Куклы

— Том, ты… наверняка есть какое-то логическое объяснение! — Северус поднял куклу на уровень глаз, ожидая, что мальчик ответит хоть что-то, но тот молчал. — Я там был! Был! И я тебя не обманываю! Почему ты не хочешь выслушать меня?! Северус продолжал немое сражение с мертвым взглядом маленьких кукольных глаз вплоть до того момента, пока дверь в купе не отворилась, и на пороге не показалась девушка контролер. Она смерила его странным взглядом, и тогда Северус опустил куклу на колени. Том так ничего и не произнес. Видимо, он не хотел ничего слышать. Что же, это его проблемы. — Что с тобой? — девушка хмуро оглядела наряд брошенного ей на попечение мальчика, худую фигуру под мешковатыми одеждами, бледное лицо и вздохнула. — Твои родители хоть немного кормят тебя? — она закусила нижнюю губу, явно сомневаясь в чем-то, словно бы выбирала меж двух вариантов, как ей стоит поступить — то ли сдать мальчишку опеке, ведь тот выглядит явно болезненным, вряд ли о нем кто-то заботится, то ли, как было велено, отпустить по прибытии на станцию Коукворта. — Со мной все хорошо, — тихо отозвался Северус, чувствуя, буквально осязая сомнения магглы. — Тебя хоть кто-нибудь встретит? — недоверчиво протянула девушка в ответ, и в этот момент на приборной панели вдруг загорелась какая-то лампочка. Взгляд проводницы тут же обратился к сигнализирующему о чем-то индикатору. — Так, сиди тихо. Ни звука. — Северус кивнул, и тогда девушка вышла, притворив за собой дверь. Том все молчал, и всякая надежда на разговор померкла окончательно. И несмотря на то, что Северус убеждал себя, что его это вовсе не волнует, что он и не хочет слышать этот голос, не хочет разбираться, что произошло, и вообще, выкинет куклу в мусор, когда вернется домой, — несмотря на все это, худенькие плечики поникли, а взгляд черных глаз помрачнел. Тонкие руки прижали куклу к груди, словно что-то очень ценное и хрупкое. Северус устремил взгляд в окно, но сменяющие друг друга пейзажи едва ли занимали его, они пролетали мимо неоцененными, незамеченными. Мысли крутились вокруг не случившейся встречи. Почему? Один вопрос не отпускал его. Всего один вопрос. И этот один вопрос рождал еще множество вопросов, ответа на которые пока что у мальчика не было. Пейзаж за окном все менялся, поезд гудел, периодически снижая скорость, совершая остановки, а потом вновь набирая. Шум колес слился во что-то непонятное. А Северус все пытался понять… если он был там, и, как утверждает Том, тот был тоже, почему же они не встретились? Почему Том твердил, что на третьей платформе было всего два человека, если Северус собственными глазами наблюдал настоящее столпотворение! Как это возможно? Почему… — Год… — едва слышно прошептал себе под нос Северус. Мысль пришла внезапно и ошеломила. Взгляд черных глаз обратился на куклу, да так и замер. Немой бой начался вновь. Северус не мог решиться и позвать Тома. Северус так его и не позвал, только прижал куклу покрепче к груди и снова устремил взгляд в окно, вновь и вновь возвращаясь мыслями к своей догадке. Все сходилось. Все было именно так, сомнений быть не могло. Но… почему им запрещено узнать свою разницу во времени? Теперь ведь было совершенно очевидно, что все это происки магии! Магия распорядилась так, чтобы они не могли этого знать. Неужели это знание может сильно на что-то повлиять? Тогда зачем вообще давать им такой шанс?! К тому моменту, как поезд в очередной раз начал замедлять ход, и дверь в купе отворилась, являя взгляду темных глаз молодую девушку, Северус совсем помрачнел. Он все не мог понять, зачем им двоим, ему и Тому, предоставлен такой дар. Почему именно они смогли дозваться друг до друга сквозь время? И не нужно ли будет все это оплатить? Северус читал, да-да! Ничего магия не дает просто так, и за все надо платить, и иногда даже собственной кровью! — Ты совсем бледный, — девушка протянула руку и совсем не ожидала, что мальчик отпрянет от нее, как от прокаженной. — Точно нормально себя чувствуешь? — Северус кивнул, едва не вжимаясь спиной в стенку. — Сейчас будет Коукворт, пойдем, выпущу тебя. Северус подскочил с мягкой