он хватался за них руками, пытаясь выдержать боль.
Подушка тоже была помята и вжата в изголовье.он корчился, пытаясь дышать.
Среди всего этого постельного хаоса лежала небольшая игрушка. Размером буквально с предплечье взрослого человека, плюшевая и пушистая. Это была смятая детскими руками мягкая акула тёмно-синего цвета.он прижимал её к себе перед тем, как его забрали в больницу.
********* — Ма-а-а-а-а-а-ам! — Да? — девушка заглянула в комнату. Шестилетний мальчик в пижамной рубашке и штанах светло-зелёного цвета сидел на кровати, сложив ноги по-турецки, и сжимал в руках плюшевую акулу. Над его кроватью горел небольшой светильник. — Я не могу заснуть, — он наклонил голову, и его растрёпанные русые волосы упали на правую сторону, — Что-то будто давит в груди. Девушка присела на корточки возле кровати. — Как давит? Сильно или нет? Дышать можешь? — Могу, просто как-то не полностью, — медленно проговорил он, прислушиваясь к себе. — Как ты сам отключил аппарат? — спросила она, посмотрев на прибор искусственного дыхания, стоявший на тумбочке возле кровати, который они включали ему на ночь. Рядом лежала маска с широкой трубкой, отходящей от неё, которую он сам как-то снял. — Это не так сложно. Я не мог позвать тебя в ней, а мне что-то дышится не полностью… — Сейчас, малыш, — девушка поцеловала сына в лоб, погладила по голове и вышла из комнаты. Налила ему чай в кружку с рисунком енота, достала из контейнера таблетку и принесла обратно в комнату. — Вот, выпей ещё одну. Если через полчаса не станет лучше, я вызову врача. Мальчик без возражений выпил белую капсулу, обхватив любимую кружку двумя маленькими руками. — Спасибо, — сказал он. Девушка проверила кислород в баллоне, который был подключен к нему, доставляя воздух через трубочки, закреплённые за ушами, в нос. — Попробуй поспать, ладно? Я подключу тебе ИВЛ. Мальчик лёг на подушку, устроившись поудобнее, и снял трубочки с лица. Девушка подключила аппарат, он начал мерно гудеть. Она села на пол рядом с кроватью и укрыла сына одеялом. — Спокойной ночи, Джек, — он кивнул, — Завтра идём в кино, смотреть тот мультик, как договаривались, да? — он закивал энергичнее, улыбаясь под кислородной маской, — Я очень сильно люблю тебя, — она поцеловала сына в лоб и улыбнулась, убрав прядку его волос от глаз. Он показал руками сердечко, так как не мог говорить, пока аппарат был подключён. Девушка улыбнулась, выключила светильник и ушла. В доме было темно, но ей только нравилась темнота. Сейчас было два часа ночи, и она вернулась в свою комнату, которая была напротив комнаты сына. Плюхнулась на двуспальную кровать и вздохнула, прикрыв глаза. Сняла шорты, оставшись только в чёрной футболке и трусах, и зарылась в одеяло. Это желание спать просто убивало. — А-а-а… — приглушённо… — Ма-ам… Подскочила. Часы… 3:17. Сын кричит… Приступ. Мобильник. Скорая. «Здравствуйте, моему сыну плохо, у него рак лёгких и сейчас начался приступ, он не может дышать, быстрее»… «Будем через 3 минуты»… Сломя голову, быстрее… В комнату к сыну. Он свернулся калачиком, сжимает плюшевую акулу в руках, плачет и старается дышать. — Джек! Джек, шшш… Доктор сейчас приедет, дыши… Вдох… Выд… — А-а-а-а-а-а!.. ********** — А-А-А-А-А-А-А-А-А! — надорванный голос. Хриплый крик. Душераздирающий. Она съехала с кровати на пол, села, согнув ноги в коленях и облокотившись спиной на кровать, и прижала к груди его любимую акулу. Она поехала за ней для него. И не успела вернуться. Слёзы лились из