Игры в снегу

Мидория очень любил зиму, ведь как можно не любить окружающий мир, когда он так преобразился и не похож на самого себя в любое другое время года? Крупные хлопья белого снега как мука сыпались с неба, от чего видимость дальше своего носа падала практически до нуля. Однако при этом на улице было достаточно тепло, чтобы стоять средь всей этой красоты без перчаток, подставляя лицо и руки под белых красавиц, что тут же таяли от тепла кожи. - Дурила, а ну быстро залезь в машину! Не хватало мне еще, чтобы ты замерз! – прокричал в едва приоткрытое окно автомобиля блондин, позорно натягивая повыше края теплого шарфа. Даже сквозь тонкую щель прохладный воздух задувало в салон. В отличие от Изуку, Кацуки ненавидел зиму всеми фибрами своей взрывоопасной души. Кому вообще может нравится хрустящая каша под ногами, от которой в ботинках становилось неприятно влажно? Бакуго ненавидел, когда холодные снежинки, что облепляли лицо, лезли в глаза и вновь лишний раз разводили сырость, стекая за шиворот и пропитывая влагой куртку. Но самое отвратительное - невозможность использовать свою причуду. Приходилось всегда дополнительно утепляться, чтобы чувствовать себя максимально защищенно и уверенно. Поэтому от одного лишь взгляда на стоящего за дверями теплого убежища парня Кацуки накрывала волна неконтролируемой злости и … зависти. - Каччан, ты только глянь как красиво. Не веди себя словно старикашка и выйди на улицу! – Деку отвлекся от ловли снежинок своим прекрасным лицом и подошел к водительской двери: с явным и неприкрытым намерением вытащить ворчащего Бакуго на улицу. - Отвали от меня , придурок, я не хочу! – зло оскалившись, парень как баран уперся в дверной проем, не желая покидать насиженного места. – какого черта, бл.. Деку! Однако его возмущения прервал счастливый смех Мидории, что, подло применив «Один за всех», вытащил друга из машины, едва не свернув дверцу автомобиля - так сильно Кацуки не хотелось выходить. - Я тебя урою, ты, гадкий ублюдок… - чуть ли не шипя как змея, Бакуго вырвался из чужой хватки и стал стряхивать с волос снежные крошки, что в обилии покрывали его голову благодаря сугробу, в котором они вдвоем теперь «весело» барахтались. Точнее.. весело было лишь Изуку, что распластался среди обилия белого - ярким зеленым пятном выделяясь из общего окружения. На мгновение Бакуго сравнил его с зеленой травой, что игриво выглядывала из проталины, создавая в глубине души ощущение весны. Кацуки не дал сорваться злым взрывам с быстро остывающей кожи, и вместо этого набрал полные ладони снега, формируя уверенных размеров снежок. - Ха-хах… ох.. прости меня Каччан, я не знал что нас откинет так силь… - договорить ему не дал прилетевший точно в лицо снежный комок, что тут же распался от удара и обильно посыпался за шиворот, почти моментально тая. Изуку, не ожидавший такого подвоха, подскочил как ошпаренный, стараясь вытряхнуть из-под воротника остатки снега, однако лишь больше позволяя ему пробраться за куртку, под довольный, но тихий смех Кацуки. - Качча-а-ан, так не честно! – заскулил зеленоволосый и, забив на спасение своего тела от холода, принялся лепить собственный снежок, который в отместку полетел в светлую голову, но Кацуки был готов к такому повороту, поэтому легко увернулся, зачерпывая щедрой горстью снег вновь, тем самым объявляя мини-войну. Барахтались в снегу они еще крайне долго, не щадя себя и свою одежду. Пока Бакуго пытался сделать Мидории неприятно, последний, откровенно говоря, получал удовольствие от такой активной игры на улице, стараясь максимально запечатлеть в своей памяти покрасневшие от мороза щеки Каччана и его на удивление довольное лицо, хотя тот и старался хмуриться, дабы придать себе максимально грозный вид. Вернулись они в машину все мокрые, запыхавшиеся и замерзшие, ведь, когда адреналин и запал битвы спал снег оказался далеко не теплым и хорошо так подморозил неприкрытые участки тела. Да и стекающая за шиворот вода не делала приятнее. Зло хлопнув дверью, Бакуго сел на заднее сидение, чтобы снять с себя куртку и хотя бы частично обтереться висевшим на всякий случай на спинке кресла полотенчиком – мерзкая промозглая влага доставляла слишком много неудобств. Стоило приступить к данному процессу, как рядом приземлился Изуку, тяжело