спальной полки и поспешил за девушкой. Вагон качало, и он едва не упал, споткнувшись о небольшой порожек, но вовремя схватился за стенку. Колеса засвистели громко-громко, оповещая о скорой остановке. Северус замер у двери, вцепившись в тонкую перекладину, чтобы не свалиться на лестницу. И вот, поезд остановился, а дверь с протяжным «пых» отъехала. Девушка спустила лестницу. — Аккуратненько, ступеньки высокие, — предостерегла мальчика проводница и напряженно стала следить за тем, как он осторожно спускается. Северус спрыгнул на платформу и уже готов был отправляться к городку, как его внезапно остановила тонкая рука. — Подожди… — девушка сжала хрупкое плечико тонкими пальчиками, — вот, возьми, — и она протянула ему маленькую шоколадку. Северус раньше таких даже не видел. — Это мне? — неподдельно удивился он, не решаясь взять внезапный подарок. — Но… зачем? Я… ой… — Бери, ну же! — девушка чуть ли не силой всунула мальчику в руки тонкую шоколадку из четырех долек. Эту шоколадку она мечтала съесть по прибытии на конечную станцию, она берегла ее, но… несчастный вид мальчика настолько задел душу, что пожертвовать сладостью оказалось наименьшим, что она могла сделать. — Я… — она хотела еще что-то добавить, но громкий гудок поезда не позволил ей это сделать. Северус замер на месте, не зная, как реагировать на такую неожиданную щедрость совершенно незнакомого человека. Раньше ему ничего так просто не давали. Он и представить не мог, что кто-то может совершенно бескорыстно отдать тебе что-то… Шоколад… он никогда раньше не пробовал его, хотя однажды был очень близок к этому. Как-то раз отец пришел домой в приподнятом настроении, и любой другой человек мог подумать, что это хороший знак, но не Северус. Последний подмечал все, малейшие колебания мужчины, едва заметные изменения в движениях, их дерганность… Тобиас был пьян. Откуда у отца в тот момент появилась плитка шоколада, Северус не знал и спросить не смел, но он мог смотреть, как мужчина с удовольствием отправляет в рот кусочек за кусочком, смакуя горькую сладость. Тобиас лишь раз повернулся на родного семилетнего тогда сына и противно ухмыльнулся, показывая ему темную плитку. В темных глазах яркими искрами вспыхнули странные чувства, пугающие до дрожи в коленях. Северус уже не раз видел этот взгляд, и он никогда не сулил ничего хорошего… И этот момент не стал исключением. Тобиас не собирался делиться, нет, кончено нет. Он только издевался, с удовольствием вкушая сладость и не позволяя сыну уйти, последний должен был стоять молча и смотреть на то, что ему не достанется. Северус мотнул головой и поднял взгляд вслед удаляющемуся поезду, который уже набрал приличную скорость и теперь мчал на всех порах к следующей станции. К этому моменту уже стемнело. Северус весь день провел в купе проводницы и теперь совершенно не знал, как быть. Стоит ли идти домой или еще рано? А что, если уже поздно? Что, если отец вернулся со смены?.. Взгляд остановился на тонкой шоколадке, которую хотелось тут же развернуть и наконец попробовать, но Северус удержал порыв. Нет, он не мог так просто съесть эту шоколадку… это ведь… это… ну… в общем, не мог! Он и сам не мог объяснить себе свои сомнения, но шоколадку хотелось спрятать далеко и надолго! И чтобы никто не смог ее найти! Чтобы только он один знал о ней и достал именно в тот момент, когда это будет необходимо. Кивнув своим мыслям, Северус уже даже сделал шаг к лестнице с платформы, как вновь замер. А что, если шоколад ему не понравится? Что, если то наслаждение, с которым отец поедал сладость, было ничем иным как притворством? Что, если это вовсе не вкусно? Зачем тогда хранить ее и бояться, что кто-то найдет и съест за него? А если отец дома и увидит шоколадку? Тогда Северусу не то что попробовать, даже спрятать ее не получится. Мысленно сразившись с самим собой, Северус резко мотнул головой, сунул шоколадку в карман и едва ли не побежал по дороге, спеша домой. Едва ли не каждую секунду он нырял ладонью в карман, проверяя, не выпала ли драгоценная сладость. Ему все казалось, что вот-вот она выскользнет из плена тонкой ткани! Дыхание