THE LOVER

      Это место было словно пропитано любовью. Горячей. Земной. Неприличной. Той, которую Сону и искал, когда садился в самолет, а потом ловил глазами через приоткрытое окно такси. Таиланд обещал все самое сокровенное.       Сону боялся искать это дома. Считал, что его обязательно поймают, увидят, осудят. А может, не мог отпустить себя там. Оглядывался. Не дышал. Пытался соответствовать. Статусу. Образу. Себе, каким он был в глазах других. Поэтому не смотрел на соблазнительных девушек. Куда ему. Без опыта, с мокрыми ладонями, под взглядами друзей и смеющихся глаз под накрашенными ресницами. Он крутой пацан. У него накаченные футболом ноги. Наглый взгляд. И мощные плечи. Он пацанов мог спокойно на руках носить и трусом его никто не смел считать. Но глаза напротив все равно были смеющимися. Словно знали, что он ничего не умел. Знали и потешались. Ждали, что он налажает, и не собирались этого прощать. Иногда Сону казалось, что в его стране прилюдное унижение было особым родом удовольствия. И им никто никогда не брезговал.       Он так не хотел.       Не этого он ждал от близости.       Расслабиться и поймать кайф. Вот, что ему было нужно. Хотелось не думать, хотелось потерять голову и отдаться процессу. Таиланд обещал ему отличный первый раз – с человеком, который знает как надо и точно подскажет, как сделать самому себе приятно. Сону был согласен на мягкое, ненавязчивое наставление. И солидная сумма на карте могла ему это гарантировать. Никаких насмешек, лишь удовольствие и туман в голове.       Та улица, которую Сону выбрал, не считалась лучшей, но у местных была гарантированная справка. Сону нащупал в заднем кармане джинсов парочку упаковок с презервативами и сглотнул. Что ж, вот он и тут. Его безумная идея обрела черты ослепительной, широкой улицы и до точки невозврата оставалось лишь пару шагов. Еще немного и он будет вжимать красивое, знающее тело в чистые простыни одного из борделей, и умирать под ласковыми, добрыми, опытными руками. Сону хотел выбрать взрослую женщину. И пусть она всему его научит.       Он сделал глубокий вздох и закашлялся. Прямо в метре от себя он заметил такого же топтуна. Тот сжимал пальцами лямки рюкзака и смотрел прямо на открывающуюся перед ним улицу. Худощавый, прилично одетый, в очках. Сону подумал было, что он прилежный отличник, но эти растрепанные волосы, словно их не один час ерошили, портили общее впечатление. А еще от этого парня веяло какой-то невероятной крипотой. Будто у него в голове вся Камасутра поместилась. Ну, или учебник по ядерной физике. Сону точно не хотелось бы оказаться рядом, когда этот пацан решит воплотить что-то из своих знаний в жизнь. Потому что и без того пугающе смотрится! Паренек нахмурил брови, и Сону отчетливо ощутил этот момент – сейчас или никогда, решающий шаг, но тут парень зацепился взглядом за него и замер. На краткий миг их взгляды встретились. И боги, как же это оказалось неловко! Сону заметил, как чужие пальцы скомкали прячущийся под лямкой цветной квадратик презерватива, пряча его от любопытных глаз, и понял, что у него самого горят уши. Его взгляд молниеносно переместился на носки своих кроссовок и, больше не думая ни минуты, он первым покинул место незапланированной стоянки. Хотелось бы верить, что сам он не выглядел таким же растерянным, как тот, кого он оставил за спиной.       