Лучшие друзья

      Боль на сей раз физическая пронзала бедро молодого шамана, которого изрядно потрепал его противник, умеющий перевоплощаться в животных, маски которых он менял в зависимости от ситуации.       – Господин Йо, деритесь! – кричал ему с центра арены Рио, которому тоже неслабо досталось от своего противника, однако в его мыслях был лишь друг, который, похоже, совершенно не собирался отвечать на атаки своего противника.       Да, Асакура вставал, но лишь на автомате и даже не до конца, получая очередной удар от массы зверя, как только оказывался на четвереньках.       – Почему он не дерётся?! – дёргался на своём месте Юсуи, уже забыв о том, что значит сидеть смирно, и выкидывал руки вперёд, желая броситься на арену и настучать по голове не Ридъярду, а Йо, чтобы он, наконец-то, пришёл в себя.       – Он не будет драться, – смотря на шатена печальными и пустотелыми глазами, заявила Юи, так же, как и Лайсерг, узнав эту манеру и эту атмосферу.       Когда она вышла против команды дорэи, Вэй заведомо знала, что ей не победить, даже и пытаться не нужно было, поэтому шатенка решила просто сдаться и покорно принять уготованную ей смерть. Так и Йо просто сдался перед своим противником, которым являлся отнюдь не шаман из команды «Кукольный театр», а эта беспощадная любовь, которая сыграла с таким добрым и светлым человеком злую шутку.       Он не хотел бороться, и не только на арене, ведь ему было не просто больно, а невыносимо испытывать те же страдания, как и год назад, во второй раз. Не хотелось ничего, кроме как исчезнуть из этого мира. И такими темпами его желание могло претвориться в жизнь, причём загробную.       – Мы должны ему и ребятам помочь, – дёрнулась в сторону Сели, даже не зная, что она сделает, но полностью готовая выйти и стать живым щитом для друзей. Однако не только сильные руки мужа вернули её на место, но и тот факт, что Патчи уже во второй раз за всю историю турнира поставили барьер вокруг арены.       И причина была не только в знании Патчей, что друзья Асакуры могут не выдержать и пуститься на помощь - здесь был масштаб сочувствия покрупнее, ведь буквально весь стадион пронёсся уже обеспокоенными и готовыми к борьбе возгласами. Как бы членам совета ни было жалко Йо и Лайсерга с Рио, они не имели права вмешиваться до тех пор, пока у всех членов команды не кончится фурьёку, а тем более они не могли допустить вмешательства шаманов, ведь иначе покровительство одним могло вызвать возмущение у других. В конце концов, это борьба, и она жестока.       – Давай, Асакура! Вставай и дерись! – кричал из общего шума и гула трибун Юсуи, зная, что он ничего не может сделать, кроме как отдать другу свою поддержку.       Йо не слышал его, ведь криков было много наряду со свистами разочарования, однако он шестым чувством ощущал мощные позывы друзей, которые ударялись о его стены отчаяния.       Стоя на четвереньках и тяжело дыша, шатен мечтал лишь об одном, чтобы эта пытка поскорее кончилась, чтобы он, наконец-то, освободился от оков человеческой жизни и ушёл туда, где нет боли.       – Это всё, на что ты способен? – немного хриплым и тихим голосом на последних силах произнёс Асакура, стоя на коленях и упираясь руками в землю.       Прямо перед ним большой медведь, в которого успел перевоплотиться шаман, снова стал человеком, и, сняв маску, Ридъярд посмотрел на шатена спокойным взглядом.       – Ты едва стоишь и ещё осмеливаешься подначивать меня? Учти, мне дан приказ убить тебя, – едва сказав это, шаман снова увидел на лице Асакуры усмешку, которая заставила его сдвинуть брови и немного удивиться поведению противника.       – Ну так давай, и покончим с этим, – не теряя горькой усмешки, снова подковырнул его Йо, однако кудрявый шаман даже с места не сдвинулся и лишь продолжил с подозрением смотреть на своего покорно сдавшегося противника.       – Мне не хочется этого делать, – устремив свой взгляд светлых глаз в небо, с сожалением сказал парень, – но выхода у меня другого нет, – поджав губы и сделав взгляд жёстким, но отнюдь не для Асакуры, а для того, кто его заставлял поступать так, как он не хотел, с ненавистью к себе произнёс шаман. – Если я сохраню тебе жизнь, то взамен отдам свою, – услышав это, Йо снова горько усмехнулся.       – Тогда не медли, – и снова кудрявому парню не нашлось, что сказать на эту покорность перед уготованной судьбой.       Не говоря больше ни слова, лишь кинув на стоявшего на четвереньках и тяжело дышавшего парня сожалеющий взгляд, Ридъярд снова воспользовался маской волка, которая с помощью способностей шамана преобразила его в этого зверя.       Пускай будет так, пускай больше не будет его в этом мире, так будет и самому Йо легче, и Анна больше не будет шарахаться по деревне, боясь, что она может наткнуться на него или же, что Асакура сам всё расскажет Генриху.       Пускай закончится эта адская мука и расплата за неизвестный грех, ведь так всем будет легче.       Увидев то, что шаман в обличии зверя уже приготовился к прыжку, чтобы вцепиться в него своими острыми клыками, Йо смиренно и даже с облегчением прикрыл глаза, через веки почувствовав какой-то мощный поток света, который так символично появился вместе с мощным взрывом. Как только Асакура услышал, что волк прорычал и бросился на него, он рефлекторно сжался и ещё крепче зажмурился, в ту же секунду почувствовав... ничего.       Это было странно, ведь неужели умирать настолько не больно? Он не испытывал резкой физической боли в теле от острых, как бритва, клыков, которые должны были вцепиться ему, скорее всего, в глотку. Не ощущал, что его тело теперь было опрокинуто на землю. Он не чувствовал ничего, лишь через секунду другую услышал, как капает вода, разбиваясь вдребезги при контакте с землёй.       Вода? Но откуда? И что вообще произошло?       Не имея больше желания строить теории и догадываться о происходящем, Асакура осторожно приоткрыл одно веко, и увиденное заставило его резко расширить глаза, сужая зрачки до точек страха, которые затряслись, как листья при порывистом и сильном ветре.       Вода обратилась в алую кровь, а эгоизм, стремящийся к смерти – в раскаяние. Всё, что казалось неважным, стало жизненно-необходимым и самым ценным на всей планете.       – Р-рио, – разлетаясь от совершенно иной боли на куски, мешаясь с грязью предательства и ненависти к себе, Йо с трудом смог произнести имя того, кто сейчас стал для него живым щитом, приняв всю мощь клыков на свою руку, которую он даже не попытался защитить фурьёку.       Острые зубы впились в правую руку байкера и теперь проливали его алую тёплую кровь на арену. Сам же Умемия лишь сжимал зубы, опустив голову вниз и тяжело дыша, чтобы сдержать желание закричать от боли.       Вокруг мгновенно повисла тишина, даже на трибунах люди забыли, что значит дышать. И дело было вовсе не в том, что шаман пострадал и теперь орошал землю своей багряной кровью - просто поступок, который он совершил ради спасения своего друга заставлял всех пораскрывать рты в немом восторге, у некоторых вызывая чувство белой и искренней зависти.       – Хм... – как-то странно, став не наигранно печальным, выдохнул Генрих, пристально смотря за тем, как байкер без раздумий кинулся на защиту Йо и не пожалел себя во имя защиты друга, – повезло же Асакуре с друзьями, – он опустил глаза, по которым можно было впервые разглядеть эмоцию лёгкого восхищения и открытой зависти, после чего посмотрел на свою жену и увидел на её лице такое же не свойственное ей сожаление. – Ты тоже завидуешь им? – задал вопрос Шварц, открыто намекая ей о своих чувствах.       – Жаль, что таких преданных и верных друзей мало, – взяв себя в руки, спокойно, но с ноткой печали произнесла Анна, и что самое интересное, так это то, что Генрих не счёл это за проявление слабости или же признаком подозрительного поведения, он лишь горько усмехнулся и сказал:       – И правда, жаль, – после этих слов он снова стал самим собой, то есть с выдохом нацепил на себя спокойствие и хладнокровие.       Но вот у кого точно не было спокойствия, так это у молодого шамана, который настолько поддался собственному эгоизму, впервые проявившемуся у него из-за срыва души, что забыл про всех на свете. Йо не думал ни о семье, ни о друзьях, ему было плевать на всё, и он думал лишь о том, чтобы его собственные муки скорее прекратились.       Он даже не принимал во внимание муки друзей, которые неминуемо возникнут после того, как такого важного, дорогого и лучшего человека в их жизни не станет на Земле. И от осознания того, что он сделал, о ком забыл и поставил под угрозу, у Йо сотрясались осколки его разбитого сердца, собираясь вновь воедино и снова становясь тем, что может неугасаемым пламенем биться ради друзей. (Музыка: Yasuharu Takanashi (Vol.1) – Fairy Tail Main Theme (Slow Ver.))       