глаз, стекали по щекам, затем по шее и мочили ворот футболки… А она всё не могла остановиться. Дышать было трудно. Голова закружилась. По привычке, она опустила голову как можно ниже, чтобы пригнать к ней кровь, обхватила её руками и сжала каштановое каре пальцами. Снова крик… Темнота. ********** — Господи, Хару! — молодой парень в расстёгнутом медицинском халате забежал в комнату и упал на колени рядом с лежавшей на полу девушкой. Проверил зрачки… Сознания нет. Дыхания нет. Пульса… нет. Мобильник — трясущимися пальцами тыкнул на контакт «Алекс бро», звонок… гудки… — Ну что там? — Ребят на скоряке пришли сюда, быстрее! У неё пульса нет! — Будут через пару минут! — серьёзно сказал парень на том конце провода и отключился. Откинув телефон в сторону, он принялся делать искусственное дыхание и непрямой массаж сердца. До приезда скорой ему удалось возобновить ей пульс и дыхание, но оно было очень слабым и почти даже незаметным. — Джей, мы здесь, — сказал один из приехавших парней. Остальные двое забрали девушку и, выйдя, погрузили её в машину, — Ты едешь? — Конечно! — воскликнул Джей и вскочил, — Мне удалось вернуть ей дыхание и пульс, но она слишком слаба… — Мы ей поможем. Не волнуйся, просто садись в машину. Марк поведёт, мы с Питером всё сделаем. — Спасибо… Спасибо, Ник. Ник хлопнул его по плечу и залез в машину скорой, закрыл двери фургона и принялся реанимировать девушку.*спустя сутки*
Глаза медленно открылись. Веки были такими тяжёлыми, большие зрачки, окружённые зелёным, забегали по помещению. Она лежала в больнице. Девушка приподнялась на локтях, но тут же упала назад на подушку от сильного головокружения и слабости. Она прикрыла глаза и тихо вздохнула. — Хару! — тихо позвал Джей, улыбаясь. Он сидел на стуле рядом с её кроватью и от нервов ковырял кожу около ногтей, — Ты проснулась? Как ты? Ответа не последовало. Её горло так болело, что она просто не могла ответить. Парень дал ей попить воды и сел обратно рядом. — Воробей, — позвал вошедший в палату Алекс, его лучший друг, которому он звонил прошлой ночью, — Твой пациент, дед тот, проснулся и жалуется на давление. — Чёрт, — Джей потёр лицо руками, зажмурился, затем открыл глаза и встал, — Иду. Он вышел из палаты и пошёл по коридору к лестнице. Алекс остался в палате. — Хару… Ты как? Он дал тебе попить? — девушка кивнула, — Попробуй что-то сказать. — Воробей… — просипела она, — Позови его… — Он придёт, как только разберётся с пациентом. — Я хочу с ним поговорить. Пожалуйста. Алекс поджал губы, задумавшись, и вздохнул. — Ладно. Сейчас позову его, — парень поцеловал подругу в лоб, — Поправляйся. Через пару минут Джей ворвался в палату и снова сел на стул, посмотрел девушке в лицо. Она приподнялась, облокотившись на подушку, и заставила себя держать глаза открытыми. — Ты не представляешь, как я рад, что ты выжила, — он слабо улыбался. Медленно взял её за руку одной своей. Девушка не стала возражать. Она смотрела в пустоту. — Скажи… — прохрипела она, прокашлявшись, — Это всё был не сон? — Нет… К сожалению, нет, — парень отвёл глаза. — Где мой сын? — слёзы снова покатились по её лицу. — В морге. Ты сможешь его похоронить, но позже. У тебя критическое состояние, так что… тебе стоит пока побыть здесь. Извини. Дыхание сбилось, и она снова заплакала. Но на этот раз беззвучно. Тихо. Обняв ноги, согнутые в коленях, и смотря прямо перед собой. — Хару… — Джей попробовал подсесть к ней на кровать и приобнять, но она дёрнулась. — Оставь