быстро сбилось, сердце пустилось вскачь, ноги забились, но Северус не готов был сдаться. Мимо проехал, жалобно пыхтя, старенький автобус и скрылся в туче поднятой с дороги пыли. Северус хотел прикрыть лицо рукой и чуть не уронил на землю куклу. Темные бусины неживых глаз тут же обожгли своей пустотой. — Что ты на меня так смотришь… — хрипло, с некой долей страха, прошептал Северус и сглотнул, прижав куклу к груди, лишь бы не видеть этот взгляд. До дома он добежал около часа спустя, остановился у скосившейся оградки и нахмурился, тяжело дыша. Внимательный взгляд черных глаз прошелся по грязным окнам. Света не было. Никого? Или просто свет никому и не нужен? Мать куда-то ушла? А отец? Он ведь еще не вернулся с работы?.. Дверь протяжно проскрипела, шаркая по полу, и впустила в мрачный узкий коридор полоску неяркого лунного света, что чудом пробил себе дорогу сквозь заволоченные смогом небеса. Коридор выглядел устрашающе, несмотря на то, что Северус знал каждый его сантиметр, ступить внутрь почему-то оказалось страшно. Но стоять на крыльце, продуваемом со всех сторон, и ждать возвращения наверняка выпившего после смены отца — нет, увольте. Первый шаг отозвался громким скрипом деревянного пола, но остальные были уже бесшумны. Северус уверенно ступал по тем местам, которые не отзывались жалобным стоном. В гостиной никого не оказалось, и он быстро прошмыгнул по лестнице на второй этаж и скрылся за дверью в свою комнатку. Нащупал в кармане шоколадку, огляделся и бросился к своему тайнику. Шоколадка тут же заняла свое место подле потрепанного учебника по расширенному курсу зельеварения. Щелкнув фонариком, Северус трепетно провел кончиками пальцев по обложке книги и даже потянул ее на себя, чтобы прочитать вот уже в который раз, но, заслышав скрип в коридоре, вернул все на свои места, выключил свет и укрыл тайничок. Замер и прислушался — шаги за стенкой стихли. Едва слышно выдохнув, Северус забрался на кровать с ногами и глянул на куклу. Он долго смотрел на нее, ожидая, что сейчас раздастся голос мальчика, но… нет… тот молчал. День сменялся днем, а голоса так и не послышалось, но Северус отчего-то продолжал таскать куклу повсюду с собой. А иногда, когда становилось совсем одиноко, даже что-то говорил, не обращаясь, в общем-то, ни к кому, но в то же время надеясь, что кто-то услышит…

***

Том злился, сжимал кулаки, стискивал куклу побелевшими от напряжения пальцами и резко дышал сквозь стиснутые зубы. Ноги сами несли его в сторону приюта, хотя возвращаться в этот серый дом с его опостылевшими законами и до зубовного скрежета надоевшей кашей не хотелось от слова совсем. Правда, не сказать, что картинка в городе отличалась своими яркими красками. Нет, складывалось впечатление, что вообще весь мир сер и безрадостен… Том остановился и у высокого мрачного здания с высокими колоннами по обе стороны от деревянных дверей. На стене, рядом с входом, висела табличка с наименованием чего-то… Тома это едва ли интересовало, зато на колонну было удобно облокотиться, чтобы заправить шнурки на ботинках. — Эй! — окликнул кто-то из окна, и Том вздрогнул. Он поднял взгляд на прилизанного мужчину в строгом костюме, который выглядывал с первого этажа. — Нечего здесь стоять, возвращайся-ка домой, пока я не вызвал наряд, тогда к родителям тебя уже уведут, и, поверь, простым выговором семья не отделается! — Простите, сэр, — Том вежливо поклонился, — я как раз иду домой. Я вас не подведу, будьте уверены! — с этими словами он оттолкнулся от колонны и поспешил дальше по улице. Мужчина только недовольно покачал головой и скрылся в своем кабинете. Должно быть, Том хорошо выглядел и не подходил под описание ни беспризорника, ни сироты из приюта. Будь оно так, этот мужчина бы сразу вызвал наряд и не церемонился, наверняка опасаясь, что мальчик из хорошей семьи. Тому часто говорили, что он красив, да, наверное, пошел в отца, но точно не в мать. Нет, о ней в приюте не говорили, как о красавице… Коротко взглянув на куклу, чьи конечности согнулись к животу под давлением пальцев, и выдохнул. Мысли тут же вернулись к вокзалу… В голове