***
Двумя днями позже Мишель снова прогуливается по холодным и полупустым коридорам больницы с телефоном в руках и рассуждает о своём насущном. Молли снова рассказывает сестре свежие сплетни и спрашивает о её самочувствие, сопровождая ту сопереживательными речами. В какой-то момент Молли перестаёт отвечать на сообщения сестры, и той приходится, грубо говоря, прогуливаться без нее. Мишель снова открывает ежедневную новостную ленту и пролистывает свежие посты о мире танцев и шоу-бизнесе. Дойдя до конца коридора, докуда раньше не ступала и ногой, она замечает лестницу, ведущую на тот самый четвёртый этаж, куда ей советовали не ходить парой дней ранее. Так и не решившись зайти на столь "опасный" этаж, женщина лишь недовольно морщится и, недоверчиво изгибая бровь, поворачивается, а после чего направляется в сторону своей палаты. Но не успев сделать и пяти шагов, Мишель моментально сталкивается с какой-то фигурой, которая была примерно её роста и телосложения, которую не увидела из-за взора, направленного на экран телефона. – И чего это ты не смотришь, куда идёшь, – Мишель слышит приятный женский голос, который лишь изредко делает небольшие остановки между словами. – м, красавица? – Никакая я тебе не... – Мишель медленно и раздражённо поднимает глаза вверх и вдруг запинается, видя столь прекрасное, но в то же время и изнеможденное лицо женщины. Она... Это была она... В глазах вдруг мгновенно темнеет и, быстро поднявшись, Мишель старается как можно скорее скрыться за стенами больницы. Она даже не посмотрела на удивленную женщину, которая широко распахнула глаза и, недавольно хмыкнув, пошла вверх на свой этаж. Мишель и сама не заметила как убежала на какой-то незнакомый ей этаж, который она не видела ни разу за все время её прибывания в больнице. Сердце бешано стучит, кровь быстро бьёт в голову, а Мишель до сих пор не может придти в себя. На глазах пелена, а мозг уже отказывается как-либо функционировать. Давно же она так не бегала.. Женщина забегает за какой-то угол и с грохотом падает на холодный пол. Она закрывает рот рукой, дабы не закричать что-то неприличное, в то время как слезы градом льются их глаз и с тихим стуком капают на пол. – Клэр... – тихо произносит женщина и пытается судорожно найти свой телефон, спрятанный куда-то глубоко в карман штанов. – Молли, Молли, я видела её. Это точно она, я знаю, знаю это точно! – произносит Мишель, записывая голосовое сообщение для сестры. Ответ не заставил себя долго ждать. – "Она?" – "Клэр, она здесь..." – "Как это возможно? Она ведь просто плод твоего воображения, не более" – "Я клянусь, что видела её. Приходи скорее, я покажу её. Она точно такая же, как и была тогда" В ответ Молли пишет лишь краткое: "Ок", а Мишель делает пару вдохов и выдохов, старается успокоиться и поднимается с кафеля, пытаясь как можно скорее покинуть этот незнакомый корпус.***
Мишель стоит рядом с процедурным кабинетом, держа подушку в руках и телефон, в котором опять же активно чатилась с Молли, параллельно смотря ленту новостей. Стоя в очереди на процедуры, Мишель недовольно цыкает и постепенно отходит чуть дальше к лестнице на четвёртый этаж. Зайдя за угол, она останавливается и начинает спокойно дышать и обдумывать весь вчерашний день. Неужели кома и вправду была, а конкурс и любовь... Неужели все это было сном?... – А ты выглядишь куда лучше, когда такая спокойная и задумчивая, – женщина слышит тот самый до боли знакомый голос. Перед ней тут же появляется высокая шатенка с на удивление бледной кожей, которая внимательно смотрит той в глаза, будто бы видет её не в первый раз и старается вспомнить лицо. – Что Вы тут делаете? Вы ведь с четвёртого этажа, не так ли? – спокойно спрашивает Мишель, делая вид, что её ничуть не удивило появление объекта её частых мыслей и переживаний. – А ты чего тут забыла, мисс безразличие? У тебя процедуры, разве, не в том кабинете? – она указывает пальцем на 185 кабинет и вновь смотрит на женщину. – Эй, с каких это пор я мисс безразличие!? – возмущается Мишель, снова делая недовольно лицо. – Не делай вид, будто бы не знаешь. Твой вчерашний побег был достаточно хорош. Жаль я больше не могу бегать, иначе я бы дала тебе