Пробуждение далось Асакуре через муки пострашнее, чем любовные терзания. Это пробуждение, которое вернуло ему ясность ума, далось через пролитую кровь друга. Пролитую... из-за него.       – Господин Йо, – немного переборов первые секунды боли, произнёс байкер, стоя на месте, как неподвижная скала, – Вы в порядке? – этот вопрос стал тем самым раскалённым железом, которое прожигало сердце насквозь.       Как он может спрашивать о таком друга, когда сам пострадал не на шутку? Утерянное чувство верности перед друзьями – вот, чего лишился Йо в свете последних событий, и вот, чего он так теперь стыдился, сгорая дотла в муках ада.       – Рио, – снова вторил Асакура трясущимися губами, не веря в происходящее.       – Господин Йо, – всё так же сдерживая зверя, который ещё сильнее впивался в его руку клыками, продолжил говорить Умемия, не поворачивая назад головы, – я знаю, какую Вы боль испытали.       – Рио, умоляю! – вскочил на ноги Йо, очнувшийся от сна своих проблем, которые стали пеленой и нерушимой преградой. Он подскочил к байкеру, моля его остановиться, но, поняв, что он сам безоружен, начал искать глазами свой меч.       – Господин Йо, я молю Вас, выслушайте меня, – Йо на секунду остановился, стискивая зубы от душевных мук совести. – Я понимаю Вашу боль, однако... – Рио сцепил зубы и с выкриком откинул от себя зверя, который ударился о борт арены и заскулил, – пока жива душа и сердце бьётся, Вы всё преодолеете, а мы никогда от Вас не отречёмся.       Слова, берущие за самые сокровенные точки души, заставляли воздух в лёгких стать таким тяжёлым, таким невыносимым, что даже слова прощения не помогли бы. Как же тяжело было Йо, который чувствовал, как его совесть перевоплотилась в друге, который ни на секунду не терял веру и не отрекался от него.       – Прости... – ненавидя себя всем сердцем, но теперь зная, ради кого он должен жить и кого защищать, произнёс практически шёпотом Асакура.       – Давайте поможем Лайсергу выбраться, – говоря так, будто ему и не было больно, улыбнулся Рио, отдавая своему учителю и другу меч, прихваченный по пути и теперь орошённый его собственной кровью, которая отныне всегда будет напоминать Асакуре о том, ради кого он живёт. Он больше никогда не потеряет головы и останется верным, в первую очередь, самому себе.       Как только Умемия увидел критический момент, когда понял, что может произойти неповторимое, он сам не понял как, но в нём возросла сила, позволившая ему прорваться через врага, который только сейчас начал вставать с земли, на которой распластался, всё также прикрытый своим голубым плащом.       Надо встать душой, расправить крылья сердца и снова стать тем, в кого верят. Нельзя было разочаровывать друзей, которые являются, пожалуй, самым мощным лекарством и противоядием от любых мук и ран.       Подняв голову, Асакура вдохнул в лёгкие столько воздуха, будто он тараном пробил все преграды, мешавшие ему и заставляющие его мир погружаться во тьму.       – Но для начала давай разберёмся с нашими препятствиями, – взяв себя в руки, снова стал самим собой Йо, которому для трезвости ума и сердца понадобилась сильная встряска. Их противники под злостные речи Кукольника встали и снова были готовы к бою, который имел прямое предназначение: не на жизнь, а на смерть. – Ты как? Сможешь сражаться? Сильно болит? – видя, что вся рука байкера изранена, в сомненьях спросил Асакура. Однако байкер лишь улыбнулся такой искренней и беззаботной улыбкой, что даже Йо немного усмехнулся.       – Да даже не почесалось, – раскинув руки, Умемия лишь пошёл обратно к ждущему его противнику, но Асакура был готов поклясться, что слышал такое рассмешившее его «ауч», тут же почувствовав укор совести, но и прилив новой силы для жизни ради своих друзей.       Новую волну силы и мужества испытал и заключённый в тюрьме из фурьёку Лайсерг, который встал с колен с таким решительным и воодушевлённым взглядом, будто он сейчас разнесёт эту тюрьму на тысячи кусков. Однако здравый смысл взял верх, и Дител вспомнил, что барьерная клетка реагирует на силу и открыть её можно лишь... изнутри.       