Больше

Между ними не было ровным счётом ничего — ни душевных разговоров, ни взглядов исподтишка, ни банальных обменов любезностями. Эти двое даже не здоровались, если изредка встречали друг друга вне ресторана, где отношения начальник-подчинённый требовали определённых проявлений лояльности, предписанных этикетом. Квадратных метров рабочего пространства было более чем достаточно, чтобы не пересекаться по личным вопросам. Это устраивало обоих, Виктора — всегда, Рому — последние пару месяцев. Раньше для него всё было иначе. Четыре года назад, когда он был ещё очередным новеньким официантом, один лишь вид хозяина заведения вгонял Рому в краску — настолько эффектным казался Виктор Алексеевич. Ему, тогда ещё зелёному студенту без гроша в кармане, этот элегантный мужчина, обладающий невероятной харизмой, казался едва ли не богоподобным. Виктор был начальником, о котором и слова плохого не скажут, весь персонал буквально обожал Никеева за его лёгкую манеру общения с подчинёнными. При взгляде на хозяина Рома походил на оленя в свете фар, не подозревающего, что стоит замереть перед этим светом — его мгновенно собьёт. В каком-то смысле Никеев его и сбил, но это не произошло быстро — почти три года Рома не видел во владельце никаких явных недостатков, кроме тех эффектных женщин, которых Виктор иногда приводил в качестве своих спутниц. Все они были похожи на драгоценные камни, ослепляющие своей богатой насыщенной красотой. Никеев явно был опытным коллекционером подобных украшений. За два с лишним года работы официантом, на протяжении которых Рома отличался своей необычайной продуктивностью и умением нравиться всем и каждому, парень ловил за хвост любую возможность переговорить с начальником. В начале это были короткие разговоры ни о чём или простые шутки, которые со временем и полученным опытом перетекли в непрерывный поток идей, нацеленных на улучшение качества обслуживания и привлечение новых посетителей. Подобное рвение вызвало у Никеева интерес, а интерес Виктора повлёк за собой множество нововведений, благодаря которым ресторан стремительно развивался. Рома был неописуемо счастлив и горд, ведь все его старания в конечном счёте окупились особым вниманием хозяина. — Везёт тебе, засранец, — шутливо вздыхала Наташа, работавшая с ним в одну смену. — Виктор Алексеевич к тебе теплее всего относится. Что ты такое с ним делаешь в его кабинете, что он потом довольный ходит, не поделишься? — Усердно работаю, — самодовольно ответил Рома. Раскрывать свои карты он не хотел — мало ли, Наташа тоже имеет пару удачных идей в своей светлой голове. Делить внимание и поощрение Виктора с кем-то другим не хотелось. Спутниц хозяина хватало с лихвой, так что хотя бы в рабочих вопросах Рома хотел быть единственным. Когда их администратор собралась в декретный отпуск, ситуация для официанта приняла новые обороты. — Искать чужого человека я не хочу, — сказал тогда Никеев, положив ладонь на Ромкино плечо. — А ты у меня парень толковый, всю нашу, так сказать, кухню ты знаешь. Попробуй себя в новой должности. — А если я облажаюсь? — переживал Рома не столько от грядущего повышения, сколько от прожигающего плечо прикосновения Виктора. — А если облажаешься, — с напускной строгостью произнёс начальник, — то придётся мне тебя уволить. Лицо Ромы в тот момент знатно побледнело. Никеев рассмеялся и крепче сжал плечо сотрудника, прежде чем похлопать его по спине. — Просто подождём Аню и всё. Сильно ты налажать не можешь, не дурак, а она долго в отпуске не задержится. Обещалась как можно скорее вернуться, — мужчина хмыкнул и покачал головой. — Карьеристка. Известие о том, что Анна решила не возвращаться, а посвятить себя семье, достигло Рому, когда он уже свыкся с новой должностью и прощаться с ней не хотел. — И вы не злитесь? — удивился он, когда они беседовали с Виктором в его кабинете за чашкой кофе. — Я тебя умоляю, — губы Никеева расчертила снисходительная ухмылка, — не будь ты таким наивным. Я прекрасно знал, что она не вернётся. Нужно было тебя расслабить, чтобы ты хорошо работал. Могу сказать, я не прогадал. Должность администратора подарила возможность узнать Виктора лучше, но не стать ближе. Одно стало известно — официантам и поварам мужчина улыбался чаще, чем администратору и шефу. Последние чаще сталкивались со строгими