Topaz and Cornflower

Услышав необычную просьбу, Лютик моргнул, и Геральт понял, что омега напрягся. — Снять… свитер? Боги. — Прости, — сказал Геральт, и между его бровями пролегла складка, — слишком прямо. — Да, немного! — в голосе Лютика проскользнули настороженные нотки. — Я не это имел в виду, — нахмурился ведьмак. — Я коснулся чего-то у тебя на спине. — Геральт, это шрам, скорее всего, — Лютик глубоко вдохнул и выдохнул. — Ты напугал меня. — он усмехнулся. — Слишком много людей требовали, чтобы я снимал одежду. — Я бы не стал… — Знаю. Прости. — Хм, — Геральт потёр подбородок. — Не возражаешь, если я всё-таки взгляну? На твою спину. Он уже видел зарубцевавшуюся изуродованную кожу омеги, когда обрабатывал раны, поэтому надеялся, что Лютик доверится ему. К облегчению ведьмака, Лютик кивнул. — Ладно. Потом иди помойся, пока вода не остыла, — он повернулся спиной к Геральту и скрестил ноги. Геральт приподнял подол свитера. — Нужно сменить повязки, — пробормотал он. Облегчая ведьмаку задачу, Лютик стянул свитер через голову и, едва заметно дрожа, положил его себе на колени. — Ладно. — Я сейчас их сниму. Наложу новые после ванны. Он нащупал конец повязки и начал её разматывать. Глубокие борозды затягивались. Было понятно, что от них останутся шрамы, добавляя к и без того испещрённой синяками и ссадинами спине омеги новые уродливые узоры, но зато следы начинающейся инфекции исчезли. Два самых глубоких шрама находились по обе стороны позвоночника Лютика. Это были две вертикальные параллельные линии бледно-розового цвета. Спустя годы шрамы так и не пропали. Крылья Лютика были не просто срезаны под корень, они были выдраны вместе с мышцами. Геральт подавил дрожь. Было в этих шрамах что-то ещё… Он наклонился ближе, пытаясь разглядеть, что же он почувствовал сквозь свитер. Наросший слой кожи поверх ран был чуть выше, чем обычная зарубцевавшаяся ткань. Под ним что-то было. Что-то тёмное, будто готовое вот-вот вырваться на поверхность. Геральт провёл большим пальцем по одному из шрамов, и, нахмурившись, слегка надавил. Лютик судорожно втянул ртом воздух, словно Геральт воткнул в него нож. Он сжал свитер в кулаки и подался вперёд, уклоняясь от прикосновения ведьмака. — Геральт! — задохнулся он. — Какого… Ведьмак всерьёз забеспокоился. — Больно? — Да! — Лютик обернулся через плечо. — Какого лешего ты творишь?! — Под шрамами что-то есть. — Какими именно? — От крыльев. Лютик сглотнул. Он тоже начал волноваться. — Что ты имеешь в виду под «чем-то»? — Не знаю, — Геральт присмотрелся к отметинам повнимательнее. Это выглядело… как будто что-то прорастает. Как будто что-то вот-вот должно было появиться, как зуб прорезается на десне. Боги. — Лю, — произнёс он. — Твои когти. И зубы. — Что? — Они ведь отрастают заново. Лютик нахмурился. — И?.. Пару секунд они молчали. Затем Лютик тихо пробормотал: — Боги милосердные… Геральт снова осторожно провёл пальцем по шрамам. — Как думаешь, может?.. — Нет, нет, не говори! — Лютик замахал руками. — Не надо, — он снова обернулся через плечо, широко распахнув глаза. — Не обнадёживай меня. Чёрт, — его глаза потемнели. — Прошло уже три года. Нет причин, чтобы именно сейчас… И правда. Даже если бы феи были способны отращивать такие значительные части тела, как крылья, Геральт понятия не имел, почему это должно было случиться именно сейчас. Бартек закончил придавать Лютику «человеческий облик» несколько месяцев назад, когда вырвал ему клыки и когти, но крылья… Лютик был лишён их задолго до этого. Логично, что свежим ранам потребуется пара месяцев, чтобы затянуться. Но спустя годы… Геральт не мог не верить своим глазам. Невероятно. Лютик поморщился: — Чёрт… Геральт, реально больно. — Если трогать? — Ну, легче от этого точно не становится, — омега снова поморщился. — Боги… Сразу вспоминается всякое, — он покачал головой, снова оборачиваясь к Геральту. — Иди уже мыться, ладно? А потом я пойду, мы ляжем спать, и я не буду об этом думать. Его глаза затуманились, будто он вспомнил моменты из прошлого, думать о которых не хотел. Геральт знал, что лучше не спорить.

