Хиасолит — один из сильнейших источников чистой силы и энергии, настолько сильной, что справляется едва ли каждый десятый маг, но его жизнь не может остаться прежней. Ни за что. Танзанит — камень смерти, камень разрушитель. Так и не выявлено, к кому же тянется этот камень, ведь за всю историю магии лишь несколько магов смогли завладеть им, но даже они были слишком разными для того, чтобы камень мог выбирать по какому-то признаку. Он может развить хаос в душе и не только, даже если у владельца нет к этому предрасположенности. Железо — тяжёлый металл, к которому чертовски сложно подобрать хозяина. У него слишком сильная энергетика, что и мешает его подчинить. Волевой металл, пробивной, жёсткий, требующий действий. Любит свободу. Многие с возрастом меняют железные перстни, так и не подчинив их. Очень хорош в дуэльной магии, даже слишком.
Огромная сила, власть... кого-то это развращает, а кого-то... Ломает. Ломает и заставляет сбежать. Если бы Джош мог, он бы стёр именно этот промежуток своей жизни и плевать, если он наступит вновь на одни и те же грабли. Пока взор устремлён на переливающиеся камни и их мощь в сочетании с металлами, то ведьмак не замечает, как по полу пробегает ледяной ветерок, прогоняя застоявшийся воздух и... впуская что-то в дом? Чёрт возьми, да. Внимание его перебрасывается на входную дверь только тогда, когда она чуть ли не распахивается со скрипом, впуская небольшой вихрь снега за порог, внутрь. Комнату наполняет тихий шёпот ведьмака, который только разлетается по дому, делаясь громче, пока он сам аккуратно, сосредоточенно вытягивает руки вперёд, чувствуя тепло металла, чувствуя, как в нем резонирует то, что он готов выплеснуть в одну секунду, если это потребуется. Напряжение. Тишина. Вьюга за окном. Теперь закрытая дверь. Тихое шипение. Стоп... что? Резко металл леденеет, руки сами собой опускаются, а ведьмак быстро оборачивается через плечо, пытаясь понять, откуда же шёл звук. Золотисто-карие глаза быстро бегают по комнате, цепляясь за каждую мелочь и... снова шипение. Секунда. Два. Три. Котёнок. Кто-кто? Нет, стоп... котёнок? Чёрный котёнок с царапинами по всему телу и изредка выдранным мехом, который сейчас забился в угол, еле опираясь на стену, но всё ещё старается держать боевую позу. То есть серьёзно. Кот. Совсем маленький котёнок. Нет, возможно, кто угодно бы сразу бросился к нему, возможно, даже взял бы на руки, возможно... Нет, это всё не для Джоша. Он живёт на свете больше трёхсот лет и, чёрт возьми, всё это время чертовски обожает кошек, но... Да блять, это как бы совсем немного странно. Зима. Вьюга. И маленький чёрный котёнок посреди его дома. Неожиданно, как минимум, и чертовски странно вдвойне. — Приплыли, блять, — тихо ругается себе под нос Джош, стараясь сделать пару шагов вперёд и не перепугать ещё совсем маленькое животное. — Кс-кс-кс... — чуть громче, чем матерные ругательства зовёт ведьмак. — Я тебя не обижу, — спокойно говорит Джош, присаживаясь на корточки. Честно говоря, сейчас он прокручивает три тысячи и один вариант, как бы это чудо само ему не навредило, мало ли, кто это на самом деле. — Спокойно, — вкрадчиво говоря, Джош подходит ближе. Сам не понимает, кого из них двоих он успокаивает. В ответ зверёк лишь садиться на пол, всё так же шипя, но... теперь не от злости же, верно? От боли. Глаза буквально горят зелёно-золотистым оттенком, моментально переливаясь, будто есть в них что-то человечное. Котёнок мотает головой, после чего лапы разъезжаются и он неуклюже падает на пол. Смотря на всё это, Джош не задумываясь протягивает руку вперёд, еле касаясь чёрной шерсти, пытается взять на руки раненого