выговорами и плохим настроением Виктора. Эту сторону Рома раньше не видел, но привык и к ней. В конце концов, человек не может иметь для всех лишь светлую сторону. Именно после повышения Рома узнал, что гнев предыдущего администратора был волеизъявлением начальника, казавшегося простым работникам сущим обличием добра. Недовольство официантов брал на себя Рома, а не Никеев. К чему Рома привыкнуть никак не мог, так это к следующей реплике: — Подготовь на восемь мой столик. Сегодня буду не один, так что организуй всё красиво. Столкнувшись с этим впервые, Рома прикусил губу, понимая, что отныне будет не обслуживать свидания начальника, как раньше, а организовывать их. — Ты завис? — раздражённо напомнил о себе Виктор. — Я тороплюсь, но мне бы не хотелось, чтобы когда я приду с Эвелиной, кто-то сидел за моим столом. — Конечно, Виктор Алексеевич, — Рома не имел права ни на что, кроме согласия. — Всё будет готово к вашему приходу. — Я же говорил, просто Вик, — словно и не было той раздражённой гримасы, улыбнулся мужчина. — Ну или Виктор, как тебе будет удобнее. — Хорошо, Виктор. За три года работы имя начальника стало единственным, что Рома смог получить. Оно стало сахарной пудрой, посыпавшей ссадины на сердце от пассий Никеева. Иными словами, оно было бесполезным, ведь никак не помогло сблизиться с Виктором и не умаляло удушающего чувства горечи, которое возникало, когда начальник уводил очередную женщину в свой кабинет или куда-то с ней уезжал. Вектор взаимоотношений Ромы и Виктора резко изменился в ночь корпоратива, когда двери их ресторана закрылись для всех, кроме персонала. Поддавшись общему веселью, молодой администратор перебрал с алкоголем, чем вызвал явное недовольство начальника — на корпоративе пьяный официант проблемой не являлся, а вот администратор — вполне. Закрывшись с неудавшимся пьянчугой в своём кабинете, Виктор доходчиво и грубо объяснил Роме, что подчинённые не должны видеть начальство в подобном состоянии, грозясь суровым наказанием. — Так накажите меня со всей строгостью, — расплылся в хмельной улыбке не контролировавший себя Рома, прежде чем накинуться на Никеева с поцелуями. В ту ночь открылась новая сторона Виктора. Он любил наказывать. Отныне вместо редких диалогов, не касающихся работы, между ними был секс. Подобные перемены для Ромы стали откровением, погрузившим его в ласкающую негу уверенных прикосновений и пронизывающего тело жара. Рома думал, что они стали ближе, когда после первого секса в кабинете начальника тот отвёз парня домой, сказав быть готовым к работе на утро. Бледно-розовые следы на запястьях, оставшиеся от крепкой перевязи ремня Виктора, пришлось скрывать под застёгнутыми манжетами рубашки, но для Ромы их присутствие на теле было сродни подтверждению произошедшей близости. Однако, выйдя на работу в приподнятом настроении, он с удивлением заметил, что ничего не изменилось. Попытка обсудить произошедшее с начальником не увенчалась ничем. — Мы будем говорить или займёмся делом? Рома всё ещё был слеп и глух к реальности, воспринимая плотское желание Виктора как ответ на свои долгие чувства, о которых так и не сказал вслух. Никеев любил собственные метки на теле подчинённого. Когда они оставались наедине, он нежно оглаживал следы от ремня или галстука на запястьях Ромы, надавливал большим пальцем и несильно царапал, с удовольствием наблюдая за тем, как наливается цветом молочная кожа под его прикосновениями. Это был единственный вид любви, доступный администратору. Рома оставался слеп, когда столкнулся с отказом провести время вместе, оправданный срочной необходимостью уехать по делам, когда осознал, что тёплые разговоры стали происходить реже, когда смирился с тем, что близость они разделяют лишь в кабинете начальника. Роме долго хватало того, что он имел, ведь раньше он и коснуться Виктора не осмеливался. Но всё рано или поздно всплывает на поверхность. Свет фар стал невидим, а боль от столкновения с реальностью залила всё густым чёрным. — Пускай мой столик будет готов к восьми. Как обычно. — В смысле? — воздух исчез, а кровь гремела в ушах. Никеев остановился, нахмурившись, а затем издал громкий вздох. — Ром, ты же ничего себе не придумал, ведь так? В тот день широкая улыбка Ромы, которую высоко ценили клиенты ещё во времена его работы