фору, – уже чуть медленнее говорит шатенка, делая частые вдохи. – Что значит "больше не могу"? – У меня какая-то Болезнь Ге... Гентингтона, да, она самая. – Это сильно опасно?.. – Ну, вообще, я быстро умру, как мне кажется, – девушка ответила так, будто бы ей это ничего не стоит. Мишель поражает это больше всего. – Вообще, это развивается после тридцати лет и с куда более ужасными последствиями, но так как мне почти тридцать, меня это ждёт в ближайшем будущем. Но есть и плюс. По крайней мере я не двигаюсь так хаотично, как это делают многие с моей болезнью – А какие у тебя были симптомы? – Хорея, например. Тоже вещь не очень хорошая. Мне иногда тяжело ходить и я стараюсь не делать резких движений и по многу, а ещё мне тяжело спать, потому что глаза почти не закрываются, так как пусть я сама и не двигаюсь резко, как могла бы, но глаза же единственный орган, который способен на это при моей болезни. Как раз поэтому я и бросила танцы. – И ты... Тоже занималась танцами? – Верно, но как я уже говорила, пришлось бросить. Хотя давай лучше не будем об этом. В танцах были свои подводные камни... Ах да, я Клэр и... Снова голова Мишель начинает раскалываться так, словно её огрели чем-то тяжёлым и она вот-вот упадёт в обморок. Женщина не слышит ничего, кроме знакомого имя девушки, которое слышала будто бы в другой жизни... Жизни в коме, если так можно выразиться. – Прошу, пройдёмте, – Мишель постепенно начинает отходить от приступа и видит медсестру, которая уже ведёт её в сторону процедурного кабинета. – Я ещё зайду к тебе однажды, мисс безразличие, – произносит Клэр и с тяжело натянутой улыбкой медленно уходит на свой этаж.***
На часах уже 23:34 вечера. Мишель снова сидит на кровати и листает новостную ленту. – "Премьера! Новый сингл певцы и продюсера Ovy On The Drums — «Miedito o Qué?» с участием Кароль Джи и Дэнни Оушена..." – появился новый пост в ленте. (!данный фрагмент НЕ является рекламой песни!) Не задумываясь, женщина берет в руки наушники, подключает их к устройству и начинает слушать новый трек любимой исполнительницы. Это помогает ненадолго забыться и не думать о проблемах, с которыми она столкнулась за последние несколько дней в больнице. Продолжается это недолго, так как Мишель снова вспоминает Клэр и её болезнь. Почему даже в этой жизни она должна умереть?.. Мишель не раздумывая открывает поисковую систему и вводит в строку поиска всего два слова: "Болезнь Гентингтона". – "... Наиболее распространенным симптомом являются непроизвольные движения, называемые хореей... Походка становится замедленной, «танцующей»... " ; "... Утрачиваются способности говорить, есть, ходить... Дыхательные нарушения... " – Мишель читает это и постепенно приходит в ужас от того, что только что увидела. Голова начинает раскалываться все больше и сильнее. Так, будто бы она снова упадёт вот-вот в обморок. Песня уже давно закончилась, и женщина снова сидит в тишине. – О, а вот и ты, мисс безразличие. Так и знала, что ты не спишь, – Мишель слышит тихий голос Клэр, которая уже без стука входит в её палату. – Ч... Что ты тут забыла!? – возмущается Мишель , резко выдергивая наушники из ушей. – Номерок взять пришла, – честно отвечает шатенка и садится на кровать девушки, в то время как та примостилась на подоконнике часами ранее. – Серьёзно? – недоверчиво спрашивает бывший хореограф, изгибая бровь. – Предельно... – у Клэр снова появляется одышка, – мисс безразличие. Мишель удивляется все больше, но потом вспоминает один из симптомов болезни девушки и спрашивает о её самочувствие, уже игнорируя кличку, которую ей дала Клэр неделей ранее. Мисс безразличие. Звучит... Неплохо. – Не парься ты так, я жива... и пока что могу стоять... на ногах, поэтому успокойся и... дай мне свой номер, – чуть более требовательно просит Клэр, все так же запинаясь и делая большие остановки между словами из-за сильно сбившегося дыхания. – Какого хрена ты дышишь так сбито? Тебе плохо? Почему не в палате тогда? – снова возмущается Мишель и садится рядом с девушкой, стараясь ей хоть как-то помочь. – Ты все равно ничего с этим не сделаешь. Просто... дай... мне полежать... Хорошо? – и снова эти частые остановки в словах и между... Мишель