Проверим?

— А вы знали, что большинство учёных были геями? — спросил Радж, будто это обыденная тема для разговора среди физиков за обыкновенным вторничным обедом. — Моя маман как-то тоже задалась этим вопросом… — задумчиво протянул Говард, вилкой разбирая на кусочки тушеную свинину. — Ничего подобного. Этому факту нет никакого научного подтверждения. И вообще, каким образом высокий показатель интеллекта может быть связан с предпочтениями в выборе партнера для соития? — как всегда рассудил всех и лишил всякого желания продолжать разговоры за обедом Шелдон. *** — Послушай, Леонард, мне надо тебе кое-что сказать, — вдруг сказал он задумчиво, сидя на диване и разглядывая жующую бутерброд фигуру друга. — Ээ, Шелдон, я нахожусь на достаточном расстоянии от тебя, чтобы не нарушать твои размышления звуком поедания бутерброда. Отстань. — Дело не в том, хотя ты вполне мог бы съесть его, будучи у себя в комнате или у Пенни. Но вернёмся к моему вопросу. Помнишь ситуацию, когда Радж начал беседовать за обедом, а я прервал его, опровергнув ту теорию весомыми аргументами, и закрыл ту тему? — Нуу, помню, допустим. Но к чему ты ведёшь? — Я был неправ. — Что? Так к чему ты клонишь, в конце концов? — скорчил гримасу непонимания и отчаяния Леонард. — Пожалуй, мне и правда нужно было отправиться к Пенни. — Нет же. Всё просто. Я заинтересовался этим вопросом и прочитал несколько статей, сопоставил всё прочитанное с историческими фактами, даже углубился в чтение биографических записок некоторых учёных из списка. И действительно усомнился в своём опровержении. Хотя вклад этих учёных и не показался мне столь важным, их было слишком много. И чего ты так корчишься? — Послушай, Шелдон, я впечатлён твоим интересом и дотошностью в этом вопросе, ты проделал отличную работу, — Леонард развёл руками и с интонацией искреннего сожаления, что вообще начал поддерживать этот диалог, продолжил. — Я не понимаю, о чем ты, и даже не хочу понимать. Надеюсь, это просто весьма удачная попытка использования сарказма. Я пошёл спать, и тебе, наверное, того же желаю… — Да нет же, Леонард, что с тобой? Я достаточно понятно и логично выстраиваю диалог… — Со мной всё нормально, спокойной ночи, — прервал соседа Леонард и скрылся в проёме коридора. — Попробую утром, — пробубнил под нос Шелдон. *** Утро наступило, но не принесло с собой каких-либо радостных новостей. Леонард совершенно не выспался и, к его большому сожалению, не проснулся при этом в постели с красивой девушкой рядом. Он проснулся от стука Шелдона в дверь. Тук-тук-тук — Леонард. Тук-тук-тук — Леонард. Тук-тук-тук — Леонард. — Входи, Шелдон, — последовал замедлительный ответ. Леонард приподнялся на кровати. — Чего так рано? Мы совсем не опаздываем, и по графику время пользования тобой ванной комнаты ещё не окончено. Так чего же ты тут? — Рад, что ты спросил. Сегодня я встал на двадцать минут раньше и сдвинул все свои утренние дела ради такого случая, — с несвойственной ему жизнерадостностью ответил Шелдон. — Какого ещё случая? Ты не говорил ни о чём таком вчера! Вместо этого ты толкал весьма странные речи… — Нет, ты не понял, в этом и дело. Я встал раньше, чтобы сварить тебе кофе. Не переживай, я добавил соевое молоко, твоя аллергия доставляет дискомфорт не только тебе, знаешь ли… — Шелдон! Чего ради ты готовишь мне кофе? Я мог бы предположить, что ты проверяешь действие препарата или каких-то жуков на мне, но ты снова упоминаешь вчерашний разговор, — с досадой произнёс Леонард и рухнул на подушки. — Именно, ведь он не был окончен, — Шелдон шагнул в пространство комнаты и хотел было присесть на край кровати, но вовремя вспомнил, что в последний раз, когда Леонард менял постельное, его не было дома; следовательно, в свежести белья он не удостоверен. — Ты ушёл и упустил самое главное. Я обратился к тебе с необычным предложением, дабы приобрести уверенность в этом вопросе. — Нет, Шелдон, я всё ещё очень рад тому, что упустил и упускаю главное. Может, принесёшь тот кофе, на который потратил целых двадцать минут своей жизни? — Да, конечно. Но, по правде сказать, только десять; остальное время я подготавливал речь и продумывал все твои планы отступления, дабы убедить в их несуразности прежде, чем ты совершишь такую оплошность. — Неси кофе. — Да. Шелдон со спешкой ушёл на кухню. В таком воодушевленном состоянии его можно наблюдать только в преддверии научной конференции, где его выступлению отделено аж полтора часа. Леонард лишь чертыхнулся, ведь день уже казался сложным, толком и не начавшись. — Твой кофе, Леонард, — Шелдон протянул ещё сонному соседу кружку. — Мы должны вступить в связь, и я имею ввиду и платоническую, и плотскую, если тебе необходимо уточнение. — Что? — поперхнувшись кофе и еле сдержав себя от того, чтобы не залить напитком кровать, Леонард скорчился. Он наконец надел очки, лежавшие на тумбочке, и серьёзно, но не без насмешки, глянул на друга. — Шелдон, похоже, ты и сам принял изрядное количество кофеина, раз несешь такую чушь. Преуспеваешь в сарказме второй день, поздравляю! — Нет же, Леонард, это всё для внесения ясности. Мы оба учёные — хотя я и сомневаюсь в тебе, но это подтверждает твоя докторская степень, в которой я тоже, кстати, сомневаюсь, но видел своими глазами. Мы можем как опровергнуть это смелое утверждение, так и подтвердить. Неужели в тебе не зарождается жажда узнать правду?