Мир потерянных кукол

Старые детские игрушки, кто не помнит их. Самых любимых, бывших живыми, настоящими друзьями, которых любил как родных. Потерять которых было, безо всякого преувеличения, страшным горем, с остающейся зиять ледяной пустотой раной в груди. И наоборот — обнимая, прижимая обеими руками к себе, прямо к сердцу любимого игрушечного зайца, чувствовалось буквально физически, как любая боль отступает и уходит прочь насовсем. Самые любимые детские игрушки, запоминающиеся на весь остаток жизни, как бы долог тот не оказался, хоть до глубокой старости, пока помнишь себя самого. Куда, как однажды навсегда исчезли вдруг все они? Обиделись и ушли в свой игрушечный загробный мир? Поддерживая и обнимая друг дружку по дороге туда, откуда не возвращаются. Где можно услышать, как о тебе неожиданно вспомнят, затоскуют, даже до слез, но что с того. Мертвому припарка, как у людей называется. Кукла Эля, пластмассовая, огромная, вызывающая жуть, но такая любимая все равно. Кукла-Принцесса, в голубом бальном пышном платье до пят с кружевными оборочками, с тугими локонами чистым золотом, красным золотом солнечной рыжины. Совсем маленькая куколка, веселая и задорная курносеньким носиком и короткими вихрами, мягкая, добрая. Медведь… Белый с черным. Самый-самый любимый! Большой такой, сильный, отважный защитник от всякого зла — становящийся все меньше и меньше год от года и однажды ставший самой обыкновенной средних размеров игрушкой. Из прохудившегося брюха которого стал сыпаться желтый поролон и мама запихала его в пакет, чтобы отнести на помойку! Тут и пришла очередь самому спасать спасителя-Медведя. Но однажды тихо пропал и он тоже, что стало понятно даже не сразу. Мир ушедших игрушек, потерянных, отнятых силой. По которым так горевал и защемит в груди при воспоминании сколько бы не минуло с тех, все более давних пор, лет. Как в Сказке — Однажды ты с ними встретишься вновь. С каждым и каждой! Заплачешь, обнимешь. Страна Детства вернется. Насовсем.