меня. Пожалуйста. Парень кинул взгляд на аппараты, подключённые к ней, мельком проверяя их исправность, и вышел. Закрыл за собой дверь. И, съехав по ней спиной, сел на пол. Согнул ноги. Положил предплечья на колени. И запрокинул голову, глубоко вздохнув. — Ты чего здесь? — Алекс, подходя к палате, сел на пол рядом с другом, — С твоим всё в порядке, даже таблетку давать не пришлось. — Спасибо тебе. Ты просто лучший, — парни стукнулись кулаками, даже не смотря друг на друга. Голубые глаза Джея были прикрыты. — Как Хару? — Тяжело. Она снова плачет. Я приглядываю за ней через окошко в двери, аппараты в норме, да и она тоже… насколько это возможно. Знаешь, что первое она у меня спросила? — М? — «Это был не сон?»… Чёрт, это так тяжело, — Джей опустил голову и сжал свои волосы. Они были тёмно-каштановые, густые, всегда так небрежно растрёпанные. Но что-то в этом было. — Понимаю. Тоже приходилось терять близких, — кивнул Алекс, пялясь в стену перед собой, — Ей повезло, что ты её поддерживаешь. — Я не брошу её в такой момент. Она очень дорога мне. Да и Джека я любил. Жаль его. — Согласен. Классный был мальчишка… Такой активный, любознательный для своего состояния, — он усмехнулся, — Один раз, когда я за ним присматривал, он стащил у меня скальпель. Нам потом обоим досталось от Хару, и мы с ним вместе зашивали его мягкую игрушку, которой он провёл «операцию». Хах. Джей тоже слабо улыбнулся. — Он всегда просил меня дать ему поносить мой халат. Хотел почувствовать себя врачом. Ну, я купил белый халат детского размера и брал Джека с собой на работу иногда. Как же ему нравилось. Он чувствовал себя важным. И часто ходил играть с детьми в педиатрии. Подбадривал их, дарил свои старые игрушки. Не уставал рассказывать малышам, что за трубки у него в носу. Совсем не боялся крови, когда случайно её видел. Говорил, что тоже в будущем хочет стать врачом. Интересно, стал бы?..*спустя ещё сутки*
— Она спит уже пятнадцать часов. С ней точно всё в порядке? — спросил Джей, сидя рядом с кроватью девушки. — Приборы показывают положительную динамику сердца и дыхания, так что пусть спит, если организму надо, — ответил Алекс, меняя капельницу. — Да я всё понимаю. Просто волнуюсь. Хару спала на удивление тихо. Только иногда морщилась и что-то кряхтела неразборчивое. Через ещё несколько часов она резко распахнула глаза, поднялась на локти и вскрикнула: — Джек! — отдышавшись, посмотрела на Джея, — Я хочу увидеть сына! — Хару… — Джей замялся, — Твой сын мёртв. — Чёрт, — после некоторого молчания, девушка снова упала головой на подушку. Закрыла глаза, которые снова наполнились слезами. Парень взял её за руку. — Ты как? — тихо спросил он. — М-м-м… — это было всё, что она произнесла. Нахмурилась и снова провалилась в сон. Джей вздохнул. — Что ты тут сидишь, нервы себе треплешь? Сделай обход. У тебя больных куча, сейчас вечер, тем более. Она моя пациентка, я за ней присмотрю, — сказал Алекс, облокотившись о маленькую больничную раковину. — Да переживаю я за неё… Не знаю. Не могу отойти. — Воробей, — строго протянул парень, посмотрев на друга исподлобья, — Иди на обход. Потом вернёшься. Глядишь, отвлечёшься хоть ненадолго. — Агрх, ладно, — прорычал он и стремительно покинул палату. — Нервный… — промямлила Хару, — Переживает за меня… — Ты не спишь? — Нет. Голова болит. — Сосуды опять, наверное. Могу дать таблетку, но это необязательно. — Не надо пока. Не очень сильно болит. Я хочу домой. — Нельзя пока. Ещё хотя бы пару