дыша и так неприлично счастливо улыбаясь, что получил по моське выше указанным полотенцем. - Это все из-за тебя, придурок. Свали отсюда, ты притащил сюда слишком много воды. –Раздраженно проворчал парень, вновь проводя тканью по шее, прямо там, где в контрасте с бледной от морозца кожей еще ярче красовался свежий засос. - Да ладно тебе, иногда стоит развлечься. Считай это небольшой тренировкой , ты же так любишь пропадать в зале все свободное время. – Изуку явно ловил удовольствие от происходящего, уцепившись взглядом за влажное от талого снега тело своего друга. – Давай помогу со спиной. Скинув с себя куртку и отбросив её на спинку переднего сидения, Мидория взял из чужих рук полотенце и дождался, когда парень подчинится. Тяжело вздыхая, Кацуки повернулся к нему спиной, позволяя осторожно промокнуть нетронутым участком полотенца влажное тело. И все было хорошо, если бы не коснувшиеся оголенной горячей кожи чужие холодные пальцы, заставившие парня тут же покрыться табуном мурашек. - Осторожнее, задрот. Ты пиздец какой холодный . – сквозь зубы прошипел Кацуки, немного поведя плечами, и как же хорошо, что он не обернулся, ведь стоило бы ему только поймать слегка потемневший от желания взгляд Изуку, как он сразу бы все понял. - Прости-прости. Я не хотел – улыбаясь произнес Деку, и, слегка наклонившись, обдал теплым дыханием и прикусил кончик красного от мороза уха, в этот же момент забираясь пальцами под мягкую ткань одежды, заставляя блондина крупно вздрогнуть и повернуть голову, дабы покрыть тупого идиота благим матом. Но с губ Кацуки так и не слетает не единого слова - он тут же тонет в темно-зеленых омутах, замечая как яркими точками выделяются на покрасневших щеках веснушки. – А теперь - хотел. – достаточно твердо произносит Изуку, не сводя взгляда с алых глаз напротив, и, осознав что жертва сама не стала сопротивляться, легко наклоняется, припадая к слегка потрескавшимся от зимних холодов губам парня. Своего парня. Который, собственно, выглядит не сильно то и возмущенным, лишь раз больно прикусывает его губы скорее для виду, мол «эй, не командуй тут», в следующее мгновение свободно позволяя горячему языку углубить поцелуй. Руки Мидории достаточно быстро согрелись о горячее тело Бакуго, но легкий эффект прохлады при контрасте температур оставался до сих пор, заставляя светлую кожу вновь покрываться мурашками. Изуку всегда был настойчив в сексе, при этом нежно направляя своего взрывоопасного любовника в нужное русло, из раза в раз находя его агрессии правильный выход. Но лишь стоит Кацуки сказать, что он хочет поменяться, то ему никто не станет препятствовать. Сейчас же, тот вроде был и не против, от чего руки Изуку плавно прошлись выше, под томный вздох совсем легко сжимая аккуратные соски, нежно поглаживая самый кончик. Блондин совершенно не ожидал такого поворота событий, однако и сопротивляться у него никакого желания не было. Тело наконец согревалось в закрытой машине, сиденья были мягкими, а действия Мидории определенно были желанными и приятно томительными. В какой то момент Кацуки осознал , что этот черт уже успел стащить с себя рубашку и достаточно настойчиво принялся расправляться с его одеждой, подталкивая к тому, чтобы тот полулёг на бок. - У нас ничего нет в машине, и я определенно не собирался заканчивать свой день ТАК - на свежем воздухе. - Немного вяло, но достаточно серьезно сказал блондин, позволяя однако стянуть с себя легкую ткань свитера. - Ничего страшного, Каччан. Все будет хорошо. – Мидория на мгновение отвлекся и под пристальным взглядом полез ворошить свою куртку, из внутреннего кармана доставая два шуршащих квадратика и плоскую емкость с обычным вазелином, которым он когда-то пытался спасти свои губы от холодного ветра. И именно в этот момент в голове Кацуки что-то щелкнуло, а от сидения слабо запахло паленым. - Ах ты ж сука, ты изначально о таком думал! Лучше сознайся сразу, ты, довольная морда! – Кацуки едва сдерживался, чтобы не подорвать этого сообразительного и запасливого задрота, что наверняка все продумал наперед, и то падение в сугроб было далеко не случайным, ведь он знал как ему не нравится валяться в сугробах, а потом мокнуть под курткой. - Тебе же будет лучше, Каччан. Да и к тому же.. немного поздно возмущаться, я ведь