***

После ванны Лютик молча забрался в кровать рядом с ведьмаком. — Повязки?.. — негромко спросил Геральт, но Лютик в ответ покачал влажной от воды головой. — Завтра, — он уже привычно свернулся калачиком у груди Геральта, и ведьмак притянул его поближе, осторожно касаясь спины. Молчание Лютика создавало иллюзию спокойствия, но настоящего успокоения не приносило. Геральт подумал, что ему надо научиться различать все оттенки притихшего омеги: Лютик был разговорчив, когда чувствовал себя комфортно. Он плотно прижался к телу Геральта, но этого как будто было недостаточно, чтобы он почувствовал себя в безопасности. Как бы плотно он ни прижимался носом к подбородку ведьмака, говорить он явно был не в настроении. Геральт закрыл глаза, но заснуть не смог. За последние несколько дней он спал намного больше обычного и не чувствовал себя уставшим, поэтому просто лежал в полудрёме. Тишину скоро нарушил Лютик: минут через двадцать он начал бормотать во сне. Он обеспокоенно зашевелился, и в его запах просочились нотки страха. Геральт кончиками пальцев откинул волосы с лица омеги назад — по щеке Лютика катилась слеза. — Лютик?.. — Отойди, — пробормотал он, поёжившись. — Пожалуйста… — Лю, ты в безопасности, — Геральт продолжал гладить Лютика по волосам. — Всё хорошо. Но Лютик только застонал, отбиваясь от видения. — Прошу! — прохрипел он, плотнее сжимая веки, из-под которых катились слёзы. — Пожалуйста! — Лютик, — произнёс Геральт, слегка касаясь плеча омеги. — Лю, проснись. Дыхание Лютика участилось, страх в его запахе начал переходить в панику. — Пожалуйста, не надо… — едва слышно всхлипнул он. — Пожалуйста, нет, прошу… Отчаяние, сквозившее в его голосе, заставило сердце Геральта сжаться. — Лютик, просыпайся. Пожалуйста. — Прошу! — омега заплакал ещё громче. Его голос сорвался на крик. — НЕТ! Он резко выпрямился в постели, тяжело дыша. Его взгляд заметался по тёмной комнате, запах ужаса исходил от него тяжёлыми волнами. — Лю! — Геральт тоже сел. — Порядок? Лютик не ответил. Его трясло. Геральт тронул омегу за плечо. — Лютик?.. Резко выдохнув, омега метнулся к нему. Его широко раскрытые глаза, казалось, смотрели не на Геральта, а сквозь него. — Не надо… — прошептал он. — Пожалуйста! Геральт моргнул. Лютик отполз в сторону и упал с края кровати. Оказавшись на полу на коленях, он негромко заплакал. Геральт тоже слез с кровати. Лютик лежал у неё, свернувшись калачиком у одной из ножек, и дрожал. Ведьмак опустился рядом на колени и взволнованно потянулся к омеге рукой. — НЕТ! — Лютик оскалился, зарычав, и его озлобленность только усиливалась видимым отчаянием в глазах. — Отстань! — Лю, это я… — Отвали! — Лютик задыхался; его дыхание сильно участилось. — Ты не можешь отрезать их, ты не можешь, они часть меня… Пожалуйста… — Лю, я ничего не собираюсь… — Я не смогу летать… не смогу… — Лютик обхватил себя руками, забившись в истерике. — Нельзя. Пожалуйста, сэр, это невозможно… — Ох, — выдохнул Геральт. — Чёрт. — Я всё сделаю, всё, — умолял Лютик. — Всё, что захотите! Вы можете сделать со мной всё, что угодно, всё, что угодно, только не это, сэр, пожалуйста, не отрезайте их… — он говорил сбивчиво, его речь была едва различима. — Пожалуйста! Всё, что вы пожелаете, я не буду сопротивляться, клянусь, клянусь! Разбуженная криком Лютика, Клара заплакала. Геральт встал и отошёл от него. Осторожно — он видел, как это делает Лютик — он поднял Клару из её колыбельки. — Шшш, шшш, — повторял он, надеясь, что малышку это успокоит. Он понятия не имел, что делать. Может, передать её Лютику? Вернёт ли это его к реальности? Или же… — Не стоит, — пробормотал Геральт. — Он бы никогда намеренно не обидел тебя, Клара Репейка. — Но… Озлобленное рычание омеги отпечаталось в сознании ведьмака. Это был