дней. Нужно, чтобы ты слезла с капельниц и антидепрессантов, хотя последние придётся пропить ещё курс дома. — Ага. Я хочу, чтобы Воробей был рядом. — Извини. Ему нужно поработать, но потом он придёт, — Алекс сел рядом, пробежался глазами по показаниям приборов и, убедившись, что всё в порядке, снова посмотрел на девушку. — А как ты… Морально? Осознала? — Понимаю, что он умер. Но не понимаю, что его больше нет. Не могу осознать, что его больше не будет. Никогда. — Тебе нужно поесть. Ты худеешь на глазах, а на одних лекарствах ты просто отравишься. — Не хочу. — А надо. Я принесу тебе. Будешь пшённую кашу? — Видимо, придётся, — Хару прикрыла глаза и не заметила, как снова провалилась в сон. Воробей злобно сжимал в руках папки с информацией про больных и направлялся в палату к своему первому пациенту, бабушке с недавним микроинсультом и, соответственно, со скачущим давлением. Он так задумался, что случайно врезался в Алекса, шедшего от лестницы. — Ты чего здесь? — спросил Джей. — Иду за кашей для Хару. Она согласилась поесть. — Это хорошо, — парень невольно расплылся в улыбке. Алекс хлопнул его по плечу, и они разошлись. Теперь он шёл к больному без злости: даже наоборот. Медленными, неуверенными шажками, но девушка всё же поправлялась. Это радовало его, как ничто другое. ****** Несколько дней после этого показатели приборов оставались такими же, зато Хару начала регулярно есть. Она постоянно твердила, что хочет домой. А когда Джей уходил на обход, она без конца повторяла, что хочет, чтобы он пришёл. Алекс потихоньку отменял ей капельницы, и она уже получала вдвое меньше лекарств. Одни антидепрессанты заменялись на другие, которые потом ей нужно будет пропить курсом. Несмотря на отсутствие какой-либо динамики, ей не становилось хуже, а это уже радовало. Джей проводил с ней всё свободное от работы время, одновременно сокращая работу и Алексу, иногда выполняя его обязанности за него. Когда парень сидел с Хару, Алекс уходил к другим своим пациентам. И вот, спустя неделю, ей было разрешено поехать домой. — Но сначала нужно сдать все анализы, на всякий случай, — сказал Алекс, — Сможешь поехать завтра в обед, где-то. — Хорошо. Тогда бери уже свои анализы. Была ночь. 1:12. Джей на дежурстве, закончил обход и пришёл в палату к девушке. Она не спала. Алекса в палате не было. — Привет, — она слабо улыбнулась, когда парень вошёл. — Привет. Я закончил, могу с тобой посидеть, — он сел на стул и взял её руку в свои, — Мне нужно с тобой поговорить. — Да? — В общем… Я изначально не хотел говорить… Но потом подумал, что это будет… Неуважением к тебе с моей стороны. А я тебя уважаю. Так что… — он нервно выдохнул и выпалил: — Это я виноват в смерти Джека. Молчание. — Что? — на выдохе тихо произнесла она. — Да… Я допустил ошибку. Очень… Тупую ошибку. Не знаю, как, наверное, я просто очень волновался за него… Но это из-за меня. — Нет… — Слёзы опять прорвались. Она снова была близка к приступу, — Нет, нет, нет, Воробей! Не говори так! Ты не виноват… — она зарыдала и крепко обняла его за шею. Он неуверенно сомкнул руки на её спине. — Это не ты виноват. Не ты. Нет, нет, нет, нет. Ты сделал всё, что мог, я уверена… — Нет, послушай… — Что у вас тут? — Алекс вошёл в палату и оторопел, — Господи, что произошло? У неё пульс опять зашкаливает! — Я просто сказал ей… — Ты не виноват, нет, нет, — словно в бреду продолжала говорить Хару. — Твою мать, Воробей! — злобно закричал парень, — Опять ты за своё? Сколько раз повторять: мы все сделали всё, что могли. Никто не виноват в его смерти. — Не обманывай хоть себя, Ал… — Заткнись! — Алекс толкнул его, разорвав их объятия, — Ты. не. виноват. Понял? — Но… — Всё, разговор окончен! Хару начала задыхаться в плаче. Она рыдала, совсем как той ночью, и Джею становилось всё труднее сдерживать свои собственные слёзы. Алекс пытался дать ей успокоительное, но она не хотела его пить. В истерике она отнекивалась, практически начав бить его, но в итоге ему всё же удалось заставить её выпить лекарство. Оно действовало не сразу. Хару засунула в рот два пальца и хотела нажать, но Джей одёрнул её руку. — Нет, пожалуйста, — он обнял её, крепко сжимая руки. Она уткнулась в его плечо, очень быстро намочив халат и чёрную рубашку под ним. Через несколько минут она начала немного успокаиваться. Джей отпустил. — Иди разберись с документами, у тебя завал, причём уже давно, — огрызнулся Алекс, — Дай ей в себя прийти. Парень громко рыкнул и вышел, сильно хлопнув дверью. Как только он ушёл, а Алекс отвернулся к раковине, девушка всё же засунула два пальца в рот и нажала. Таблетка вышла вместе с её ужином, упав на пол густой лужей. — Твою мать, Хару! — крикнул парень, подбегая к ней, — Ну вот на кой чёрт?! — Я хочу увидеть сына! — закричала она, вскакивая с кровати. Алекс её остановил, схватив за руки, — Пусти! Пусти! — кричала она, отпихиваясь от него ногами. Он держал её, пока она не ослабла. — Воробе-ей… — протянула Хару, сделав последний рывок, но после обмякла. На этот раз Алекс вколол ей успокоительное внутривенно. Она уснула через десять минут. Джей вернулся и увидел, что девушка спит в небрежной позе, датчики спокойны, как никогда, а Алекс сидит рядом, на стуле, где обычно сидел сам Джей. Он ждал его. — Я вколол ей снотворное, — тихо сказал парень, — Садись, поговорить надо. Джей придвинул второй стул и сел, уставившись в никуда. — Да? — Что ты чувствуешь к ней? Он опешил от такого вопроса. — Я не знаю. — Да какой там не знаю. Ты любишь её. Ведь так? Молчание. — …Да. — А она любит тебя, Джей. И, если ты наконец соберёшься, ты сможешь сделать так, чтобы она спала также, как сейчас. Тихо. Мирно. Посапывая, как младенец. Только без помощи снотворного. — Я не уверен… — Я уверен. Она привязана к тебе, это заметно. Так… Вам двоим нужно действовать. Парень отвёл глаза в сторону и нервно хрустнул суставами пальцев. — Я не думаю, что я тот, кто нужен ей. — А кто ей тогда, по-твоему, нужен, мать твою?! — развёл руками Алекс, — Эта девушка принимает тебя, со всеми твоими закидонами, особенностями, мыслями… С твоим бесплодием. Она любит тебя, потому что ты есть. Она любит тебя таким, какой ты есть. И, самое главное, она любит тебя искренне, и будет любить, несмотря ни на что. То же и ты. Ты принимаешь в ней всё: и сейчас, когда все люди в здании шарахаются от этой палаты, ты бежишь сюда первым, в любое время дня и ночи. К ней. Ты помогал ей с сыном, а теперь помогаешь ей справиться с его потерей. Да ты всё в себе держишь, лишь бы она не видела твоих слёз и ей хуже не стало. И ещё. Заметил, что она сказала, когда ты сказал, что виноват в смерти её сына? Ничего. Она сказала только, что ты не виноват. Она любит тебя, дурак. Джей плакал. Он прикрыл рот рукой, но из глаз струились горячие слёзы. Иногда он всхлипывал, но в основном всё было тихо. Только слёзы. — Она должна проснуться через часа четыре. Я оставлю вас. На этих словах Алекс встал и тихо вышел из палаты. Джей подождал, пока шаги