storm in a teacup

Субин настолько сильно заебался под конец семестра, насколько это было вообще возможно для человека, у которого половина экзаменов автоматами. Нет, он объективно любимчик преподавателей, потому что тихий и прилежный студент, к тому же один из лучших по баллам при поступлении. Но чёрт его дёргает на первом курсе, при знакомстве с остальными, после фиг знает какого по счёту шота пива с соджу, растрещать о своих школьных наградах за научные проекты и вокальные выступления. Теперь он только и делает, что бегает от одного задорного «Субин-щи, а у нас тут научная ярмарка намечается-» к другому не менее весёлому «Субин, нам от факультета нужен тот, кто будет защищать нашу честь и гордость на весеннем фестивале песен». Субин уже триста раз пожалел о своём слишком добром и скромном характере, при котором он не может вот так просто сказать «Нет» своим сонбэ и преподавателям, которые его за последнее время превратили в главного активиста университета (и самого популярного парня вторых курсов). Субин даже узнаёт случайно, что у него среди перваков так-то фан-клуб наметился. Потому что Ёнджун, как лучший друг, на постоянной основе стал доставщиком всех любовных писем и мешков сладостей от ребят. Правда Ёнджун сказал, что в День святого Валентина отказывается вообще появляться в университете и добавил, что, во-первых, в курьеры не нанимался. А во-вторых, фан-клуб у Субина какой-то не верный, раз среди гор передачек они начинают находить письма и для самого Ёнджуна, что парня напрягает. Субин бы тоже хотел вообще никак не отсвечивать в университете во время этого проклятого праздника, но именно в этот день у него сдача важного проекта для национального конкурса, на который его вновь подписала одна сонбэ и он просто не может не появиться. Субин из-за него вообще последний месяц практически живёт в библиотеке. За это время он, кажется, планомерно перетаскал домой такое количество книг, что сравняется с одним полноценным тематическим отделом. А последние трое суток Субин даже не спит, потому что на заключительном этапе проекта вдруг обнаруживает столько ошибок, что понимает – либо он переделывает половину материала, либо этим проектом может только подтереться. Потому, когда Субин выходит из кабинета сонбэ, он чувствует себя безвольным ходячим трупом и даже не удивляется внезапному появлению Ёнджуна, который хватает того за руку и тащит в неизвестном направлении. Субин вообще, по правде говоря, до последнего надеется, что Ёнджун это просто мираж, игра его воспаленного мозга. Но мираж очень знакомо блестит безумными глазами напротив, когда затаскивает Субина в кафетерий и толкает ему в руки двойной эспрессо и мешок печенья. - Так, давай-давай, тебе нужно взбодриться. – Ёнджун мешочек раскрывает и печенье толкает другу в рот, видя, что тот сам за несколько минут не соображает, что его просят поесть. – Я понимаю, ты вообще не в состоянии. Но тут такую штуку придумали! Это в пятом корпусе, отсюда далеко, так что допивай кофе и побежали. - Какую нах- - Субин пытается остатками работающих клеток мозга понять что происходит и куда его там собираются отбуксировать, но Ёнджун тут же пихает ему в рот ещё одно печенье и качает головой, мол «давай без лишних вопросов, друг мой». – Ты вообще что тут забыл? Сам сказал, что не появишься в универе из-за боязни спину надорвать от тяжести подарков для меня. – Субин с последним глотком эспрессо и дожёванной печенькой чувствует себя уже более живым, но всё ещё слегка упоротым. - Планы поменялись. Такую вещь я ни за что не пропущу. И тебе не советую. Отоспаться успеешь на том свете, а будку поцелуев не каждый год делают. – Ёнджун хитро щурится и встаёт из-за стола, кивком указывая на выход. – Пошли уже, а то на тебя поцелуев не хватит. - Ты дурак? С чего мне вообще хотеть не пойми с кем целоваться в темноте? – Субин всё же следует за взбудораженным Ёнджуном, в голове чётко намереваясь ни при каких условиях не лезть в какую-то сомнительную будку. - Потому что это интересно, это будоражит. И потому что её устроил философский факультет. – Ёнджун слегка оборачивается, уже несясь по коридору и видит то, что он так хотел – приоткрытый от шока рот Субина и вспыхнувшие щёки. Парень как в тумане плетётся за