— Вопрос о том, кто самый мстительный народ Калернии, давно обсуждается.
Некоторые говорят, что это арлеситы, которые будут драться до смерти
из-за использования неправильного прилагательного в стихе.
Другие говорят, что это жители из Вольных Городов,
где перемещение границы на полмили
вызовет войну, длящуюся три поколения.
Иные говорят, что это праэс, что предаются политическим убийствам так же,
как другие народы наслаждаются чашей хорошего вина.
Однако я смиренно утверждаю, что ответ — это люди Кэллоу. Укради яблоко у фермера Королевства, и через пятьдесят лет его внук найдет тебя на другом конце континента, врежет в глаз и заберет три яблока обратно. — Отрывок из «Ужасов и чудес»,
знаменитого путевого дневника ашурана Анабаса
Я приземлилась на песок. Я поспешно встала и смахнула грязь, оценивающе оглядевшись. Я была на острове, похожем на идеальный круг с какой-то убогой часовней, построенной посередине. Вода вокруг него простиралась на десятки футов, а затем резко обрывалась, исчезая во тьме, очень похожей на ту, что окружала мост Масего. Я посмотрела в темноту, решив быть очень осторожной, чтобы не упасть туда. Я не знала, какие здесь правила, но сомневалась, что из спотыкания в бесконечной пустоте выйдет что-то приятное. Я вытащила меч, уши закладывало от звуков борьбы внутри строения. Я тихо двинулась к открытым дверям, остановившись только тогда, когда увидела руны на стене часовни. Работа Наследницы, или они всегда были там? Не зная этого, я не могла рисковать и портить их. Насколько я знала, если бы я прочертила хоть одну черту через одну из рун, Хашмалим постучал бы в дверь в считанные мгновения. Я бы предпочла не сражаться с ангелом, если могла избежать этого, серьезно. За последний год у меня было несколько довольно тяжелых боев, но я сомневалась, что выйду из этого. Не успела я пересечь ворота, как раздался громкий удар, и кого-то выбросило наружу. Уильям приземлился на ноги, поднял меч и зарычал. Я прижалась к стене так, чтобы он меня не видел. — Я начинаю сочувствовать миезанскому истреблению вашего рода, — выкрикнул герой. На самом деле это не сужало возможности определения того, с чем он боролся. Миезаны были довольно либеральны в политике уничтожения. Высокий силуэт из бездымного огня вышел на песок, его лицо было лишено черт. — Не нужно грубить, — проговорил он спокойным, мягким голосом. Он поднял руку в сторону Уильяма, выпустив из ладони струю огня. Герой блокировал его своим мечом, свет вспыхнул, когда он отбросил колдовство. Что ж, я пожелала им повеселиться. Одинокий Мечник должен будет получить хорошую взбучку, прежде чем все закончится, но я ничего не имела против того, чтобы дать возможность Наследнице сначала размягчить его. Может быть, даже сделать его чуть менее невозможным для убийства. Я подождала, пока их бой обогнет остров, и проскользнула внутрь. Для трупа ангела это место было довольно грязным. Два ряда каменных скамей — по семь с каждой стороны, что не было похоже на совпадение — вели к алтарю с мечом. Меч в камне. У этого… была своя форма. История. Что-то, что я могла бы использовать, если бы играла правильно. Я сразу же узнала меч, как только его увидела. Это был тот же самый сучий клинок, который Уильям использовал в большинстве наших боев. Перо ангела, используемое для вызова другого ангела. За камнем горели свечи, их было семь. Большинство из них растаяло, осталось только две. Кто-то стоял у алтаря, глядя на него сверху вниз, пока она возилась с рунами, висящими в воздухе. Наследница, и вы только посмотрите, она стояла ко мне спиной. Я бесшумно поползла