Секретное умение

Лёвчик проснулся от того, что ему в рот лезли чьи-то волосы. Длинные, тяжелые, ароматно пахнувшие чем-то восточным и пряным пряди разметались по его подушке, путались и струились по его лицу и груди, щекотно касались шеи, закручивались на концах змейками, играли солнечными искрами в свете утреннего солнца, сочившегося в неплотно прикрытые с вечера жалюзи. Лёва повернулся на бок, приподнялся на локте, глядя на свернувшуюся калачиком рядом с ним девушку. Подложив под щеку маленькую ладошку, она сладко спала. Осторожно, стараясь не разбудить, Лёва чуть сдвинул с ее лица длинный иссиня-черный локон. И замер, вспоминая прошедшую ночь. Он плохо помнил, как они очутились в спальне втроем, хотя почти и не пили до этого. Иногда, чтобы сойти с ума, пить не обязательно. Как он раздевался сам, как помогал раздеваться Шурику, пока тот избавлял от ненужной одежды Победу. Как Шурик, держа в руках эти длинные шелковые пряди, в которые Победа могла бы укрыться, как русалка, вместо одежды, целовал и гладил ее шею и грудь, а потом, поворачиваясь к Лёвчику, прижимающемуся к нему со спины, целовал и гладил уже его. И снова заключал в объятия Вику, целуя ее. - Победа... Вика... Виктория... - Ммм... - Ты же любишь меня, Победочка? Любишь меня? - с улыбкой змея-искусителя шептал он ей, и Вика, краснеющая в темноте, тяжело дыша, то всем телом приникала к Шурику, то отстранялась, словно старалась избежать его прикосновений, то снова бросалась в омут незатейливых ласк, бросая на Лёвчика нерешительные взгляды. Лёва, не переставая ласкать спину Шурика, закусив нижнюю губу, наблюдал за всей этой картиной сквозь полуопущенные ресницы. - Ты же нас обоих любишь, да? - Шура... - заплетающимся языком лепетала Победа, - что ты делаешь? Чего ты... вы делаете? Что вы от меня хотите? - А разве непонятно? - Шурик снова коснулся ее губ, потом сделал шаг и почти уронил ее на постель. - Тебя... - тут же, обернувшись, решительно заключил в объятия Лёвчика. Зашептал в ухо срывающимся голосом, когда тот попытался увернуться от настойчиво-страстных губ, и Лёвчик окончательно ошалел от этого шепота. - Лёвчик... я давно так хотел - быть с женщиной вместе с тобой... Еще давно... - и, почувствовав, что Лёва не то колеблется, не то собирается сбежать, крепко обнял. - Это была моя фантазия... Не отказывай мне... Прошу... И тут же, потрясенно ахнув, замолчал, когда Лёвчик, вместо того, чтобы сбегать, сам впился голодным и жарким поцелуем в его губы. Здравомыслие окончательно исчезло в тумане. Они целовались, как сумасшедшие, сильно и долго, словно стараясь наверстать все упущенное, что было в их жизни, совершенно не замечая, как расширяются от удивления глаза наблюдающей за этим безумством с постели Победы. Темноту спальни разгонял лишь неверный свет любопытной луны. Ночной ветерок легко проникал сквозь открытое настежь окно, едва полуприкрытое. Шурик упал спиной на постель рядом с Викой, его глаза были полуприкрыты, а на губах цвела довольная улыбка. Лёва оперся на кровать коленом и руками, навис над ними и поцеловал по очереди каждого прямо в губы. Вика выгнулась, когда Шурик властно притянул ее к себе, когда поцеловал сам, словно соревнуясь за право первенства с Лёвчиком. Она металась перед ними, как губка впитывала жар их пышущих энергией крепких, сильных и гибких тел. Принимала их ласки. Дарила свои. Пока не ощутила того, о чем и так последнее время догадывалась. Руки Лёвы и Шурика, скользившие по ее телу то и дело соприкасались – и тут же осторожно замирали, словно не в силах разорвать казавшийся случайным контакт. Вот рука Шуры легла на ее грудь, сжала упругую, аккуратную скользнувшую в ладонь округлость, и сразу же поверх нее легла рука Левы. Пальцы Шурика разжались, выпустили свою добычу, и пальцы Лёвы тут же сплелись с его пальцами – две мужские руки теперь ласкали друг друга на ее