лишь кратко кивает и помогает брюнетке улечься немного поудобнее, дабы та хоть немного отошла. Клэр ложится и постепенно успокаивается, сумев даже прикрыть глаза. – Давно я тебя не видела, мисс безразличие, – чуть тише произносит шатенка. – Уже полторы недели ты тут, а ко мне не заходишь. – Тогда ты сказала, что зайдёшь ко мне, но так и не зашла. Смысл от этих слов? – А ты тему не переводи, красавица. Я же скзалала, что зайду "когда-нибудь". – Полагаю, это твоё "когда-нибудь" уже наступило? – Верно. Повисает неловкое молчание. Девушки лишь тихо сидят, и вдруг Мишель к своему удивлению решает продолжить диалог первой, тем самым прервав молчание. – В каком стиле ты танцевала? – Опять ты... Гх! – недовольно выражается Клэр, сжимая в кулаках теплый плед Мишель цвета лаванды. Снова она делает глубокой вдох и выдох, постепенно восстанавливает дыхание и вновь начинает говорить с той же медлительностью, с которой говорила ранее. – Я танцевала гоу-гоу. Потом... – и снова эта одышка, – потом я уехала в Бразилию, где начала изучать реггатон, как танец. Затем я даже несколько раз выступала на национальных соревнованиях по реггатону в Латинской Америке. Хоть и не занимала призовые места, но участвовала и получала от этого удовольствие. Тем не менее я переехала в Аргентину, где меня заметили "нужные люди" и, можно сказать, подарили мне право выступать в группе поддержки одной из волейбольных команд, также дав возможность ставить номера для группы поддержки. Мне было интересно танцевать и выступать, я даже была рада, танцуя что-то новое. Думаю, ты поймёшь. Это как наркотик. Тебе нужно ещё и ещё. Вся энергия идёт в танец, ты отдаёшь всю себя, чувствуешь лёгкостью внутри, когда у тебя получается повторить тот или иной элемент танца. Тебе хочется сделать это сново, но... Тут выясняется, что больше ты этого сделать не сможешь. Ты не сможешь уже больше танцевать, отдавать всю себя и радоваться результату. Мишель не остаётся ничего, кроме того, как внимательно слушать и кивать в сторону Клэр, хотя самое страшное, что многое из её рассказа совпадало с тем, что происходило с Мишель в коме, но... Почему она не может ничего сказать? Почему? – Ладно, ты уж прости. Нет смысла обсуждать моё прошлое. Я хочу узнать о тебе и причину, по которой ты здесь и бросила танцы. – Я расскажу почему бросила танцы, но сначала скажи мне, что именно произошло, когда ты поняла, что больше не сможешь танцевать. – Какая же ты... Любопытная, черт возьми, – шипит Клэр, закатывая глаза. – Хорошо, я расскажу. Однажды мне стало плохо во время тренировки. Я пошла к врачу, но мне сказали, что это всего лишь переутомление и мне не о чем беспокоиться. В итоге я продолжала танцевать и выступать в группе поддержки, пока на одном из матчей не упала без сознания. Хоть я и пришла в себя достаточно быстро, но в конце концов у меня начала появляться отдышка, когда я делала множество резких движений. Думаю, ты как опытная танцовщица знаешь, какими быстрыми бывают движения в чирлидинге, особенно в профессиональной группе не школьного уровня. В итоге я бросила его и ушла из команды, найдя нового лидера для UPCN, а после, так и не обратившись к врачу, стала изучать и танцевать бачату с... С одним достаточно хорошим человеком, пока его не стало в один момент моей жизни. После этого меня совсем подкосило и я слгела с хореей, которая, как оказалось, развивалась все это время. – Это достаточно... Печально, но что такое UPCN? – интересуется Мишель, думая перевести тему для разговора. – Это волейбольный клуб, выступающий в чемпионате Аргентины. Он находится в городе Сан-Хуан. Это и есть тот клуб, в котором я выступала в качестве группы поддержки, как ты уже могла понять. Был, кстати, там участник новый, который пришёл примерно в то же время, что и я... Интересный такой паренёк, иностранец тоже, хах. Мишель неожиданно пронзает какое-то странное чувство, которое не даёт ей успокоиться первые несколько секунд. – Пх, да расслабься ты, – в полголоса хихикает Клэр, –видела бы ты свое лицо, когда я сказала про этого иностранца, ахах. – М.. Меня вообще не интересует этот человек! –фыркает Мишель, скрещивая руки на груди. – И все же ты не мисс безразличие, как я думала... На эту правокацию Мишель решает не отвечать и просто продолжает сидеть на месте. – Ладно, пойду-ка я лучше, пока меня не хватились. Тем более, от тебя сейчас мало что можно выведать по поводу твоей причины, по которой ты бросила танцы, – говорит Клэр и медленно поднимается с больничной койки, направляясь к входной двери в палату. Мишель все так же продолжает молчать, стараясь не смотреть на девушку. – Хей, мисс безразличие, – снова тихо произносит Клэр, поворачиваячь в сторону Мишель, – мы ещё обязательно станцуем вместе. – Посмотрим, – сухо отвечает Мишель, уткнувшись в свой телефон.