раз за разом прокручивался разговор с несостоявшейся встречи. Вновь и вновь он слышал слова мальчика, который его обманул. Но… обманул ли? Том нахмурился. Почему он сомневается? Почему?! Ведь очевидно, что мальчишка не пришел! Его там не было! Но… о, Северус говорил так искренне, словно был действительно расстроен, что ему не верят. Том замер на мгновение и качнул головой. Почему его вообще это должно волновать? Все эти эмоции, интонации… Тому ли не знать, как легко всем этим можно играть на публику ради достижения определенной цели! И стоило убедить себя, что все это обман — лживый треп, как в голове вновь вспыхнули слова незримого собеседника. Третья платформа вокзала Паддингтон в Лондоне, рекламный щит, куча народу… год. Том не расслышал год, который назвал Северус, но и Северус утверждал, что не понимает его слов в тот момент, когда сам Том пытался назвать свой год. Возможно ли то, что они находятся в разном времени? Но ведь это какая-то небылица! — Да… как и то, что ты говоришь со змеями, Том, — едва слышно прошептал он себе под нос, — а еще полчаса назад говорил с тем, кого даже не видел… через чертову игрушку! Том поднял куклу на уровень глаз, взглянул на черные блестящие бусины и уже открыл рот, чтобы все же позвать Северуса, но тут же себя остановил. Нет. Нет, ему это вовсе не нужно. К чему эта бессмыслица, эти тайны и загадки? Все тайное рано или поздно становится явным, ведь так? Том просто будет ждать. Он не нуждается в разговорах с каким-то… каким-то мальчишкой, которого он даже ни разу не видел. Зачем? Что, тот может рассказать о магии? И что? Если же все это правда, то Том поступит в школу и сам найдет все, что ему нужно. Том не пошел в приют, не сразу. Он еще прогулялся по улицам пустого в это время Лондона, надеясь отстраниться от утренних событий, которые все крутились и крутились в его голове. Зачем? Зачем все это? Почему он?.. Почему именно они услышали друг друга?.. Голова шла кругом, хотелось кричать, но ни один мускул не дрогнул на детском лице. С виду Том был спокоен, точно удав. Он вернулся в приют лишь под вечер, когда уже начало темнеть, и, на удивление, ему никто ничего не сказал. То ли никто не обратил внимания на его отсутствие, то ли… обратили, но почему-то решили оставить его безнаказанным. Том спустился на ужин со всеми, съел порцию надоевшей липкой каши и даже вежливо попрощался со всеми, пожелав доброй ночи. В комнате он приготовился ко сну, усадил куклу на тумбочку и отвернулся к стене, но сон долго не шел. Желание сесть, взять куклу и позвать Северуса еще долго не давало уснуть. На следующее утро Том даже не взглянул на куклу, он все обдумал и пришел к выводу, что все это ему не нужно. И пускай он не может просто выкинуть куклу, как уже пытался, но зато он может ее игнорировать, а значит, игнорировать и существование мальчика, живущего где-то очень далеко от него. Зачем общаться с тем, с кем не можешь встретиться? Почему-то смириться с этим Тому было очень легко. Он никогда ни к кому не привязывался. Все дети в приюте казались ему глупыми и наивными. Том нисколько не сомневался, что Северус такой же, как они все. Том лучше, выше всех их на голову по своему развитию. Да, в этом не было никаких сомнений. А еще голос у Северуса всегда тихий и дрожит, будто тот вечно плачет. К чему Тому общаться с таким слабаком? Их ничего не связывает, кроме куклы! Они ни капли не похожи, Том не сомневался, и не смогут не то что подружиться, даже просто найти тему для разговора. И все же с каждым новым днем уверенность в этих выводах таяла. Все чаще Том обращал взгляд на куклу, все чаще тянулся к ней руками, все чаще ругался на себя, качая головой и убеждая в полголоса: — Не сходи с ума, Том… У него есть родители! Наверняка живет в своем доме или квартире и ни о чем не задумывается…. Такой никогда не поймет… Том нахмурился, прикусил щеку изнутри и вздохнул. Не выдержав, он схватил куклу и вышел в коридор, после чего нагнал воспитанников приюта на игровой площадке. Там он никогда не стремился найти компанию, а всегда отходил к кустам, где и занимался, в основном, размышлениями на