Bon appétit

Роскошный московский ресторан с двумя мишленовскими звездами встретил Юру золотым блеском хрустальных ламп и сдержанным дизайном в черных и желтых тонах. За ним зашли еще несколько мужчин, и он ясно чувствовал едкие запахи их дорогих одеколонов. Он не с ними. Он пришел с Володей, который ускакал вперед, к столам. Там очень красиво. Юре не была близка высокая кухня: он — мужчина простой, стереотипный суровый русский, который любит борщ и котлеты с картофельным пюре, да и выглядит здешняя еда хоть и привлекательно, но слишком вычурно… капельки соусов на огромных плоских тарелках, несовместимые между собой продукты, наполовину сырое мясо — кому это понравится? Только местным чиновникам, которые, судя по наводке от доверенного лица, сегодня собрались поужинать все вместе, дружной компанией. Вообще, Юра пришел их всех взорвать, а не дегустировать блюда, стоимость которых достигает не меньше тысяч тридцати рублей за одну позицию. План простой: заложить бомбу и свалить, не привлекая внимания. По расчетам ресторан должен взлететь на воздух через пять минут, но… Юра вцепился пальцами в края гладкой плитки, коей обложена стена. Он упирался в нее ладонями так усердно, словно от этого зависела его жизнь. На деле она зависела от того, как быстро кончит Володя, вколачивающийся в него сзади. Он не был бы собой, если бы не решил напоследок что-то отчебучить: на этот раз ему остро захотелось заняться сексом. В строгих костюмах. В туалете ресторана, который вот-вот взорвется. Это даже звучало страшно, а на деле оказалось еще ужаснее: Юра правда боялся умереть такой идиотской смертью. Он млел от горячего возбуждения, которое тут же остужала липкая холодная боязнь остаться в этом фешенебельном ресторане навсегда, оттого постоянно сжимался и не мог настроиться. Володю все устраивало, впрочем, будто никакой бомбы в центре огромного зала не было. Двигался быстро, резво, дышал на ухо и облизывал его. Посасывал губами мочку, шептал какую-то донельзя пошлую хуйню, хрипло стонал и надрачивал. Получалось не особо. — Ссышься, да? — последнее слово утонуло в громком стоне: Юра широко открыл рот, издав протяжное «а-а», когда Володя шлепнул его по ягодице свободной рукой, вернув ее после на поясницу, задрав пиджак. — Если ты еще не заметил. — А мне кажется, тебе нравится. Ему бы нравилось, если бы не эта, блять, ебучая бомба. Он бы кончил уже, наверное, раз десять, а так вжимался в холодную стену, едва удерживаясь от падения. Порой Юра наступал на штанины спущенных до самых щиколоток брюк, когда переставлял ноги в попытке не свалиться, и старался расстегнуть пиджак, который был ему мал. Красиво, простенько, но неудобно, ему еще и воротник рубашки, что буквально час назад была идеально выглаженной, дышать мешал. Перед глазами плясали мушки, прыгая по белой плитке стены туда-сюда, за пределами кабинки кто-то из местных чинуш мыл руки, а Володя не сбавлял темп. — Так бы и съел тебя. Сожрал, — сказал самодовольно он вполголоса, замерев. Медленно повертел тазом, прильнул влажными губами к порозовевшему уху Юры. Ухмыльнулся, дразняще потерся кончиком носа за ухом. Сука. — Как крем-брюле. Пробовал когда-нибудь? Ложкой разламываешь корочку и ешь. Сладко так, — Володя втянул ртом кожу шеи, не скрытую воротником и рубашкой. Солоноватый вкус осел на языке, Юра зажмурился. Шумно выдохнул, когда по месту свежего засоса прошлись зубы. У них наверняка осталось минуты две. — Или как мясо. Каре ягненка, — Володя начал мучить другое ухо. Со смаком чмокнул, обоими руками чуть стиснул порядком твердый юрин член. Большим и указательным пальцем сжал у основания теплую плоть. — Каждую косточку бы смаковал. Съел бы все. Как тебе, Юр, а? Ему ответ, впрочем, не нужен. Он продолжил самозабвенно долбиться, растягивать до предела, раздвигать порой ягодицы, чтобы оценить всю красоту; лизался, заставляя кусать губы, и много-много пиздел. — Десерты любишь? Торты, пирожные? — Чт… что? — Кремовый пирог, — Володя толкнулся в последний раз. Кончил внутрь, и от этого Юра вдруг мигом позабыл о страхе взлететь на воздух вместе с обломками ресторана. Он сжался весь, кончая сам, и запачкал стену спермой. — Обожаю. Блять. Все поплыло, во рту пересохло. Колени грозились не удержать и утянуть на пол, но Володя навалился сзади. Погладил по коротким волосам на голове, когда снаружи достаточно просторной кабинки хлопнула дверь в коридор. — Сука, мы… — сказал Юра хрипло. — Я немножко приврал, — Володя лукаво улыбнулся. — У нас еще двадцать минут.