прав? – растянув губы в довольной улыбке, Изуку держал одной рукой найденное в куртке, а второй провел по заметно приподнятой ширинке теплых штанов, тем самым вызвав из груди парня приглушенный рык, далеко не от злости. Коротко усмехнувшись, Мидория не стал медлить и, расположив свою находку рядом на сидении, наклонился, чувственно целуя кожу у ключиц, тут же под гневным, но слегка поплывшим от удовольствия алым взглядом, оставляя очередную метку. Ему нравилось наблюдать, как на этой бледной коже медленно образуетя пятно синяка, постепенно наливаясь более ярким цветом. В машине резко стало не то чтобы жарко, но достаточно душно, лишь сильнее распаляя в парнях желание. Следом к верхней одежде присоединились штаны Кацуки, что часто дыша зарывался пальцами в непослушные зеленые кудри, натягивая пряди до легкой боли и тут же отпуская, под довольные вздохи Изуку, что никогда пожалуй не признается в том, что обладает энной степенью мазохизма. Тело вновь вздрогнуло, когда расслабленного кольца мышц коснулись холодные от геля пальцы, сразу два, начиная осторожно подготавливать к большему. - Ты наверняка чувствуешь, Каччан, как мне легко двигаться… и ты знаешь чья это заслуга. – сладкий и такой соблазнительный шепот лился в уши Кацуки, заставляя его тихо постанывать и шумно вздыхать, шире разводя колени. Этот чертов засранец знал, как завести еще сильнее, - Это я постарался.. только вспомни, как тебе было хорошо вчера, как твое тело дергалось от удовольствия… - однако продолжить ему не дали горячие от вновь проявлявшей себя причуды взрыва руки, что зажали болтливый улыбчивый рот. - Я... прекрасно знаю кто меня вчера трахал всю ночь… избавь меня от своих задротских воспоминаний и продолжай. – Зло, слегка сбиваясь, прошептал Бакуго, ощущая как под его ладонью губы растягиваются еще шире, превращаясь в определенно похотливый наглый оскал, и Кацуки ничего не стоило ярко представить выражение чужого лица, ведь он видел его и так достаточно часто. Упрашивать Деку дважды было не нужно. Добавив чуть больше смазки, он отстранился и вскрыл разом две упаковки. Раскатав тонкий латекс по члену любовника, он дразняще пару раз сжал пальцы у основания – просто чтобы тот помучился, и наконец-то расправился со своими ставшими ужасно тесными джинсами, приспуская белье. Один лишь только вид распростертого на сидениях тела заставлял член наливаться кровью и болезненно подергиваться , требуя большего. Кацуки предвкушающе вздохнул немного отстраняясь, чтобы устроиться поудобнее и упереться руками в дверцу позади себя, давая любовнику побольше пространства. Алые глаза смотрели на Изуку с некоторым вожделением из под полуприкрытых век. Расценив такую подготовку, как определенно немое согласие и готовность, Мидория управился со вторым презервативом и, поправив рукой растрепанные зеленые волосы, подхватил Бакуго под коленями, сгибаясь в три погибели из-за низкой крыши авто. Места все равно было определенно маловато. - Не тяни уже... - нетерпеливо рычит Кацуки, кусая собственные губы от желания, ведь он не понаслышке знал, какое удовольствие последует за этим. Коротко хмыкнув, Мидория сократил и без того небольшое расстояние, слегка наваливаясь на тело любовника, чтобы в следующее мгновение оказаться в плену жаркого тела, слыша ничем не сдерживаемый стон удовольствия. Ох, он прекрасно выучил, как именно нравится его Каччану. Быстро и резко. Поэтому парень решил делать все наоборот - плавно и осторожно. Такой медленный, и даже, можно сказать, «ванильный» секс доводил его до грани куда быстрее, но пылкий Бакуго никогда и никому бы в этом не признался. Подобная романтика доставляла ему слишком много удовольствия, в чем он находил для себя что-то постыдное. Поймав закушенные губы в поцелуй, Изуку начал двигаться, выходя почти полностью и вновь вставляя на всю длину, слыша как машина наполняется тихими вздохами и пошлым звуком хлюпающей смазки, коей он не пожалел для любимого. Постепенно темп слегка ускорялся, оставаясь при этом крайне осторожным. Кацуки тихо, сквозь зубы шипел и ругался, прислоняясь затылком к холодному стеклу авто, создавая для себя удивительный контраст холода и жара, что лишь усиливало ощущения. Вскоре, к плавным, но достаточно уверенным толчкам присоединилась широкая, слегка шершавая от