И будет он как дерево, посаженное при потоках вод, которое приносит плод свой во время свое, и лист которого не вянет; и во всем, что он ни делает, успеет. (Псалтирь 1:3)
***
Наше время — ад.
На лице Адама был страх, его глаза нервно бегали по нам, руки дрожали, испарины на лбу кричали о его волнении, мне удалось запугать его, но удастся ли запугать Мальбонте этим посланием. Главное, что мы навели шороху, объявив о бесстрашие и полной готовности к его нападкам, мы не сдадимся без боя. — Что ж, похвально, не думал, что вы на столько кровожадны, юнцы. — он ухмыльнулся, вытирая кровь со своей разбитой губы. — Но так же вы будете вести себя перед четырьмя всадниками, которых мы приготовили на последок? — он прищурился, хочет чтобы нас окутал страх перед всадниками, но нет, не в нашу смену. Все мои ребята вальяжно — с гордо поднятой головой подошли ко мне, они встали рядом, заправив свои катаны в саи, я не чувствовала от них страха, лишь веру и желание противостоять Мальбонте, свергнуть старика Шепфу и создать гармонию между ангелами и демонами. Чтобы каждый жил по воле своих желаний, чтобы каждый без страха за жизнь ходил под солнцем небес, строя планы и свою дальнейшую судьбу, не боясь за гнев чёртова создателя, для которого всё это лишь игра. — Да нам плевать на ваших всадников, армий и всяческих тварей в виде пернатых субантр. — Ади вышел вперёд, хищно кидая ему улыбки. — Раз уж придется умереть, то моя смерть будет не напрасной, она будет своим вкладом в счастливую жизнь других существ, потому что я прекрасно знаю… — он подошёл ближе к нему, прямо на критическое расстояние, чуть ли не с рыком, дыша ему прямо в губы. — Что мы убьём вас всех, не моргнув и глазом, как всех тех, кто сейчас лежит на полу, пачкая дорогой мрамор, своей никчёмной кровью. — он плюнул прямо ему под ноги, выражая полное неуважение к падшему. — In hoc signo vinces! — он крикнул это нам, вскидывая вверх кулак, возвращаясь в строй. — In hoc signo vinces! — весь легион, повторив фразу, вскинули кулаки вверх, поддерживая товарища. — А теперь прошу покинуть ад, братец, — сказал Сатана, держа свои руки в карманах. — ибо мне придется долго отмываться от этого позора. — Ты — это наш родовой позор, Самаэль! — он воскликнул, собираясь уходить, кривя своё лицо, но Сатана не так прост. — Ха-ха-ха. — своим басистым голосом, он похохотал, наливая себе прекрасный бурбон в стакан, делая глоток. — Из всех братьев, ты один странствуешь один, тебя одного изгнали из Эдема и Ада за клевету, остальные же, прекрасно живут в серебренном граде, выполняя свою рутину. Что-то я так и не дождался вестей о том, что ты стал правой рукой отца. — осмотрит исподлобья, смакуя бурбон, в ожидании ответа. — Михаил стал небесным защитником над землей, где родился сын создателя от простолюдинки Марии - Иисус, Гавриил разносит хорошие вести, Рафаэль теперь в ответе за больных людей, а ты-то, чем занят? Грешник… Адам повернул лишь свою голову, не разворачиваясь полностью, мы насторожились, но Сатана поднял ладонь, в знак спокойствия, он знал, что у Адама кишка тонка, на всяческие попытки нападение. Да и к тому же, зал был полон демонами, которые хотели вспороть его и кинуть Церберу, на обед. — Не забывайся, Сатана, ты тоже был изгнан из Эдема, на веки вечные. — он ухмыляется, поворачивается к нам, с играющими скулами. — Ты такой же падший, как и я. — Не совсем. Я князь тьмы, Адам, я имею целый отдельный мир, выполняя работу карателя грешников, за всё своё время правления, я ни разу не пожалел о том, что стал падшим. — он кладёт руку на плечо Люцифера, и кладёт руку на талию Кали, посматривая на остальных, с некой улыбкой. — Я имею семью, и целые легионы демонов за спиной, которые