вперед, прижимаясь к стене. В качестве практического решения дня я пришла к выводу, что меч в спину — это победа, с которой можно смириться. Это было бы почти поэтично, учитывая, как часто она втыкала метафорический нож в мою. Краем глаза я заметила, как что-то расплылось в воздухе на противоположной стороне часовни, возле колонны. Кто-то тихо опустился на землю, выглядя измученным, и Масего, похоже, был в шаге от того чтобы его стошнило. Пятно исчезло, и Подмастерье осмотрелся, через мгновение глаза нашли меня. Он открыл было рот, чтобы заговорить, но передумал. Я указала на Наследницу, и он кивнул. Глубоко вздохнув, я потянулась к глубинам своего Имени и сформировала копье теней. Летя быстрее стрелы, оно пронзило голову Масего, рассеивая иллюзию. — Ну, — сказала Наследница. — Попробовать стоило. Я заметила, что местом откуда доносился звук не был силуэт у алтаря. Я не могла определить, откуда он шёл. — Он уже сказал мне, что я здесь одна, — сказала я. — Во всяком случае, пока. В конце концов они найдут другой путь. Фальшивая Наследница опустилась на четвереньки — зрелище, которое позабавило бы меня, если бы не подразумевало, что под этой иллюзией действительно что-то скрывается. — Знаешь, если я правильно помню, у тебя действительно есть меч, — сказала я. — И все же ты, кажется, никогда им не пользуешься. Боишься небольшой драки, Акуа? Я обещаю, что буду нежной. Я закрыла глаза и расширила свои чувства. Кем бы ни была эта фальшивая Наследница, она, казалось, не дышала. Впрочем, я не слышала, чтобы это делала настоящая Наследница, так что стоило отнестись к этому с недоверием. Иллюзия побежала ко мне, и я тут же отошла от стены, чтобы освободить место. Существо перепрыгнуло через скамейку, но мои чувства подсказали мне обратное: Я взмахнула мечом в сторону и ударила по плоти: лысое существо с гнилой плотью и клыками замигало, закричало и бросилось назад. Фальшивая Наследница прошла сквозь меня, не причинив вреда, а существо снова исчезло. — Это упырь? — спросила я. — Опустилась до подручных материалов? Раздался легкий смешок. — Видела в последнее время твоего рыженького мага? Я резко вздохнула. Нет, это не мог быть Килиан. Он была в безопасности с магами Пятнадцатого, окруженный сотнями легионеров. У Акуа есть шпионы в моем легионе, подсказал мой разум. Она могла похитить его. А потом убить его и превратить в упыря только ради того, чтобы подшутить надо мной? Нет. Она не планировала, что я зайду так далеко. Укоряющая была ее козырной картой, чтобы вывести меня из игры, сделать меня неспособной вмешаться в то, что она задумала. Если бы я не была уже мертва, вырванное Имя, вероятно, лишило бы меня сознания, а то и вовсе убило бы. Она просто играла в игры разума. — Ты, наверное, была бы лучшей лгуньей, если бы не была такой самодовольной, — сказала я. Позади меня послышался топот ног по камню, но это было не то, за чем я следила. Когда Наследница говорила, слова звучали во всех уголках часовни — кроме одного. В углу слева от двери. Я позволила невидимому вурдалаку приблизиться, затем пригнулась, когда он прыгнул мне на грудь — мой меч поднялся, вспарывая живот существа, когда оно пролетело надо мной. Кричащая, извивающаяся фигура на мгновение перекрыла видимость моей свободной руки, и я сформировала вспышку тени, поворачиваясь, чтобы выстрелить ею в слишком тихий угол. Она ударила в щит, который вспыхнул синим, открывая силуэт хмурой Акуа под ним. — Попалась, — сказала я. — Я вижу, Укоряющая потерпела неудачу, — сказала она. — О, она сделала именно то, что ты хотела, — улыбнулась я. — Ты просто не так