котёнка, но... сразу же одёргивает руку, после того, как на свежих царапинах проступают капли тёмной густой крови. — Хорошо, понял, — произносит Джош, смотря на руку, и слегка проворачивает перстень с гиацинтом — раны тут же затягиваются прямо на глазах. — Мы с тобой оба не очень то дружелюбные, но, эй, я хотя бы стараюсь, — Джош продолжает разговаривать, наверное, и правда скорее в стену. Будто бы его понимают, ага. Но, на удивление, котёнок тут же, после незамысловатого фокуса с перстнем удивлённо поднимает уши, больше не прижимая их к голове, так, настороженно. Сейчас он заинтересован, зрачки расширены, и ведьмак это видит. — Выглядишь, будто и правда что-то понимаешь, — не менее заинтересованно смотрит на животное Джош. Картина достойная масла: великий ведьмак, ученик одного из Известнейших, крепкий боец, которому уже четвёртая сотня лет, сейчас сидит на полу и разговаривает с котёнком, даже, скорее, почти ведёт диалог. Понимают друг друга, да-да. Старческий маразм, господин ведьмак? Джош снова протягивает руку, но котёнок лишь медленно кладёт лапу ему на ладонь и... снова царапает. — Ауч, — притворно фыркает ведьмак. — Тебя это забавляет, что ли? И снова гиацинт, и снова целебная магия... Но теперь в больших глазах животного аж искорки забегали, так он смотрит на ведьмака, который уже даже не на корточках, а в позе лотоса, скрестив ноги, сидит на холодном полу. Не проходит и нескольких минут, как котёнок неумело, искалечено, пошатываясь, но как-то даже доверчиво идёт прямо на руки к ведьмаку, запрыгивая на колени. — Намёк понял, — усмехается Джош, тут же поднимаясь с пола и относя зверька в другую комнату. Исцелить просит. Умело. Иногда Джош думает, что больше учтив даже с животными, нежели с людьми, а потом... а потом понимает, что это правда. Нет, ну а что? Менее надоедливы, менее привередливы, да и общий язык проще найти. Он не асоциален, он просто обезопашивает людей от себя.***
Через пол часа котёнок, хоть и с большим недоверием, но всё же засыпает, почти что не в силах держать сейчас холодные, ярко-жёлтые глаза открытыми. Он слишком устал, да и магия камня явно настаивает на отдыхе. Ведьмак занят небольшой уборкой ещё около часа... Да, по тому бардаку, который вечно царит в доме, вообще не скажешь, что он хоть когда-то хоть что-то прибирает, а не просто бросает там, где удобно, но вот такое вот чудо иногда происходит. Должен же ведьмак творить чудеса, вот, пожалуйста. А вообще, завтра ему предстоит разобрать на амулеты и обереги засушенные ещё летом травы, отложив те, которые не стоит трогать зимой, конечно. Так что свободное место, хотя бы на столе, не помешает. Наконец закончив с уборкой уже глубокой ночью, Джош потягивается, стоя перед кроватью. Котёнок спит, как ни в чём ни бывало, только сейчас не свернувшись комочком, словно защищающийся броненосец, а распластавшись на половину подушки, довольно потягиваясь сквозь дрёму. Смотря на это, Джош улыбается лишь уголком губ, снимая остатки ненужной одежды, и остаётся только в легких штанах, наконец, ложась в кровать. Конечно же, стараясь не потревожить наглого гостя. — Надеюсь, тебе там удобно, раз половину кровати занял, — недовольно, но с улыбкой в голосе ворчит ведьмак. — Спокойной ночи, — уже без насмешки, вполне искренне, вполголоса говорит Джош, в последний раз глянув на котёнка, перед тем как закрыть глаза, так же переливающиеся золотом, как и у чёрного кота, сейчас тихо-тихо мурчащего рядом.***