Ёнджуном, который в какой-то момент психует и хватает друга за руку, чтобы тот побыстрее двигался. А Субин только и может, что думать о чёрных волосах и милой родинке под глазом. Про смех как у чайки и смуглую кожу, напоминающую Субину карамель. Кажется, во снах он несколько раз практически чувствовал её сладкий запах. Правда, только когда засыпал над книгами в библиотеке. Ему думается, что девушка, работающая там, просто часто пользовалась духами с таким запахом. Субин так-то замечает Уёна как раз на той злосчастной попойке на первом курсе после того, как пробалтывается о своих заслугах. Уён громко зовёт Субина поорать в караоке, раз уж он в школе даже в конкурсах участвовал. Субин ловит тогда на себе этот хитрый взгляд и ломается страшно, потому даже не замечает, как его уже к автомату подводят и в руки микрофон суют. Уён задорно толкает Субина в плечо и кивает на экран, где уже начался отсчёт до начала песни. «Я чур за женщину, а ты будешь мужчиной» громко шепчет Уён ему на ухо и начинает петь, пока Субин непонимающе хлопает глазами. И, конечно же, невозможно косячит на своей партии сначала, но потом узнает песню и справляется на отлично под громкий хохот вперемешку с аплодисментами. На следующий день Субин долго пялится в потолок своей съёмной квартиры, пытаясь дождаться пока голова перестанет кружиться. И вдруг слышит полупьяное хихикание под боком, а после недовольное «Ты сколько будешь спать? Я жрать хочу вообще –то». Субин ужасно голоса пугается, падает с кровати и слышит тот самый смех чайки. Который вдаривает по мозгам не болезненными ощущениями из-за вчерашней попойки, а так, что сердце вдруг ускоряет свой темп. И больше ничего не происходит почти – Уён у него выклянчивает рамен, молча ест, а после валит восвояси. Ни контактов своих не оставляя, ни бросая хотя бы банальное «Спасибо». Совершенно ничего. И в университете не подходит, изредка только Ёнджуну махает, на что Субин вообще не врубается, устраивая допрос с пристрастием. Ёнджун посмеиваясь поясняет, что знаком с Уёном ещё с их прошлого как трейни в одной компании, где они оба пролетают с попаданием в состав группы. И то, что Субин эту мелочь громкую когда-то даже видел на фотографиях. Только Уён там мордой шире, крепче бёдрами и с цветастыми волосами. Субин вообще его не припоминает, но заметно расслабляется. Больше Субин эту тему пытается не поднимать. По крайней мере, на трезвую голову. Потому что ну вот кто они друг другу? Никто. Так и почём Субину о каком-то левом парне волноваться постоянно он не понимает. Но взглядом вечно провожает и сердцу пытается приказать успокоиться, потому что как только он Уёна видит, оно начинает в два раза быстрее стучать и щёки у Субина пунцовые совсем становятся. Это его смущает каждый раз ужасно, особенно когда Ёнджун замечает и паскудно улыбается. Его, видать, очень забавляет наблюдать за тем, как его друга дико корёжит. С такой же улыбочкой Ёнджун, после очередного длительного учебного запоя с книгами и седеющими от количества ответственности волосами, ведёт парня к своим «ты их тоже знаешь, ну точнее издалека видел» друзьям, чтобы расслабиться. Субин нехотя соглашается и даже приходит с приподнятым настроением, посвежевший за пару дней отдыха. Но видит потом среди толпы чёрную макушку и опять пунцовым становится. Кто-то из парней спрашивает, не успел ли Субин заранее пару бокалов намахнуть, раз такой раскрасневшийся, а тот мямлит и по стеночке ползёт за Ёнджуном, чтобы одному не оставаться под этим пристальным взглядом. Весь вечер он проводит с ним и парнем по имени Сан, слушая их рассказы про школьные годы. Там он много узнаёт и об Уёне, а позже и сам Уён к ним прибивается, повисая пьяным грузом на плечах Сана и громко крича «Да не так всё было вы чё врёте». Субин тогда, уже захмелев, взгляда от Уёна отвести не может и умильно улыбается на то, как он с Саном начинает препираться, пока Ёнджун делает вид, что эти крики его оглушили и сваливает в другую часть комнаты. Субин всё смотрит на родинку под глазом и не замечает, как в углу у стола с Уёном остаётся тет-а-тет, а парни, кажется, толпой сваливают в магазин за добавкой. И у Субина голова кружится, когда Уён ему по носу щёлкает и говорит «Ты чего весь вечер виснешь», а потом за