умна, как тебе кажется. — Из твоих уст, — сказала она, — это действительно оскорбительно. Упырь появился в третий раз, я подождала, пока он бросится — затем выхватила конечность из воздуха. Я взмахнула тварью, как импровизированным цепом, и ударила ее о скамью. Действительно, упырь. И у нее хватило наглости сказать, что я оскорбляю ее. Держа руку на сопротивляющейся твари, я спокойно прорубила ей голову и вернула свое внимание Наследнице. Которая улыбалась. Мило. Немертвая тварь взорвалась мгновением позже, и когда меня отбросило к стене, все, о чем я могла думать, было то, что немертвые бомбы были моим проклятым гамбитом. Оставив защиту щита, Акуа медленно обнажила меч. Это была богато украшенная вещь, позолоченная и покрытая рунами. Почему у всех остальных есть причудливый волшебный меч? Я отмахнулась от удара и поднялась на ноги, все еще держа в руке свой меч. — Знаешь, что меня больше всего в тебе раздражает, Кэтрин Обретённая? — она улыбнулась. — У меня волосы получше, — ответила я и рванулась вперед. Она подняла свой клинок в классической защите, что почти заставило меня усмехнуться. Я уже сражалась с большим количеством людей, ее использующих. Все они были мертвы. Я отбила ее меч и подобралась поближе, целясь ей в глаза. Она изящным па увеличила расстояние между нами. Ее свободная рука поднялась, потрескивая энергией, но я нырнула под удар молнии и ударила ее в живот рукоятью своего меча, согнув пластинчатую сталь от удара. Она издала стон боли, который был музыкой для моих ушей, прежде чем заставить меня отступить с попыткой перерезать мою шею. — Пожалуйста, продолжай поучения, — сказала я. — Где мой монолог, Акуа? Ты превращаешься в разочарование соперника. — Мерзавка, — прорычала она и подняла руку, чтобы колдовать. Я рассмеялась и ударила ее запястье своим клинком — сталь о сталь, не сумев прорезать, но заставив его опуститься. Вспыхнувший огненный шар ударил в землю у ее ног, сдувая её прочь, когда жар лизнул мое лицо. — Знаешь, — сказала я, подходя к ее распростертому телу, — я всегда предполагала, что даже за этими интригами ты сможешь дать мне хороший бой. Но ты ведь не можешь, правда? Я холодно улыбнулась. — Возможно, я немного перебарщиваю с грубой силой, Акуа, но даже у головорезов бывает свой день. Я подняла над ней меч и… замерла. Страх на лице темнокожей девушки растаял, когда она спокойно поднялась на ноги. Мое тело начало подниматься в воздух, паря в футе над полом. — Ты не Злая, — сказала она. — Вот это-то и раздражает меня больше всего в тебе, Кэтрин. Ты просто копируешь методы, уверяя себя, что твои намерения по-прежнему Добрые. Ты ведешь себя так, будто твое Имя — это оружие, и игнорируешь, что оно имеет значение. Она провела пальцами по лезвию, и руны засияли от прикосновения. — Твой мастер такой же. Лорд Блэк, страх континента, — усмехнулась она. — Он крыса, прячущаяся в центре лабиринта ловушек, которые он десятилетиями строил. Опасный, может быть, но за всеми хитростями он слаб. Она усмехнулась. — Какими бы хитрыми ни были ловушки, они не спасут его от сапога. Ты уклоняешься от того, что ты есть, Обретённая, а Творение ненавидит такое бесхребетное колебание. Я знаю, кто я. Я принимаю это, потому что это и есть злодейство. Вот почему у меня есть власть… Ее меч поднялся. — Монологи, — напомнила я, — никаких моно… Одинокий Мечник ударил ее вспышкой света еще до того, как я закончила говорить. Я радостно шмякнулась об пол: похоже, его маленький трюк с Именем развеивал колдовство так же, как и мои собственные махинации с Именем. Уильям, весь в саже, смотрел на меня с