— Приступая к осаде, генерал должен осознавать различие между тактическим и стратегическим замыслом. Издержки победы на тактическом театре кампании могут привести к поражению на стратегическом.
— Соображения о ведении войны, маршал Грэм Одноглазый.
Большинство городов и посёлков на юге были слабо укреплены, но Дормер являлся исключением. Конечно, с тех пор как Дом Албан объединил Кэллоу, войн на юге было сравнительно немного, но корни баронства уходили гораздо дальше. В те дни, когда королевство Льес господствовало на юге, конфликтуя с упрямо независимым Марчфордом и вторгшимся королевством Лауэра, Дормер силой оружия стал вассалом правителей юга. Такое подчинение никогда не устраивало правителей города, и они несколько раз восставали против королей Льеса. Всё это восходило к реке Васалити и острову, к которому она стекала: Меркантису. Бароны Дормера имели старые связи с Городом Купли-Продажи и разбогатели, став посредниками между ним и остальной частью Кэллоу. Достаточно богаты, чтобы позволить себе высокие стены, а позже и крепость, чтобы обозревать свои владения. Однако после объединения Кэллоу не было особой необходимости продолжать их улучшать, и доходы пострадали из-за тарифов, установленных Лауэром, из-за которых вместо этого деньги шли в карманы Дома Албан. Город вырос за пределы древних стен, и большая его часть теперь находилась за пределами серого камня и крепости за ним. По правде говоря, это был не особенно большой город. На пике своего расцвета после Завоевания там жило примерно тысяч пятнадцать душ. Теперь его держало более чем в два раза больше фейри, и никаких следов кэллоу, которые должны были там быть. Это настораживало, но в то же время несло своего рода облегчение. Если бы кто-то из моих соотечественников остался внутри, я бы не решилась использовать некоторые из более жестоких тактик в моём арсенале. Учитывая оппозицию, это могло бы дорого обойтись. Однажды я уже победила Лето, в Аркадии, но сделала это, полагаясь на хитрости и историю. Здесь у меня не было бы ни того, ни другого, а это означало бы необходимость раздавить их по старинке. Однако на моей стороне были некоторые преимущества. Первое заключалась в том, что это была осада. Я выросла, думая о Легионах Ужаса как о полевой армии, но это было несколько ложное представление. Это правда, что Легионы больше всего запомнились Полями Стрегеса, когда они почти уничтожили армии королевства, но большинство сражений в Завоевании были осадами. Благословенный остров, Саммерхолм и Лауэр. Кампания против Даоина на севере не была столь чёткой, но она включала взятие Стены. Я пришла к выводу, что для того, чтобы понять Легионы как институт, я должна была иметь в виду то, для чего Блэк их создал: завоевание Кэллоу. Война в королевстве находилась под сильным влиянием характера постоянных вторжений, большинство из которых были праэс. Города запада и севера были неприступными крепостями, предназначенными для сопротивления праэс, пока Дом Фэрфакс не сможет послать армию, чтобы повернуть легионы вспять, и поэтому кэллоу научились строить крепости. Наши маги изучали защитную магию и обереги, передавали колдовство, предназначенное для изгнания дьяволов и нарушения великих ритуалов. В наших армиях было больше тяжёлой кавалерии, чем в любой другой на Калернии, и вокруг профессионального ядра, которым была Королевская гвардия, масса добровольцев составляла базовую основу, хлеб и масло, войск Кэллоу. Всё это эволюционировало, чтобы победить большие орды, возглавляемые магами и злодеями, которые раньше были основой армий праэс. Когда началось Завоевание, Дом Фэрфакс столкнулся с совершенно другим зверем. Орков больше не использовали в качестве мясных щитов для лучше обученных людей, но вооружили хорошей сталью и научили биться в строю. Гоблины, когда-то немногим более чем расходные материалы, которых толпами отправляли умирать под стенами или в чистом поле, превратились в арбалетчиков и сапёров. Маги больше не стояли сзади, чтобы проводить ритуалы, а формировали отряды, чтобы заменить несколько боевых трюков