сложат свои головы за свой народ, во имя лучшего будущего. — И ещё наш легион за спиной, тоже. — Сэми впервые обмолвился с самим дьяволом фразой, ещё и испустив ухмылку, потрясающе. — А что имеешь ты? Грязную душу, которую даже за копейки не сможешь мне продать. — Сатана подзывает стражу, указывая на Адама, чтобы те выпроводили его. — Я тоже хотел иметь семью, Сатана! Но ты отнял у меня Лилит! — прокричал он, шествуя рядом со стражей. — Раз тебе так угодно, брат, то знай, она сама решила жить на земле, ибо ты и сын, который хотел лишь войны, её убивали. — прорычал он, ему в спину. — Если ты решишься спуститься на землю, то спешу огорчить, отец и туда тебе входа не дал. Адам выкрикивал несуразные фразы, которые мы не восприняли в серьёз, отчего лишь, смеясь, вернулись на места. Суд продолжился, в итоге которого решилась судьба двух демониц. Астарту отправили на девятый круг, в ледяное озеро Коцит, она будет томиться, вмёрзшая в льдину Дит по шею, за предательство благодетелей, её будет терзать сам Сатана. Она заточена там навеки, без возможности увидеться с родными. Ости, отправили на восьмой круг ада, за обман доверившихся, где грешники идут двумя встречными потоками, бичуемые бесами. (Бичевать — это хлестать, то есть, её будут хлестать кнутом. Автор.) Ей дали тысячу лет, ей смягчили наказание, ибо она была соучастницей и не пыталась вместе с Астартой призвать Адама на помощь. Вот такие дела творятся в этом чёртовом аде.***
Коридоры академии кипели жизнью, каждый пытался сдать свой экзамен, а кто-то подкупить учителей, чтобы те поставили предмет автоматом. Я шла на свой последний экзамен, из-за которого могла решиться вся моя дальнейшая жизнь, ибо моя мать будет принимать его у меня и у бедняги Марка. Руки тряслись, так же как и ноги, которые явно не хотели входить в этот кабинет, вот уже десять минут, ибо страх накатывал волнами, без шансов на покой. Спустя минуту, я собрала волю в кулак и сделала шаг, открыв эту чёртову дверь, позабыв полностью всё то, что я учила. В аудитории было тихо, на моё удивление вместе с матерью сидел добряк — серафим Витриэль, который при виде меня, начал улыбаться. Ну и как тут не улыбнуться ему в ответ, и не успокоиться, от этого нервоза. — Здравствуйте, Витриэль. Привет, матушка. — я прошла дальше, сев рядом с ними, напротив их стола. Они, лишь кивнув, переворачивали листы пергамента, что-то записывая. Надеюсь, это не справка. — Так, тебе предстоит рассказывать про полную иерархию ангелов, моя дорогая. — она, посмотрев на меня исподлобья, скорчила лицо, опустив глаза. — Справишься? Ведь будущей демоницы явно не интересна иерархия ангелов. — она ухмыльнулась, рассматривая совершенно неинтересный ей текст. — Несмотря на то, что я буду избираться во фракцию демонов, не значит, что мне не интересны ангелы и всё то, что с ними связано. Витриэль победно закивал головой, в знак одобрения моих слов. — Хорошо, тогда начнём, с простого… — Я задам первый вопрос. — он положил свою руку на её, успокаивая её манерность всё портить. — Иерархия ангелов условно делится на три триады, так вот, назови их, Виктория. Я, недолго думая, начала копаться в своей башке, где творилась полная вакханалия, на фоне которой играла дурацкая песня. Я начала учащённо дышать, перебирая свою прядь пальцами, нервно бегая глазами по полу. — Не переживай, дитя, ты сможешь. — его голос такой успокоительный, нежный. Давай, Уокер! Не упади лицом в грязь. — Первое это — епархия: серафимы, херувимы, престолы. Второе — это метархия: господства, силы, власти. У третьего нет названия, но у него есть: начала, архангелы, ангелы. — вдох-выдох, и ничего сложно тут нет, ты не тупая и со всем справишься, хоть и не выспалась ночью, изучая