Даузер открыл свои глаза так же резко, как и мысль, посетившая его. Снять тюрьму из фурьёку можно лишь, перерезав нити, испускаемые куклой, которая находилась над ним, но совершить это могут только Рио или Йо, а посему ему остаётся только ждать. Ждать и верить в своих самых настоящих и преданных друзей.       – Итак, – не теряя своего настроя, хоть и чувствуя, как раны начали дёргать, нуждаясь в скорейшем обеззараживании и уходе, произнёс Умемия, переложив своё оружие в левую руку и собираясь драться до победного, – на чём мы остановились?       Но стоило ему договорить последнее слово своего насмешливого и задиристого вопроса, как голубой плащ был резко выкинут вверх, заставляя и байкера, и всех зрителей замереть с раскрытыми ртами, и лишь одного человека, коим являлся уроженец Хоккайдо, сделать жест обречённости.       – Ну всё, – шлёпнув себя рукой по лицу, пробубнил Трей, – он продует.       С приоткрытым ртом и изумлённо нахмуренным взглядом за всей сложившейся ситуацией наблюдал и зеленоглазый пленник, который понимал то же, что и северянин. Пожалуй, для Рио это был самый опасный, самый страшный и самый непобедимый противник, потому что этим противником была...       – Рио, даже не думай об этом! Она твой враг! – но было поздно, ведь глаза байкера загорелись красными сердечками очарования, уже не слыша своего протеже, который кричал ему о том, чтобы он не поддавался своей главной слабости.       Но как? Как можно было не податься на такую обворожительно-красивую брюнетку, которая сейчас предстала перед ним, смотря своими зелёными глазами на него, как на надоедливую мошку. Но последний факт Рио мало волновал, потому что эта красавица, имеющая прямые, шелковистые волосы с густой прямой чёлкой, покорила его сердце в ту же секунду, в принципе, как и тысячи девушек до неё.       – О, прекрасное создание! – загорелся силой любви Умемия, лишь после резкого взмаха рукой, который отозвался болью, вспомнив, что он ранен и не способен драться в полную силу. – Э, прошу прощенья за свою грубость, – претерпевая боль, но вспомнив то, что не слабо приложил девушку к земле своим мощным ударом, начал подходить к ней Рио, почёсывая левым указательным пальцем висок и чувствуя себя виноватым.       – Рио, ты с ума сошёл! – не вопросительно, а утвердительно воскликнул Лайсерг, находящийся позади этой схлестнувшейся парочки. – Атакуй её! Она твой враг!       – Прекрати, Лайсерг, – находясь где-то в мечтаниях, с улыбкой отмахнулся от этого Умемия, – она просто хрупкая девушка, которая...       – Рио, берегись! – крикнул снова испуганный Дител, который в отличие от байкера видел всё трезво и ясно, а не через розовые очки, и в ту же секунду Умемия снова почувствовал мощный взрыв, который послала в него девушка, и который отбросил его на несколько метров назад.       – ...которая смертельно опасна, – договорил Рио с некоторой корректировкой своей мысли после произошедшего. Увечья, полученные вследствие защиты Йо, снова дали о себе знать, на этот раз «обогатившись» грязью, которая попала на открытые раны.       – Рио! – крикнул ему обеспокоенный Асакура, который сам еле сдерживал своего сильного противника, перевоплотившегося в медведя.       – Всё хорошо, господин Йо, – мужественно выдерживая пульсирующую и неприятную боль, ответил Рио, снова взяв своё оружие в левую руку. – Э, милое создание, мы, наверное, начали наше знакомство как-то неправильно, давайте начнём заново, – не терял веры в свои убеждения Рио. – Меня зовут Рио. А Вас?       – Рио, прекрати! – снова закричал, схватившись за голову Дител. – Она твоя смерть, атакуй!       – Ты не прав, Лайсерг, – покачал головой Умемия, не сводя взгляда с этих зелёных, как два изумруда, глаз, которые засасывали его в трясину своей красоты. – Эта девушка не способна на убийство.       Дител просто не мог поверить в такой откровенный абсурд, который был заметен всем, кроме байкера, невооружённым глазом, а Рио вопреки всему просто встал с трудом на ноги, вызывая у девушки лёгкое изумление.       – Скажи, пожалуйста, как тебя зовут? – было такое ощущение, что девушка либо не понимает языка, либо была немая, но она ничего не отвечала и даже не делала попытки как-нибудь объяснить, почему она ничего не говорит.       