***
Мишель сидит у входа в больницу и ожидает своею сестру, которая вот-вот должна приехать. Проходит полчаса, и вот Молли уже стоит рядом с сестрой и крепко обнимает её, как в последний раз. – Мышонок, как ты без меня? – спрашивает Мишель, поглаживая сестру по голове и кудрявым волосам. – Я уже не маленькая девочка, Мишель, – хихикает шатенка, ненадолго отстраняясь от сестры. – Я достаточно неплохо, но хотела бы быть у тебя как можно чаще. Я даже не помню, как долго меня у тебя не было. – Недели две с половиной, – отвечает женщина, беря сумку сестры с продуктами, которую в один миг Молли отбирает у бывшего хареографа, начиная читать лекцию о том, что ей сейчас лучше отдыхать. Девушки быстро доходят до палаты Мишель и садятся рядом друг с другом.***
Беседа идёт уже считанные часы, а Мишель и Молли все так же мило беседуют, не замечая ничего вокруг себя. В один момент слышится тихий стук в дверь, которая аккуратно открывается, и в помещение заходит Клэр, мило улыбаясь изо всех сил. – Я не помешала? – спрашивает девушка, проходя чуть дальше к койке Мишель. – Конечно нет, проходите. Мишель, двигайся, – говорит Молли, стараясь не выдавать своего удивления от внешнего вида Клэр. Шатенка медленно опускается на койку и садится рядом с Мишель, пожимая руку Молли, тем самым показывая той свое уважение. – Я Молли, а Вы, как я понимаю, дружите с моей сестрой? – Ох, прошу, давай на "ты", я ведь не такая старая, – говорит Клэр, смотря на Молли, которая кивает в знак согласия. – А поняла ты правильно, мы с ней неплохо общаемся. Хоть какое-то развлечение есть в этой скучной больнице. – Да, как же. Называешь меня мисс безразличие и в тихую ржешь с этого, – возмущается Мишель, фыркая, как обиженный пятилетний ребёнок. – Не думала, что так быстро соглашусь с малознакомым мне человеком, но в данной ситуации я именно так и поступлю, – смеётся Молли вместе с Клэр. Мишель хоть и видит, как Клэр тяжело делать это, но она почему-то продолжает. Давно она так не смеялась...***
– Как она тебе? – неожиданно спрашивает Мишель, когда Клэр покидает палату. – Если ты про Клэр, то... Она просто прекрасна и тем более, если это и есть та самая Клэр, про которую ты говорила после комы, то я вдвойне принимаю твой выбор. – Выбор? Стой, нет, она ведь... – Не отнекивайся, я знаю, что ты хочешь называть её "просто подругой", но может уже хватит обманывать себя и уж тем более меня? Я знаю твои помыслы. – Если она была со мной в другой жизни, то это ещё не значит, что в этой она будет моей. Тем более, ей немного осталось. – Не стану отрицать того, что ты права, хотя почему, зная, что ей осталось недолго, продолжаешь вести себя так холодно с ней? Мишель молчит и смотрит в пол, потупив взгляд, как кот, который нагадил в тапки своему хозяину и сейчас испытываете некое чувство вины. – Думай сама об этом, хотя если хочешь услышать моё мнение... – Хочу. – Хватит уже играть в снежную королеву и дай ей шанс. – Ещё не факт, что она примит меня. – Пытайся. Это было последним, что услышала Мишель после этого, как Молли покинула её палату.***