не Лютик. Лютик в этот момент был где-то глубоко внутри, заново переживал кошмар наяву, и Геральт понятия не имел, как помочь ему с этим справиться. — Чёрт. Плач Клары смешался с прерывистыми, резкими рыданиями Лютика. — Это моя вина, — негромко произнёс ведьмак. — Заговорил про крылья, трогал чёртовы раны… Что он должен был делать? Он не мог обнять Лютика и прижать к себе, чтобы хоть как-то успокоить его. Лютик свернулся клубком на полу, заново переживая, как кто-то вырывает его крылья, и Геральт ничего не мог с этим поделать. Зрачки омеги расширились, его дыхание было по-прежнему учащённым. Геральт вначале держался на расстоянии, но потом снова опустился на колени, чтобы выглядеть менее пугающим, не смотреть свысока. — Лютик, — он приложил максимум усилий, чтобы его голос звучал ровно. — Это не по-настоящему. Не реально. Лютик не ответил. Геральт даже не был уверен, что омега его видит, поскольку его глаза застилали слёзы. — Посмотри вокруг. Ты знаешь, где ты? — Я… — у Лютика перехватило дыхание. — Здесь так темно, сэр… Геральт выругался про себя. Конечно, вокруг было темно, ведь омега не обладал ведьмачьим зрением! По-прежнему держа плачущую Клару в руках, Геральт поднялся на ноги и подошёл к своим вещам. Где-то там у него была свеча, он это точно знал. Он подошёл с ней к камину и подул на угли, разжигая их, а затем поднес к ним фитиль, зажигая маленький огонёк. — Лучше? Сейчас видно? В ответ ему раздалось только отчаянное всхлипывание Лютика. — Дыши медленнее, пожалуйста, — попросил Геральт. — Можешь? — Нет, — выдавил Лютик. — Ничего страшного. Всё в порядке, — он снова присел на корточки, продолжая баюкать Клару. — Теперь, когда стало чуть лучше видно, можешь сказать, где ты находишься? Неплохо было уже то, что Лютик начал отвечать. Он по-прежнему не осознавал, где находится, но хотя бы перестал умолять. — В вашем подвале, сэр, — наконец выдавил он. У Геральта сжалось сердце. Ваш подвал. Ведьмак виделся Лютику ублюдком, который изувечил его, по всей видимости, в подвале у какого-то альфы. Кто-нибудь тогда слышал его крики? Было ли хоть кому-нибудь до него дело? — Нет, — отрывисто произнёс Геральт. — Не совсем. Ничего страшного, просто… посмотри кругом, Лю. Видишь колыбельку Клары? У Лютика перехватило дыхание. — Клара… — Да, — Геральт осторожно держал малышку на руках — она была лёгкой и тёплой и как будто была создана для его рук. — Она тут. Видишь её? — Я… — голос Лютика дрогнул от очередного всхлипа, разбивая сердце Геральта на мелкие кусочки. — Прошу, — беспомощно взмолился омега. — Кто-нибудь, помогите. Пожалуйста… — Я здесь, — сказал Геральт. — Я рядом, Лю. Клара тоже. Ты в комнате. В безопасности. Лютик оглядел пространство, освещённое мерцающим светом свечи. — Стены деревянные, — выдавил он после долгого мучительного молчания. — Да, — подтвердил Геральт. Блестящие васильковые глаза омеги остановились на Геральте. — Вы… — он моргнул, и на его заплаканном лице промелькнуло замешательство. — Не он. — Нет, — каждая клеточка тела ведьмака умоляла его прижать Лютика к себе, чтобы голова омеги была у изгиба его шеи, чтобы он вдохнул запах альфы и пришёл в себя. Геральт боролся с этим инстинктом изо всех сил — если сейчас коснуться Лютика без его согласия, то никакое количество альфа-феромонов не сможет успокоить его. Он снова начнёт паниковать. — Ты в безопасности. Правда. В глазах Лютика, переполненных слезами, начало появляться узнавание. — Г-Геральт… Что-то внутри Геральта сломалось. Он почувствовал, как облегчение, беспомощное и сильное, переполнило его грудь. — Да, — произнёс он. — Это я. И… Клара. — Она тоже здесь… Геральт осторожно качал её; плач малышки перешёл в тихое хныканье. Лютик коснулся потёртого деревянного пола. — Я… тоже здесь, — он