Театр

      Юлиан Брандт был нетипичным омегой. Если другие были слабыми физически и морально ранимыми, созданными лишь для того, чтобы подчиняться, то он был не таким. Он с детства хорошо усвоил, что каждый человек – кузнец своего счастья, независимо от гендерной принадлежности.       Юлиан не жалел, что родился омегой, он просто хотел быть свободным от всех предрассудков и чувствовать себя спокойно, поэтому не сомневался, что достигнет всего, чего захочет. Ему твердили, как хорошо быть амбициозным, а в спину шипели гадости, ведь как ни крути, а в обществе нужны свои люди – послушные и лояльные. А тот, кто добивается всего своим трудом – кто знает, чего от них ожидать? Поэтому лучше всего такого человека прижать и задушить все его стремления в зародыше. Но прижать Юлиана было не так-то просто. Он вообще не вписывался в формат омег.       В школе он был дерзким, в обиду себя не давал, чувствовался в нем какой-то непокорный дух. Если других омег ничего не стоило прижать к стене и облапать, то Юлиан мог дать отпор, не только показав средний палец, но и заехав коленом в пах наглому альфе.       Его уважали, а другие омеги восхищались. Брандт хорошо учился, преуспевал в спорте, особенно в футболе, хоть он не раз слышал, что омегам там делать нечего. Но футбол был его стихией – спорт, похожий на войну, и Юлиан четко для себя решил связать с ним свое будущее. Ему повезло, что родители поддерживали его в этом стремлении, хоть и очень волновались за сына. Они никогда ему не говорили, что что-то в этом мире невозможно, принимали неудачи и поражения Юлиана, радовались его победам.       Став профессиональным футболистом, Брандт оказался в Леверкузенском «Байере». В команде уже была выстроена иерархия игроков, поэтому Юлиан особо не пререкался и характер не демонстрировал. Иногда он играл в основном составе, иногда выходил со скамейки запасных. Но принимал участие в каждом матче. Тренер команды, Тайфун Коркут, доверял ему, и небезосновательно. У Юлиана были неплохие физические данные – сила, скорость и техника. Он был необыкновенно одарен и неудержим, словно интуитивно чувствовал свою позицию и мог сыграть на ней хоть с закрытыми глазами. Для омеги это отличные характеристики, поэтому на тренировках Брандт ни в чем не отставал от альф.

***

      Один из таких альф был к Юлиану явно неравнодушен. Звали его Кай Хавертц. Он особо и не скрывал своей симпатии и смотрел на Брандта по-другому, не так, как на остальных омег, а словно хотел прочувствовать его настроение и понять, что у того на душе, чем он живет и дышит. Каю было трудно сдерживать эмоции, враз становилось жарко и душно, то ли от тренировки, то ли от взгляда пронзительно-голубых глаз Юлиана. Хавертц надеялся, что совместная деятельность сблизит их, и Брандт обратит на него внимание не только как на одноклубника, но и как на парня. Но Юлиан как на зло держал его на расстоянии, и только изредка удостаивал товарища по команде снисходительным взглядом. Кай кожей распознавал эти взгляды. Они приводили его в восторг и одновременно причиняли боль. Это была боль сомнения и боязнь принимать реальность за желаемое. На парные упражнения Тайфун часто ставил их вместе. Когда в такие моменты Кай держал Юлиана за руки, Хавертца словно током прошибало, внутри что-то обрывалось и разливалось приятным теплом. А после тренировки хотелось сделать для этого омеги что-то приятное: подать бутылку с водой или набросить куртку на его разгоряченное физическими нагрузками тело. Но Брандт не шел на контакт, а любую помощь принимал равнодушно, даже не предпринимая попытки подружиться с Каем. С Хавертцом он держался отстраненно и вскоре завоевал звание самого неприступного омеги команды. Другие альфы находили его загадочным и манящим, и если сначала пытались ухаживать, то вскоре оставили его в покое. Да и Юлиану они были неинтересны. В итоге он так никому и не позволил не то что затащить себя в постель, а даже поцеловать. Строгий и холодный взгляд Брандта обескураживал и останавливал парней. Он глядел на них свысока. «Я не твой», - говорили его глаза, встретившись с глазами очередного кавалера. И они отступали, боясь подойти в следующий раз. Но Хавертц не сдавался. А когда на очередной знак внимания получал полный игнор, не унывал, лишь улыбался хитро и думал: «Все равно моим будешь». Кай не искал легких путей, не боялся трудностей и неприятностей, даже в них находя пользу для себя.