Неон бросился Сону под ноги почти сразу же. Обнял со все сторон. Ослепил. А когда глаза привыкли к окружившему их розовому туману, его оглушила обнаженность, творившаяся повсюду. От этого бросало в жар и было очень сложно смотреть куда-то кроме как себе под ноги. Тонкие белые гипюровые чулки на девушках, дробили сознание – их невинность заставляла сердце извращенно биться чаще. А от поднебесных каблуков захватывало дух. Сону чувствовал себя будто в парке аттракционов – ему хотелось всего и сразу, а главное избавиться от страха. Он осторожно прошелся несколько раз вдоль длинной улицы, утопая в коротких шортах, глубоких разрезах и ярко накрашенных глазах. Были здесь и парни, которые предлагали себя так же соблазнительно, как женщины. Изящные или подкаченные, все как один откровенные до горящих ушей. Они подпирали стены, прижимались к косякам дверей и смотрели сквозь ресницы так, что Сону на краткий, безумный миг подумал, не рискнуть ли ему настолько. Но секундный порыв был разрушен легкой походкой, сладкой улыбкой и длинными пальцами, которые коснулись знакомых уже растрепанных волос и задержались у душек очков, приспуская те и заглядывая в ошарашенные глаза. Давешний топтун тоже оказался загипнотизирован эффектным полуобнаженным парнем с жадными, совершенно черными глазами. Сону вздрогнул, когда длинные пальцы незнакомца зачесали перепуганному топтуну челку, открывая его лицо и мягко, соблазнительно мягко, опустились по скуле вниз, к наглухо застегнутому воротничку рубашки, цепляя верхнюю пуговицу. Топтун вздрогнул тоже, но ощутимее и Сону увидел, как его кадык отчаянно дернулся вверх, а потом рухнул вниз. На самом деле, таким он выглядел привлекательно – оказывается, у него было точеное, острое лицо и сумасшедший, колючий разрез глаз, о который можно было бы порезаться при желании. Неудивительно, что парень не желал его отпускать. С другой стороны, Сону тоже был тут и разве он хоть капельку уступал этому очкарику? Так почему того за всей этой нелепой одеждой разглядели, а самого Сону нет? Он вдруг почувствовал обиду и с вызовом, одним движением стряхнул со своих ярко-красных волос глубокий капюшон. Это, конечно, не могло остаться незамеченным. Только Сону никак не мог ожидать, что вместе с парнем, он поймает и взгляд топтуна – все еще испуганный, но уже сгущающийся, темнеющий. На секунду его ослепило от ощущений этого будоражащего взгляда направленного на него. А потом Сону почувствовал, как его накрывает очередной волной неловкости! Что он делал, черт его дери?! Если хочется парня, пойди и найди другого или вернись через полчаса. Что еще за спектакль такой?! Правда, топтуну, кажется, тоже стало из-за чего-то не по себе, потому что и он поспешно спрятал свой взгляд, слепо вперившись в вырез чужой рубашки. Сону почувствовал себя еще хуже и, развернувшись на пятках, постарался побыстрее скрыться с чужих глаз.       - Вечно у тебя все через зад, Ким Сону, - отругал он себя, набрасывая на голову капюшон и возвращая дыханию нормальный ритм.       Ладно, это были просто нервы. И обида, что у очкарика уже сейчас все случится, а у него самого даже на примете никого нет. Хотя – Сону нахмурился – для первого раза тот парень – это слишком. С этими снисходительными улыбками, сухими, точными прикосновениями, парень был очень похож на девушек, от которых сбежал Сону. Топтун себе только травму тут заработает. Сону цокнул языком. Нехорошо. Ему бы кого-нибудь повнимательнее. А то вон глаза какие испуганные были. И заводился он стремительно, судя по тому же взгляду, а, значит, и кончал быстро, и это вообще никогда никто не ценил. Сону вдруг замер, а потом отвесил себе мысленную затрещину – об этом-то зачем он подумал?! Снова стало жутко неловко, и Сону поспешил выключить голову. В конце концов, он тут для себя…       Для себя. Сону решительно потер кроссовками разбитый лужами асфальт и двинулся вперед. Прямиком в неоновое марево, позволяя тому взять себя в плен. Оплетая голые лодыжки, гуляя между пальцев и забираясь в спрятанные волосы, розовые ленты нашептывали, заставляли оборачиваться, бессовестно глазеть. Все вокруг плавало в горячем тумане, и Сону чувствовал, как медленно пьянеет. К нему осторожно и уверенно прикасались, ему улыбались, тянули за шнурки толстовки, и он тонул в голодном желании. Сильном. Дурманящем. Безупречном. Ему страшно хотелось отдать себя кому-нибудь. Забрать кого-нибудь себе.       - Ну, пожалуйста, - нетерпеливо простонал он.       А потом его оглушило испуганными, смущенными глазами, что смотрели прямо на него.       