груди. Ненасытные, жадные губы поначалу робко, а затем яростно и страстно искали и находили друг друга, утоляли свою и чужую жажду, дарили то новый всполох удовольствия, то сокрушительный напор. - Господи, - раздался в полумраке тягучий вздох, а затем ласковый, смешливый шепот. - Зачем вам я? Вы же друг по другу с ума сходите... Лёва приподнялся на локтях, откидывая назад мокрую челку и вглядываясь в затуманенное лицо Шурика, в его искусанные припухшие губы. Считывая, сканируя чутко каждое его желание. - Ты возьмешь ее, - шепнул в оттопыренное покрасневшее ухо, - а я тебя. Согласен? Шурик помедлил меньше секунды. Затем прижался к Лёвчику, погладил по лицу, поцеловал, сначала с невероятной нежностью, затем заводясь все больше и больше. - Да... Жаркие, влажные, ненасытные губы уже не отрываются друг от друга, длинные сильные пальцы безжалостно впиваются в податливую мягкую плоть. Лёва ложится на бок и ласкает Шурика со спины, временами поглаживая и Вику. Шурик берет ее очень медленно и очень глубоко, запрокидывая назад голову, чтобы Лёве было его удобнее целовать. Словно завороженный, Левчик кладет руки ему на бедра, заставляя прогнуться еще сильнее. Ласково гладит его по спине, затем ладонь скользит ему на ягодицы, разводит их. Кожа у Шурика такая горячая и влажная, что он вздрагивает от каждого прикосновения. - Расслабься... - шепчет и тоже входит, завоевывая, проникая, погружаясь по сантиметру, не торопясь, но и не давая пощады. И тихо бормочет на это чудесное, волнующее его эльфийское ухо, неосознанно потираясь об него кончиком носа. - Просто веди меня. Просто чувствуй меня. Только меня... И встречается взглядом с Победой, которая смотрит на все это совершенно ошеломляюще и потрясенно. Лёва подмигивает, но больше не касается ее, для него больше Победы словно и не существует вовсе, все его внимание полностью сосредотачивается на Шурике, на его чудесной спине, покрытой золотистыми веснушками, на его послушной узкой заднице, на запрокинутой к нему голове с полузакрытыми глазами, с ртом, приоткрытом на выдохе. Он только старается не сбиться с темпа, взятого Шуриком, чтобы двигаться синхронно с ним, раскачивается, ища более сильного соприкосновения, не собираясь останавливаться, – Вика закрывает глаза и закусывает губу, а одно общее движение бедер, второе, третье - и их накрывает девятый вал оглушительного оргазма, Шурик подрагивает, всхлипывает и срывается, а следом уже срывается и Лёва... Осторожно распутывая окутавшие его длинные русалочьи пряди, Лёва наткнулся на пристальный, совершенно не сонный взгляд Шурика, лежавшего от себя по другую сторону. И вздрогнул. Шурик улыбнулся ему. - Доброе утро. Уже не спишь? - Неа. Курить хочу, сил нет... - И я. Давай выбираться, только осторожно. Пусть она пока спит. - Угу. - Шурик... - М... да? - Ты как? После... вчерашнего? - Тебе честно? Или как? Лёва чуть нахмурился, глядя на какую-то непривычно сосредоточенную физиономию лучшего друга. - Мне всегда честно, ты же знаешь. Кроме того, ты совершенно не умеешь врать. - Неужели? А я думал, что я очень хорошо умею врать. - Шурик... - Мммм? - лениво произнес Шура и перевернулся на живот. - Ну так что? - поторопил его Лёва. Он ждал от Шурика вполне определенных слов. Ну, не признаний в вечной любви, конечно. На такое он не рассчитывал. Но хотя бы то, что Шурику с ним всё понравилось - очень даже. Что Шурику с ним ночью было просто хорошо... Шурик с наслаждением хрустнул всеми суставами, выбираясь из постели. Счастливо зевнул. - Чувствую себя просто изумительно, виртуозно оттраханным. - Шурка! - Что? - Ну почему в тебе нет никогда никакой романтики? - Ну почему же, - Шурик протянул Лёве руку, помогая подняться с постели. Дождался, пока тот встал, а потом коротко поцеловал Лёву в губы. Быстро, но страстно. - Пошли на кухню, любовь моя, и я тебе ее там предметно продемонстрирую.