официантом, исчезла, сменившись спокойной учтивостью. — Конечно, Виктор Алексеевич. Всё будет готово в лучшем виде. — Я же говорил тебе не называть меня... — администратору уже не было важно, что когда-то говорил начальник. В конце концов, имя не даёт абсолютно ничего. В тот вечер Виктор Алексеевич увёл женщину из ресторана сразу после ужина. Стоило понять раньше, что время на встречи вне работы мужчина мог найти при должном желании. Ромино стремление получить от их связи больше рассыпалось, как песок сквозь пальцы. Благо, у парня было немного времени, чтобы прийти в себя, потому что Виктор уехал на неделю в другой город. Рома прекратил наведываться в кабинет Никеева без рабочей необходимости. Это привело к тому, что официанты стали снова чаще видеть любимого начальника в главном зале ресторана. Среди множества желающих перекинуться парой слов с Виктором администратора никогда не было. Так происходило уже пару месяцев. Между ними не было ровным счётом ничего. Рома даже нашёл временного партнёра, решив стереть из памяти тела прикосновения Никеева. Встретить начальника в городе, прогуливаясь с новым любовником, было забавным опытом. Правда, время с Денисом Рома провёл всего несколько раз, открестившись большим количеством навалившейся работы. Почему-то спать с кем-то, не вызывающим чувств, не хотелось, пускай те самые чувства и не принесли Роману чего-то хорошего ранее. В ресторане всё шло своим чередом. — Зайди ко мне через пятнадцать минут. Добродушная улыбка Никеева, что всего мгновение назад озаряла его красивое лицо при разговоре с новеньким официантом, сменилась на серьёзное выражение. «Кажется, новичок испугался» — подумал Рома, кивнув начальнику. Воспоминания о том, как он сам принимал эту улыбку за ману небесную были Роме неприятны. В назначенное время Рома постучался и, дождавшись короткого приглашения, вошёл в дверь. — Если вы вызвали меня по поводу банкета, то мы уже со всем разобрались. Пришлось переместить их в другой зал, но теперь количество мест соответствует... — Какой в жопу банкет? — Никеев выглядел уставшим, несмотря на довольно раннее время. — Вашего друга банкет, — пожал плечами Рома. — Он снова расширил список гостей, но теперь это не будет проблемой, поскольку в зелёном зале места полно, сколько бы он их ещё не приглашал. — Присядь, — произнёс Виктор, кивнув в сторону кожаного дивана. Воспоминания об этом диване у Ромы были вполне определённого характера, он нахмурился. — Я постою. Никеев тихо выматерился в сцепленные в замке руки, после чего поднялся сам. — Мне это не нравится. Мне абсолютно всё это не нравится, — остановившись напротив подчинённого, сказал мужчина. — Что вам не нравится? — Абсолютно всё! — Никеев схватил Рому за плечи, встряхнув, заставляя смотреть себе в глаза. — Твоё «выканье», твоя эта конченая серьёзность. Хватит! — Виктор, — голос Ромы звучал так вынужденно и устало, словно его заставили зачитать речь после стометровки на скорость, — что вам вообще от меня нужно? Я вас не понимаю и, если честно, не очень хочу понимать. Вы сказали мне ничего не придумывать и я свернул обратно в исключительно рабочее русло. Но я живой человек, я не могу изображать веселье с вами после всего, что было. Однако, я уверен, на моей работе это никак не отразилось. — Погоди, — Виктор помрачнел и отклонился от Ромы, глядя на того с неверием. — Что именно я говорил тебе не придумывать? — Вы смеётесь надо мной? — Рома скривился, злобно сверкнув глазами на начальника, прежде чем выдавить из себя ответ: — Не придумывать, что между нами что-то происходит. — Рома, — скрежетнул зубами Никеев, после чего с силой тряхнул парня за плечи. — Ты дегенерат, Рома. — Чего?! — взбеленился шокированный администратор. — А того! — перебил мужчина тираду, готовую вырваться из побелевших губ подчинённого. — Конченый придурок! Тебе рот твой для чего вообще нужен? Это каким идиотом нужно быть! И я молодец, ну конечно. — Слушай, я сейчас не посмотрю, что ты мой начальник, — прорычал Рома, в гневе перейдя на «ты». — Ты меня позвал к себе, чтобы пооскорблять? Это твой новый метод меня опустить? Сначала использовать меня как телогрейку, потом, приведя очередную тёлку, сказать, чтобы я ничего себе не придумал по этому поводу, а теперь ещё и это?! — Использовать как телогрейку? — Никеев издал нервный