всю эту муть, пока Люцифер отвлекал меня своим соблазном, щеголяя в полотенце по пояс, мокрый после душа. — Кто такие престолы? — спросила мать, что-то записывая без устали в пергамент. — Ам… престолы — возвышенный ангельский чин, полный благодати. Шепфа — через этих ангелов претворяет (воплощает) свою Божественную волю. — Верно, дальше… — указывая рукой на Витриэля, продолжила она. — Господства, кто они? — Витриэль не напрягает и на полном расслабоне задаёт вопросы, с уверенностью, что я отвечу. — Господства побуждают человеческие души господствовать над своей волей в борьбе с искушениями и злыми духами. Я вошла в кураж, отвечая верно и без запинки, потрясающе. — Перечисли все имена серафимов. — мать была будто в каком-то трансе, ей явно было не интересно принимать экзамены у непризнанных существ. Даже у меня, ибо этот экзамен входной билет в моё будущее. — Всего серафимов четыре — это Витриэль, Эрагон, Торендо, Ребекка, но есть и старший пятый, имя его Саваоф. — я сложила ногу на ногу, ожидая следующие вопросы. — Верно, какую роль выполняют серафимы? — мне кажется Витриэль более расположен к моему отличию, задавая лёгкие вопросы, улыбаясь мне. — Серафимы — это самый приближенный чин ангелов к создателю, проще говоря, этот чин – правая рука Шепфы. Они выполняют его поручения, а главный серафим из всех вас — это Эрагон. Витриэль одобрительно кивает, а я усаживаюсь по удобнее, ибо чувство страха ушло, и я более чем уверена в своих силах. Время шло, я отвечала на все их вопросы без запинки, и волнения. Витриэль старался не поднимать планку на уровень сложнее, задавая вопросы мягче, а моя мать всячески пыталась завалить меня, создавая завуалированные вопросы, которые ставили меня в тупик. — Прекрати это делать, мама! — и тут моё терпение лопнуло, я, сжав кулаки от злости, надорвала лист пергамента, который был у меня в руках. Она удивленно взглянула на меня, продолжая записывать свои никчёмные мысли, на счёт моего поведения на этом экзамене. — Не мама, а серафим Ребекка, прошу заметить. — она взглянула на меня, с абсолютно пустыми глазами, скрестив свои руки на столе. Ярость заполняла меня с головы до пяток, казалось, что я сейчас взорвусь, как ядерная бомба и пути мои будут неисповедимы, но я взяла себя в руки, сделала несколько глубоких вздохов. — Хорошо, серафим Ребекка. Прекратите пытаться меня завалить, ибо это будет роковой ошибкой во всей вашей жизни. — Моя нога тряслась, выражая мой нервоз. — Это угроза? Если так, то попрошу покинуть аудиторию, я ставлю вам неуд. — она вновь что-то записывает, а меня прорывает. — Да? А знаешь что, Ребекка, ты не мать года, конечно, но ты бы могла порадоваться за единственную дочь. Когда я попала на небеса и узнала о тебе, я просто мечтала увидеть твой лик, но к большому сожалению, тебе плевать на меня… — я вскочила, облокотившись на стол ладонями, приблизившись к её лицу. — Тебе важна лишь политика и власть, которые губят в тебе всё человеческое… я… я думала, что ты будешь рада моим успехам, будешь радоваться вместе со мной, тут, на небесах, но я тебя поздравляю, ты стала первоклассной стервой. У меня больше нет матери… пошла ты к чёрту, сука, спасибо за прекрасное будущее и за этот неуд, который ты поставила не мне, а в первую очередь себе, ибо вот как выглядит твоя поддержка. Я отпрянула, сдерживая подступающие слезы где-то в районе горла. Она смотрела на меня с разочарованием, с каким-то отчаянием, она хотела мне сказать что-то в ответ, но я подняла ладонь, в знак стопа. Я не хотела слышать её всепоглощающий бред, и засорять себе голову, я была разбита и высушена без остатка, ибо экзамен был провален, из-за её провокаций, которые привели к моим крикам. Я так и останусь