руку тащит за собой на балкон. Они оба не курят вообще-то, но Уён неумело поджигает сигарету из оставленной кем-то пачки, втягивает дым и, не пропуская его в лёгкие, открывает рот так, чтобы дым этот медленно растекался в густом ночном воздухе. Субин на это нещадно залипает и тянется забрать сигарету из его рук, чтобы так же попробовать с дымом поиграться. Но Уён его как-то по-своему понимает. Хватает рукой за лицо, слегка нажимая на щёки, чтобы субиновы губы разомкнулись. И, встав на цыпочки, выдыхает в его рот оставшийся от очередной недозатяжки дым, слегка касаясь его своими губами. Уён опускается обратно и задорно улыбается, говоря «Ну ты и шпала конечно, я еле дотянулся», тушит сигарету и тут же поджигает новую, утянув Субина на пол. Там Уён курит до фильтра, каждый раз деля дым на двоих, а Субин совсем отъезжает головой и его за талию обнимает, почти не открывая слезящихся из-за дыма глаз. Уён потом, когда слышит, что парни заваливаются шумной толпой обратно в квартиру, только хихичет, прикладывая палец к губам, и шепчет «Не говори этим придуркам, они не поймут». Резво вскакивает и уносится в гостиную с криками «Надеюсь вы купили что-то крепче пива». А Субин ещё минут пять сидит на холодном полу, чувствуя как сильно въелся в него всего запах табака и думает «Будто бы я понял, что это сейчас было». Он решает, что лучше свалить домой пока не поздно. Подобные неоднозначные ситуации с Уёном Субин начинает коллекционировать из раза в раз, даже вне вечеринок и алкоголя. Но при этом остаётся не уверен в том, что Уён знает хотя бы его имя. Потому что он попросту теснит его в актовом зале от Ёнджуна подальше, в местной кофейне скалится и трепет за щёку, говоря «Парниш, ты чего-то совсем замученным выглядишь, тебе бы поспать». Субину хотелось бы попереживать насчёт этого не только перед сном или в те моменты, когда Уён в университете опять где-то мимо пробегает, но за всей нервотрёпкой со своей активностью вне учёбы не получается. Поэтому он это даже от Ёнджуна замалчивает и морозится от начинающего что-то подозревать друга до того момента, пока вот не оказывается приведённым за ручку к вырвиглазно розовой кабинке. - Это вообще-то будка для девочек, мальчикам в соседнюю – говорит блондинка, стоящая на кассе со штампиками ака билетиками, у которых по цветам количество времени распределено. - Давай так, дорогуша. - Ёнджун слегка склоняется над её стойкой и приторно улыбается, на что девушка демонстративно дергает бровью. – Ты нам говоришь, в какой из сидит Чон Уён, а я сбагриваю своего друга к нему, потому что так надо, ладненько? Девушка переводит взгляд на нервно одёргивающего рукава Субина и понимающе кивает, указывая как раз на кабинку, которая по идее для мальчиков. - Двадцать минут назад туда забежал, сказал никого не пускать, пока не придёт один чудила. Думаю, это он про тебя. – Девушка щурится на Ёнджуна, пока он продолжает улыбаться так сладко, будто у него сейчас изо рта мёд польётся. - Не то, чтобы туда кто-то охотно ломился сейчас, мы их поставили для парочек, а они сейчас все на ярмарке в лотерее на поездку к морю участвуют, наплыв ждем позже. Давай сюда руку, я поставлю тебе печать на десять минут. – Она манит Субина к себе и на тыльной стороне его руки появляется красное сердечко. Субин пытается Ёнджуна схватить за плечи и хорошенько потрясти, потому что надо выплеснуть эмоции. Ибо какого хрена вообще творится, но Ёнджун ему шипит «Не выёбывайся» и толкает в кабинку. В непроглядной тьме Субина хватают за руку и тянут вниз, заставляя сесть на пол. Спиной он влетает в стоящую в углу малюсенького помещения табуретку и пытается задаться вопросом, почему его садят не туда, но тут ему в глаза бьёт свет фонарика на телефоне Уёна. Субин воет и прикрывает глаза рукой. - Агааа, попался. – Уён улыбается во весь рот и отводит фонарь так, чтобы он не слепил, а лишь освещал будку, ожидая, когда парень напротив проморгается после его шалости. – Как тебе наша развлекаловка? Это Сан придумал, но он вообще с химфака, поэтому я нашим идею принёс, его ребята всё равно в празднике не участвуют никогда. – Уён вдруг достает из кармана пачку мармелада и швыряет Субину прямо в грудь. – Кстати с праздником. А потом лезет ближе и целует, не выключая