постоянной огневой мощью. Саммерхолм, знаменитые Ворота Востока, пал не от рук дьяволов и летающих крепостей, а от требушетов и баллист, замкнутый в кольцо полного окружения. Легионы Ужаса были созданы для взятия самых укреплённых городов на континенте, и если на поле боя их формация была менее эффективна на городских улицах, то в плотном строю, где находилось место боеприпасам гоблинов и линиям магов, они блистали. Во-вторых, я имела дело с врагом, который мало что знал об этом виде ведения войны. Победитель в войне между Летом и Зимой решался либо за закрытыми дверями, либо на поле боя, а не на границах и стенах. Силы графа Старого Дуба преподали мне суровый урок, когда я повела Висельников на разведку в траву, но, когда мы атаковали его крепость, его армия рассыпалась под натиском. Лето не специализировались на защите, и я знала величайшую слабость Фейри — они не были приспособляемы, как смертные. Конечно, они извлекли уроки из наших столкновений в Аркадии. Они не были настолько недалёкими по своей природе. Но когда они сталкивались с неизвестным, чем-то беспрецедентным, они, как правило, всё равно действовали по шаблону. Это делало их в какой-то степени предсказуемыми, а горстка виртуозных тактиков, которые были на моей стороне, могла многое извлечь из предсказуемости врага. Лучше было не надеяться, что я знаю все карты, которыми располагает другая сторона. Даже если отбросить тот факт, что Королева Лета уже в пути, а с ней будет полный бардак, во сне, последовавшем за тем, как я стала герцогиней Безлунных Ночей, я видела силы, которые ещё не успела освоить. У них не было принцев и принцесс, которые могли бы возглавить их, но оставался по крайней мере один герцог, и к ним нельзя было относиться легкомысленно. Лето, должно быть, уже отчаялись вернуть Принцессу Полудня. Они не собирались тянуть время, и, хотя переход в Творение ослабил их, на этот раз у меня не было Зимы для поддержки. Основную тяжесть потерь понесут мои армии, а я, как и Летняя Королева, не могла позволить себе слишком много потерь. Не тогда, когда Демонист была на свободе, становясь с каждым днём всё более и более опасной. С другой стороны, я также не могла позволить себе чрезмерно осторожничать. Если бы у фейри в Дормере не было серьёзных проблем к тому времени, когда явится их королева, она бы даже не подумала обращаться ко мне. А мне очень, очень нужно было, чтобы она сделала именно это. На самом деле одолеть её было выше моих сил. Лучшее, что мог сделать Иерофант, — это дать небольшую отсрочку, а когда его попытка провалится, для нас всё очень быстро пойдёт под откос. Танец открыла маршал Значимая. После того, как первые несколько патрулей фейри были отбиты, Лето отступило в город. Пока никаких признаков Бессмертных, что, как мы поняли, означало, что они должны быть за стенами. Вор и Лучница уже ушли, чтобы разобраться с этим. На улицах и в домах мы могли видеть только летнюю пехоту, и это было первым препятствием на пути вперёд. Трудно оценить в цифрах по таким признакам, но их должно быть не менее тридцати тысяч. Используя здания в качестве прикрытия, они превратили бы Дормер в мясной двор, если бы мы решили продвигаться вперёд. Поэтому мы убираем прикрытие. Требушеты, а вместе с ними и баллисты, прошлись по центру окраины. Дома рухнули, горстка фейри была раздавлена, и сапёры начали свою работу. Баллисты были значительно быстрее, но тяжёлую работу выполняли требушеты. Камень за камнем они начали превращать внешний город в руины. — А теперь посмотрим, заглотят ли они наживку, — сказал Хакрам. Я что-то промычала, но ничего не ответила. Висельники обошли нас обоих стороной, за исключением Трибуна Фэрьера, он нёс моё знамя, хотя и передавал его, когда мы вступали в бой. Верес предсказала, что после того, как мы начнём громить внешний город, фейри попытаются перехватить инициативу, сломав наши осадные машины. Для обычного Легиона Ужаса это было бы проблемой. У них было меньше лучников, чем у большинства калернийских армий, поскольку линии магов эффективно выполняли ту же функцию. Однако для