ужасом. — Всё по плану, — солгала я. — Ты же мертва, — рявкнул Одинокий Мечник. — Я отрубил тебе голову. — Э-э, — пожала я плечами. — Я справилась с этим. Я сделала паузу. — Кроме того, ты должен был ответить… Мне пришлось поспешно отступить назад, когда Наследница бросила какой-то шар теней туда, где мы стояли. Ее броня дымилась, и на этот раз она действительно выглядела измотанной. Ее волосы были растрёпаны, с удивлением отметила я. Впервые в жизни я видел ее неряшливой. Наследница стояла рядом с алтарем, хотя и держалась подальше от меча. Хорошо, теперь все были здесь. Теперь я действительно могла бы начать уродливое подобие моего плана… Я нахмурилась, глядя на свечи за алтарем. Еще одна полностью растаяла, оставив только последнюю. Я думала, что они представляют семь колоколов каждая, подумала я. — Уильям, — сказала я. — Нет, — тут же ответил он. Я проигнорировала эту часть ради удобства. — Когда ты был здесь в последний раз, время шло нормально? Его глаза метнулись к свечам, и лицо побледнело. — Это невозможно, — сказал он. Я знала, что в Аркадии время течет по-другому — это было основой трюка, который Блэк использовал, чтобы добраться до Марчфорда за долю времени, которое потребовалось бы ему на лошади. И Аркадия работала таким образом, потому что не находилась в самом Творении. Что означало… — Ты перенесла весь остров в другое место, — сказала я. — Для этого и нужны руны на часовне. — Ты хочешь заманить Хашмалимов в ловушку, — добавил герой. Наследница стояла, не обращая внимания на взгляд, направленный на нее Одиноким Мечником, почти с достоинством. — Теперь это мой дом, — сказала она. — И единственные правила здесь — мои. Дерьмо. Я не могла оставить это без ответа, если хотела, чтобы мой план действительно сработал. — Это земля кэллоу, где бы она ни находилась, — сказала я. — Поддержи меня, Уильям. Акуа усмехнулась. — Истина не может быть… — Заткнись, Праэс, — рявкнул герой. — Эти земли принадлежат Королевству, пока я жив. Добрый старина Вилли. Вы всегда можете рассчитывать на то, что он в любое время подставится хотя бы под одного человека в комнате. — Ты прав, — сказала я. — здесь она захватчица. Враг. — И ты тоже, — с отвращением сказал Уильям. — Она не одна из нас, недоумок, — усмехнулся Акуа. — У нее нет ни воли, ни крови. Приятно было оказаться в ситуации, когда мои противники на самом деле ненавидели друг друга больше, чем меня. Наследница была в самом разгаре своего злорадства, а Одинокий Мечник — в своих героических оковах, особенно теперь, когда стало известно, что Акуа облажалась с трупом ангела. О чем он, кажется, наконец вспомнил. Не сводя с меня настороженного взгляда, Уильям двинулся к Наследнице. Которая была слишком занята, наблюдая за мной краем глаза, чтобы что-то предпринять — усмехнулась я. Одинокий Мечник поднял меч, и Наследница попятилась, готовясь к броску. — Что ты сделала? — вдруг сказала Акуа, глядя на меня. — У меня есть три вещи, — напомнила я. — Королевство, враг и притязание. Уильям фыркнул. — Заявление? — спросил он. — Ты. — Я наследница короля Кэллоу, — спокойно перебила я. — Нет никакого короля Кэллоу, — сказал Одинокий Мечник. — И все же им правит человек, а я — его избранный преемник, — напомнила я. Акуа вздрогнула, потом посмотрела на меч. Слишком поздно: она уже отдала мне то, что мне было нужно. Причем по собственной воле. Это должно быть неприятно. Воспользовавшись открывшейся возможностью, Уильям бросился к клинку, обхватил пальцами рукоять и потянул его на себя. Он не сдвинулся. Его глаза обратились ко мне, испуганные впервые с тех пор, как я его встретила. — Он больше не твой, — сказала я. — Он был дарован мне Хашмалимом, — выкрикнул он. — Это меч в камне. Ты сам это сделал, и никто тебя не заставлял, — улыбнулась я.