Topaz and Cornflower

Данделион проснулся, лежа на чём-то мягком и будучи укрытым чем-то ещё мягче. Несколько мгновений он лежал с закрытыми глазами. В конце концов, он мог ещё находиться в забытье: такое случалось ранее — организм предоставлял ему передышку, которой грех было не воспользоваться. Но чем дольше Данделион лежал, тем больше приходил в себя. Несмотря на обилие мягких материалов вокруг, тело по-прежнему ощущалось израненным и чужим, хотя и стало немного полегче. Неподалёку потрескивал огонь — Данделион ощущал его тепло. Также он почувствовал множество запахов, сбивающих с толку. Дым. Мыло. Кожа. Лошадь… Аромат пищи, заставивший его желудок болезненно сжаться. И… он вздрогнул. Альфа. И тут он вспомнил. Бартек заставил его подняться, толкнул вперёд — он упал перед кем-то большим и грозным. Белые волосы и золотистые глаза с узкими зрачками. Данделион резко выдохнул и распахнул глаза. Комната была небольшой, но, тем не менее, обилие новых предметов и запахов вызвало острую головную боль, и Данделион снова сомкнул веки. Переведя дыхание, он приоткрыл глаза, глядя сквозь ресницы. На дощатом полу плясали отблески огня, а за окном, отбрасывая тени на стены, падал снег. В углу находилась пустая деревянная ванна, а на другом конце комнаты стоял стол, уставленный едой, от вида которой у парня до боли свело живот. А за столом… альфа. Тот самый. Альфа — ведьмак — смотрел на него. В руках у него были меч и точильный брусок. Данделион забыл, как дышать. — Проснулся, — произнёс альфа. Голос у него был низкий и звучал грубовато, но не резко. Одеревеневшее от ужаса тело не позволяло Данделиону даже моргнуть, поэтому увиденные детали прочно въедались в сознание: на ведьмаке была чёрная туника и кожаные штаны для верховой езды. Ботинок на ногах не было. Распущенные влажные волосы свободно спадали на плечи, оставляя тёмные пятна от воды на тунике. А глаза… Данделион почувствовал, как в груди сжалось сердце. Взгляд жёлтых глаз пронизывал насквозь, напоминая волчий. Взгляд хищника. Данделион был достаточно умён, чтобы понять, кто здесь является добычей. Кажется, ведьмак почувствовал страх — Данделион знал, что пропах им — он медленно опустил меч на стол и поднял руки, будто Данделион был перепуганным зверем. Возможно, так оно и было. — Я не причиню тебе вреда. Ну конечно, чёрт возьми! Данделион не был уверен, что сможет сделать хоть один вдох в ближайшее время; в груди бешено билось сердце. Ведьмак указал на еду на столе. — Съешь что-нибудь? Данделион машинально потянулся к наморднику. Его глаза расширились ещё сильнее. Он потрогал руками щёки, потёр нос, подбородок и переносицу. Куда подевался намордник? Ему захотелось улыбнуться, но он не был уверен, что это хорошая идея. Некоторые уроки он усвоил очень хорошо. Он провёл рукой по подбородку и не обнаружил на коже комочков грязи. Данделион немного приподнялся. Он был… чистым? При движении не ощущалось зуда или липкости от грязи и крови. Он вытянул руки и заметил, что запястья и кончики пальцев тщательно перевязаны. Даже его одежда была чистой. Стоп. Это не его одежда. Он был в одежде, явно слишком большой для его исхудавшего тела: от чёрной рубашки и мягких льняных брюк пахло ведьмаком. В голове Данделиона возникло множество вопросов. Он знал, знал наверняка, что не смеет их задавать. Он вообще не должен открывать рот — если он слишком много разговаривал в присутствии Бартека, тот бил его по самым уязвимым местам — тем, которые потом болели сильнее всего. Данделион вынужден был сворачиваться калачиком