take heed of the stormy weather

Витрина его магазина снова была разбита. Две недели назад Вэз потратил на замену стекла восемьдесят долларов. В прошлом месяце — ещё двести. Какая-то тварь повадилась ходить сюда после закрытия, может, хотели вынести оставшуюся после инкассации наличку, но, видимо, яиц хватило только на вандализм. Бессмысленно жаловаться полиции: в их-то районе подобное не было редкостью, да и засечь, кто именно наносит ущерб его имуществу, невозможно, пока он не поставит хотя бы камеры видеонаблюдения. Вэз присел на корточки рядом с побитым стеклом. Похоже, все-таки придётся потратиться на камеры, и, если эта мразь попадётся, он возьмёт биту и разберётся самостоятельно. Внутри магазина он ещё давно установил раздвижные решетки на окна, а снаружи окна оставались незащищенными, и вот до чего это довело. Раннее утро, обычно в это время на улицах пусто. Но, оглядевшись, Вэз заприметил вдалеке, у входа в давно закрывшийся бар, какое-то движение. Он всмотрелся в суетящуюся фигуру, которая, подняв что-то с земли, теперь двигалась в его сторону. Это был ребёнок. Мальчик в кепке, поправляя небольшую поясную сумку, поднялся на лестницу в подъезд, старательно избегая чужого взгляда. Вэз, кажется, видел его здесь несколько раз, может, парень заходил в его магазин. Неужели он живет здесь, в одном с ним доме? — Эй, пацан! Тот, сперва замерев, тут же судорожно схватился за ключи. — Да не бойся ты, я тут работаю! Мальчик снова застыл перед дверью, слегка повернув голову в его сторону. Вэз, вздохнув, поднялся на ноги и подошёл к нему, облокотившись о металлические перила. — Слушай, не видел здесь ничего подозрительного в последнее время? — Н-нет, сэр… — пацан потупил лицо. — Разве что, тут иногда ходят странные люди… Вэз нахмурился. — Что за люди? Мальчик нервно сжимал связку ключей в кулаке. — Ну… они продают друг другу… — он, подняв голову, посмотрел на Вэза. — Это называется наркотики, да? И там таких много, — он указал рукой на бар. — Люди после этого становятся странными и делают плохие вещи. Вэз усмехнулся. Нет, нарколыги не были чем-то из ряда вон выходящим. — Забей, подобного сброда везде полно. Я спрашиваю, потому что кто-то бьет мои окна, уже как пару месяцев. Тут ему в голову пришла мысль: а что, собственно, ребёнок делает на улице в такое время? — Тебя как звать, пацан? Мальчик спрятал ключи в карман. — Эмпорио. — И чем это ты занимаешься? Видимо, Эмпорио раздумывал, как лучше поступить: остаться разговаривать с непонятным мужиком или свалить куда подальше. В конце концов, он выпалил: — Собираю мелочь. Вэз удивлённо поднял брови. — Серьезно? Зачем? Мальчик вздохнул. Он уже не прятал взгляд от Вэза. — Просто у меня нет денег. А, если смотреть внимательно, то можно набрать монет на несколько долларов. Я покупаю на них еду. — А где твои родители? Не то чтобы Вэзу действительно хотелось это знать, но, если дети шатаются в одиночестве в поисках мелочи, вопросы возникают сами собой. Эмпорио облокотился спиной о дверь, рассматривая предрассветное небо. — Отца у меня нет. А мама вечно где-то пропадает, иногда неделями. Если она возвращается, то обычно с несколькими мужчинами, и выгоняет меня из дома на время. — Ясно. Вэз полез в карман и вытащил десятку. — Держи. Если увидишь, что под моими окнами кто-то шатается, сразу докладывай, окей? Эмпорио взял из его рук банкноту. Его глаза были невероятно большими и чистыми; печально, что этому ребёнку приходится сталкиваться с таким дерьмом в столь юном возрасте. Пацан пробормотал слова благодарности и поспешил скрыться в доме. Само здание было шести этажей в высоту; Вэз жил на последнем. Лифта не было, поэтому приходилось каждый раз ходить по лестнице. Его не волновало, кто его соседи, пусть он и жил здесь уже несколько лет. В подобных местах не принято корчить морду в лицемерной улыбке: как правило, люди хотели сбежать от своего прошлого, или настоящего, или черт знает, от чего ещё, а связываться с такими же мутными личностями за стеной в их планы не входило. Вэз вымел с мостовой стеклянную крошку и, насколько это было возможно, привёл внешний облик своего магазина в относительно приемлемый вид. Потом он заперся в подсобке и, сделав себе кофе, уселся за заваленный бумагами письменный стол. Необходимо было пораскинуть мозгами: есть ли вообще шанс, что хотя бы часть убытков покроет