друга утихнут в дали коридора, и дал эмоциям вылиться наружу. ******** К тому моменту, как Хару проснулась, парень успокоился. Алекс больше не появлялся в палате. — Я снова здесь, — прошептала девушка, затем повернула голову и посмотрела на Джея, — Ты не виноват. — Спасибо тебе, — тихо сказал он. Оба разговаривали вполголоса, — Слушай… Я, конечно, понимаю, что я не подарок… Но ты почему-то принимаешь меня таким, какой я есть. И… я хочу быть рядом с тобой. — Воробей, ты всегда меня поддерживал, был рядом, сколько я себя помню. Сколько я помню тебя. И сейчас… во время приступов я веду себя как животное, а ты всё ещё здесь. Рядом. — Но… Я не могу убедить себя в том, что я не виноват. Я мог его спасти, понимаешь? Я мог предотвратить твои страдания. Но не справился, — его голос снова дрогнул. — Ты сделал всё, что было в твоих силах. Ты пытался помочь ему. Ты хотел спасти моего сына. Ты не представляешь, как я благодарна тебе, — Хару взяла его за руку, — Я так хочу домой… — Хару, меня это всё так гложет… Изнутри грызёт, блин. Я… стараюсь не показывать этого, чтобы тебе не было хуже, но… Он не договорил. Девушка накрыла его влажные распухшие губы своими. Они слились в поцелуе, обнимая друг друга, запуская пальцы в волосы и пробуя на ощупь горячую кожу друг друга. Они оба чувствовали, как слёзы текут по щекам, делая губы солёными, но, отстранившись, оба улыбнулись. — А ты… — девушка не смогла сдержать смешок, — Хочешь ко мне? Джей с улыбкой выдохнул, затем шмыгнул носом. — Очень, но… у меня дежурство… — Не вздумай! — вскрикнул ворвавшийся в палату Алекс. Улыбка сияла на его лице, — Езжай, дурак! Я всё за тебя сделаю. — А если глав придёт? — Ой, придумаю чё-нибудь! Езжай давай! — парень дал другу лёгкого пинка, выталкивая их из палаты. ********** Входная дверь распахнулась, и туда ввалились парень с девушкой, обнимая и целуя друг друга в губы. Они облокотились о стену, потому что держаться на ногах было трудно, и целовали друг друга, пока кислород не закончился. — Ху-у-ух, — отстранившись, Джей отдышался. — Извини, — Хару отошла от него на пару шагов, от усталости села на пол, нервно кусая губу, — Ты, наверное, рассчитывал… — Эй, — он присел рядом с ней на корточки и с улыбкой обхватил её заплаканное лицо ладонями, — Я рассчитывал только на время, что смогу провести с тобой. Так что давай просто успокоимся и будем искренними? — Давай, — после небольшой паузы, девушка улыбнулась, — Хочешь чаю? — Хочу. Она встала и прошла на кухню. — Я пока помою руки. — Давай. Хару облокотилась на столешницу и попыталась собраться с мыслями. Поставила чайник. Достала два пакетика чёрного чая, просто потому что больше никакого не было. Сунулась в ящик за кружками… и наткнулась на маленькую белую кружку и рисунком енота. Взяв её в руки, она села на пол, спиной к столешнице. Облокотилась спиной на кухонные ящики. И не смогла больше оторвать взгляда от мультяшного енота, наивными глазками смотрящего на неё с любимой кружки её сына. ********* — Ма-а-а-а-а-ам! У меня есть конфеты! — радостно закричал растрёпанный мальчишка, когда они пришли домой, доставая из детского зелёного рюкзачка целлофановый пакет с конфетами в ярких цветастых фантиках, — Ты любишь такие. На часах 14:28. Свет из окон уютно освещает комнаты. — Круто, — Хару прошла на кухню и устало завалилась на диванчик, который там стоял. — Мам! — вскрикнул он и прыгнул ей на живот. Девушка дёрнулась и в шутку притворилась мёртвой. Тогда он начал прыгать