в попытке хоть как-то прикрыть живот. А ведь перед ним был даже не Бартек, а ведьмак. Если Данделион заговорит… он не имеет права. Но он заговорил. Его голос прозвучал слабо и надломлено. — Где я? — услышав звук собственного голоса, он вжался в стену, укрывшись одеялом, как будто это могло его спасти. К его удивлению, ведьмак не двинулся с места. — В трактире, — ответил он. — На окраине города. Ты в безопасности. Данделион открыл было рот, но снова закрыл его и нахмурился. — Слушай, — заговорил ведьмак. — Иди сюда, поешь и мы поговорим. Хорошо? «Иди сюда и поешь» — прямой приказ. Безропотно повинуясь, Данделион выскользнул из кровати. Вставать на ноги так быстро было ошибкой. Он ойкнул — опухшие колени заболели, ноги подогнулись — а потом вскрикнул, когда ведьмак в мгновение ока оказался рядом и подхватил его под руку. — Порядок? — требовательно спросил он. А потом моргнул. — Глупый вопрос. Забудь. Он помог Данделиону подняться на ноги. — Поешь. Не хочу, чтобы ты снова упал в обморок. Ведьмак то ли подвёл, то ли поднёс Данделиона к столу, а затем помог ему сесть перед миской с тушёным мясом и ломтем чёрного хлеба. Данделион дрожал, а еда пахла так соблазнительно, что его желудок сжался. — Ешь аккуратно, — сказал ведьмак. — Может вырвать. Точно. Рвота — это плохо. Бартек ненавидел, когда Данделиона рвало — однажды после приёма пищи его чуть не стошнило на чужие ботинки — мужчина ударил его чёрно-синим ремнём с железной пряжкой. Блевать в наморднике было ещё хуже. Гораздо хуже. Данделион опять коснулся своего лица — было непривычно, что перебинтованные пальцы не наткнулись на холодный металл и грубую кожу. Его рука задрожала, когда он поднёс к губам ложку с тушёным мясом. Когда он открыл рот, челюсть болезненно хрустнула, но пища теплом распространилась по всему организму. Много месяцев он не испытывал такого приятного чувства. Снова и снова он наполнял ложку едой. — Хмм, — произнёс ведьмак. Данделион замер. Он забыл о хороших манерах — не дождался, когда ему разрешат начать есть. Еда обернулась камнем у него в животе. Но ведьмак снова остался неподвижен. Казалось, он специально не двигается, не совершает резких движений. Следя за ним на протяжении нескольких ударов сердца, Данделион подумал, что альфа намеренно держится на расстоянии. Это всё было очень, очень странно. Ведьмак пошевелился, и Данделион вздрогнул, но альфа просто опёрся рукой о стол. — Я бы ел помедленнее, — он кивнул в сторону миски с мясом. Ведьмак прочистил горло. Данделиону показалось, что ему было… неловко? В этом нет никакого смысла. Данделион уже ни в чём не был уверен. Очевидно, он оказался втянут в игру, правил которой не знает. Его пока ещё не били, но… Что ж, узнать правила — наилучший путь избавиться от страха неизвестности. Находясь в этой странной, неуютной комнате с этим не менее странным и далёким альфой, Данделион не знал, чего от него ждут. И это чертовски пугало. — У тебя… — ведьмак по-прежнему выглядел неуверенно, — выбиты зубы? Данделион тут же сжал губы. Нет. Нет, нет, нет. — Всё в порядке, — заверил мужчина. — Как я уже сказал — я не обижу тебя. Надо что-то ответить. Скажи «да», и покончи с этим. Но были причины, по которым Бартек нацепил на него намордник, и одной из них была та, что, по словам многих, Данделион не мог держать чёртов рот на замке. — Пожалуйста, — тихо произнёс он, не отрывая взгляда от миски с мясом, — не обманывайте меня. Глаза альфы расширились от удивления, и Данделион съёжился — он всё-таки заговорил, чёрт бы его побрал. Но и в