У Черного моря

Хазан шла по улице в красивом платье, взяв за руку своего жениха, они шли, смеялись и ели мороженое. Ну, то есть, так было бы, если бы дело было летом, а была уже зима, теплая и приятная, но зима, поэтому поверх красивого платья на ней было пальто, а вместо мороженого она ела симит. Но она держала за руку жениха, они шли и смеялись, и соседки и разные тетушки желали им счастья, ругаясь под нос, как повезло этой ведьме Фазилет, и дочь-красавица, и зять – целый Эгемен. Ягыз посмотрел по сторонам, заводя ее за угол, чтобы там, быстро, пока никто не видит, сорвать с ее губ поцелуй. Хазан по-девчоночьи хихикнула, прижимаясь к нему всем телом, зная, что если даже ее кто-нибудь и увидит, никто не посмеет их ни в чем обвинить, потому что они официально были женихом и невестой, и могут делать все, что захотят, она может целовать жениха хоть на главной площади Орду, и кто им что скажет? Ну, кроме разве что дяди Кудрета и парней из артели, ну их к черту, дядю Кудрета первого. – Вообще-то, я должна была ехать собирать мой сундук с мамой, – сказала она вдруг, обнимая жениха за талию, когда они снова пошли непонятно куда, просто куда несли ноги. – Мама с тетей Бинназ поехали теперь сами. Она меня убьет. – Выброси его, – ответил Ягыз, обхватывая ее за плечи и целуя в висок. – Прости, не поняла? – Хазан остановилась, глядя на него в упор. – То есть, как это, выброси? – Сундук, который собирает твоя мать, выброси его. Сожги, если хочешь. Раздари своим подружкам и кузинам, и Эдже. Нищим на дороге раздай. Хазан склонила голову набок, с удивлением глядя на Ягыза. – Ты хочешь, чтобы я выбросила свое приданое? – Мне не нужно приданое, которое собирает твоя мать. Собери сундук сама, – Ягыз улыбнулся, отводя волосы от ее лица, которые растрепал ветер. – Положи в него все то, что принесешь в нашу общую жизнь. Свой дождевик. Кроссовки. Ключи от джипа. Фуражку. Боксерские перчатки. Сборник своих ругательств. Тот костюм из деревни. Серебряное платье и те черные туфли, в которых твои ноги кажутся совсем бесконечными. Положи туда все, что делает тебя тобой. Я приду за этим твоим сундуком и заплачу твоему дяде сколько он попросит, скажет миллион, отдам ему миллион, лишь бы только забрать его и тебя. Хазан смотрела на него во все глаза. – Ого, господин Ягыз, – сказала она. Ягыз смотрел на нее, улыбаясь. Хазан зажмурилась и опять открыла глаза, глядя на своего будущего мужа. – Я… – Начала она и замолчала, счастливо улыбаясь. – Ты же понимаешь, я не позволю, чтобы таким моим сундуком торговал мой дядя, кузены, даже моя мать. Я принесу его тебе сама. А за тот сундук, ну, пусть дядя поторгуется, больше ста лир не давай. Ягыз рассмеялся, обнимая ее, и Хазан поцеловала его, жарко, крепко, теряясь в ощущениях, они прижимались друг к другу так близко, что почти растворялись друг в друге, и могли бы так стоять вечность, если бы не услышали за спиной покашливание проходившей мимо тети Фериде. – Ай, чтоб не сглазить, какие вы сладкие, – пропела тетя Фериде, и Хазан рассмеялась, благодаря тетушку. – Ждем-не дождемся вашей свадьбы, всем городом будем гулять. Когда же свадьба? – Когда старшие… – Хазан начала их обычную отговорку, но Ягыз остановил ее, сжав руку. – Скоро, тетя Фериде, – счастливо улыбнулся он. – Совсем скоро. Только разрешим кое-какие дела, и скоро сыграем свадьбу. – Ай, Аллах, радость-то какая! Ждем, тогда, ах как же ждем. Будьте счастливы, птенчики мои, радость-то какая, – причитая, тетя Фериде пошла дальше по своим делам, а Хазан изумленно уставилась на жениха. – Совсем скоро? – Переспросила она, подняв бровь, и Ягыз усмехнулся, серьезно глядя на нее. – Как можно скорее, – ответил он, поднимая ее руку и целуя пальцы. – Моя бы воля – прямо сейчас пошли бы и зарегистрировались, но… – Дедушка… – Хазан закатила глаза. – Мама. Твои бабушка и дедушка… – И весь Орду. Весь Орду хочет гулять на нашей свадьбе, разве мы можем их так подвести? И кроме того, – Ягыз улыбнулся, обнимая ее. – Я хочу жениться тебе по всем правилам. Соблюсти все, что полагается. Чтобы ничего не упустить – ни для тебя, ни для меня. – А какое дело ты хотел уладить? – Хазан склонила голову набок, разглядывая его. – Ах да, свадьба Керема. – И это тоже, конечно. Но не только. Знаешь что? Давай