на ней, насколько хватало одышки, сложив рюкзак и пакет с конфетами на стол. Затем уселся на неё и начал трясти за плечи, звонко смеясь. — Я во-о-бще-то мёрт-ва-я! — трясясь под ним и сдерживая смех, проговорила она, — А ты придавил меня своей попой и ещё и прыгаешь! — она спихнула сына на пол, затем зачесала волосы пальцами и пошла к шкафчику с чаем, пока Джек продолжал заливаться смехом. — Я наливаю чай? — Ой, подожди! — смех тут же прекратился. Лицо мальчишки стало сосредоточенным, он подбежал к рюкзаку и достал оттуда белую кружку с забавным енотом, нарисованным на ней, — Это мне в педиартии ребята подарили! Я теперь буду пить чай только из неё! — Педиатрии, — подавив смешок, исправила Харука, — Хорошо, давай я помою её и налью и тебе чай. Какой хочешь сегодня? — Такой же, как и ты будешь пить, — серьёзно сев за стол и сложив руки, словно взрослый, сказал он. — Что ж, — девушка ехидно улыбнулась, — Я, пожалуй, буду чай с лимоном и ананасом. — Фу-у! — мальчик скривился, — Ты специально издеваешься, что ли? — Джек, ты такой смешной! — Хару согнулась и схватилась за живот, заливаясь смехом при виде сморщенного лица сына, — Между прочим, это вкусно. И Воробей, кстати, тоже его любит! — Ну вот и пейте тогда свой противный лимонно-анас… ананана… анасан… Короче, свой чай противный! — Джек снова сморщился, а девушка продолжала смеяться над ним, — Я тогда буду чёрный чай с арбикосом и мятой, в моей новой кружке! — Абрикос, а не арбикос, балда, — улыбнулась Хару, в шутку шлёпнув сына ладошкой по лбу, — Сейчас налью. ************ Джей примчался на кухню, на которой горел тусклый свет трёх настенных ламп над кухонной столешницей. В принципе, это был весь свет, который горел в доме. Хару сидела на полу, сжимая кружку Джека в руках, и снова плакала. — Хару, Хару, Хару… Ш-ш-ш-ш-ш… — он сел рядом и обнял её обеими руками, — Воспоминания? — Мхм… — сквозь слёзы промямлила она, прижимая кружку в груди, — Я теперь никогда от них не избавлюсь… — Слушай, это нормально. Конечно, всё будет напоминать… Но нужно идти дальше. Ты справишься, — он поцеловал её в висок и положил подбородок на её макушку, — А я помогу. Ладно? — Мхм. — Я налью чай, хорошо? — он встал, достал из ящика две большие прозрачные кружки и налил в них кипяток, положил пакетики и сел обратно на пол, протянув одну из кружек Хару. — Мне нужно будет организовывать похороны… Даже не представляю, как буду это делать. Очень тяжело, — девушка поставила кружку сына на пол рядом с собой и отпила немного чая. — Я помогу тебе. — Знаешь… Ты винишь себя в его смерти… Что допустил какую-то там ошибку и всё такое… А я виню себя. — В чём ты-то можешь быть виновата? — он искренне удивился и заглянул ей в глаза, так как её взгляд был опущен в пол. — Мне постоянно кажется, что я недостаточно о нём заботилась. Кажется, что, если бы я уделяла больше внимания и сил его здоровью, у него бы не было этого приступа. — Ты полностью отдавалась заботе о нём, — на выдохе произнёс парень, — Ты столько для него делала! Ты оплачивала больницы, лечение, профилактику, лекарства, многочисленные недешёвые антидепрессанты, кислородные баллоны, ИВЛ, ты предоставляла ему лучшие условия, такой классный ремонт отгрохала, такой, как он хотел, да ещё и умудрялась возить его на природу, и не только! Ты лучшая мама, о которой каждый ребёнок может только мечтать. Я говорил с ним. Он очень тебя любил. Хару тихо плакала. Её губы дрожали, как и голос: — Ему было шесть… Он ещё столько