непризнанной, ещё и отчисленной, какой позор. — Мудрец Витриэль, прошу простить, но я вынуждена уйти. — Я разворачиваюсь и делаю один шаг вперёд, слышу тяжёлый вздох мудреца. — Сердце матери видит дальше всех и чует лучше, чем чье-либо другое сердце, но к великому сожалению, твоё сердце, Ребекка, гнилое. Ты утратила потрясающее дитя, которое несмотря ни на что, горевало по тебе все свои годы жизни. — он складывает листы, равномерно утрамбовывая мысли в голове матери. — ступай, девочка небесная, свой результат, ты узнаешь вечером в главном зале. Я разъяренная и обиженная вылетаю из кабинета, где меня ждёт Марк, который ждал своей очереди. Увидев мой гнев, он всё понял и сказал: — Я так понимаю, мне тоже не светит зачёт? — он почесывает лоб, сидя на скамье. — Ну ты же не её сын, скорее всего к тебе она будет более благосклонна. — сказала я, роняя листы пергамента, которые со всей силы пнула ногой. — К чёрту всех, эти ебучие небеса у меня уже вот здесь. — показываю я на горло, продолжая истерично биться в своих мыслях. — Я не знаю, что ждёт меня дальше… вся эта неизвестность меня пожирает. — Я понимаю какого это, Вики… Я махнула рукой, после чего поспешила к себе в комнату, расталкивая всех учеников этого корпуса, которые попадалась мне на глаза. Я хотела побыть одна, ибо мне это было нужно, без всех своих ребят. Одиночество и кофе, было лучшим выходом из этой ситуации, по крайней мере, я не хотела нагрубить дорогим мне людям, из-за моей ярости, которая была переполнена до краёв.***
— Вики, идём, нам пора узнать результаты! — воскликнула Мими, радостная и чересчур игривая, она трепала меня за штанину, призывая встать. — У меня неуд, ты думаешь позориться так до конца? — я распивала кофе, устроившись на балюстраде балкона, погруженная в своим мысли, разбитая и убитая. — Один неуд, ничего не значит… — она бережно гладила меня по ноге, а я всё так же наблюдала за угасающим солнцем, на горизонте. — Это был самый важный экзамен, Мими, который решал все…***
Не знаю как, но эта дьяволица вытащила меня, и именно поэтому, мы уже всей компанией стояли в главном зале, в ожидании результатов. Всех разделили на три группы, непризнанные, демоны и ангелы. Люцифер стоял и наблюдал за мной, он учуял моё волнение, посылал мне импульсы спокойствия, от которых мне стало немного легче, отчего я стояла и улыбалась ему, как влюблённая школьница. Среди всех непризнанных я увидела Энди и Лору, которые что-то бурно обсуждали между собой, рядом со мной стоял Марк, который что-то щебетал мне, но мой страх блокировал все чувства. Спустя время на подиум вышел Кроули, Ребекка и Витриэль, с остальными учителями, которые принимали у нас экзамены. — Добрый вечер, студенты. Мы собрались здесь, чтобы уведомить вас об окончании учебного года и о начале каникул, долгожданных, конечно же. — Кроули передал слово Витриэлю, который с радостью начал излагать свои мысли. — Этот год был по своему сложен. Было много горя, слёз, радости и конечно ваших не любимых занятий, которые наполняют вас знаниями. — весь зал испустил смешки. — На пороге войны, мы несказанно рады, что все мы в здравии, и в полной готовности встретиться лицом к лицу с врагом, которого мы, приложив усилия, победим. Всегда побеждали, но мне очень жаль, что на ваши молодые плечи, рухнула такая ответственность. — он поглядел на каждого из моего легиона, слегка кивая. — Скажу одну мудрость — Учись так, как будто тебе предстоит жить вечно; живи так, как будто тебе предстоит умереть завтра. — он перевёл злобный взгляд на Ребекку, которая встала вперёд вместе с учителями. Последующее время она объявляла результаты демонам и ангелам. Кто-то выпускался с концами, ибо время обучения пришло к