различные темы. Иногда к нему приползала одна или другая змейка, которые немного разбавляли скуку дня. Сегодня Том был один. Он посадил куклу перед собой и уставился в черные бусины глаз. Он и сам не знал, чего хотел на самом деле, но чего-то ждал. Ждал в этот день, и на следующий, и на следующий после него… а спустя почти неделю уже потерял всякую надежду, что что-то случится, как вдруг раздался голос — тихий, глухой, дрожащий… В этот момент Том едва не подпрыгнул на месте от неожиданности. — … это правда интересно, я бы попробовал… нет, когда-нибудь я обязательно все это приготовлю, только… ну, не дома, наверное… Северус не говорил много, его предложения прерывались и обрывались то там, то тут, и не всегда Том мог понять смысл. И, тем не менее, он внимательно слушал и запоминал. Слушал все, впитывал каждое слово и ничего не пропускал мимо. Он пытался составить себе портрет того, кого не мог увидеть, но точной картины понять никак не мог. И вот в один день до него донеслись приглушенные рыдания. — … я ничего не сделал… я ничего не сделал… — повторял тихий голос вновь и вновь. Том нахмурился. — Эй… — позвал он спустя несколько минут. — Эй, Северус! Что с тобой? — А?.. — Северус вздрогнул от неожиданности и долго выдохнул, пытаясь успокоиться. В таком состоянии он бы не хотел показаться ни перед кем. — Ч… чего тебе? — Что с тобой? Ты плачешь?! — Что?! Нет! Конечно, нет! — Северус попытался возмутиться, но голос предательски сорвался. — Не плачу… — Я слышал, — когда Том чего-то не понимал, он злился, и его голос приобретал чуждый детям холод, — чего ты не сделал? — Тебя не касается! Кажется, ты не желал говорить, вот и катись! — впервые Северус не шептал, а говорил громко, да так, что Том даже засомневался, что говорит с тем же мальчишкой. — Ты умеешь говорить! — невольно выдохнул он, а потом мотнул головой. — И я не… — Не?! — воскликнул Северус. — Ты мне не поверил… но ведь я ничего не придумал. — Я знаю… — Том неловко повел плечом. — Знаешь?! — на этот раз возмущение Северуса было настоящим. — Что ты знаешь? — Ну… я думал над этим. И, раз уж магия существует, то почему мы не можем жить в разное время… возможно, что один из нас старше другого лет на сто. — И как давно ты дошел до этого? — Давно… — Том вздохнул. — Но это все неважно! Важно то, почему мы не смогли сказать это прямым текстом там! Я живу в тысяча девятьсот тридцать седьмом году… — Я не слышу, Том… — Северус вздохнул. — На то есть воля магии. — И все? Это все твое объяснение? И ты не хочешь докопаться до сути, почему все это происходит? На то есть воля магии! Ха! — спародировал Том. — Неужели магия настолько могущественная вещь, что может связывать время? И что вообще значит магия? Магия сама по себе разумна, или это человек ведет ее? Если… — Магия — лишь инструмент… — не очень уверенно перебил его Северус. — Но в то же самое время она обладает… хм… волей. Ты можешь воззвать к магии, и она услышит тебя, или ты можешь подчинить магию, и тогда она пойдет за твоей рукой. — Значит, если я попрошу, то она всего лишь услышит… но не факт, что исполнит… — задумчиво протянул Том. — Зачем же тогда просить, если, подчинив ее, я точно получу все, что пожелаю. — Я… не уверен, что знаю наверняка, но я много читал, и часто магия идет против того, кто пытается ее подчинить. Возьмешь слишком много, и придется платить высокую цену. — Ты много читал? У тебя есть книги? От… от матери, так? Она, наверное, многому тебя уже научила? — Нет, — Северус помрачнел, — мы не общаемся так… я просто взял книги, они ей не нужны. Их не то чтобы много, так… в основном зелья, но есть еще и чары… и основы магии. — И ты хорошо разбираешься в этом всем? — глаза Том буквально загорелись от близости новых знаний. — И ты можешь показать, то есть, объяснить все это мне? Может, прочитать? Завтра? Мы можем начать завтра? — Что? Нет. С какой стати мне что-то тебе рассказывать? — Северус нахмурился. — Нет. — Но… Мы ведь можем договориться, так? Я… — Том тщетно пытался придумать, что он может предложить взамен, но ничего дельного не приходило на ум… — Я найду то, что тебя заинтересует.