— Теперь это символ в рассказе о Кэллоу. — Она сирота, — тихо сказала Наследница, ошеломленная ситуацией. — Она Оруженосец. — Не будете ли вы так любезны убрать руки от моего меча, Уильям? — сказала я. Им даже не нужно было переглядываться, прежде чем они оба повернулись ко мне. Похоже, будет весело. Одинокий Мечник был так быстр в движении, что почти расплывался в поле зрения моего Имени, даже ещё быстрее, чем когда мы выходили на последний круг. Но на этот раз ему не было суждено победить. Это имело значение. Я уклонилась от его удара, но получила заклинание Наследницы прямо в лицо: какая-то темная пелена заклубилась вокруг моих глаз. Я вспыхнула своим Именем, немного прояснив ситуацию, но было трудно уследить за мечом Уильяма, когда он снова замахнулся. Я приняла удар на плечо, в этот момент совершенно безразличная к тому, что он пробил сталь и вошел в мою плоть. — Всё ещё мертва, — напомнила я ему, формируя вокруг своей руки всплеск тьмы и врезаясь ею в его грудь. Он отлетел, а я побежала за мечом. Пол под моими ногами стал жидким, но я подпрыгнула и приземлилась как раз вовремя, чтобы получить удар молнии. Я действительно устала от этого заклинания, подумала я, когда мои мышцы неудержимо задергались. И я что, тлела? Я больше не чувствовала запаха, поэтому трудно было сказать. Ботинок Уильяма ударил меня в спину и я растянулась на полу, но он совершил ошибку: я упала вперед, и следующее заклинание Наследницы поразило его. Он вскрикнул в ужасе, когда вокруг него собрался рой чего-то похожего на пчёл, а я, воспользовавшись своим шансом, упала животом вперед прямо перед алтарем. Наследница выругалась, потом попыталась проклясть меня, но я торжествующе ухмыльнулась, и мои пальцы сомкнулись вокруг рукояти этого грёбаного меча, которым меня все время пытались убить. Боги, он обжигал даже сквозь перчатки. Последовало сердцебиение чистой боли, а затем мне показалось, что я только что получила осветительным зарядом в лицо. Стало тепло, и всё вокруг побелело. Я стояла одна на безликой равнине. Нет, не одна. Что-то смотрело на меня. Я не видела его, но чувствовала — тяжесть его взгляда. Я посмотрела на свои руки, заметив, что на мне нет доспехов. Моя одежда из приюта, да. Выглядящая даже менее помятой, чем обычно. Очевидно, Небеса не одобряли моих неряшливых привычек в стирке. Я приложила палец к запястью и нахмурилась, когда не почувствовала пульса. — Я победила вас честно и справедливо, самонадеянные ублюдки, — воскликнула я. — Выкашляйте мое воскрешение. Вес превратился из заметного в сокрушительный в одно мгновение, заставляя меня упасть на землю. Я почувствовала, как мои кости превратились в пыль, а спина хрустнула. Они смотрели на меня. Там… где должно быть мое Имя, был только огонь. Что-то перебирало меня изнутри. Кайся. Кайся. Кайся. Образы проходили через мое сознание, как будто я все еще была там. Блэк, предлагающий мне нож в темной комнате. Двое мужчин у стены, связанные, с ужасом в глазах. Кровь на полу. Кайся. Кайся. Кайся. Пустой банкетный зал в Лауэре, где смерть Мазуса была обозначена одним предложением. Монстр с улыбающимися глазами предлагает мне сделку. Согласие, за которым последовал удар мечом в грудь. Кайся. Кайся. Кайся. Так много всего. Пощадить Уильяма, пожертвовать тысячами ради своих амбиций. Дочь трактирщика, раскачивающаяся на виселице. Истязание человека ради припасов в Атере. Приказала убить людей в камерах