Сону замер. Какого черта они постоянно наталкиваются друг на друга? Это что особый вид проклятья? И что вообще топтун тут делает? Одного раза ему оказалось мало? Сону впечатлено присвистнул – оказывается, ненасытный. Правда вот – Сону прищурился – не похож был топтун на того, у кого только что случился первый секс. Или он был настолько дрянным? Плохо, если это так. Сону вгляделся еще внимательнее, но не увидел ни зажатости, ни попыток защитить себя руками или чего-то еще, что могло бы просигнализировать о непоправимом. Зато Сону заметил напряжение. Такое же, какое глодало его самого. Значит, топтун отказал тому парню? И все еще никого себе не нашел? Надо же. Сону вдруг поймал себя на том, что улыбался этой мысли. Что она ему нравилась. Она ему нравилась, а топтун глаз не сводил с его этой улыбки. И взгляд у него был темный, глубокий, напуганный собственным желанием. У Сону сбилось дыхание. Ох, как плохо, что этот топнут был таким впечатлительным. Насмотрелся, надышался, завелся, а Сону теперь от этого мурашки дикие ловить. Он нахмурился. Плохо было еще и то, что топтун смотрелся в таком состоянии беззащитным и трогательным. А это, оказывается,так чертовски привлекательно для него смотрится! Он не знал.       - Секс с мальчишкой в очках? Ким Сону, ты, вообще, в своем уме, в самом деле? Да, тебе, блин, не в бордель, а к сексологу с таким надо, - отчитал он себя, прячась за пальцами, что принялись яростно ерошить красную челку. К черту бы его такие желания!       А может… может, он тоже просто поддался настроению и уплыл немного? В конце концов, опыта у него в таких делах не больше, чем у того же топтуна. Надо бы еще раз критично так поглядеть.       Сону поднял глаза, но топтуна уже не было. Лишь море розового неона и брошенный в лужу квадратик так и не использованного презерватива.       «Засада», - подумал Сону, чувствуя, как портится настроение.              Брожение уже не приносило пользы. Сону не смотрел по сторонам. Не замечал долгих взглядов. Не реагировал на легкий флирт. Даже трепета больше не испытывал. Все его мысли были скованы жадными глазами, лохматой челкой и очками, которые когда-то чертовски привлекательно спустили с аккуратного носа. Сону вдруг понял, что сам бы хотел так – ухватить душки, чуть забравшись в волосы, и медленно приспустить оправу, с удовольствием замечая, как обнажается испуганный взгляд, осознавая происходящее.       - Спорим, что у меня вышло бы смутить тебя, куда круче, чем у того пацана?       О да, он бы точно смог! Потому что смотрел бы прямо в эти ошарашенные глаза. Смотрел бы, когда стягивал очки. И когда расстегивал этот никому не нужный тугой воротник. И даже когда топтун смущенно их бы отводил, он за острый подбородок возвращал его пальцами к себе. И снова смотрел. В эти колючие, горящие желанием и до смерти этим напуганные глазища! У Сону аж пальцы закололо оттого, как сильно ему захотелось воплотить все это в реальность. А еще… еще… у него сильные руки и они вполне могли бы удержать обмякшее тело топтуна после его… Сону резко оборвал себя, в этот раз давая себе вполне реальную пощечину и следом сразу же помрачнел.       - Заканчивал бы ты с этим, Ким Сону… - но вопреки словам, его взгляд зацепился за невысокую фигуру, растерянно тонущую в розовых вывесках.       - Снова не знаешь, кому бы понравится? – хмыкнул Сону.       Ладно.       К черту.       Он решил.       Наверное, от этого, прикосновение к худому запястью отдалось такой дрожью во всем теле. А еще… Да… Топтун смотрел на Сону именно тем взглядом. Тем самым, который он себе рисовал.       Найти глухой переулок в таком месте, было делом нескольких минут. Сону уверенно потянул топтуна туда, сквозь розовый туман, подальше от завлекающего смеха и таких же рук, в темноту и тусклый неон с надписью «Adults only». Сону приложил ладонь к кирпичам и провел ею по шершавой поверхности.       - Вдруг они сырые или холодные, - объяснился он хмуро, когда почувствовал чужое недоумение. – Это неприятно.       Позади не проронили ни слова, но через мгновение, за которое Сону успел знатно разволноваться и двадцать раз обо всем пожалеть, чужие пальцы, той самой ладони, чье запястье сжимал Сону, осторожно коснулись толстовки где-то между запястьем и локтем, пробирая насквозь. Это что, благодарность такая? Сону сглотнул. Значит, топтун не против? Или как? Или… Ай, к черту, Сону не умел и не любил сомневаться! Остановит, если что. Он потянул чужую ладонь, выводя очкарика из-за спины и на минуту потерялся. Тот кусал тонкие губы и, кажется, боялся поднять глаза, а еще теребил пальцами свободной руки рукав кофты. Чертовски мило. Сону сильно себя пожалел. А потом упер ладонь в чужую грудь, ловя сумасшедшее сердцебиение и мягко заставил отступить топтуна назад. Тот зажмурился, видимо, ожидая болезненной встречи спины со стеной, но вместо этого его лопатки уперлись в горячую ладонь Сону, которую тот подставил, здраво оценив риски. Чего Сону здраво оценить не смог, так это изумленного взгляда за толстыми стеклами. Это все еще было мило. Или даже хуже. Да, наверное, хуже, потому что чужие пальцы вдруг совершили какую-то невозможность – они забрались в огненные волосы у челки и прошлись до самого затылка, роняя вместе с капюшоном осоловевших мурашей и короткий выдох. Сону дико понравилось. А еще понравилось, как отреагировало под пальцами чужое сердце. Он приподнял уголки губ и прямо под чужим взглядом сделал шаг вперед. Оказываясь близко настолько, что стало слышно сбивчивое, надрывное дыхание очкарика. Сону сглотнул. А потом наклонился и коснулся губами чужой шеи. Та молниеносно покрылась мурашками и напряглась. Сону приоткрыл губы и осторожно прикоснулся еще раз. В этот раз вышло немного мокро, но топтун вздрогнул и вцепился пальцами в толстовку Сону. Значит, он все делал правильно. Здорово. Сону прикрыл глаза. Ему тоже понравилось. Он повторил свое движение и пальцы на его толстовке сжались крепче. Черт возьми, как это оказывается классно, когда за тебя так доверительно цепляются! Только вот… Сону потянулся ладонью вверх по чужой груди и, добравшись до тугого воротничка, расстегнул пару пуговиц на нем, падая пальцами и взглядом в невероятные ключицы. Черт. Как тот парень смог его отпустить? Сону провел пальцами по одной из колючих косточек, оттягивая рубашку вместе с кофтой в бок. Толстовка в чужих ладонях сжалась еще больше, а под собственными пальцами Сону ощутил мурашки. «Так с тобой еще никто не поступал, да?», - мелькнула мысль, и Сону поднял глаза, проверить свою догадку. Топтун стоял, крепко зажмурившись, и кусал губы, вздрагивая от каждого движения пальцев на его обнаженной коже. Сону захотелось немедленно что-то сделать. Он прижал губы к открывшемуся участку кожи и скользнул ими вместе с пальцами вверх по длинной, невероятной шее, забираясь в темные волосы. Тут же получая в награду за смелость неслышное: «Ах!» и скрученную в Гималаи толстовку. Сону поежился, чувствуя, как покалывают кончики пальцев от восторга. Надо еще! Он увел губы обратно к распахнутому воротничку и остался там, с волнением вслушиваясь, как чужое дыхание от его прикосновений становится все короче, все сбивчивее. Остался до тех пор, пока чужие бедра не подались вперед, к нему. Видимо, вопреки воле хозяина. Потому что топтун тут же испуганно напрягся и отпрянул назад, к стене, подальше от Сону. Нельзя было оставлять это движение без внимания. Нельзя было ему этого позволять. Сону понимал это. Поэтому он шагнул вперед, зажимая топтуна между собой и стеной. А потом уронил ладони к чужим джинсам. Топнут весь сжался. Нет-нет-нет. Сону осторожно погладил чужие бедра и снова прижался губами к напряженной шее.       «Не волнуйся», - говорили его губы.       «Я все понял», - выводили его пальцы на джинсах.       «Я не против, и мне приятно знать, что я вызываю у тебя такие чувства».       