На часах уже 3:35. Мишель до сих пор не спит, обдумывая все, что происходит с ней в больнице. Все её мысли занимает Клэр, с которой она виделась не так давно. Так как девушка большую часть времени находится на процедурах, ей больше не остаётся ничего, кроме как просто сидеть и делать все, что говорят врачи. В один момент Мишель слышит тихую вибрацию телефона. – "Привет, мисс безразличие" – приходит сообщение с незнакомого номера. – "Клэр, какого черта?" – Мишель уже сразу понимает, что это и есть её Клэр. – "Ты забыла что ли? Я спать почти не могу" – ответ приходит моментально. – "Я помню... " – "Хочешь свалить?" – "Что? Какого ты общаешься, как семнадцатилетний подросток?" – "Чья бы корова мычала, мисс безразличие. Ладно, не суть. Так ты хочешь уйти на ночь?" – "Меня пугает твоё состояние. Тебе с каждым днем все хуже" Мишель долго ждёт ответа. Проходит десять, а то и двадцать минут, а ответа нет. Чувствуя наростающую со скоростью света усталость, бывший хареограф кладёт свой смартфон обратно на тумбу и, накрывшись одеялом с ног до головы, начинает медленно провалиться в сон. Пять минут тишины и в какой-то момент снова раздаётся противное вибрирование телефона. Мишель старается не обращать на это внимание, но любопытство все же берет верх над ней, и та медленно тянет руку в сторону телефона. – "Хренова связь. Так что насчёт моего предложения?" – "Я тебе уже сказала, что не хочу рисковать тобой" – "Глупая. Я уже рискнула однажды, так что это ещё мелочи" – "Это ты глупая, Клэр. Ложись и спи, пока я не вызвала врача и не попросила вколоть тебе двойную дозу снотворного" – "Пхпх, это не поможет" – конец предложения дополняет небольшая, скобочка, которая, по всей видимости, означала улыбку. – "Могу прописать волшебных звиздюлей, если не поможет" Мишель окончательно решает прекратить этот диалог и вновь кладёт телефон обратно на тумбу. Наконец-то она может насладиться тишиной и сном, которые так давно хотела. Тихий и совсем неприятный стук в момент разбудил женщину примерно через тридцать минут. Такое же повторяется и через мгновение. Мишель поднимается с кровати и, закутовшись в свой плед лавандового цвета, направляется к окну, дабы как можно скорее выругаться на столь противный источник шума. – Если я ещё... КЛЭР? КАКОГО ДЬЯВОЛА? – возмущению Мишель не было предела. – Хей, мисс безразличие, спускайся! – радостная Клэр в этот момент начинает зазывающе махать руками. – Ладно, с тобой я позже разберусь, а сейчас лучше поднимайся ко мне, – томно выдыхает Мишель, уже придумывая план, как законно дать Клэр люлей. – Да ну почему ты такая скучная!? – возмущается Клэр. – Потому что ты просто ужасна, ибо не заботишься о себе! – Ты тоже мне нравишься, мисс безразличие! Мишель лишь недовольно фырчит, не находя в себе силы противостоять этому сарказму дальше. – Постой, а как ты... Вышла из больницы... – Мишель смотрит вниз и не видит там Клэр. Страх и паника охватывают её в ту же секунду, пока не слышит через мгновение тихий стук в дверь. Мишель уже молилась всем богам, чтобы это была она, а не какой-нибудь врач, который вышел на осмотр пациентов. – Ты чего? – спрашивает Клэр, зайдя в палату к женщине. – Что с лицом? – КАКОГО ХРЕНА ТЫ МЕНЯ ТАК ПУГАЕШЬ!? – возмущается бывший хареограф, стараясь не кричать так громко, как она обычно это делает. – Да успокойся ты, я жива - уже хорошо. Клэр подходит к Мишель и крепко обнимает её, укутавшись вместе с ней в тёплый плед. Мишель лишь краснеет от столь неожиданных действий со стороны шатенки, но принимает её объятия и отвечает той тем же. О, этот больничный запах... Клэр настолько пропиталась им, что теперь она кажется большой таблеткой, если закрыть глазах и принюхаться. Её кожа хоть и достаточно тёплая, но такая бледная, словно стекло из-под бутылки белого вина. Хоть она и жила несколько лет в Латинской Америке и по идеи могла загореть раз и навсегда из-за столь огромного количества солнечных дней под 30+ градусов, но сейчас это уже не играет столь важной роли, так как что было, то прошло. – Успокоилась, красотка? – спрашивает Клэр, не неходя в себе сил отодвинуться от женщины. Мишель ничего не отвечает, ибо до сих пор беспокоится о состоянии Клэр и той самой привычной ей одышки, которая с каждым словом шатенки становится все чаще и тяжелее. И секунды не проходит, как Мишель решает дать подруге возможность лечь на её почти нетронутую постель. Бывший хареограф медленно снимает с себя тяжёлый, но тёплый плед цвета лаванды и, укутав Клэр в него с ног до головы, ведёт ту в сторону больничной койки, на которой спит сама. Клэр хочет возмутиться, но уверенность Мишель и её самочувствие не дают ей сделать задуманное. Всё, что