концу, единичные ученики оставались ещё на один год, обучаться уму разуму, другие же переходили на новый уровень. Мими с успехом закончила этот год, получая пергамент с похвалой от своего отца, который заменял Сатану на этом празднике, Люцифер перешёл на последний уровень, после которого вовсе закончит своё обучение, Дино получил медаль за отличие, а Ади и Сэми похвалу от учителей и вот настал черед непризнанных. Настала пора опозориться. — Энди, прошу. Энди пошёл на подиум, я чувствовала лёгкое волнение, вперемешку с уверенностью и мои догадки оказались верными. — Ты переходишь на новый уровень, церемония принятия во фракции пройдёт завтра. Поздравляю. — Энди засиял и его улыбка расползлась на его лице, он поблагодарил учителей, после чего вернулся. Зал уныло похлопал ему. — Маркус Вальтеро, прошу. — Ребекка смотрела на меня, призывая Марка, но я не подавала виду, общаясь с Лорой на непонятную тему. — Ты переходишь на новый уровень, отлично закончив этот год. Поздравляю. Тебя также ждёт церемония. Зал оживленно загудел, наши ребята кричали слова поддержки, пока я ковыряла заусенцы у себя на пальцах. — Виктория Элизабет Уокер, прошу. И вот тут моё сердце пропустило удар за ударом. Земля уходила из-под ног, пока я шла до этого подиума, шагая по ступенькам. Это конец, это фиаско, это смерть, позорище и каторга со справкой в кармане, где-то на задворках рая. Зал замер, ребята, зная мою ситуацию, молча ждали оглашения результата. Ребекка улыбнулась мне, она взяла поясок с медалью, после чего продела его через мою голову. А, ну да, на небесах неудачников наверное награждают медалями. — Медаль вручается моей дочери, за отвагу, за защиту академии, за принятие клятвы. Она та, на которую можно положиться каждому из вас, это гордость нашей академии. — она перевела взгляд на студентов, улыбнувшись, а после, на меня. — Ты переводишься на новый уровень, тебя ожидает церемония. Поздравляю. Вы сейчас серьёзно? То есть до тебя дошло, что я твоя дочь, и после всей этой нервотрепки ты снисходительно относишься ко мне и даришь эту жестянку в качестве похвалы? Да она была мне нужна ещё раньше, не сейчас, а тогда, когда я переживала свою смерть, когда я стала духом ката и когда Ости сделала мне зло. На твоём месте всегда была Кали, она поддерживала меня и успокаивала даже на земле, в трудные минуты жизни. Я не хочу иметь с ней никакой связи, моей мамы больше нет. — Спасибо, Ребекка. — ей стало больно, я почувствовала это, её глаза были на мокром месте, но я, ухмыльнувшись ей, шествовала обратно. Крики, свисты и аплодисменты слились в какофонию звуков, я пала в объятия моих ребят, они одаривали меня словами, победно хлопая меня по плечу, и тут я увидела её, Кали, которая, убрав руки за спину, стояла и радовалась моим успехам. — Я рада, что попала на твой так скажем… выпускной. — размерный голос, спокойный и мелодичный. Я, не сдерживая слёз радости, накинулась на неё с объятиями, отчего она обняла меня в ответ, крепко сжав руки. — У меня есть подарок. — шепнула она, отпрянув, вытаскивая из-под чёрного пиджака заветный подарок. — Что это? — я приняла его, резво разрывая подарочную упаковку. — Не может быть… это что, мой диплом?! — я удивленно разглядывала его, ибо я была уверена, что он был утерян в машине, при аварии. — Да, это твой диплом и это символично, не находишь? — Ну-ка дайте-ка, я гляну, как училась эта непризнанная. — Люцифер вырвал Диплом, со смехом, разглядывая оценки, после чего все подключились к нему. Но звук рога быстро привёл всех в чувство. — Объявляю о конце этого года, хороших всем каникул. Покидать территорию академию запрещено, но если вы хотите повидаться с родными, то только после того, как подойдёте ко мне и поставите