Ревность — штука полезная!

      Люсиль дулся. Дулся долго и упорно, в течение всей поездки, сверля глазами маленькую девчонку, совершенно не обращающую на него внимания. Сколько раз он уже пытался привлечь её? Сколько раз невзначай приобнимал, «случайно» наклонялся, обдавая горячим дыханием ушко, и заправлял выбившуюся прядь отросших волос. Но этот ребёнок! Невообразимо, непостижимо, непростительно! Вечно смущающаяся маленькая леди, в этот раз совершенно не отвечала ярким румянцем на щечках певцу, просто-напросто его игнорируя или легко отмахиваясь.       В данный момент, он ненавидел его больше всего! Хотелось посадить на раскалённый огонь, зажарить в печи и приготовить жаркое, только бы избавить от уделённого девушкой внимания! Прокручивая эти мысли в своей светловолосой головушке, демонстрационно отвернувшись к окну и, искоса поглядывая на счастливое личико предмета его негодования, пожалуй, сам Люсиль был больше похож на маленького ребёнка, у которого отняли любимую игрушку. А кто во всём виноват?! Гвиндель! Никогда певец не ожидал от него такого мощного ножа в спину! С Кохаку было и так всё понятно, но вечно молчаливый и сдержанный виолончелист! Ну, зачем?! Зачем он дал поиграться Целес со своей Леди Ёжик?!       Мысленно сокрушаясь, Люсиль продолжал пожирать глазами юную леди, что так беспечно игралась с маленьким колючим существом в паре сантиметров от него. Ставшее уже привычным для неё лёгкое платьице плотным корсетом облегало тело, каштановые пряди толстой жемчужной лентой были стянуты в низкий хвост. От гадкого утёнка, что Тайный Придворный Оркестр подобрал год назад, не осталось и следа. Элес безнадёжно исчез, оставаясь лишь в людских сердцах, а на его смену пришла долгожданная Целес, истинная леди, в которой невооружённым взглядом проглядывался стальной характер.       Счастливая улыбка озаряла миловидное личико, лазурные глаза блистали, и всё это лишь для какого-то бесполезного ежа, что так блаженно развалился на хрупких коленях, млея от почёсываний по гладкому животу. Как бы певец сейчас хотел оказаться на его месте… Обречённо вздохнув, Люсиль прикрыл уставшие глаза, незаметно погружаясь в пучину забвения.       За окном чёрного катафалка уже наступил вечер, когда певец наконец сонно приоткрыл глаза и тут же в нерешительности замер. А всё от того, что его шикарная шевелюра покоилась на тонком плечике юной особы, что нежно крутила на пальце локон его длинных волос. Измотанная от ласк Леди Ёжик мирно посапывала на коленях девушки, свернувшись комочком, а остальные члены оркестра куда-то бесследно сбежали. Мёртвую тишину авто нарушила Целес, заставив Люсиля нервно засмеяться.       — Я почувствовала, что ты проснулся! Хватит притворяться!       — Ммм… Целес, не будь букой! — взял себя в руки певец, обворожительно улыбаясь и захватывая девушку в цепкое кольцо рук. — Ты и так весь день не обращала на меня внимания, — обиженно посетовал мужчина, искоса злобно поглядывая на довольное животное.       — И что с того? — вопросительно воскликнула юная леди в тщетных попытках отстранить наглеца. Противостояние двух членов оркестра становилось всё ощутимее, пока в конце концов не раздался жалобный писк. — Аккуратнее, Люсиль! Ты раздавишь Леди Ёжик!       Это стало последней каплей.       — Ну почему снова этот ёж! — взревел блондин, заставив Целес замереть в своих объятьях. — Почему ты беспокоишься о нём больше чем обо мне?!       — Люсиль, ты что ревнуешь? — пошутила девушка, всматриваясь певцу в лицо.       — К кому?! К этому ежу?! Да, я ревную!       — Что, серьёзно? — неверяще тихим голосом проговорила Целес, в глазах которой загорелся маленький огонек.       — А похоже, что я шучу?! — продолжал негодовать блондин.       — Не очень, — ещё тише ответила юная леди, но тут же сменила свой тон на злобные нотки. — А с чего тебе вообще меня ревновать?!       Это стало самой последней каплей в иссохшем роднике его терпения.       — «С чего», спрашиваешь? — хитро прищурив глаза, поинтересовался Люсиль, злобно улыбаясь и стремительно сокращая расстояние между их лицами. — Я тебе сейчас покажу «с чего»!       Вопиющие протесты даже не успели начаться, как пухлые губки накрыли чужие, неистово скользя по чувствительной коже. С ошарашенными глазами Целес вглядывалась в настолько близкое сейчас лицо блондина, что продолжал упорно покрывать её поцелуями. На секунду он чуть отстранился, блаженно облизнувшись и давая перевести дух маленькой девочке.       — Л-л-люсиль! Что ты? — покраснев, словно спелая ягодка, попыталась возразить девушка, но её резко перебили довольным шёпотом:       — Молчи!       Вновь поддавшись искушению, певец слился с Целес в поцелуе, покусывая покрасневшие губы и зализывая оставленные ранки. Маленькие ручки сомкнулись на мужском затылке, когда влажный язык скользнул по ровным белым зубам, вырвав смущенный вздох и резво проникая в приоткрытый ротик. Как голодный зверь, наконец получивший свою добычу, Люсиль неистово прижимался в страстном поцелуе, ведя незатейливую игру языками и упиваясь обрывками тихих стонов. Стараясь быть ещё ближе, эти двое подсознательно сковывали друг друга в объятьях, утопая в разом нахлынувшей нежности с нотками страсти и мужской похоти. Оторвавшись от столь желанных губ, певец томно взглянул на юную леди перед ним, что превратилась в одну сплошную помидорку.       — И-и что это значит? — разразилась Целес, наливаясь ещё большим румянцем.       — Тебе ещё раз объяснить? — довольно улыбаясь, словно наевшийся сметаны кот, прошептал блондин, обдавая горячим дыханием.       — Не надо! — резко замотала головой девушка, чем вызвала у Люсиля невольный смешок.       — Ну теперь, я надеюсь, ты будешь уделять мне больше внимания? — с милой улыбкой поинтересовался певец, заглядывая в самые потаённые уголки души лазурных глаз.       — У-угу, — смущённо кивнула головой Целес, уходя от столь пристального взгляда.       Люсиль был доволен. Нет, Люиль был очень доволен от сложившегося поворота. Предмет его воздыхания, пусть и косвенно, теперь знала о его чувствах и от них уже ни за что не отвертится. Уж он-то постарается. К тому же, певец получил то, что так долго желал: сладкий поцелуй невинной девушки, которую он с радостью принял в свой Тайный Оркестр. Волновало до дрожи в коленках, на данный момент, лишь одно: куда подевалась задавленная перебранкой Леди Ёжик?       — Люсиль! — загробный голос полный злобы раздался за спиной замеревшей от испуга пары.       Гвиндель подкрался незаметно…

***

      Наблюдавший за живописной картиной попытки убийства своего «начальства», Кахаку, довольно улыбался. Ему безумно нравился вариант расчленения заносчивого блондина противогиньольной ножнице-пилой.       — Ну, я же говорил Целес: «Ревность — штука полезная»!