шрамов, рука, что накрыла изнывающий без внимания член, проходясь от головки до самого основания, оттягивая крайнюю плоть , тем самым прижимая скользкий латекс к покрасневшей плоти, и создавая этим лишнее, но такое приятное трение. Не сдержавшись, Кацуки двинулся навстречу, дабы хоть как-то сбить темп, но оказался тут же прижат к креслу. - Ты такой нетерпеливый, Каччан... но я не могу дать тебе то, что ты так хочешь, придется потерпеть до дома, иначе мы разнесем твоё авто, - коротко усмехнувшись, Изуку все же стал двигаться чуть более резко, неотрывно следя за тем, как Кацуки заскулил и уткнулся лицом в сгиб локтя, порой кусая до алых полос губы, от чего их так хотелось целовать вновь и вновь. В прочем, и в этом Мидория себе не отказывал, припадая поцелуями к желанным губам. Как же сильно он любил своего опасного, но такого ласкового в постели героя. За пределами машины снегопад постепенно сходил на нет, тяжело дыша и стараясь восстановить дыхание в машине сидели двое. Спинка одного из кресел слегка дымилась после крепкой хватки Бакуго, лишний раз поддавая "огоньку" их отношениям. Его лицо выражало крайнюю степень недовольства. Нет, не подумайте, секс его вполне устраивал, а вот ремонт машины - нет. Рядом копошился Мидория, стараясь оттереть все же испачканные в смазке джинсы, что так непредусмотрительно оставил на себе. И это... в конце концов хотя бы отвлекало от мыслей об испорченных чехлах автомобиля. - Блять, теперь придется платить за ремонт, - раздосадовано цыкнув, Кацуки потряс ладонью, разгоняя едва заметный дымок и пару раз ударил по обивке, предотвращая её дальнейшее тление. Сидение было прожжено в нескольких местах. Не смотря на холодный недовольный взгляд, в глубине души он был расслаблен недавно пережитым оргазмом. В салоне до сих пор ярко пахло их телами. Во время кульминации Бакуго часто не сдерживал себя, и в этот раз ощутимо приложился затылком о стекло, невольно активировав при этом и свою причуду. Зато такой новый опыт, как секс в машине все же оказался восхитительным. - Это моя вина, так что я покрою расходы, - Изуку качает головой и улыбается, довольный словно кот, кое как справившись с подсохшими белесыми разводами и застегивая ширинку. «Хоть бы для вида показал, что сожалеет, сам же затеял эту авантюру, засранец!» - проносится в светлой голове. - Не сомневаюсь, - блондин фыркнул, натягивая свитер и забавно морщась, когда ткань щекочет нос, - я тебе это еще припомню, чертила. Изуку пару раз удивленно хлопает глазами на такое прозвище, а после тихо, но выразительно смеётся. - Но тебе же так понравилось, Качча-а-ан, - зеленоволосый намеренно тянет окончание, припадая ближе к возлюбленному с объятиями, и Бакуго, натягивающий собственные штаны, вздрагивает от неожиданности, - ты выглядел таким милым и счастливым, когда охотился на меня со снежками, а потом таким горячим, когда я входил в тебя, взгляни, даже окна запотели, - Изуку сладко шепчет слова в чужую шею и нежно трется кончиком носа недалеко от места пульсирующей артерии. - Тебе определённо понравилось. - Мидория отстраняется, довольный своими доводами, и неспеша проводит пальцем по окну рядом с собой, на котором действительно остался конденсат. Кацуки испытывает невыносимое желание достать из отсека в дверце использованный презерватив и швырнуть его в чужое самодовольное лицо. - Заткнись, дома ты всё равно у меня поплатишься, - Бакуго зло шипит и в раздражении рывком окончательно натягивает штаны, хватая свою куртку. Сейчас, после их жаркого уединения, вновь становилось неприятно зябко, а остывший пот заставляет лишь сильнее поморщиться. - Ох, да… я уверен в том, что смогу искупить свою вину, Каччан, - Мидория довольно мурчит. Неважно, что имел в виду его любовник, ведь не смотря на их позиции и такие безобидные перепалки, главным оставалось одно – они любят друг друга. А в любви первородным считается единение сердец, а не положение тел. И Кацуки успокаивается, эмоционально ведомый светлым настроением партнера. Автомобиль несся по заснеженным улицам, и два близких друг другу юноши в салоне по пути домой беззлобно спорили ни о чем, внутренне наслаждаясь привычным обществом друг друга. С неба в легком танце отголосков недавнего снегопада продолжали падать на землю редкие белоснежные крупицы.