Проходит день, два, три, неделя... На самом деле, Джош уже давно привык к тому, что каждое его утро начинается с того, что завтракает он не один, хоть раньше мог вообще обходиться без еды по утрам. Привык к тому, что находит кошачьи следы, непонятно чем оставленные, то ли серой, то ли мукой... Где на самом деле только не лазает этот наглый... кот. Да, Джош ещё не давал ему имени. С начала ведьмак даже не думал, что оставит его, не то чтобы какая-то там кличка, не-не-не. Но морозы на улице крепчали, деревни рядом нет... а откуда это чудо взялось до сих пор было не понятно. Привыкнуть Джош успел даже к чрезмерной человечности этого странного во всех смыслах чёрного котёнка. Каждый раз, когда ведьмак допускал ошибку, когда хоть чуть осекался, ну, допустим, не на ту полку ставил хризолит, хотел добавить в небольшую склянку не тот цветок или мог ошибиться даже в обычной готовке, забыв про мясо на огне, то этот чертёнок мяукал. Или ходил рядом, вертелся, рычал, в общем, показывал, что что-то не так, как только мог. Джош даже пару раз думал, что у него галлюцинации, потому что кто вообще мог знать, что тысячелистник нельзя сушить вместе с обычной, чёрт возьми, ромашкой? Вот он, ведьмак с опытом за три сотни лет и не знал. А потом вопросы, почему бутыльки протекают, пробки вылетают, верёвки с засушенными травами обрываются... Возвращаясь к человечности кота, можно сказать только одно: Джош окончательно решил, что он поехал крышей. Основательно так, прямо по полной. — На злого духа не похож, — вслух рассуждал ведьмак, разбирая одежду, которую собирался нести к озеру, чтобы выстирать. — Домовые не обретают облик животных, — ох, в этом он точно уверен, пыль исчезла ещё книг с пяти, если не больше, он на все тысячу процентов уверен. — Оборотни не поддаются влиянию гиацинта, — продолжал вычёркивать варианты Джош, даже не обращая внимания на довольно щурящегося кота, сидевшего сейчас на столе, аккуратно обойдя все хрупкие сухие травы. — Кто же ты, блять, такой? — тихо выдыхает ведьмак, потерев глаза, и наконец оборачивается на довольного кота.***
Ответ на мучавший его вопрос ведьмак узнал не так уж и скоро — прошло три недели, началась четвёртая. Третий день третей недели, как этот нахальный, самодовольный чёрный комок живёт в доме ведьмака. Котёнок уже успел подрости, став чуть крупнее, а из глаз исчез зелёный, оставив карий наедине с золотисто-жёлтым. В конце концов, для животного три недели не малый срок, тем более для совсем маленького. А за это время успели произойти несколько вещей, кстати. Во-первых, за это время выяснилось, что, вообще-то, косячит не только ведьмак. Это пушистое чудо иногда умудрялось делать то, что ни за что не пришлось бы решать ведьмаку никогда в этой даже слишком долгой жизни. Просто не могло бы такого произойти, и всё тут. Но блять происходило же. Не сильно злился Джош лишь потому, что это всего лишь котёнок. Если бы такое вытворил человек, то он бы закопал его прямо в лесу неподалёку, слепив на импровизированной могиле снеговика. Ну, а во-вторых, выяснилось, что... да ничего не выяснилось. Один раз Джош даже выбрался в город, чтобы взять пару книг, о чём пожалел по двум причинам: первая — это люди, а вторая — в книгах ничего нового он не нашёл. Совсем. Так вот, третий день третий недели. Среда. Февраль. — Спокойной ночи, — так же тихо и беззлобно говорит Джош, прямо как в первый раз, почти месяц назад. Сейчас животное только из вредности может отвоевать у Джоша подушку, а вообще предпочитает прижиматься ближе к ведьмаку, часто укладываясь ему на грудь и мурлыча. Кошки хоть и существа наглые, своеобразные, но не менее верны, чем собаки. Просто гордости в них побольше. Можно ли найти более извращённый ответ Вселенной на мучающий долгое время вопрос, чем... голый блять юноша в твоей постели с утра пораньше?!