смешок. — Ром, да даже чисто технически, если вспоминать, как всё было, в первый раз использовал меня ты и инициатива шла от тебя. Но я решил, что раз нам обоим понравилось, это можно продолжить. — Но потом тебе надоело, — Рома, безрадостно ухмыльнувшись, пожал плечами. — Я то в чём виноват? — А здесь, Рома, самое интересное, — Виктор, чьи глаза безумно блестели в свете желтоватой настольной лампы, развёл руками, словно не знал ответа на ещё не прозвучавший вопрос. — Почему ты решил, что мне надоело? Лицо молодого администратора перечертила гримаса шока и неверия. — У тебя провалы в памяти? Ты сам сказал, чтобы я ничего себе не придумывал, — смутная догадка посетила голову парня. — Или ты хотел, чтобы я спал с тобой одновременно с той бабой, которую ты привёл? Хотя, будем честны, столик всегда один, а женщины меняются. Так что развлекаться можно было со всеми этими тёлками и мной! Казалось, Никеев успокоился. Он рассмеялся, а затем прикрыл глаза ладонью, покачав головой. — Хочешь узнать, почему ты идиот? — тихо поинтересовался он. — Ну, попробуй, — ощетинился Рома, скрестив на груди руки, готовый в любой момент ответить на грядущую колкость. — Я сказал тебе ничего не придумывать не по поводу нас, — Никеев, потерев переносицу ребром ладони, устало улыбнулся. — В смысле? — все варианты матерных ответов, что придумывал Рома, слушая начальника, мгновенно стёрлись из головы, сменившись непониманием. — Я увидел, что ты тогда поменялся в лице. Поэтому и сказал это, чтобы твоя идейная голова не приписала мне романа с той женщиной. К слову, это была невеста моего брата. В кабинете повисло долгое молчание. Изредка раздавался посторонний шум из приоткрытого на проветривание окна, но двое людей, находившихся в паре метров друг от друга, хранили молчание. — Я не мог этого понять, — всё ещё не веря происходящее, покачал головой администратор, встретившись взглядом с Виктором. — Ты всегда приводил туда своих женщин. А потом, сделав это в очередной раз, ты сказал мне... как же это было двусмысленно. Чёрт. — Как давно ты обращаешь внимание на то, с кем я провожу время за своим столиком? — на лице Виктора по непонятной Роме причине расцвела мягкая улыбка. — Да с первого года, — Рома почесал затылок, копаясь в своей памяти. — Ты сам создал себе образ всеми любимого начальника, на которого обращают внимание, поэтому мы с другими официантами часто обсуждали красоту твоих женщин. Просто было интересно. — То есть, я сидел там только с женщинами? — спросил начальник, приподняв бровь. — Нет, но твоя личная жизнь была интереснее, чем твои деловые связи, — признаваясь в этом, Роман покраснел, чем заставил мужчину снова улыбнуться. — С этим разобрались. Я не спорю, что пару раз приходил с людьми, с которыми состоял в отношениях, но в основном как раз именно бизнес-встречи я проводил за тем столом. Откуда бы у меня были деньги на ресторан и реализацию твоих грандиозных задумок, занимайся я исключительно общепитом? Всё не может быть просто, мне приходится много работать, чтобы держать на плаву все сферы деятельности. Кроме того, как парень, с которым я спал, как именно ты дифференцировал мои свидания и деловые встречи, если считал, что все женщины, с которыми я приходил — мои любовницы, а на мужчин не обращал внимания? С каждым новым словом, доносящимся из уст Виктора, Рома понимал, что он всё же конкретно облажался. Пускай и не в должности администратора ресторана. Просто оказался глупцом с дыркой в голове, через которую весь ум и логика каким-то чудесным образом вылетели прочь. — Допустим... ладно, признаю, здесь мне нечего ответить, — начал оправдываться он. — Просто с тех пор, как меня на тебе покосило, как-то уже сложился образ холёного бабника. Каждый раз, стоило тебе прийти с очередной девушкой, все начинали это обсуждать. — Ещё когда ты был официантом? — невзначай поинтересовался Никеев. — Ну да, — не заметив потеплевшего взгляда Виктора, кивнул парень, продолжая свою мысль. — Но не смотря на всё это, ты видел в нашей связи только её горизонтальную составляющую. Встречи ты отсекал и единственным местом где мы проводили время был этот чёртов кабинет. Когда Рома снова посмотрел на начальника, он встретился с его внимательным взглядом и немного смутился, вспомнив, как выложил на блюдечке свои давние чувства. Не