фонарик. Субину бы его толкнуть в противоположную стену и спросить наконец «Да что, мать его, между нами происходит», но он только вцепляется непослушными пальцами в толстовку Уёна и обиженно мычит ему в губы. Уён улыбается в поцелуй и кусает губы Субина каждый раз, как тот, набравшись смелости, пытается толкнуться языком в его рот. Даже здесь Уён не даёт ничего, а только играет не понятно во что. Был бы Субин понаглее, может быть он сейчас и сжал вредину своими огромными руками и попросил прекратить измываться. Но Субин опять нет. Он бы вообще многое хотел и мог бы, но никогда не станет. Тем более не сейчас, когда у него трое суток без сна и полтора года какой-то непонятной чертовщины, которую с трудом можно назвать влюблённостью или симпатией. Субин решает, что нужно просто смириться с происходящим. Уён откровенно смеётся, когда Субин вдруг весь в его руках расслабляется и только тихо ойкает на не прекращающиеся покусывания, переходящие с губ на щёки и обратно. Они оба совершенно теряются в ощущении тепла друг друга, пока к ним в будку не начинают стучать. Видимо, время уже подошло к концу. Субин думает, что истекло оно слишком быстро и хочет себе ещё одну печать выпросить, но Уён резко отстраняется и ведёт Субина прочь из кабинки, не замечая того, как у стойки Ёнджун тянет запястье внезапно пришедшего Сана ближе к девушке с печатками, говоря «Наша очередь дорогуша, дай нам тоже десять минут». Они долго идут до какой-то обшарпанной двери, от которой у Уёна оказывается ключ. Он говорит, что выпросил его у Хонджуна, которому помещение отдали под комнату для его клуба дизайна и практически толкает Субина внутрь, будто боится, что тот откажется заходить. Внутри он видит пыльный диван, рядом с которым на столике приготовлен целый ужин на двоих – две тарелки чанджанмёна, две банки колы и гора всяких не особо здоровых закусок. - Я так понимаю у нас свидание? – Субин решает, что для личного спокойствия надо перестать удивляться и беситься насовсем, потому что это бесполезно. Ровно так же бесполезно, как то, что Субин всё это время старательно игнорировал всё, что между ними происходило. Он устало плюхается на диван и прикрывает глаза. А через пару секунд чувствует, как его легко целуют в нос. - Давай поедим. Ты за последний месяц очень похудел, знаешь? Мне это не нравится. Ёнджун сказал, что ты из-за проекта даже обедать не успевал всё время. Зачем вообще на эту хрень согласился, ты что не мог просто… И полчаса к ряду Уён ворчит на Субина, прерываясь на рассказы о том, как они с ребятами будки злоебучие неделю мастерили в этой самой хонджуновой комнате, задыхаясь от запаха краски. Субин вяло жуёт и пристально смотрит на то, как ярко жестикулирует Уён и как закашливается из-за того, что так быстро тараторит. И видит – вот эта вот беда с башкой перед ним тоже волнуется. Страшно волнуется и действует на самом деле всегда на опережение, делает до того, как его в испуге оттолкнут. Потому что, по-другому пока не умеет, а с чувствами совладать как-то не под силу. Субин мыслям своим улыбается и тянется рукой к лицу напротив, чтобы тыкнуть в эту ужасно красивую родинку под глазом. И это на Уёна как кнопка выключения действует на взбесившийся электровеник. Уён замирает и тупо хлопает глазами пару минут. Его плечи заметно расслабляются, а в глазах появляется такая сонливость, что зеркалит субинову. Уён тоже переживал, скорее всего ночь перед осуществлением плана с будками для поцелуев. Уён сам не знает что творит всё это время, но чувствует, что так надо. Потому что Субин слишком занят и в его жизнь, кроме как в виде неуправляемого вихря, он бы никак попасть не смог. Субину хочется плюнуть на всё и прямо здесь спать завалиться под голос начавшего вновь вещать о чём-то Уёна, который даже когда уставший остаётся слишком активным. Но они своё первое свидание заканчивают опустошёнными тарелками чанджанмёна и ленивым поцелуем у выхода из комнаты. Субин еле доживает эти три остановки от универа до дома, потому что силы его покидают окончательно. И засыпает, бухнувшись на кровать прямо в верхней одежде, успевая только подумать о том, что у него теперь есть аккаунт какаотолка Уёна и о том, что этот придурошный и правда не знал его имени до недавнего времени.