выглядел потерянным. — Я… — хрипло начал он и неуверенно поднялся на колени. — Я… извини, я… Геральт придвинулся ближе, внимательно наблюдая за реакцией Лютика: не появятся ли на его лице новые признаки беспокойства? — Тут не за что извиняться. — У меня был кошмар… и ты альфа, и… прости, пожалуйста. — Всё в порядке. Правда. Голос Лютика слабо дрожал. — Я знаю, что ты — не он, прости меня, — он икнул, с несчастным видом вытирая глаза. — Я чувствую себя с тобой в безопасности, не знаю, что на меня нашло, я… Геральт приблизился достаточно, чтобы осторожно переложить Клару на руки Лютику. Омега уткнулся носом в мягкие кудри дочери, по его щекам катились слёзы. — Лютик, — произнёс Геральт. Он говорил тихо, но твёрдо. — Единственное, что имеет значение — единственное, — то, что с тобой всё в порядке. Ты здесь, а не там. Лютик неуверенно кивнул, по-прежнему прижимая Клару к себе. — Пойдёшь обратно в кровать? — Я… — он колебался. — Не знаю. Я чувствую себя ужасно. Он принюхался. — Ты правда считаешь, что у меня отрастают крылья? Спустя мгновение Геральт кивнул, и Лютик прерывисто вздохнул. — И всё будет хорошо? С ними. — Лютик, — произнёс Геральт. Каждое слово, которое Лютик едва слышно произносил, вонзалось в сердце ведьмака ножом. — Можно тебя обнять? Лютик неуверенно кивнул. Геральт придвинулся ближе, обнял омегу и слегка притянул его к себе. — Всё будет хорошо, — уверенно сказал он. — Я это так не оставлю, — он повернул Лютика лицом к себе, осторожно придерживая Клару между ними. — Я никуда не уйду. Лютик издал болезненный смешок, похожий на предсмертный. — Мне бы чувствовать себя счастливым, — грустно сказал он. — В моей жизни наконец-то всё в порядке… кроме меня самого. Геральт медленно прислонился лбом ко лбу Лютика. — Ты тоже будешь в порядке. Не важно, сколько времени на это уйдёт. Я позабочусь о тебе. И о твоих детях, — это были самые правильные, самые искренние клятвы из всех, что Геральт произносил. — Я буду помогать тебе, когда потребуется. Лютик едва говорил, напрягая истерзанные голосовые связки. — Я этого не заслуживаю. Геральт не был уверен, что именно Лютик имеет в виду — ужасное обращение в прошлом или хорошее в настоящем, поэтому осторожно ответил: — Ты заслуживаешь всего хорошего. — Я не заслуживаю тебя. — Хм, — Геральт погладил Лютика по затылку, чувствуя шелковистые, всё ещё влажные кудри. — Ворчливый ведьмак, который едва ли может поддерживать разговор. Никто не заслуживает того, чтобы застрять со мной. Эти слова вызвали слабый, тихий смешок. — Не стоит недооценивать себя, ведьмак, — рука Лютика скользнула по талии Геральта, прижимая его к себе, и Геральт сделал то же самое. Прошло какое-то время, а потом Лютик устало вздохнул. — Я буду в порядке. — Да, — Геральт прекратил гладить Лютика по волосам. — И ещё, Лютик… — омега наклонил голову, не разрывая объятий, но явно вслушиваясь в голос ведьмака. Геральт слегка сжал его. — Даже если это займёт много времени… чтобы привести всё в порядок… — он старался изо всех сил, подбирая слова. — Те, кто страдал, тоже могут быть счастливы, — он отстранился ото лба Лютика, чтобы посмотреть омеге в глаза, отливающие голубым при свете свечи. — У тебя всё будет хорошо, даже если не все раны заживут. Обещаю. Если ты споткнёшься, если тебя будут преследовать видения из прошлого, если у тебя будет плохой день, неделя или год… я буду рядом с тобой. Взгляд Лютика метался туда-сюда между глазами Геральта, переполняясь слезами, но в этот раз от него не пахло отчаянием. — Геральт, — прохрипел он, вытирая глаза тыльной стороной ладони. Когда Лютик снова открыл их, его взгляд был по-прежнему устремлён на ведьмака, и тот разглядел в них какое-то новое чувство — сильное, всеобъемлющее. — Геральт, можно… тебя поцеловать?