Саммерхолма, только по подозрению. Привязывание Висельников угрозой уничтожения. Мёртвые, ох, как много мёртвых. Три Холма. Нилин, предатель, мой друг. Все те, когда я потерпела неудачу против дьяволов ночью. Марчфорд. Охотник, который сражался и умирал за чужих. Народ Льеса, отданный на милость дьяволов, потому что я не предвидела предательства. Свет погас в глазах баронессы Дормер, когда она сдалась. Кайся. Ты не будешь прощена. Кайся. Теперь я видела то, чего не случилось. Еще не случилось. Я оживая встаю с алтаря, и на лбу у меня сияет корона. Наследница мертва у моих ног. Мечник, стоящий на коленях. Моя красная правая рука. Льес восстает, оружие вынимают из потайных подвалов, вытягивают из тайников. Воинство несется по югу, ряды растут по мере того, как города восстают один за другим. Возвращен Благословенный Остров, сгоревшие башни переработаны в мрамор. Сломаны девять врат Атера и Башня обрушена на моих врагов. Покайся, королева Кэллоу. Я разразилась издевательским смехом. Вы никогда не можете проиграть, не так ли? Даже когда вы побеждены, я должна стать одной из ваших. Я заставила себя вспомнить кое-что ещё. Они пытались воспротивиться, но это было такой же частью меня, как и все остальное. Ты не можешь выбирать, кто я. Два силуэта, закутанные в черное, одиноко стояли перед троном. Мы не стоим на коленях. Этого было недостаточно. Это были не мои слова. Я взяла их взаймы и, взяв взаймы, уменьшила их. Они требовали покаяния. Они требовали оправдания за все мои многочисленные грехи. У меня его не было. Я отчаянно вцепилась в себя. Ища что-нибудь, что угодно. То, что я нашла… было звездное небо, в развалинах которого стонал ветер. Темнокожая девушка, искушающая меня выходом. Четыре трупа лежали на полу, когда она убегала. Урок усвоен, на вопрос дан ответ. Оправдание имеет значение только для праведных. Они вздрогнули. — Я поклялась, — прохрипела я. — Будь то боги, цари или все армии Творения. Я больше не видела короны на лбу. Им это совсем не понравилось, не так ли? Вот тебе и королева. Костры исчезли, оставив меня пустой. Всё ещё мертвой. В отличие от их ловушки с Именем, на это я обиделась. — Вы меня не обманете, — рассмеялась я. — Вы не Боги. Вы тоже часть этой истории. Вы должны следовать правилам. Я открыла глаза, глядя в абсолютную пустоту. — А если вы не отдадите мне должное, — сказала я. — Я заберу его. Они закричали, но сила влилась в меня. Я почувствовала, как моё тело содрогнулось. Мое сердце билось. Моя кровь текла по жилам. Равнина расплылась, обрушилась на меня, когда я засмеялась. Я снова стояла в часовне, меч Одинокого Мечника вонзился мне в живот. Зелёные глаза Уильяма смотрели в мои, моя рука лежала на его плече, когда я использовала его, чтобы не упасть. Это была странно интимная поза. — Что произошло, Оруженосец? — прошептал он. Я вырвала то, что было в нём, и взяла это себе. Его кожа побледнела, лицо стало бескровным. — Восстановление — ответила я. Тень густыми волнами растекалась по моему телу. Исцеляя меня, выталкивая его клинок из моей плоти. Я чувствовала, как бьётся моё сердце, и это было великолепно. Все мелочи, об исчезновении которых я не подозревала, теперь вернулись ко мне. Меч всё ещё был в моей руке, клинок, который когда-то принадлежал ему. Я впилась им ему в шею, глубоко пробив её, и он упал, дергаясь, на землю. Мой сапог поднялся раз, второй, третий. На третий раз череп поддался, лопаясь, как перезрелый фрукт. Мой взгляд метался по комнате и наконец упал на Наследницу. — Мне кажется, — сказала я, — что мы говорили о власти. Обязательно закончи свою мысль.