Он молчаливо убеждал топтуна до тех пор, пока не ощутил, что тот понимает его. Сону было важно донести, что с ним безопасно. Совершенно. Что он честен. И он слышит сложности того, кто рядом. Никаких травм, только удовольствие. На двоих.       Конечно, это было рискованно. Сону понимал, что нарывается. На саркастичное замечание. Или едкий комментарий. Неумеха без опыта пытается говорить о каком-то удовольствии и безопасности. Смешно. Но он не хотел по-другому. Либо так. Либо к черту. Поэтому когда чужие пальцы сжали его собственные ладони доверительным, благодарным жестом, Сону позволил себе чуть больше эмоций, чем собирался. Он на краткий миг крепко прижал топтуна к стене, утопая в слабом, но все равно ослепительном: «Ах!», а потом решительно расстегнул чужие джинсы. И, святые боги, как же головокружительно реагировал на все топтун. Несмотря на то, что Сону запутался в его заправленной рубашке, а потом еще и в белье. Топтун лишь покраснел, когда столкнулся с чужим взглядом. Он покраснел, но все равно помог Сону вытащить свою рубашку из джинсов. Аккуратно касаясь своими пальцами чужих. Будто убеждаясь, что Сону не сильно переживает из-за случившегося. Сону признательно приподнял уголки губ, а потом просто принялся вслушиваться. В какой-то момент топтун начал метаться в его руках. И Сону стало сложно. Топнут жался к нему, пряча свое полыхающее от стыда лицо в его плече и неслышно, совсем тихонько поскуливал, когда рванные выдохи уже не спасали. По чести, звучало это завораживающе. А еще возбуждающе. Сону уже не мог просто прислушиваться. Его поцелуи становились все более несдержанными. Прикосновения все более откровенными. Дыхание – частым. И в тот самый момент, когда он уже почти сдался и приоткрыл губы, что попросить помочь и ему, топтун сжал пальцами (и зубами!) его толстовку и провалился в горячее удовольствие. Сону почти сразу почувствовал, как подкашиваются чужие ноги и напряг руки, позволяя опереться на себя.       Фильмы врут, вдруг подумал он, понимая, что ему тяжело дышать. Там люди в постели красивые, но они не сбивают с ног. А топнут, после своего оргазма, сбивал. Сону помог ему упереться в стену и облокотился на локоть, не находя в себе сил отвести глаз. Запрокинутая голова. Тяжелое дыхание. Мокрые, приоткрытые губы. И все это пряталось под дрожащими руками. Топтуну было хорошо, но он так этого смущался. «Не стесняйся, ты очень красивый», - не выдержал Сону, уводя в сторону чужие ладони и дотягиваясь до очков, про которые он, к своему стыду, напрочь забыл. Сону мягко потянул оправу, стягивая ее именно так, как ему хотелось. Ух… возбуждение снова дало о себе знать. Теперь это стало заметно и топтуну. Он все еще часто дышал, но смотрел только на Сону. И в этих дымных глазах, Сону с удовольствием бы утопился, если бы…       - Что ты… - он жалобно задохнулся, когда молния на его джинсах вжикнула.       Сону оказался в плену чужих рук.       И это стыдобища, конечно, но Сону так хорошо никогда еще не было. Он спрятал лицо в сгибе локтя, царапая костяшками ладони кирпичи в стене, и попытался дышать ровнее. Только у топтуна пальцы все равно были слишком внимательными.Сону они нравились. Очень. Или это, может, из-за того, что Сону насмотрелся? На мокрые губы, глаза без очков и чужое удовольствие – обжигающее, как растопленное масло. «Ты слишком чувственный, когда кончаешь», - обиженно пронеслось в голове, когда стало понятно, что продержаться выйдет куда меньше, чем вышло у топтуна. А потом этот топтун сотворил еще большую подлость – он наклонился и его влажные губы заскользили по шее, и без того истерзанной нервами. Сону увидел звезды, рвано выдыхая, и, черт знает, что сподвигло топтуна на то, что он сотворил, но оно заставило Сону сразу же захлебнуться в собственном удовольствии.       Это было адски, непередаваемо хорошо (хотя чужие бедра и коснулись его собственных лишь один неловкий раз).       