, — но…прошу тебя… — тоскливо добавила она, протягивая руку к плечу стремительно зажавшегося в спинку сиденья мужчины. Заполняющую пространство холодным, посмертным туманом, обычно витающим между серых кладбищенских надгробий, — поворачивай назад, сынок, это дрога приведёт тебя в ад, — давая ощутить ужасающее морозной бурей прикосновение. Как будто ударяющее разрядом тока. Что позволил пробежать по всему телу притоку непосильной обычному человеку скорби и опустошения. Вынуждая Дэрила, выдыхая облако холодного пара, вдруг вдавить педаль газа до основания в пол. Срываясь стирающими асфальт шинами с места. Проносясь тем самым сквозь рассеивающуюся вслед за ним белёсую фигуру. Выпадающую из пространства, как монохромная проекция на ткани.

***

      Сбивчивое и невыносимо тяжёлое дыхание заполняло всё осязаемое пространство. Словно каждый вздох совершался с невиданной жадностью и вожделением через плёнку полиэтиленового пакета. Становясь при этом единственным источником, указывающим на расположение чужого лица перед собой в кромешной тьме узкого коридора. И единственным мерцающим огнём дорожного фонаря, где-то в небольшом окне входной двери. Стены были робко укрыты узорами дешёвых, потёртых местами обоев. Свойственных лишь третьесортным, придорожным мотелям и их источающим захолустное забвение номерам. — Я так скучал, — прозвучал томный, будто тяжело задыхающийся от переполняющих эмоций мужской голос. Касаясь ушей плотной, обволакивающей пеленой тепла. Как душный момент перед освежающим ливнем. Вместе с последующим настойчивым как таран прикосновением чужих, властных губ. Отдающих трепетной истомой в грудь и трущейся как стирающая кожу наждачка бороды. Вынуждающих мужчину прижатого к стене и напряжённо упирающегося в неё оголённой до плеча рукой, так же ненасытно и грубо отреагировать взаимностью. Переплетаясь с чужим языком в животной, бесконтрольной и от того сводящей с ума страсти. Не в силах даже оторваться от чужого лица, ощущая словно только так тело было способно поглощать кислород. А сердце судорожно бьющееся в груди, как будто от его нехватки, всё ещё не разорваться. Высвободив кровоточащие артерии, заодно пробивая грудную клетку и дробя в порошок за собой рёберные кости.       Равно и неуклюже грубо блуждающие на теле чужие руки, то и дело останавливались в разных, досягаемых частях. Стремясь обвить и жадно сжать одежду, укрывающую кожу, с удовлетворённым мычанием в противоположный рот. Пытаясь в то же время прижаться до опасного давления в тело. И слиться в однородную массу чего-то большего, чем просто физическая оболочка двух громоздких тел. Но твёрдо выставленная рука мужчины, надавившая на крепкий живот под тканью рубашки, мешала вклиниться в своё тело. Вынуждая отстранившегося в это же мгновения человека наклонить голову с намокшими завитками зачёсанных к затылку волос, начиная судорожно и остервенело пытаться расстегнуть ширинку штанов. Ругая мешающий, кожаный ремень и металлическую пряжку на нём. Будто специально заедающую от похожего нетерпения. Пока мутные, серые глаза, были подвластны сильному жару. Охватившему всё тело. Видя перед собой расплывчатую картину, безумно нервничающего и напряжённо рвущего джинсы силуэта мужчины. Чётко созерцая лишь поблескивающий на его рубашке перед собой полицейский значок.       Вынуждая также не выдерживающего, длинноволосого мужчину стремительно наклониться к его лицу. Улавливая чуть удивлённый блеск перелива голубых глаз перед их томным закрытием и вновь вовлекая человека в бесконтрольный поцелуй. Сносящий все пределы дозволенности и рамки восприятия. После перенимая инициативу и жёстко толкая чуть меньшего по комплекции мужчину с бородой к другой стене. Одновременно заводя руки ему за бёдра со спины. И одним резким движением приподнимая на себя, тем самым вклинивая спиной в противоположную поверхность. От чего стоящая неподалёку дряхлая тумбочка, жалобно пошатнулась на месте. Не прекращая переплетение с чужим языком и ощущая то и дело норовящие мягко уколоть волоски на чужом лице. Вместе с полным слиянием и давлением грудных клеток друг на друга, длинноволосый мужчина вдруг ощутил дрожь в противоположном теле. А во время плавного отстранения, с чужих губ стал звучать глубокий, приглушённый смех. Уплывающий томным эхом в темноту окружающего пространства. Заставляя всё ещё непосильно опьянённого мужчину открыть глаза, замечая расплывшееся в широкой улыбке лицо прижатого к стене человека с бородой, вместе с улавливающими блеск уличного фонаря блаженно прищуренными глазами. — Фух, да ты…совсем не меняешься, — довольно и сипло выдавил мужчина в полицейской рубашке. Пытаясь хоть немного отдышаться под давлением чужого, горячего как тлеющие угли тела. Невольно сильно и как-то пугливо стискивая в ладони ткань жилетки на противоположном плече. От выводящего из равновесия ощущения не касающихся пола ног. Из-за чего человек напротив также скупо и аккуратно, но чрезмерно удовлетворённо ухмыльнулся. Встречаясь с чужим взглядом, сотканным из чистейшей лазури и манящим как полуночный маяк в кромешной тьме.