выдержав, парень решил поменять место дислокации и всё таки сел на диван, выбрав сокрытый в тени угол, чтобы спрятать стыдливый румянец на щеках. — Согласен, — кивнул своим мыслям Виктор, — ты и правда мог связать все эти вещи, которые не имеют между собой абсолютно ничего общего. Я бы тоже так сделал. Хотя, я ведь так и сделал. Для меня это выглядело следующим образом: после того «рокового» ужина с Леной, невестой моего брата, я уехал на неделю в родной город на их свадьбу, а когда вернулся, ты всячески избегал меня и дистанцировался, что я воспринял как твоё желание прекратить все отношения. Я бы, может, и решился поднять этот разговор раньше, но когда я увидел тебя с другим, меня замкнуло. Только сейчас взял себя в руки и, как видишь, не зря. Если бы Рома мог слиться с какой-то поверхностью — он бы обязательно это сделал. Из всего сказанного выходило следующее: он, влюблённый в своего начальника уже как три года и, наконец, добившийся взаимности, настолько не верил в какой-то ответный интерес со стороны Виктора, что придумал себе невесть-что, после чего без суда и следствия решил отбросить всё, что между ними происходило и даже нашёл связь на стороне. Поглощённый собственными терзаниями он не успел заметить, как Виктор приблизился и сел рядом. — А по поводу встреч я тебе говорил, у меня действительно не было времени тогда. Из-за его отсутствия я старался проводить его здесь, вместе, насколько это было возможно. Но мне стоило обсудить это с тобой. Никеев всё таки оказался идеальным. Иначе думать о Викторе Рома не мог, ведь начальник объяснялся перед ним, испортившим всё. Тёплая ладонь Виктора легла на щёку подчинённого, невесомо огладив контур лица. — Ты мне нравишься, Рома, — абсолютно просто и без всяких подготовительных речей выдал мужчина. — Мне нравятся твои шутки, нравится твой смех, нравится твоя родинка у ключицы, нравится, как ты ужасно поёшь попсовые песни на курилке, загоняя этим наших лентяев на работу, твои креативные идеи, твоё усердие и любовь говорить о всякой ерунде. Нравится твоя отзывчивость в постели и готовность к экспериментам, нравится твоя любовь к постоянным поцелуям и привычка кусать меня, если тебе больно. Мне всё это безумно нравится. — Вот ведь... — рот Ромы, растянувшийся в счастливейшей улыбке, обнажившей белоснежные зубы, казалось, вот-вот разорвётся. В голове и на сердце парня был такой кавардак, что слова просто не смогли бы вырваться наружу в виде адекватных и связных предложений. Он просто был счастлив, до такой степени счастлив, что набросился на Виктора с объятиями, с искрящими от радости глазами покрывая поцелуями его лицо. — Погоди, — остановил его Виктор, прижав указательный палец к тёплым губам Ромы. — Ты наломал дров и я всё ещё не могу успокоиться из-за некоторых твоих прегрешений. Рома закусил губу, осознавая, что в действительности Виктор испытывал те же эмоции от его встреч с любовником, что сам Рома культивировал в себе, приписывая начальнику романы с бесчисленным множеством девушек. — Тебя следует наказать, — горячо прошептал Никеев, запустив пальцы в тёмную копну Роминных волос. — Накажи меня со всей стро... Продолжение фразы утонуло в громком стуке в дверь, заставившем эталонного администратора ресторана мгновенно вскочить на ноги и пригладить растрепавшиеся волосы под приглушённый смех начальника. Дверь распахнулась, явив взглядам мужчин взволнованное лицо официантки Наташи. — Прошу прощения, но это срочно. У нас там это... — Это? — пытаясь скрыть раздражение от того, что их прервали, переспросил Рома. — Клиент требует администратора. — Сейчас подойду. Девушка кивнула и ушла, закрыв за собой дверь. Тяжело вздохнув, Рома бросил извиняющийся взгляд на начальника, который всё так же вольготно занимал диван в расслабленной позе, как и минуту назад. — Надеюсь, ему как минимум набили морду, иначе меня вызвали зря, — раздосадовано произнёс Рома. Виктор фыркнул и рассмеялся, после чего похлопал рукой по пряжке ремня, чем к своему удовольствию смутил администратора. — Мы продолжим разговор дома, когда закончится рабочий день. Счастливая улыбка, расплывшаяся по Роминому лицу, отозвалась теплом в груди Виктора. В конце концов, нужно было всего лишь поговорить, чтобы появилась возможность сделать всё правильно. Теперь они оба смогут получить больше.