в известность. Объявлено чрезвычайное положение, именно поэтому водовороты вызвать нельзя, перемещаться без согласия можно только легиону и Кали. — Кроули говорил правильно и рассудительно, ибо всё этой было не игрой, а катастрофой, мы были как на пороховой бочке, в ожидании Мальбонте. — Будет готовы к нападению в любую минуту, в любой день и час, я не буду загадывать, поэтому отдыхайте и набирайтесь сил. По всем вопросам обращаться ко мне и к моему помощнику. — он переводит взгляд на Кали, а та уже успевает залиться лучезарной улыбкой. Глаза матери наливаются злостью, кулаки сжимаются, а скулы скачут. — Рада помочь каждому, поэтому не боимся подойти и спросить терзающий вопрос. — элегантно и грациозно, она стоит, как статуя, в потрясающем черно-белом костюме с красным галстуком и на огромной шпильке, сложив свои руки на груди. — Все свободны! И как будто по комнате все разбежались кто куда, началась какая-то вакханалия, студенты радостные выбегали из своих комнат с кипой пергамента, направляясь на балконы. Я не понимала, в чем весь сыр бор. Я почувствовала горячую руку Люцифера, он вместе со всеми шествовал на один из балконов, за нами шли наши счастливые ребята, вооружённые пергаментом. Вы что, решили спалить академию? — Что происходит? — сделав шаг, а затем тем второй, мы уже были на балюстраде главного холла, где собрался основной народ. — Увидишь, будущая демоница. — он встал сзади меня, приобняв за талию, уткнувшись в макушку, вдыхая запах моих волос. — Вики, держи, ты должна это сделать! — Мими передала мне несколько листов, после чего предложила часть Люциферу и на её удивление, он принял. — Ты… участвуешь? — удивлённо с глазами по пять рублей, спросили она, прежде чем встать рядом. — Я меняюсь, малышка Мими, и даже эта мелочь, которую я считал детской когда-то, сейчас для мне важна, ибо я видел каких трудов стоило всё это… — вскинул руки, оглядевшись вокруг. — для неё, с этого момента я решил не обесценивать труд других. Эти слова ласкали мои уши и душу, ибо он действительно изменился, он больше не задирает непризнанных, не скалиться, не тратит свое зло впустую. Он научился слушать и действовать во благо, как его отец, не применяя оскорбления. Недооценивать его нельзя, ибо таким душкой он остаётся только в узком его кругу, в который попасть не так уж и просто. С одной стороны ему больше никто и не нужен, время показало, кто для него кто – враг, друг и семья. — На счёт три! — все разом прокричали. — Раз! Два! ТРИ! Все разом начали подбрасывать листы к верху, отчего они все разлетелись кто куда, основная часть летела в низ. Со всех балконов слышался смех, эйфория нахлынула, все было похоже на замедленную съёмку. С одной стороны, кто-то врубил музыку на колонке, которую явно стащили с земли. Глифт лился рекой, все веселились и дурачились, разбрасывая листы пергамента ногами, кидая друг в друга. А кто это все убирать будет? — Ха-ха-ха. — Я впервые услышала его смех, такой басистым и одновременно искренний, подобно детскому, он смеялся над борьбой Ади и Марка, это и впрямь было забавно. Мими, глядя на нас с Люцифером, улыбалась, она явно была рада за него. — Минуточку внимания. — на балкон залетела Кали, отчего все разом затихли, боясь брани за беспорядок. — Мы все уберём! — сказал один из демонов, поднимая руки вверх. — Да забейте, к чёрту все! Сегодня ваш день… — она сделала глоток из своего бокала, облизав губы. — Там в общем-то второй зал весь в вашем распоряжение, на стенах блок, так что никто ваших криков не услышит. Глифта море, колонку я вижу уже нашли, молодцы. — она прибавила звука, отчего ангел был в небольшом шоке. — Всех с праздником господа, отдыхайте…***
Заброшенный город - логово Мальбонте.