Дёрнув раздражённо бровью, она решила заменить слова действиями, которые отобразились в очередной атаке, направленной на байкера, успевшего отскочить в сторону и не попасть снова под раздачу.       – Убедился?! – снова воскликнул в силу расстояния Дител, смотря на то, что байкер хоть и держится, но уже на пределе своих возможностей.       – Да, – отдышавшись, тихо ответил байкер, однако в ту же секунду снова все, даже зрители, схватились за головы и нахлобучили изумлённые глаза на лбы, – она прекрасна.       Все друзья Умемии знали о том, что байкера нельзя недооценивать, ведь, несмотря на то, что он стал шаманом позже всех, он нисколько не уступал им в силе, однако все знали также то, что его единственный враг, которого он никогда не сможет победить, это девушка. Любая. Ведь Рио – это самый настоящий романтик, который видел в девушках не просто смазливое личико, а красоту этого мира. Он не сможет даже пальцем её тронуть, а посему этот бой был заведомо проигран.       Но так ли это было на самом деле?       – Ты говоришь по-японски? – спросил Умемия, снова двинувшись на удивление и ужас остальным вперёд, навстречу к девушке, которая расширила глаза от ещё большего удивления.       Она как будто не слышала его слов, не слышала всех его попыток установить с ней контакт, и лишь смотрела на него с подозрением и отрешённостью.       Однако как только Рио подошёл к ней на запрещёно близкое расстояние, она вздрогнула, очнувшись от своих мыслей, и, стиснув зубы, снова вытащила из кармашка на ноге свои спицы, которые тут же были пропитаны фурьёку и направлены в байкера, который в этот раз снова попал под неминуемую атаку.       И снова взрыв, снова боль, которая уже стала такой привычной, но не менее болезненной. Умемия летел кувырком назад, опираясь на больную руку, и с каждым разом боль становилась всё острее и жгучее. Именно поэтому следующие движения, которые он пытался совершить, чтобы встать, дались ему с огромным трудом.       Но стоило ему подняться на колени, Рио снова услышал испуганный и взволнованный голос Лайсерга, а, подняв голову, он увидел, что над ним возвышается такая красивая, но такая опасная шаманка, которая, видимо, не хотела с ним говорить, лишь убивая его своим молчанием и грозным взглядом.       Наверное, Умемии нужно было перебороть боль и кинуться подальше от девушки, которая стояла снова с готовым к атаке оружием и смотрела на него изучающим и любопытным взглядом, но он не мог. Не мог не то, чтобы дёрнуться, просто отвести от неё взгляда, и то, что произошло дальше, вовсе заставило его забыть обо всём на свете, даже о том, что значит дышать, ходить, есть и вообще жить. – О чём ты мне тут ведаешь, не знаю, Мне не понятен твой простой язык. Кудесник слова я. Я рифму понимаю, А ты, мой друг, попал на острый штык.       Мягким, но величественным голосом, подобно бархату, с растяжным ритмом проговорила незнакомка, которая в этих четырёх строчках объяснила причину своего молчания.       Рио не мог пошевелиться, он никогда не встречал таких людей, которые не понимали бы языка, на котором говорили. Да, девушка говорила по-японски, но в стихотворной форме, и, похоже, кроме этой формы изложения своей мысли, она ничего не понимала, будто ей говорили что-то на другом языке.       Такое в априори было невозможно, но, похоже, эта девушка в силу своей шаманской особенности могла говорить и понимать только в стихах, что в сердце байкера отозвалось стократным стуком восхищения и волнения.       Его не отпугнула эта её странность, хотя для него это была скорее особенность. Просто необыкновенная особенность, которая его восхитила, привлекала и притягивала мощным магнитом.       – М, – кивнув головой, в шоковом состоянии единственное, что мог произнести Рио, потеряв дар речи. Надо собраться, взять себя в руки и ответить, и, следуя именно этой цели, Умемия снова похлопал глазами и сказал: – Кудесник, значит. А настоящее имя есть? – поинтересовался байкер, полностью не учитывая то, что поведала ему девушка. Только рифма, только она.       И снова резкий и неожиданный удар, причём с близкого расстояния, понёсся в парня, который снова страстно поцеловался с землёй. Она не понимала ни одного его слова, которое не рифмовалось, поэтому на него девушка по кличке «Кудесник слова» смотрела, как и на тысячи других отбросов, не имевших таланта говорить на её великом искусстве речи.       