***

      Однажды Хавертц поехал в ночной клуб. Ему до трясучки хотелось выпить. Пропустив три бокала крепкого виски, ему стало ужасно одиноко и тоскливо. Никогда прежде тоска и грусть не выглядели для него столь очевидными. Танцпол кипел людьми, двигающимися в такт музыке, и понять, кто с кем пришел, было невозможно.       В толпе его внимание привлек знакомый силуэт. Сузив глаза и придав резкость помутневшему от алкоголя взгляду, Кай узнал Юлиана. Он одиноко танцевал под ритм музыки. Хавертц невольно залюбовался его движениями. Казалось, Брандт ни на минуту не сомневался в себе, абсолютная уверенность в себе искрилась, позволяя юноше блистать в однотипной и серой толпе.       Подойдя ближе, Кай понял, что Юлиан сильно пьян. Ведь как еще объяснить, что вместо привычного равнодушия он приветливо улыбнулся Хавертцу и позволил ему вместе с ним раствориться в потоке импульсов и звуков. Пальцы парней переплелись, Юлиан доверчиво посмотрел на Кая. Его глаза, голубые, как два сапфира, блестели в темноте клуба. - Кай, как хорошо, что ты здесь, - Брандт ближе приблизился к альфе, и Хавертц понял правильность своих догадок, почувствовав сильный запах алкоголя. - Правда? – удивился Кай, - мне всегда казалось, что ты меня терпеть не можешь. - Глупости, Кай, - Юлиан бестолково улыбнулся, - если я не бросался тебе на шею, это не значит, что ты мне не нравишься.       Кай удивленно пожал плечами. Алкоголь оказывается раскрывает тайны и развязывает язык. - Ты пьян, - Хавертц провел ладонью по светлым волосам Юлиана и не встретил никакого сопротивления, - давай я отвезу тебя домой? - Еще немножко, - Брандт скорчил выражение лица, как у ребенка, которого отрывают от интересной игры и зовут домой, - полчаса. Я еще не все коктейли попробовал. - Да тебе уже достаточно, - Хавертц попытался мягко увести Юлиана с танцпола, на что тот нехотя, но поддался, - пойдем на улицу, я вызову такси.       Кай не понимал, с чем связаны изменения в поведении Брандта и только ли дело в алкогольном опьянении? Складывалось впечатление, что Юлиан готов на все, лишь бы Кай не ушел и не бросил его в клубе одного. Хавертц ласково погладил его по голове, и приобняв за плечи, повел к выходу.       Тело Юлиана горело и дрожало, как в бреду. Ему вдруг стало страшно, что Кай может выпустить его из рук, и тогда он упадет, не в силах стоять на ногах. Слишком он расслабился в его объятиях. Брандт лихорадочно соображал, почему его так тянуло к Каю, словно перед ним был его истинный. Он вспомнил, что никогда прежде Хавертц не находился в такой непозволительной близости к его телу. На тренировках он не позволял себе таких вольностей. Нужно было и дальше не подпускать его к себе. А теперь сделанного не воротишь, крышу снесло напрочь. На миг Юлиану показалось, что его отравили или приворожили, будто вдруг обнаружилась неведомая доселе порочность его натуры. Брандт недоумевал, почему у него вдруг появилось желание обхватить руками загорелую шею Кая, положить голову ему на плечо. Более того – ему хотелось оказаться прижатым к кровати сильным телом Хавертца. Он хотел тянуться к этому альфе, подчиняться ему с первобытным трепетом. Одно Юлиану было понятно на все сто: ни разу в жизни ни один мужчина не волновал его так, как его одноклубник. Стоило лишь Каю его обнять, у Юлиана затрепетало в груди, он даже не думал, что может так быстро потерять голову.

***

<tabЕхать ночью по Леверкузену без пробок хорошо и комфортно. На заднем сидении такси целоваться комфортно и немного инфантильно, как в кино на последнем ряду. Никогда еще Юлиан не чувствовал себя таким живым, так тесно связанным с другим человеком. Кай жадно гладил его плечи, шею, ключицы, словно хотел везде оставить свой след. Он что-то невнятно говорил, но Брандт едва ли мог разобрать его речь из-за неистового биения собственного сердца. Пораженный, Юлиан осознал – этот человек, столько времени ходивший за ним по пятам, целовал его так, словно от этого зависела его жизнь. Почувствовав слабость во всем теле, юноша прижался к Хавертцу еще крепче. Он уже хотел его. А для Кая весь мир сузился до этого омеги в его объятиях, до желания обладать им.       Юлиан жил далековато. Когда такси наконец остановилось возле нужного дома, руки Хавертца опустились к бедрам Юлиана и чувствовали его твердое желание.       Не разрывая поцелуй, парни вошли в дом. Не отрываясь от Кая, Юлиан начал расстегивать его рубашку, но тут же запутался в пуговицах и переключился на ремень на джинсах, который был не менее упрямым, чем пуговицы, и тоже не поддавался. - Сначала в душ, - возразил Хавертц, легонько отстранив омегу от себя, на что тот недовольно замычал.       Еще вчера Кай даже мечтать не смел о том, что Юлиан ответит ему взаимностью, но вот он рядом, такой близкий и родной. И уже… его. - Как скажешь. Но я с тобой.       После душа парни постепенно переместились в спальню. Брандт задыхался от поцелуев Кая, от интенсивности и откровенности его ласк, поэтому в ответ запустил руку Хавертцу в штаны и легонько сжал его член, чем вызвал мимолетный стон. Юлиан чувствовал, как капельки пота стекают по его спине, ведь было так жарко и горячо. И почему-то на удивление правильно. Он даже представить себе не мог, что так будет. А сейчас его не волновало абсолютно ничего. Это его человек. Его альфа. Сердце яростно колотилось в груди, кровь бурлила в жилах, а по телу разливалось сладкое предвкушение.       Предстоящая ночь таила в себе настоящее волшебство и будоражила. Юлиан весь дрожал. Все преграды рухнули. Бушующий внутри огонь можно было потушить лишь одним способом. Кай подхватил омегу под бедра и отнес на кровать. Брандт был в ловушке и восторженно ждал большего. Ладони Кая скользили по его спине, обнимали лицо, зарывались в блондинистые волосы. Юлиан тихонько хныкал, млея от удовольствия, и готов был практически умолять Хавертца пойти дальше.       Почувствовав пальцы Кая у себя внутри, Юлиан запрокинул голову, зажмурившись и думая, что сию же секунду умрет от ощущений, от которых он изнывал и едва мог дышать. Когда Хавертц аккуратно толкнулся в него, Юлиан выгнулся всем телом, подаваясь Каю навстречу. Боль проскользнула мимолетным эпизодом, растворившись в удовольствии.       Ощущая на себе тяжесть своего альфы, Брандт кусал губы, пытаясь подавить рвущиеся наружу стоны. Ему казалось, что он теряет себя. В голове мутилось, он уже не различал, что происходило за пределами кровати, не слышал даже шума внезапно начавшегося на улице дождя.

