ashes of angels

Алек рядом с ним неестественно застывает и, когда Магнус оборачивается взглянуть, спросить, дергается назад — ровно настолько, чтобы убедиться, что они случайно не соприкоснутся. Он держит бокал поднятым, словно собирался отпить свой напиток. Или только что отпил. Магнус сжимает челюсти, закрывает глаза, чтобы взять под контроль голос, убедиться, что он будет звучать тихо, спокойно и сдержанно. — Напиток? — Пыльца пикси. Сердце обрывается, глаза Алека расширяются, когда слетают маскировочные чары. Черт. Он не был так зол еще ни разу за всю свою гребаную жизнь, но ему нельзя терять самообладание — не здесь, посреди официальной встречи Клэйва, и не сейчас, когда у Алека осталось очень мало времени, чтобы успеть принять противоядие. Если бы Алеку не удалось каким-то образом распознать яд, если бы кто-нибудь до него дотронулся, хотя бы одно малейшее прикосновение к коже… Магнусу известно как минимум пять различных заклинаний, чтобы отследить перемещение пыльцы пикси; это магический яд с уникальной структурой, но ему вряд ли удастся воспользоваться ими тихо или достаточно быстро, чтобы от этого была какая-то польза прямо сейчас. Ему удается сосредоточиться достаточно, чтобы сплести заклинание стазиса, окутать им бокал и отправить все это в сейф у себя в лофте. Алек моргает, с тихим, довольным хмыком сжимает пальцы теперь уже свободной руки и наклоняется вперед, ближе к Магнусу, словно очарованный пламенем мотылек. Магнус сдерживает рычание, потому что, даже зная, что это всего лишь действие яда, который по совместительству является афродизиаком, он испытывает острое желание ответить — ведь это же Александр. И пока не начал плакать или материться, Магнус закрывает глаза и заставляет себя сделать долгий, глубокий вдох. Затем призывает две пары перчаток. Алек таращится на них, ничего не предпринимая, на щеках потихоньку расцветает легкий румянец. Магнус надевает перчатки им обоим с помощью магии и осторожно обхватывает ладонью запястье Алека — обернутые тканью перчаток пальцы поверх рукава одежды, просто на всякий случай. — Давай, как только выберемся из Главного Зала, я открою портал домой. В моей аптечке есть все необходимое. — Оу, — Алек дуется. Похоже, его уже достаточно унесло, чтобы захотелось уступить побочным эффектам, позволить вытрахать из себя яд. Пыльца пикси славится своим быстродействием. О недра Ада, а если бы Магнуса в нужный момент не оказалось рядом? Следующие слова Алека не дают ему развить эту мысль. — Но это же ты. Магнус сглатывает, потому что глаза у Алека большие и прозрачные. Он понимает, что Алек действительно этого хочет, что это говорит Алек, а не наркотик в его теле. Что его не заботит то, что кто-то пытается убить его особенно жестоким и унизительным способом, уповая на то, что даже если он не умрет, все равно будет уничтожен. Вместо этого он доверят Магнусу заботу о себе. У Магнуса в груди ноет — так больно от того, как мало сам Алек себя ценит. И того факта, что Магнусу он доверяет больше, чем кому бы то ни было, не достаточно, чтобы эту боль унять. — Тебя опоили. Ты не можешь принимать такие решения прямо сейчас. Алек пытается отстраниться, словно хочет сложить руки на груди, вторя хмурому выражению лица. Но Магнус его не отпускает, начинает двигаться вперед, его хватка крепка настолько, насколько он может себе позволить, чтобы не бросалось в глаза, что он тащит Алека за собой. Он слышит, как Алек бормочет “чушь какая” — слишком тихо, чтобы обращать на это внимание. Магнус отказывается от своего первоначального плана выйти через главный вход и найти безлюдный коридор. Он сомневается, что им удастся преодолеть этот путь, не столкнувшись с кем-нибудь, кто захочет пообщаться с Главой Нью-Йоркского Института — с безобидными ли намерениями, или потому что участвует в заговоре и до сих пор не получил той реакции на наркотик, которую хотел. Вместо этого Магнус сворачивает к лестнице, ведущей в галерею для музыкантов. Никто ей не пользуется, по крайней мере, на нынешнем приеме, и впервые Магнус рад тому, что Аликанте настолько претенциозен и старомоден, что в его огромных зданиях до сих пор спрятано множество дополнительных коридоров и лестниц для прислуги. Конечно, все они заперты и скрыты под чарами, но Магнусу абсолютно и глубоко плевать на это. Миновав двери и закрыв их за собой, он издает вздох облегчения. Алека начинает немного покачивать, Магнус взмахивает свободной рукой, открывая портал чуть резче, чем обычно. Приходится использовать больше силы, чтобы пробиться через защитный барьер Аликанте. Он безумно рад, что, похоже, никто, кроме Алека, не догадался о том, что он на это способен, — теперь, когда ему позволили посещать страну в качестве супруга сумеречного охотника, пусть лишь во время подобных мероприятий. Глупые нефилимы. В большинстве случаев они понятия не имеют, как работает их собственная магия… и слава всем ангелам и демонам за это, иначе они бы сейчас оказались в еще более опасном положении, чем Магнус смел предположить. — Вот так, шагай вперед и думай о доме. Алек кивает, и Магнус проводит их через портал. Усаживает Алека у себя в кабинете. — Будь хорошим мальчиком и держись за подлокотники стула, хорошо? Мне нужно видеть твои руки. Алек приоткрывает рот, едва размыкая губы, и кивает, в выдохе слышится тихий стон. Магнусу тошно от того, что приходится использовать внушаемость, к которой приводит наркотик, чтобы удерживать Алека на месте, удерживать его на грани, но ему нужно время, нужно, чтобы Алек его слушался. В таком состоянии ему, наверное, даже понравится, если его привязать к стулу, но Магнуса от этой мысли мутит, он надеется, что успеет до того, как подобные меры понадобятся. И он успевает, хотя судя по тому, как сильно трясет Алека и как покраснело все его лицо, времени у них почти не осталось. Магнусу приходится использовать магию, чтобы Алек не двигался, пока он вливает в него зелье, затем еще один рывок, чтобы поднять его со стула, переодеть в пижаму и уложить в постель. Но в целом с того момента, как Алека отравили, до того, как он погрузился в сон, начав процесс восстановления, прошло всего меньше часа. Магнус падает на стул рядом с кроватью и роняет лицо в ладони. Его трясет, из глаз текут слезы, но он не может точно сказать, причиной ли им так и не унявшийся гнев, или же облегчение, или нечто совершенно иное. Он дает себе полчаса на тихую истерику, и к концу этого времени гнев переплавляется в что-то, чем уже можно пользоваться. Ему нужна Катарина присмотреть за Алеком. Нужны Изабель с Джейсом в качестве прикрытия. Он направляется за бокалом, чтобы активировать отслеживающее заклинание. У них полно работы.