прямо сейчас это сделаем. – Что? – Хазан удивленно посмотрела на него. – Что? Я не поняла? – Идем, – он взял ее за руку. – Я думал, может быть на следующей неделе, но к чему откладывать? Сделаем это прямо сейчас. – Что именно? Что? – Ну идем же, тут недалеко есть подходящее место. – Где? О чем ты говоришь? – Хазан пыталась остановиться и остановить его, когда он потянул ее за руку, но он только улыбнулся, поцеловал ее и снова потянул. – Идем, тут близко. Она шла за ним, еле поспевая за его широкими шагами, ничего не понимая, пока он не подвел ее к ювелирному магазину. Хазан непонимающе посмотрела на него, пытаясь сообразить, что происходит. – Ты что, хочешь купить какой-то подарок? Это совсем ни к чему. Я не очень люблю украшения… – Он улыбнулся ей и опять потянул ее за руку, открывая дверь. – То есть, я не против подарков, но я совсем не понимаю. – Легкой работы, брат, добрый день, – Ягыз обратился к продавцу, не отвечая ей. – Мы хотели бы выбрать обручальные кольца. – Конечно, господин Ягыз, сейчас подам, – кивнул продавец, ныряя за прилавок, и Хазан недоверчиво посмотрела на жениха. – Кольца? Зачем мы смотрим кольца? Ягыз взял ее за руку, поднимая их руки вместе, так, что кольца блеснули на свету. – Когда мой дед выбирал эти кольца, мне не было дела, что он выберет и как, – ответил он. – Он выбирал их сам, и я не вмешивался в его выбор. Мне не было дела до колец, и до той, для кого он их выбирает, – тихо сказал он. – Но теперь все по-другому. Я люблю тебя, Хазан, и хочу прожить с тобой всю жизнь, и хочу прожить ее по-настоящему. Я хочу, чтобы мы носили кольца, которые сами выберем. Которые сами захотим. Которые будут подходить только нам. – И ты решил поменять кольца? – Ты не хочешь? – Он нахмурился, но Хазан покачала головой. – Нет, ты прав. Ты совершенно прав, – она улыбнулась. Он был совершенно прав, подумала она, склоняясь над коробкой с многочисленными кольцами, из разных металлов, с разного цвета камнями. У нее едва не закружилась голова от обилия выбора, она не знала, что выбрать. Хазан посмотрела на кольцо на ее пальце. За эти месяцы, прошедшие с помолвки, она успела привыкнуть к этому кольцу, подумала она, но ведь это кольцо – она не могла не помнить, что это кольцо она когда-то считала приготовленным для Эдже. Хазан улыбалась, глядя как жених с интересом слушает продавца, расписывавшего преимущества того или иного кольца, примеряя одно за другим, слушая ее мнение, а Хазан скользила взглядом по многочисленным женским кольцам перед ней, пока взгляд не остановился на одном – золотом кольце с темно-синим камнем, синим, как Черное море. Они стояли на берегу, там, где она учила его когда-то стрелять, и смотрели на море, Ягыз обнимал ее со спины, и Хазан улыбалась, слушая волны. Она приподняла голову и увидела, что он закрыл глаза, лицом ощущая дыхание морского ветра. – Значит, ты привез нас на наше место, чтобы поменять кольца здесь? – Спросила она, потому что с самого приезда он просто молчал, наслаждаясь морем. – Нет, – Ягыз покачал головой, не открывая глаз. – Я приехал сюда разорвать нашу помолвку. Хазан отпрянула от него, отскочила, широко раскрыв глаза, все в ней замерло, похолодело, ей показалось, что ее словно ударили по голове, но Ягыз улыбнулся, делая к ней шаг. – Я позвоню сегодня в Стамбул и велю своим срочно ехать в Орду, – сказал он, и она еле слышала его от шума в ушах, но он, взяв ее за плечи и склонившись к ней, продолжал. – Моя семья придет к твоей в ближайшие выходные, чтобы просить для меня девушку. Хазан открыла рот, широко распахнув глаза, и Ягыз рассмеялся, целуя ее в лоб. – Мой дед снова попросит у твоего деда для меня его внучку. Но никто не будет думать, что мы пришли за Эдже. Ты с самого утра будешь готовиться меня встретить. И я буду волноваться, что твой дядя Кудрет закатит скандал и скажет, что не отдаст. А вы всей семьей, начиная с твоей тети и заканчивая Эдже, пригрозите ему, что утопите его в море, если дядя хоть пикнет, когда станут спрашивать, согласна ли семья. А потом ты приготовишь для нас всех кофе, и ты поднесешь мне его на подносе, сама. И кофе будет соленым, потому что я другого даже ждать не буду. Соли от души, чем солонее, тем счастливее будет наша жизнь. А когда придет время просить