нас это было не так. У нас было то, чего Империя никогда раньше не выставляла, — армия Даоина. По части тяжёлой пехоты, за исключением Дозора, солдаты Даоина уступали легионерам, но вот по части лучников? Они веками использовали длинные луки для защиты Стены, и фейри не были для них чем-то новым. Чаще всего их границы пытались захватить зеленокожие, но иногда и праэситы предпринимали подобные попытки. Между крылатыми дьяволами и фейри не было такой большой разницы, как хотелось бы думать последним. — Сработало, — пробормотала я. Взметнулись десять тысяч крыльев, и Прекрасный Народ поднялся в небо. Высота полёта была бы здесь самой насущной проблемой — деорайты не могли стрелять на высоту полпути к луне, в то время как фейри могли просто сыпать стрелами вниз, оставаясь вне пределов досягаемости. И тут была наша первая ловушка. Иерофант не выйдет на поле большую часть битвы, потому что он нужен мне, чтобы контролировать три заготовленных им плетения, и я наблюдала за воинами Лета, когда они летели прямо в первый из них. У них не было времени даже на то, чтобы сделать залп, прежде чем гул, такой громкий, что он был подобен раскату грома, наполнил воздух. На два удара сердца их крылья погасли, затем снова раздалось жужжание, и они появились вновь. Только горстка упала, добравшись до земли, прежде чем быть нашпигованной стрелами. Плетение колебаний, как назвал это Масего. По сути, он нарисовал в небе огромный прямоугольник, где через два удара сердца поток магии прерывался. Я спросила его, не может ли он просто запереть их, но, видимо, это было бы слишком энергозатратно. Даже с новым Именем у него всё ещё оставались ограничения. Благодаря этому фейри было очень трудно просто зависнуть над осадными машинами и неторопливо поджечь их. Если они хотели нанести удар, им пришлось бы спуститься на расстояние выстрела. Наш маленький сюрприз посеял хаос в их рядах: половина продолжала попытки подняться и неоднократно терпела неудачу, в то время как остальные спустились за пределы зоны защиты и начали обмениваться огнём с деорайтами. К моему огорчению, они одерживали верх. Солдаты Кеган были рассредоточены, плотные ряды были бы письменным приглашением попасть под огненные стрелы, но свободный строй далеко не мог сравниться со свободным полётом. Как только ситуация внизу стабилизировалась, фейри, которые боролись с плетением, присоединились к остальным, и я наблюдала, как образовались пять скоплений, возглавляемых дворянами фейри. Судя по ощущениям, не выше барона. — Это, — сказала я, — будет неприятно. Ритуал? — Достаточно близко, — проворчал Хакрам. — Не более двадцати в каждой куче. Мы подождём. Нам же лучше. Битва станет намного сложнее, если мы потеряем эти требушеты. Все пять скоплений образовали большие огненные копья размером с десять человек в шеренге, и через мгновение они выстрелили в наши пять требушетов. Мои пальцы сжались, когда снаряды упали, громко потрескивая, пока не попали в разреженный воздух. Голубые купола, покрывающие наши осадные машины, засияли, когда колдовство фейри пыталось прорваться сквозь них, и, хотя задрожали, но выдержали. Близко. Слишком близко. Весь контингент магов Четвёртого подпитывал эти щиты, и фейри всё равно почти прорвались. — Если они продолжат долбить огненными копьями, я не уверена, что мы выстоим, — пробормотала я. — Тогда надеюсь, что маршал Значимая прочитала их правильно, — ответил Хакрам. Старая гоблинша, обсуждая план сражения, сделала одно предсказание: они не захотят ввязываться в драку. Кто бы ни возглавлял воинство Лета, он любой ценой пытался свести к минимуму потери, а это означало отказ даже от эффективной тактики, если она становилась слишком дорогой. Деорайты продолжали обмениваться стрелами, теряя по два человека за каждого убитого ими фейри, и я поморщилась. Мы тоже не могли позволить себе слишком долго тянуть время. Обрушился ещё один залп огненных копий, и, наконец, у нас появился ответ. Маги Пятнадцатого прошли Колледж так же, как и любой другой легион, с одним существенным отличием: Масего. Который иногда был