третий раз ведьмак не шелохнулся. Он даже не начал ему угрожать; просто посмотрел на край стола и произнёс: — Хмм… Бросив на ведьмака тревожный взгляд, Данделион неуверенно съел ещё одну ложку тушёного мяса. — Кончики пальцев тоже повреждены. При этих словах ложка выпала из руки Данделиона и с негромким всплеском упала в миску. Ещё до того, как парень начал паниковать, ведьмак молча наклонился вперёд, вытащил ложку, протёр её салфеткой и протянул ему назад, держа ручкой вперёд. — Я… вы… — Данделион запнулся. Он ведёт себя ужасно глупо, почему альфа никак на это не реагирует? Ведьмак глубоко вздохнул. — Я не давлю. Но… можешь рассказать, что с тобой произошло? Данделион снова начал заикаться, но вовремя заставил себя замолчать. Сделал глубокий вдох. — Мне очень жаль, — проговорил он наконец. Это было бессмысленно. Возможно, он бы понял, каких ответов от него ждут, если бы узнал, что именно ведьмак от него хочет. А пока что… Наверняка то, что альфа от него хотел, никак не было связано с разговорами о его прошлом. — Что я… — проговорил он, — что я могу сделать для вас? Ведьмак нахмурился. — Прости? — Что бы вы хотели? — повторил Данделион. — Я имею в виду… вам, наверное, чего-то хочется. Я… мне очень жаль, я не уверен, что должен делать. На лице Геральта мелькнуло понимание. — Так, — сказал он. Затем, словно удивлённый своей непроницательностью, он заговорил: — Данделион, мне ничего от тебя не нужно. По крайней мере… не в том плане, в котором ты… не так, как ты думаешь. Ничего такого. Данделион прикусил губу: нет ничего необычного в том, что этот альфа считает, что он ничего не знает о его предпочтениях. Каждый альфа на планете считает, что он неповторим в постели. Конечно, этот был ведьмаком… и пока что он был самым странным из его владельцев. Тогда да, возможно, его ожидает чёртов сюрприз. Слова ведьмака прозвучали устрашающе. Сердце Данделиона стучало где-то в районе горла. — Постой, — поспешно добавил ведьмак, — ничего из того, что тебе пришло в голову, тоже. Он замолчал, потирая большим пальцем край стола. — Мне тебя дали в качестве платы. Я не просил и не покупал тебя. Я не буду заставлять тебя жить так, как ты жил до этого, — по его лицу было невозможно что-то прочесть. — Мне всё это… не доставляет никакого удовольствия, — он указал на себя, — я Геральт. Не уверен, что ты помнишь. Ты был… сильно не в себе, когда мы встретились. У Данделиона создалось впечатление, что это была самая длинная речь Геральта за много-много месяцев. Альфа был явно не из болтливых. Данделион рассеянно провёл рукой по животу. — Если ты меня не хочешь, — ему по-прежнему было трудно избавиться от ноток недоверия в голосе, — то зачем… Он покачал головой, а потом указал на ванну и на еду. Очевидно, альфа вымыл его, а сейчас следил за тем, чтобы он ел. Такой вещи, как безвозмездная доброта, не существовало. — Для чего?.. Ведьмак вздохнул. — Слушай, — тихо сказал он, — я не заметил прежде… из-за прочих запахов. Каждый мускул в теле Данделиона напрягся. Только не это… — Это… Хмм… — Геральт опустил взгляд. — Было бы неправильно выставить тебя на улицу. Он замер — между ними снова возникла эта нечеловеческая тишина. Данделион мог поклясться, что только будучи ведьмаком можно было так сидеть, не шевелясь. — Ради твоего же блага. Я имею в виду, ты ранен, и у тебя всё ещё небольшой жар. Кроме того… Чёрт. Вот чёрт. Нет, он не мог это учуять! Ведьмак поднял взгляд. Его глаза — не просто жёлтые, а золотистые, решил Данделион — показались бездонными. — …ты ждёшь ребёнка, верно?