страховка? Хрен там. Это не пожар, не затопление и даже не грабеж, ведь, в конце концов, внутрь так и не вломились. Тогда придётся снова оплачивать все из собственного кармана. Можно, конечно, попробовать вызвать кого из страховщиков для проверки, но реальных результатов это всё равно не принесёт: его тыкнут лицом в условия договора и пошлют куда подальше. Значит, действуем по плану «Б»: он сегодня же покупает камеры видеонаблюдения и больше не трахает себе мозг бессмысленными догадками. Надо было сделать это гораздо раньше, но жаба душила тратить даже лишний цент, хотя, вложись он в охрану тогда, не огребал бы сейчас. Черт его потянул открыть предприятие здесь, когда под окнами ходят либо торчки, либо шлюхи, а поди и кто похуже. Хотя и на центральных улицах столиц никто не будет гарантировать стопроцентную безопасность, так что пора бы уже перестать рассусоливать и браться за дело. В оставшееся до открытия время он пересчитывал выручку и занимался остальной финансовой бухгалтерией. С каждым днём делать это в одиночку становилось все муторней; так уж и быть, если дела пойдут в гору, или хотя бы чуть-чуть лучше, чем сейчас, он позволит себе нанять помощника. Возможно. К девяти утра Вэз сел за кассу. Начали подтягиваться первые покупатели; в основном это были либо пожилые люди, либо проститутки после ночной смены. Последние, растрёпанные и с размазанным макияжем, выглядели настолько паршиво, что их становилось почти жаль — вот уж у кого была дерьмовая работа. Вэз даже сделал скидку в пятнадцать процентов в утренние часы, и подсовывал дамочкам купоны на акции. Ближе к полудню он собирался, как всегда, закрываться на перерыв, когда внутрь розовым вихрем влетела ещё одна из них. Вэз украдкой наблюдал за ней: девушка, причём непривычно высокая и мускулистая, смела в корзину литровую бутылку воды, сэндвич с курицей, салфетки, презервативы и клубничные леденцы. Потом Вэз понял: никакая это не девушка. Потому что, подойдя к кассе, мужской голос процедил: — У вас тут есть туалет? При ближайшем рассмотрении это оказался парень. Видок у него был тот ещё: выкрашенные в ярко малиновый волосы, такого же цвета губы, подведённые глаза. Из одежды на нем были разве что белые сапоги до бедра и нечто, напоминающее юбку. Пробив товары, Вэз протянул: — Только для персонала. Парень недовольно цокнул и вытащил из сапога купюру. — Сдачи не надо, мужик, — он наклонился вперёд. — Пусти, ну что тебе стоит? Нужда зовёт… Вэз уже было брезгливо поморщился, готовясь послать наглого придурка, но потом махнул рукой. Деньги лишними не будут. — Направо за поворотом. Парень тяжело хлопнул ладонью по прилавку, не на шутку этим раздражая, и поспешно скрылся в указанном направлении. Он вернулся минут через десять, еле заметно хромая, и, схватив купленную бутылку, залпом выпил половину. Его торс обхватывала сетчатая майка, кое-где на коже виднелись полосы покраснений. Вэз поправил воротник своей тёмной рубашки. — Эй, — окликнул он парня. — Часто здесь стоишь? Тот, напившись, промокнул губы салфеткой, потом облокотился туго обтянутой тканью задницей о прилавок и разорвал упаковку сэндвича. — Ниже пятидесяти за минет не беру. Дрочка от тридцатки, а если хочешь анал… — Мне неинтересны твои услуги, — перебил его Вэз, хотя отметил про себя, что цены парень задирает нехилые. — Не замечал случайно, чтобы какая-нибудь мразь била мои окна? Пережевывая еду, парень протянул: — А, так вот в чем дело… Странный тон его фразы на секунду всполошил Вэза. Он, сохраняя каменное выражение лица, спросил: — Что-то известно? Парень прищурился. Он вынул из надкусанного сэндвича лист салата и опустил его в рот, сочно захрустев. — Смотря что я получу в обмен за информацию. Вэз вышел из-за прилавка. Он повесил на дверь табличку с надписью «ЗАКРЫТО» и запер дверь. — Эй-эй, полегче… — парень, незаметно скользнув рукой за резинку трусов, выхватил перочинный нож. — Будешь распускать руки, останешься без яиц! — Заткнись, — Вэз поморщился. — Я уже сказал, что мне от тебя нужно. Убирай это и иди за мной. Парень спрятал лезвие, но нож оставил в кулаке на всякий пожарный. Вэз хмыкнул и, открыв дверь подсобки, бросил мимоходом: — Может, скажешь своё имя? Парень, прихватив с прилавка свои леденцы, прошёл внутрь. — Анасуй, — он открыл пачку и хрустнул конфетой, раскусывая её напополам. — Нож я убирать не буду.