готов бросить моим линиям магов подарочек в виде ритуала, если он был в подходящем для этого настроении. В Марчфорде, когда стало ясно, что численность наших легионеров значительно превысила количество магов, которое, согласно традиционной структуре легиона, должно было соответствовать им, мы с Верес отступили от стандартной доктрины. Мы объединили их под руководством Килиана и обучили их использованию ритуалов. Теперь увидим, окупится ли это. Над нашими щитами возникли две огромные молнии-дротика и ударили в небо. Фейри рассыпались вокруг них, пока маги Четвёртого отчаянно пытались не допустить огонь фейри до осадных машин. Дротики взорвались, и полосы молний распространились, убив десятки Летних солдат, но не сумев разрушить ни одно из скоплений, которые создавали копья. И вот теперь мы начинаем наше состязание в гляделках, Летние ублюдки. Ритуал метания копья можно было провести не так много раз, прежде чем мои маги начнут выгорать и умирать. Летние это знали. Я это знала. Чего они не могли знать, так это сколько раз так можно было сделать. Если им повезёт, они могут разбить наши щиты и поджечь наши осадные машины, прежде чем их потери станут слишком большими. Или мы могли бы обмениваться ударами в течение колокола, пока они будут копить потери, которые не могли себе позволить. Ещё одна волна огня, и молнии дали ответ. На этот раз мои маги целились в скопления и убили нескольких. Бесполезно, как оказалось. То, как быстро оказались восполнены ряды, было верным указанием, что любой из них мог участвовать в создании огненного копья. Должно быть, бароны были ключом к разгадке. Ещё два обмена заклинаниями. На последнем мы потеряли требушет, дьявол бы побрал их упрямые шкуры. В тот момент, когда копьё прошло насквозь и коснулось дерева, вся осадная машина превратилась в пепел быстрее, чем я успела моргнуть. Однако мои маги не были дураками. Еще в первом раунде они ударили молниями по бокам, сгоняя фейри к центру, а когда ударили второй раз, то уже нанесли настоящий урон в самой их гуще. И вот после одного успеха фейри окопались. Ошибка. По меньшей мере дюжина магов Значимой, должно быть, погибли, когда щит рухнул, но остальные ринулись укреплять другие щиты. Ещё два обмена, где они не смогли прорваться, и я холодно улыбнулась. Они моргнули первыми. Из десяти тысяч пришедших, должно быть, осталось чуть меньше восьми тысяч, сделка, которая стоила мне по меньшей мере двух линий магов и более двух тысяч лучников деорайтов. По моим подсчётам, от ритуала молний погибло больше Летних солдат, чем от луков. Мы явно недооценили их ловкость. Фейри не отступали. Они полетели на север и приземлились на равнинах позади нас. Это мы предвидели заранее. Мало что было более опасным для осаждающей армии, чем получить удар в спину во время штурма стен. Я хотела оставить по крайней мере два из трёх плетений, с которыми, по мнению Масего, он мог справиться, чтобы поддержать наше наступление, но Верес отговорила меня от этого. «Нет никакого смысла прорываться вперёд, если наш тыл рушится», — сказала она. Наша вторая ловушка была на том самом поле, где они приземлились. Четвёртый под командованием Значимой и Двенадцатый под командованием генерала Афолаби повернулись и начали развёртывание против фейри у нас за спиной. Их численность составляла менее восьми тысяч, учитывая, что у Значимой часть сапёров была брошена на обслуживание наших осадных машин и все её маги защищали их. В этом случае Четвёртый будет значительно ослаблен. Но прозвище Двенадцатого Афолаби было Стойкие. Оборона была их специализацией, и именно это было поручено двум легионам — удерживать фейри связанными. Масего оставил защиту в небе и активировал вторую. Ветер завывал над равнинами, вырываясь из строя перед двумя легионами. Хотя это никого не убьёт, по нашим расчётам, это должно сделать бегство практически невозможным, а для фейри чрезвычайно сложно держаться в плотных рядах. Конечно, был и недостаток. Ему требовалось полное внимание Иерофанта, чтобы оставаться активным, и это означало, что он прекратится, когда Пятнадцатый