мог бы увидеть. — Да… Но у него и так была очень классная жизнь. Интересная. Счастливая. И это я даже не от себя. Это его слова. Девушка всхлипнула. — Я всегда мечтала, что у нас будет свой загородный дом. Что он будет жить на природе… Мы заведём большую, пушистую собаку… — дыхание совсем сбилось, — Он выйдет в ремиссию. Сможет бегать по траве, не отвлекаясь на одышку… Сможет вкусить жизнь, не отвлекаясь на трубки и этот злосчастный кислородный баллон. И мы будем пить чай на деревянном крыльце, смотря на зелёный лес и почёсывая нашего пса. Разговаривать о прошедшем дне, — она всхлипнула и улыбнулась. Дыхание снова выровнялось. Она успокаивалась, — Но всё получилось не так, как я хотела. Джей ещё крепче обнял её, отложив свой чай. — Хочешь, я попробую тебя осчастливить? — спросил он. — Я уверена, что у тебя получится. *********** Рассвет. 6:48. Летний дождь барабанит по крыше. Хару и Джей сидят на деревянной веранде одноэтажного дома, взятого Джеем в аренду на один день. Веранда накрыта крышей, так что дождь не беспокоит. Они пьют «противный» лимонно-ананасовый чай из прозрачных кружек, сидя очень близко друг к другу, и изредка молча чокаются. Пока Харука наблюдает за дождливым лесом, за шелестящими под капельками деревьями, к ней подлетает настоящий маленький воробей. Девушка выставляет руку и птица садится ей на указательный палец. Смотрит в глаза, качая крошечной головой. ************* — Ма-а-а-ам, я не хочу домой! — Эй, уже темнеет. Завтра рано вставать, нам нужно ехать в город утром. — Вот именно! Я хочу остаться здесь. Хару сидит на веранде и пьёт чай. Она тяжело вздыхает и говорит: — Здесь остаться мы не можем, но можешь поиграть ещё полчаса, пока солнце совсем не зайдёт. Её сын дурачится, валяясь в траве, сбивая росу с травинок босыми ногами, отлавливая улиток и лягушек, разговаривая с ними, а потом отпуская обратно в лес, находящийся в десяти метрах от веранды. Хару не хочет отнимать у него того удовольствия, которое он получает от этой прогулки, но не может, так как ему скоро спать, а он ещё даже не сходил в ванную. Но она всё равно позволяет ему играть до темноты. Вдруг на поляну прилетает несколько воробьёв. Они прыгают у ног мальчишки, забавно убегая от него. — Мам, мам, смотри! — он гоняется за птицами, потом садится на землю, безнадёжно испачкав домашние штаны, и выставляет вперёд руку. Самый смелый садится ему на палец и смотрит в глаза, покачивая головой. — Мам, он сидит! — шепчет Джек, чтобы не спугнуть воробья. И всё же, через несколько секунд он улетает, другие следуют за ним, и мальчик начинает радостно прыгать, пока ему снова не требуется время отдышаться. — Мам, я хочу быть воробьём! Хочу летать, как они! — Что ж, может, однажды и станешь, — сказала девушка, и сын с разбегу набросился на неё с объятиями. Она упала спиной на веранду, сверху на её животе и груди разлёгся Джек, — А пока нам надо идти спать, — сказала она и встала, поудобнее взяла сына на руках и понесла в дом. ******** И от этого взгляда маленьких глаз, какого-то осознанного, что ли, Хару становится спокойнее. Наконец-то не хочется плакать. Наконец-то спокойно за сына. — Спасибо тебе, Воробей. — Это ты мне или ему? — с улыбкой говорит парень, целуя её в открытое плечо. На ней только чёрная майка на толстых бретельках и красные домашние штаны в клетку. — Спасибо, — повторяет она, целуя Воробья-человека в лоб и отпуская воробья-птицу обратно в лес. Лететь, легко и элегантно. Прямо как в тот день.