Повествование от третьего лица.
— И как это произошло? — спросил Мальбонте, указывая рукой на голову, которую его отец держал в руке. Адам молчал. Он боялся гнева своего сына, Адам знал, что подвёл его, угробив целый легион в аду, где всех воинов перещелкали, как семечек. Он увидел одну из колонн, которая была повреждена, а если быть точнее, напополам сломана, после чего установил эту голову в качестве статуи Ленина. — У нас что, теперь будут инсталляция убитых воинов?! Между прочим это был знаменосец! — Мальбонте, разозлившись, пнул первый попавшийся камень. Его злила эта девка, которая посмела кинуть вызов. — Они стали на много сильнее, сын, ещё и её дракон… — Дракон? Ты хочешь сказать, что она сумела найти свой покой, собрать всю энергию духа ката воедино и высвободить ДРАКОНА?! — последнее слово, пронеслось по всей окрестности, разгоняя всех птиц с деревьев. — Ты ведь понимаешь, пробудив дракона, она насытила всех остальных силой! — Не смей повышать на меня голос! Адам не любил ругань, а уж тем более когда бранили его без причины. Он был старше, к тому же отцом, и он хотел, чтобы он уважал его, но он явно позабыл, что у его сына нет авторитета, но глубоко в душе, он всё ещё любил своих родителей, которые в один момент просто исчезли. — Какая руна у неё на лбу, отец? Он, догадываясь, какая руна ей принадлежит, нервно кусал губы, ещё и вторая личность пожирала мозг, наращивая нервоз. Он уже разрабатывал новую стратегию войны, создавая новые сюжеты будущего, но мы-то с вами знаем, что загадывать нельзя. — Руна Силы. Всё — это край, клиника, вызывайте скорую небес, ибо нашего антагониста нужно срочно оттачивать. Уровень злости давно лопнул градусник, ибо всё было запредельно. Его главный страх оказался правдой, и что делать он не знал. — У них Калика — богиня, мать его, лучшая лучница, боец, предводитель! Её не убить, она вернётся, даже если постараться, а теперь у нас ещё и легион полной мощи, из-за руны, которую носит Вики. Он ходил кругами, ломая голову. — Энтон! — он повернулся, окликая родственную душу Мими. Он по его призыву, подлетел в тот час же. — Да, господин? — он приклонился, внимательно слушая. — Тренировки усилить и созвать всадников, живо! Энтон в миг полетел выполнять поручения, пока Адам охуел от ситуации и переваривал то, что сейчас происходит. — Всадники? Ты хотя-бы представляешь, что будет, если они высвободятся и ступят на землю? Апокалипсис, земля превратится в пыль! СОПЛЯК, ДУМАЮЩИЙ ЛИШЬ О МЕСТИ! Я хотел лишь запугать их, ты всерьёз решил их призвать! ИДИОТ! — Мне плевать, время пришло…