направится к стенам. Это и была наша ставка: к тому времени, когда машины закончат разрушать нам путь к стенам, фейри за нашей спиной окажутся в достаточно плохом положении, чтобы два удерживающих их легиона больше не нуждались в помощи. Рискованно, как назвала это Значимая. Если бы мы ошиблись, нам пришлось бы оттянуть часть деорайтов, чтобы поддержать их, и был шанс, что в таком случае у нас не хватило бы сил пробиться во внутреннюю часть Дормера. Это было подбрасывание монеты. Мы не могли, в конце концов, предсказать всё. Во-первых, никто из нас не думал, что они отправят дворян фейри так рано. Когда мы сосредоточились на стенах, это был мой собственный выбор, и эта ошибка была очень близка к тому, чтобы погубить нас. Даже сейчас я вздрагивала при мысли о том, что генералу Афолаби придётся иметь дело с пятью баронами. Плетение могло только очень сильно помочь. Если бы я уже не отправила Лучницу, я бы сказала ей поддержать его, но что сделано, то сделано. Даже под обстрелом Лета осадные машины не останавливались. Сколько времени прошло с тех пор, как началась битва? По крайней мере, колокол, может быть, больше. Требушеты выровняли нам дорогу и очистили её от фейри, но битва займет ещё несколько часов. Мы должны закончить до наступления темноты, если только нам не помешают. Позади нас два Легиона Ужаса окопались в шестидесяти футах за краем защиты и позволили фейри подойти к ним. Это была кровавая работа. Летние солдаты обнаружили, что пустое пространство за пределами плетения превратилось в мясорубку из осколочных зарядов и арбалетных болтов, ведущих прямо в плотные ряды тяжёлой пехоты, и сотни их погибли, прежде чем они перестали бросаться в зону поражения. Однако после этого они поумнели. Плетение Масего представляло собой линию, которая не могла охватить всю равнину. Это даже не могло быть кривой, поскольку, очевидно, по непонятным причинам поддерживать её было бы гораздо сложнее. Фейри начали огибать её, и драка приняла поистине отвратительный оборот. Генерал Афолаби отозвал сапёров и арбалетчиков, чтобы поддержать регулярных солдат, которых он послал блокировать Лето, но это ослабило его центр. Достаточно, чтобы два барона закрепились. С ними, прямо скажем, не могли справиться боеприпасы. Один из них загорелся, как костёр из золота, и прожёг добрую сотню панцирных пехотинцев, прежде чем был отброшен магами Двенадцатого. Другой нахимичил плетение, заворачивая ветер Масего на расстоянии дюжины футов от строя, пока тот не развернулся и не подул на ряды легиона. Фейри сразу же начали проникать внутрь строя, и после этого всё пошло прахом. Дважды, по прошествии нескольких колоколов, я чуть не отправилась им на подкрепление. Оба раза Хакрам удерживал меня. Мы ещё не могли позволить себе, чтобы я начала использовать свои аспекты. Вот что я скажу о легионерах Афолаби: они стояли насмерть. Когда фейри образовали плацдарм, и казалось, что центр вот-вот рухнет, четыре линии панцирной пехоты вошли в самую гущу, молнии расчищали им путь. За их щитами было несколько сапёров, и, хотя половина панцирников была уничтожена одним ударом меча барона, крутящего ветер, гоблины бросили в него дюжину подрывных зарядов и снесли ему половину головы. Из той почти сотни легионеров, которые пошли в бой, менее двадцати вернулись на свои позиции. Тем не менее, они купили генералу Афолаби время, в котором он нуждался. В момент, когда защита в этом месте была восстановлена, он заткнул брешь и отбросил другого барона концентрированным огнём заклинаний. За колокол до Вечернего Колокола начала опускаться ночь, и к тому времени поле было усеяно мертвецами. Но Значимая добилась того, что намеревалась сделать. Теперь к северным воротам Дормера вел прямой путь, вымощенный обломками, и остатки фейри во внешнем городе были разделены на части по стороны от него. — Теперь наша очередь, — тихо сказала я Хакраму. — Сделай или умри, — сказал он. Я указала на Висельников, и Пятнадцатый зашевелился, готовясь к маршу. На войну, в Дормер, на гибель. Будет ли она их или нашей, я пока не могла сказать.