ей сейчас остаётся - это лишь поддаться женщине и сделать так, как она просит. Мишель аккуратно помогает шатенке лечь поудобнее, а затем и сама устраивается рядом с ней на койке. Постепенно Клэр расслабляется и начинает дышать чуть менее сбито, но в силу болезни женщина все-таки слабо дёргается, продолжая лежать на груди Мишель. Она прижимается ближе к Мишель, тем самым заставляя ту прибывать в минутном шоке. – Ты очень красивая, мисс безразличие, – тихо проговаривает Клэр, постепенно закрывая глаза. Мишель снова в шоке. Перед глазами появляется белая пелена, которая уже сумела затуманить взгляд бывшего хареографа. Было всего три вещи, которые Мишель не могла контролировать в этот момент: сильное сердцебиение, кипящую в жилах кровь и улыбку, которая уже несколько минут не сходит с её лица.***
– "Почему ты опять не спишь?" – "Мишель, я уже не такая маленькая, чтобы переживать за меня" – "А потом ты ещё и удивляешься тому, почему я веду себя как твоя мамочка" – "Ого, мисс безразличие, неужели хочешь побыть моей мамочкой?" – "... ЧЕ СКАЗАЛА?" – "Ох, прости-прости-прости ^^" Не похоже на переписку двух взрослых женщин, которым уже почти тридцать, не так ли?.. Верно, но кого это сейчас беспокоит? Может, до бесамятства волнующуяся за Клэр Мишель, или же Клэр, которой очень нравится просто быть рядом с подругой?***
– Боюсь, ей становится только хуже. Не вижу смысла лечить её, доктор. – Ты прав, но это наш долг, как врачей, поэтому будем стараться держать состояние пациентки стабильным хоть немного. Эти слова для Мишель стали определенным приговором. Голова женщины резко закружилась, от того та чуть не упала. Стоя рядом с платой Клэр и слушая все, что говорят доктора, Мишель и с самого не надеялась услышать что-то хорошее, хотя даже после такого маленькая крупица надежды треплется в теле бывшего хареографа. Сейчас же она не чувствует ничего, кроме некого опустошения внутри. Неужели это конец? Возможно.***
– Ты мне ничего не хочешь сказать? – спрашивает Мишель, подая стакан горячего шоколада Клэр, которая снова сидит в её теплом пледе. – У тебя даже ночью в палате тепло, мисс... безразличие... – Клэр вновь говорить с частыми остановками, тяжело дыша. – Вот об этом я и хотела с тобой поговорить. – О палате? Ты хочешь поменяться? – Да нет же, черт возьми! Хватит уже строить из себя дурочку! – кричит Мишель, сжимая челюсть от злости. – Не ори ты так! Ночь на дворе, в больнице все спят! – Тебя беспокоит только это!? Я слышала беседу врачей в твоей палате два дня назад. Ты при смерти, чёрт возьми, а ещё смеешь вести себя так, будто бы ничего не протсходит! – Я знаю это и без тебя! Мишель моментально затихает и широко раскрывает глаза, видя, как Клэр тихо смахивает слезы с щек, по которым они льются градом. – Я надеялась, что хоть с тобой я смогу забыть об этом, но нет ведь... – Клэр набирается сил и медленно, даже слегка дерганно приподнимает голову, смотря Мишель в глаза. – Я не хочу умирать! Я боюсь! – Может, сейчас и настало время, чтобы нам... поговорить... – предгалает Мишель, присаживаясь рядом с девушкой, которая мгновенно заключает её в свои слабые объятия. Минута молчания. Две, три... Мишель решает заговорить первой: – Я скажу, почему бросила танцы. Я хочу, чтобы ты отвлеклась от этого... Клэр старается улыбаться, тем самым давая понять Мишель, чтобы та начинала свой рассказ, которого она так долго ждала. – Нет ничего необычного. Сильная травма головы во время конкурса, достаточно долгая кома, реабилитационный период и вот я здесь с тобой. Все произошло полгода назад. Больше мне нечего сказать. И я больше не хочу. – Это ведь не все, верно? – Верно, но больше я ничего не хочу говорить. Ты знаешь. – Хорошо. Клэр медленно поднимается с койки и молча покидает палату женщины. Мишель сидит молча первые пару секунд, ни о чем не думая, пока через мгновение не начинает анализировать все то, что произошло за эти пару минут. – Дура, – тихо шипит Мишель, ударяя кулаком по прикроватной тумбе.***