***

      Утро ворвалось в Леверкузен без тени смущения, вместе с яркими солнечными лучами и гомоном птиц. Хавертц не знал, чего ждать от этого утра, да и вообще, чего ждать в будущем, и есть ли у него будущее с Юлианом. - Доброе утро, - Брандт спросонья закинул на него руку, а у Кая в глазах поплыло от избытка чувств, - как ты? - Просто замечательно, - Хавертц был готов плакать от счастья. Нет, это был не сон. Юлиан и правда изменил к нему отношение и подарил себя, - но скажи мне одну вещь. Это то, о чем я думаю? Ты теперь будешь моим парнем? Приподнявшись на локте, Юлиан посмотрел в серые глаза Кая и хитро улыбнулся: - Бери выше. Я теперь буду твоим омегой. Брандт прильнул к груди Хавертца и притих успокоенный. - Почему же ты так долго молчал и не отвечал на мои знаки внимания? – задал вполне логичный вопрос Кай. - Ждал, когда придет подходящее время. - Какое же? - Время сорвать со всех маски. - И смыть вместе с подлостью грим? – засмеялся Хавертц - Именно.

***

      Спустя какое-то время Кай и Юлиан узнали, что станут родителями. Хавертц окружил любимого теплотой и заботой. Юлиан тоже любил его без памяти и был без памяти счастлив со своим альфой. Одно только печалило обоих: об их скором пополнении еще не знал тренер. - Когда ты собираешься сказать Тайфуну? – спросил Кай вовремя очередных сборов на тренировку, - ты ведь скоро не сможешь выполнять упражнения вместе с нами. - Да я бы давно сказал… - опустил глаза Юлиан, - но… орать ведь будет. - С каких это пор ты его боишься? – Хавертц обнял омегу со спины и поцеловал в шею, - раньше тебя его крик мало трогал. - А сейчас не по себе становится, - застенчиво признался Юлиан, поворачиваясь лицом к Каю и обнимая его в ответ, - беременность сделала меня слишком чувствительным. - Не бойся, - Кай успокаивающе погладил Брандта по голове, - наш Тайфун хоть и эмоциональный, но вовсе не изверг. Поругается, да и простит. Тем более, у него и выбора-то нет. На удивление, Тайфун совсем не ругался, напротив, даже обрадовался, когда Кай и Юлиан после тренировки пришли к нему в кабинет и сообщили новость. - Конечно же, я отпущу тебя в отпуск. Не волнуйся ни о чем, мы найдем тебе замену. А вернешься, когда сможешь, - Тайфун был хоть и строгим, но справедливым, зря никогда не ругался, мог подать руку помощи, но непокорных не жаловал, - не зря я ставил вас вместе на парные упражнения. Я ведь ваш театр давно раскусил. Я видел, что между вами так и искрило, и вот теперь из этих искр разгорелось пламя.       От этих слов Юлиан не смог сдержать слёз, ведь в последнее время стал слишком сентиментальным: - Спасибо вам. Вы лучший тренер в мире. Только не бросайте нас. Тайфун радостно кивнул головой: - Не волнуйся, не брошу. Вы же мне как семья.       Юлиан и Кай переглянулись, и в их глазах читалось нескрываемое восхищение. А выйдя из тренерской, парни твердо решили, что лучшего крестного для их будущего ребенка, чем Тайфун, им не найти.