Чтобы прийти в себя Сону пришлось дать себе не одну минуту. Что в эти мгновения происходило, Сону не помнил, но когда туман перед глазами почти рассеялся, Сону понял, что его целуют. Неумело прижимаются губами к его губам. И это делает топтун. Божечки, он бы хоть вздохнуть дал! Сону ведь только кончил. Нельзя же вот так, в самом деле! Было, правда, еще кое-что. И Сону этого побаивался, если честно. Целоваться-то он вроде как умел, но… не очень любил. Это тянулось еще с клубов. Там целоваться было как-то либо слишком интимно, либо, наоборот, вообще не понятно о чем. С тех пор, Сону и избегал их. Ему просто не хотелось делать что-то столь личное ничего при этом не испытывая. Чужие губы осторожно отстранились, а потом вернулись снова. Мягко. Мокро. Горячо. И Сону понял, что внезапно это его заводит. Чертов парень! Сону подтянул топтуна к себе, глубоко зарываясь пальцами в лохматые пряди. Его целовать хотелось страшно. И долго. А уж когда он забрался своими ладонями Сону за спину, и уронил его на себя, так, что их ноги перепутались между собой, то и вовсе отбил желание целовать себя как-то иначе, чем по-настоящему: ну, с языком и все такое прочее. Сону не успел подумать о том, приятно ли он целуется, как топтун пополз вниз – ноги снова его не держали. И Сону взвыл. Какой же этот парень чувствительный! И это так кружит Сону голову! Он подхватил топтуна и крепче прижал к стене, упираясь коленом между чужих ног. Так держать топтуна ему нравилось еще больше, особенно когда чужие пальцы снова забрались в огненно-красные волосы. Боже, где же он этому научился? Сону на минуту зажмурился, наслаждаясь, а когда открыл глаза, то столкнулся с жаднющим взглядом напротив – на него никто еще не смотрел так. Сону сглотнул. Всего, что произошло, вдруг стало недостаточно.       - Пойдем, - прохрипел он и потянул топтуна от стены.       К черту. Он хочет этого мальчишку по-настоящему. На постели. Не одетым. Под собой.       Жадные глаза испуганно распахнулись, но топтун не отстранился. Только споткнулся и неловко ухватился за чужие плечи. Сону тихонько усмехнулся.       - Как тебя зовут? – поинтересовался он. Ему захотелось узнать, кто же так бессовестно перевернул его планы.        Топнут поднял глаза и в них Сону прочел немое удивление.       - Так как же? – он не собирался сдаваться.       Взгляд напротив вдруг стал вязким, мягким и топтун приоткрыл зацелованные губы, но не успел произнести ни слова, потому что в этот момент где-то совсем близко послышался женский смех и мужское: «Сюда?». Кто-то шел к ним. Сону нехорошо прищурился и снова прижал топтуна к стене. И когда смеющаяся парочка оказалась настолько близко, что могла бы их рассмотреть, Сону приподнял руки выше по стене, пряча топтуна от любопытных взглядов. Только тем двоим, конечно же, было не до них вовсе, но когда Сону вернулся взглядом к спрятанному топтуну, то понял, что сделал бы так снова, хотя бы ради вот этих вот пальцев, что сжимали его толстовку на груди. Кажется, Сону впадал в зависимость от такого страшного доверия. Он потянулся к чужим губам с тихим: «Назови мне свое имя», но и в этот раз ответа получить не смог. Та самая пара, что проплыла мимо них минуту назад, вдруг проскочила мимо них, и мужчина крикнул Сону:       - Облава!       Сону не стал долго думать. Он сжал ладонь топтуна и потянул его прочь. Позади них послышались мигалки и лай собак. Ничего себе! Разве полицейские рейды здесь не просто формальность?! Сону выскочил на паникующую улицу и огляделся – нужно было где-то спрятаться. Но в общем хаосе заметить что-то было очень тяжело. Топтун стоял рядом, крепко прижимаясь к нему, и тоже оглядывался по сторонам. Сейчас он выглядел куда более собранным, чем когда был в руках Сону. Но даже это не особо помогло им, когда откуда-то послышалось: «Никому не двигаться!» и толпа пришла в такое неконтролируемое движение, что многих посбивало с ног. В том числе и Сону. Он больно ударился коленями об асфальт и если бы не топтун, который невероятным усилием вытянул его вверх и вжал в какую-то стену, то Сону, пожалуй, могли бы и затоптать. Сону тряхнул головой и в этот самый момент топтуна, стоящего рядом и обеспокоено вглядывающегося в лицо Сону, снесла людская волна, появившаяся из какого-то переулка. Сону не успел даже понять, что произошло.       - Да я вам яйца откручу! – выругался он и бросился следом, но в плотный поток было просто невозможно пробиться. – Твою мать!!!       Облава закончилась так же внезапно, как и началась. Позже, уже из новостей, Сону узнал, что в полицейский участок попало около 50 человек. А сейчас, когда улица немного успокоилась, Сону принялся с остервенением ее исследовать. Он изучил все переулки, каждый мусорный бак, спросил каждого, кто попался ему на пути. Но никто не видел подслеповатого паренька в костюме отличника. Сону поцапался с несколькими продавцами магазинов, которые отказались предоставить ему видео со своих камер и, наконец, бросился в полицейский участок. Но и там он не получил ничего кроме штрафа «за нападение на офицера при исполнении». Рассвет Сону встретил сидя на асфальте и разглядывая чужую оправу, которая так и осталась в заднем кармане его джинсов. Через четыре часа у него был самолет в Сеул.       …       В салоне самолета было душно и шумно. Сону мрачно пробирался сквозь толпу, не щадя чужие ноги, которые периодически попадали под колесики его чемодана. В авиакомпании отказались менять его билет без доплаты, объяснив это тем, что причина не достаточно веская. Сону и там устроил скандал, но это не помогло.       - Осторожнее! – послышалось рядом.       Сону хмыкнул. Ох, зря ты мужик. Он развернулся, чтобы от души поорать, но так и замер. Мужик, в принципе вполне себе нормальный, неодобрительно смотрел на какого-то паренька в ярко-желтой толстовке и потирал макушку.       - Простите, пожалуйста, - послышал голос паренька. Приятный такой, милый голос. – Я потерял вчера очки и теперь почти ничего не вижу.       Мужик вздохнул и помог запихнуть чемодан наверх.       - Спасибо, - виновато поблагодарил его паренек.       И Сону захотелось немедленно присесть. Так ведь не бывает! Совсем! Ну! Он закусил губу, чтобы не расплыться в глупейшей улыбке. Топтун ворочался в своем кресле у окна и никак не мог найти ремень. Сону даже думать не стал. Он тронул того мужчину, которому прилетело чемоданом, за плечо и показал свой билет.       - Не против поменяться? – спросил он.       Мужчина явно выглядел сбитым с толку. У Сону было отличное место, а у него середина, да еще и тот паренек.       - Он со мной, - Сону с усмешкой наблюдал, как топтун пытается устроить в кармане впереди стоящего кресла свой посадочный.       - Не вопрос, - мужчина вгляделся в билет, запоминая место, и торопливо освободил полку. Видимо, все еще боялся, что Сону передумает.       Но тот только кивнул и закинул свои вещи на освободившееся место. А потом забрался в узкое, неудобное кресло и прищурился, вчитываясь в маленький листочек, который почти утонул в сетке кресла.       Джи Чанмин.       Вот как значит. Сону не мог перестать улыбаться. Он поглядел на почти отчаявшегося разобраться с ремнем топтуна и забрался во внутренний карман своей куртки.       - Повернись, - скомандовал он, ловя чужой подбородок.       И прежде чем топтун успел что-то возразить, надел ему на нос потерянные очки.       - Привет, - улыбнулся он, когда Чанмин смог сфокусироваться.       И под ошарашенное: «О боже мой…», Сону, наконец, застегнул ремень безопасности на чужих бедрах.       - Ким Сону, - улыбнулся он, поднимая глаза, а потом забыл сделать вдох.       Чанмин смотрел на него так, что Сону захотелось прямо сейчас выскочить из самолета и все-таки увезти этого мальчишку в отель. Пусть даже тот и отправился за своим первым разом в белье с рисованными слониками.       - От меня ни на шаг, - прохрипел он и взвыл, когда рядом восторженно и смущенно закивали.       Ладно, в отель – как только приземлятся!