твоей руки, мой дедушка не будет говорить о старых ссорах и о новых примирениях, о старых договорах, и о том, как важно держать свои слова. Он попросит у твоего деда твоей руки, потому что его внук любит тебя. Мы женимся не потому, что должны, а потому что мы этого хотим. Поэтому, мы заключим помолвку заново. С этими кольцами. Кольцами, которые мы выберем сами. Хазан едва не расплакалась, глядя ему в лицо. – А потом мы начнем готовиться к свадьбе, – сказал он. – Ты закончишь свой сундук… – Почти его закончила, – ответила Хазан. – Я просто скажу маме, чтобы клала туда все, что ей заблагорассудится, и даже не думала о моем мнении, мама только обрадуется, и соберет его за один день. А потом мы пойдем покупать наряды. – И ты выберешь платье, в котором ты будешь самой красивой в Орду, потому что самой красивой ты будешь в любом платье, даже в своем рыбацком костюме ты будешь красивее всех. – А ты купишь костюм, в котором будешь выглядеть один в один как в нашу первую встречу, – Хазан хитро улыбнулась. – Как стамбульский модник, заблудившийся на горной дороге. Только в этот раз мне не захочется тебе врезать. Наверное, – добавила она, увидев его самодовольный вид, и быстро поцеловала его в губы. – Ты устроишь хамам невесты, а потом я приду за твоим сундуком. – И будь уверен, мои родственники постараются обобрать тебя до нитки. – Мы с братьями придем готовыми, – ответил Ягыз, – но сразу скажу, больше двухсот лир я за этот сундук не дам. – Ничего себе скаредность! Мое приданое, мой сундук, моя жизнь, переходящая из дома отца в дом мужа, стоит всего двести лир? – Ты же говорила, чтобы я вообще больше ста лир Кудрету не давал? – Они с Ягызом уже не сдерживали смех, держа друг друга за руки. – Я передумала. Не стану обижать труд моей мамы. Скажу дяде, чтоб за меньше, чем пятьсот евро даже не приподнимался с сундука. – Любимая, мы же с тобой будем уже почти женаты, ты же тратишь наши общие деньги! Хазан смеялась, ткнувшись ему в плечо, но подняла голову, с счастливой улыбкой глядя ему в глаза. – А что, думаешь, я не заработаю в наш общий бюджет? Пока море здесь, я буду в него ходить, и буду зарабатывать для нас, хоть на сотню сундуков хватит. – Ничего, – утешился Ягыз. – Когда в ночь хны я приду с нашей семьей с подносом для хны, я уже вас заставлю раскошелиться за этот поднос. – Ха! – Ответила Хазан. – А я потом руки не раскрою, если только монеты не будут вот такого размера, – показала она рукой. – А потом мы сыграем свадьбу, и ты станешь Хазан Эгемен. Моей женой. Отныне и навсегда. – Так и будет, – кивнула Хазан и снова подтянула его к себе за затылок, крепко целуя. – Мы будем жить счастливо, – сказала она, отрываясь от его губ и обнимая его, крепко-крепко. – Все у нас будет хорошо. – Так и будет, – ответил он. – Дедушка и бабушка будут счастливы за нас, и мои родители тоже. Ясемин разродится, а потом может быть у меня будут и другие племянники. Селин кто-нибудь украдет, и нам придется гнаться за женихом с пистолетом. Синан помирится с Керемом, иначе и быть не может. Хазан засмеялась, подхватывая. – Эдже выйдет замуж за Ясина, хотя он все равно болван стоеросовый. Мама до конца жизни будет ругаться с дядей Кудретом, но его сына она уже обожает, и после нас она все свои силы направит на него. – Только до тех пор, пока у нее не появятся внуки, – Ягыз опять посмотрел ей в глаза, и Хазан весело рассмеялась. – Появятся, – ответила она. – И не один. А может и не два. – Значит, договорились? – Договорились, – ответила она, снимая с пальца кольцо и отдавая ему. Ягыз снял свое кольцо и положил его в карман, не отводя от нее взгляда. Он медленно опустился перед ней на одно колено, взяв ее за руку. – Хазан Чамкыран, ты согласна стать моей женой? – Я согласна, – ответила она, почти крича. – Согласна! Она обхватила его за шею, заливаясь радостным смехом, и он поднял ее, закружив, и она покрывала быстрыми поцелуями его лицо. Когда он поставил ее, она еще раз крепко поцеловала его в губы и отошла от него, разворачиваясь к морю. – Эй, Орду! – Крикнула она. – Слушай меня! Пусть услышат горы! Пусть услышит море! Я люблю Ягыза Эгемена и выхожу за него замуж! И она повернулась к своему жениху, снова страстно целуя его. Впереди была целая жизнь, на берегу Черного моря.