Спустя столько недель Мишель все же решает зайти к ней и поговорить. Тем более, следующим утром она должна покинуть больницу. Тихий стук раздаётся в палате Клэр. Мишель не дожидается ответа и аккуратно входит в палату девушки. Она снова пристально смотрит на Клэр, надеясь на то, что она тоже обратит внимание на неё. Девушки не виделись чуть больше двух недель и даже несмотря на это, Клэр все равно ничуть не удивляется появлению Мишель. Шатенка лежит на белоснежно чистой постели, продолжая смотреть в окно, за которым светило яркое солнце, но холод, который изредка попадает в палату Клэр, все же пронизывает тела девушек до мозга костей, от чего те лишь начинают ёжиться. – Ты ведь уезжаешь завтра, так ведь? – неожиданно спрашивает Клэр, все так же продолжая смотреть в окно. Сама же она сейчас просто в ужасном состоянии. Кожа стала ещё бледнее, синяки под глазами стали куда темнее, чем были до этого, а некогда пухлые губы шатенки теперь лишь как две тоненькие тростинки, сомкнувшиеся вместе. – А? Да, Клэр, мне пора, – отвечает Мишель, понимая, что, возможно, сейчас они с Клэр проживают последние дни своей жизни вместе. – Тебя долго не было у меня. Ты... Зашла попрощаться? – снова с остановками между словами произносит шатенка. – Не буду скрывать правды, так оно и есть. Как ты себя чувствуешь? Клэр лишь усмехается и тихо отвечает: – Как я? Разве по мне не видно? – девушка через силу поворачивает свою голову на сто восемьдесят градусов в сторону Мишель. – Я скоро сдохну и все наконец будет кончено. Я уже устала не спать ночами из-за бешенного движения глаз и вообще всего тела. Меня трясёт чуть ли не каждый час и я уже постепенно задыхаюсь... – Клэр, я... – Хватит уже играть в спасателя и делать вид, что хочешь помочь. Ничего ты сделать не сможешь, смирись и... – Я хочу потанцевать с тобой! – резко и неожиданно заявляет Мишель, так и не дав Клэр договорить. – Хотя, нет, прости, это плохая идея. – А давай. Если и умереть, то лучше сейчас и в твоём присутствии. – Клэр, нет, стой же..! Мишель видит, как девушке тяжело вставать с койки, но та с лёгкой улыбкой все же поднимается и медленно направляется в её сторону. – Клэр, нет. – Глупая, я же обещала. Клэр решительно берет Мишель за руку, а после чего перемещает свои холодные ладони на тонкую талию бывшего хареографа. Мишель же аккуратно кладёт руки на плечи девушки, стараясь улыбаться той сквозь слезы. Начинается танец. Девушки двигаются так, словно чувствуют ритм песни, которая даже не играет, но всё же звучит у них в головах каким-то образом. Удивительно, но движения получаются и все проходит гладко, даже несмотря на то, что Клэр просит быть помедленее. Девушки делают аккуратные и мелкие шаги, изредка покачивая бедрами, как это и делается в бачате, которую изучала Клэр. Сквозь боль и недомогания в теле, шатенка все же старается не отставать и постепенно входит во вкус, приближаясь все ближе к Мишель. Бывший хареограф никогда не думала, что именно при таких обстоятельствах встретит ту, с которой была в коме и сейчас будет танцевать с Клэр, которая уже вот-вот покинет этот мир. – "За что ты так со мной, Клэр?" – проносится мысль в голове Мишель. Женщина продолжает танцевать, стараясь держаться смело и непринуждённо. Постепенно девушки начинают проделывать круговые движения. Девушки двигаются в такт, двигаются так, как ранее не танцевали. Успокаивающие, но в то же время и не менее горячие движения они сейчас и практикуют. Голова в прямом смысле этого слова идёт кругом, пока девушки танцуют, придерживая друг друга за плечи и талию. Клэр все так же, как и Мишель старается улыбаться и в один момент, снова пересилив боль, резко притягивает Мишель к себе, вдыхая сладкий аромат кожи своей партнёрши по танцу. Впервые какой-то новый запах для Клэр за столь долгое время, помимо больничных припаратов и хлорки. Постепенно худощавые теперь руки Клэр перемещаются чуть выше талии женщины на спину, аккуратно поглаживая тёплую кожу бывшего хареографа. Во время танца Мишель вздрагивает от лёгких прикосновений, а затем аккуратно проводит ладонью по волнистым волосам шатенки, чувствуя то, какие же они до сих пор мягкие и думая о том, что совсем немного и она больше никогда не сможет почувствовать и прикоснуться к столь мягким прядкам каштановых волос той, кого так давно ждала в этом мире. Но ведь... Каким бы не было тяжело положение, всегда