Девушка, которая была похожа своей грацией на царицу, плавной, кошачьей походкой начала приближаться к Умемии и снова заговорила: – Приказ убить тебя мне отдан очень строго, Мне выхода иного не видать. Убью тебя, и не дано мне здесь другого, Лишь жизнь свою взамен твоей отдать.       И снова непоколебимость в голосе девушки звучала так натянуто, как будто она пыталась в этом убедить не парня, чтобы тот сотрясался от ужаса и молил о пощаде, а себя.       – Ага, – с отрешённость, пытаясь туго, но верно уловить мысль, отреагировал на такое заявление Рио, кивнув заторможено головой с немного приоткрытым ртом, что предавало ему некую глуповатость.       – Рио, атакуй! Чего ты ждёшь?! – то взмахивал руками, то хватался за голову, но так или иначе нервничал и мельтешил в своей клетке Дител из-за того, что его друг никак не может закрыть глаза на то, что перед ним девушка.       Эта «царица», а по-иному Умемия даже и назвать её не мог, снова улыбнулась кривой улыбочкой тому немощному и жалкому состоянию парня, который не мог и не ударить её, и не защититься. Она понимала, что это, видимо, не в его правилах – драться с женщиной, и именно это давало ей уверенность в своей победе и резкости действий.       Раз за разом она наносила ему удары, но вот, что интересно: с её стороны после каждого удара были сделаны паузы, чтобы противник отдышался, а с его стороны была невероятная сдержанность и покорность, которая проявлялась в том, что Рио просто принимал и принимал все удары. – Ты слаб, беспомощен и гадок, И как ты до турнира дотянул? Как сотни до тебя, ты просто жалок. Скорее б ты на веки здесь уснул.       Намерения и желания девушки звучали снова натянуто и раз за разом всё неуверенней, чего не скажешь о её атаках, которые с каждым разом делались всё сильнее и сильнее, что на Умемии уже живого места не осталось.       Ни Лайсерг, ни тем более Йо, который сам не мог справиться со своим противником, лупивший то и дело его мощными ударами самых разнообразных животных, не могли помочь байкеру, который со стороны казался безумцем, ведь он даже не пытался уклониться от жестоких, пропитанных страхом за собственную жизнь ударов.       Но безумен ли тот, у кого есть план? Безумец ли тот, кто выжидает момент, постоянно что-то обдумывая и просчитывая свои действия? – Последних слов не говори, не нужно, При битве ты утратил свой кураж. К тебе я отношусь лишь равнодушно, Но жизнь свою ты здесь сейчас отдашь.       Брюнетка, не медля больше ни минуты, вытащила очередную «порцию» своих спиц, которые как будто по волшебству не кончались, и в тот же миг направила их с разрушительной силой в байкера, улыбнувшегося на последней секунде столкновения такой кривой и такой не свойственной, даже дикой для него улыбкой, похожей больше на оскал маньяка.       Произошёл очередной взрыв, но на сей раз он был таким сильным, таким ярким, что весь стадион заходил ходуном, а буквально все зрители позакрывали глаза от неприятных лучей и ветра.       На этот раз произошло что-то совсем другое, нежели уже приевшаяся всем односторонняя атака, и в этом убедились не только наблюдатели, но и сама девушка, которая широко расширила в ужасе глаза, когда дым рассеялся, и она увидела, что её противник всё же соизволил и отразил её удар. Но что самое удивительное, даже не двинувшись с места.       Его голова была опущена. Тишина, воцарившаяся повсюду, была такая интригующая, как тикающие в ожидании часы. Даже Ридъярд и Йо перестали на секунду атаковать друг друга и просто смотрели на своих товарищей по команде немного удивлённым интересом.       А Рио молчал. Молчал и не поднимал головы, будто на что-то решаясь, но уже всей своей мощью давая понять брюнетке, что ей нужно приготовиться к его контратаке, которая станет самым мощным, самым фееричным и самым не забываемым моментом в истории турнира. – Кажись, я понял, в чём моя проблема, И как её мне побыстрей решить. Язык твой бесподобен – моя тема, Теперь на нём я буду говорить.       Его сильный, игривый и до безумия решительный взгляд поднялся резко на последних словах вверх, и девушка, стоявшая перед ним, вздрогнула, наконец-то, услышав и что самое главное – поняв, что сказал ей только что парень, час которого настал, чтоб показать всю свою мощь томившейся души.