нужно веселиться и держаться смело, не так ли? Мишель именно так и думала до сегодняшнего момента. Сейчас же ей хочется бросить все, пойти к врачам и слёзно умолять их помочь Клэр. Ей хочется убить тех, кто однажды сказал ей, что это обычное переутомление, а не болезнь серьёзно характера. Мишель просто хотелось, чтобы Клэр жила. Клэр тоже просто хотела жить. Мишель старается свести танец на нет, но ей и стараться не приходится, так как Клэр мгновенно опускается с грохотом на холодный пол палаты, все ещё находясь в сознании, по крайней мере пока. Танец тем самым обрывается. Мишель паникует, голова кружится, а тело больше не слушается и её саму. В лихорадке, с затуманенным взглядом Мишель старается найти входную дверь в палату, но к своему удивлению лишь теряется ещё больше. Всё из-за паники и стресса, который сейчас она испытывает вдвойне. – Не ищи врачей, я хочу побыть... с тобой... сейчас, – тихо, даже можно сказать, полушепотом произносит Клэр, улыбаясь Мишель. С трудом у неё получается произносить сейчас даже отдельные звуки, – мисс безразличие... – Почему!? Стой, прошу, я хочу тебе помочь, я хочу, чтобы ты протянула хотя бы ещё один день, Клэр! – Мне тяжело даже питаться нормально, поэтому... Твоей лучшей помощью сейчас будет... просто... остаться... со мной... Не иди никуда, будь здесь. Мишель хочет снова сдержаться, пока не осознает, что слезы уже медленно опускаются на лицо Клэр, которая все ещё продолжает улыбаться, смотря той в глаза. От этого Мишель становится ещё хуже. Ей кажется, что сейчас и она вместе с Клэр покинет этот мир. Сильная боль разрывает сердце Мишель, которое теперь опять начинает ныть. Мишель чувствует это и с ещё большей силой начинает придерживать худое личико Клэр, как последнюю её надежду на что-то хорошее. Паника развеевается только тогда, когда Клэр аккуратно проводит своей ладонью по руке Мишель, схватившей её. Бывший хареограф чувствует некое минутное спокойствие, даже несмотря на то, что на её глазах сейчас постепенно умирает человек. – Ты чертовски красивая, – говорит Клэр, улыбнувшись в последний раз. – моя мисс безразличие... Глаза Клэр закрываются. Медленно её рука опускается вниз на холодный пол, на котором она сейчас и лежит. Её пугающая лёгкая улыбка... Мертвая улыбка ещё долго будет преследовать Мишель и делать ей больно. Она понимает и поэтому крепко обнимает уже охлажденное тело девушки, касаясь её волос, которые были абсолютно такими же, как и во время комы. – Всё будет хорошо, – тихо произносит Мишель, зачесывая прядь каштановых волос Клэр за ушко.***
– И... Как она умерла? – спрашивает шокированная Молли, сидя рядом с Мишель на диване, обнимая сестру. – Так, как это обычно и бывает, – сухо отвечает Мишель, не обращая внимание на крепкие объятия сестры. – Её последний танец был прекрасным... Теперь я решила точно, Молли. Я не буду больше танцевать. – Вы танцевали с ней в тот день? – Да. – Ты точно решила, что больше не вернёшься в танцы? – Решила. – Мишель, – Молли тихо вздыхает, а после решает продолжить начатое, – я не буду заставлять тебя заниматься тем, что тебе уже не нужно, но всё же, если хочешь знать... Ты была лучшей танцовщицей в моей жизни. И, думаю, не только в моей. Мишель молчит и смотрит в какую-то воображаемую точку на стене, укутавшись в свой и не только любимый плед цвета лаванды. Самое страшное, что она сейчас для себя осознает - это то, что она так и не узнала истинный запах Клэр. Она помнит лишь её больничный аромат и то, как постоянно у себя в голове сравнивала ту с большой таблеткой. От этих мыслей она ещё больше закрывается в себе и в глубине души понимает, что это уже конец. – Ты хотя бы пойдёшь на похороны? – Не вижу смысла в этом. – Они через два дня, если надумаешь, то адрес, где будут проходить поминки, я тебе оставлю на столике у тебя в комнате. Молли тихо всхлипывает, смахивает слезы и перед тем, как покинуть гостиную, останавливается рядом с входной дверью и тихо произносит: – Это был не твой и не её последний танец, Мишель. Проходит всего лишь доля секунды, как Мишель приподнимает голову и, смотря в сторону сестры, отчётливо произносит следующее: – Ты права, это был наш последний танец.