Уou're not alone

      Дым от косяка раздражает рецепторы и царапает горло, заполняя пустоту внутри, разъедая лëгкие. Ривен затягивается до пляшущих перед глазами белых пятен, сменяющих презрительную улыбку Беатрикс, которая так и стоит перед глазами вот уже битый час.       «Ты правда поверил, что кому-то нужен?»       Дым проникает в нутро, обдаëт горечью, и рвётся наружу вместе с судорожным кашлем. Заполняет пустой пыльный класс, искажая пространство. Противный скрип дверных петель режет слух, отдаëтся в висках молоточками. Размытый силуэт неуверенно застывает в дверном проëме, но в следующее мгновение решительно шагает внутрь, захлопнув за собой дверь с ещё более отвратительным скрипом, режущим по мозгам. Ривен морщится, когда девчонка со злостью пинает стул, который с гулким грохотом врезается в стену, едва не задев самого Ривена. — Тише будь. Она вздрагивает от неожиданности и резко оборачивается на звук его голоса. — Кто здесь? На кончиках пальцев вспыхивает пламя, рассеивая темноту заброшенного класса, освещая испуганное лицо подружки Ская. Блум, кажется. Вроде так её называла Би. От мысли о Беатрикс становится тошно.       Ривен не удостаивает её ответом, сворачивает очередной косяк и, поднявшись, зажигает его от огоньков, всë ещё пляшущих на её ладони. Садится обратно, прислонившись к стене, и делает глубокую затяжку, обжигающую нутро. Запрокидывает голову, выпуская идеально-ровные колечки дыма в потолок. Они поднимаются вверх и рассеиваются, оставляя после себя горьковатый запах травки. — Ривен, верно? — Блум садится прямо на пол рядом с ним, пряча ладони в рукавах мешковатой кофты. Погасшее пламя больше не освещает пространство, и помещение вновь погружается во мрак. В темноте видно лишь силуэты и огонёк, трепещущий на кончике косяка. — Поищи себе другого собеседника, а? — вести светские беседы не хочется от слова «совсем». Ривен лениво поворачивает голову, вытаскивая из-за спины Блум бутылку с дешёвым бренди, которую она даже не заметила в темноте. Откручивает крышку и прикладывается к горлышку, не обращая внимания на некстати свалившуюся на его голову собеседницу. Бренди перекатывается на языке и горячей волной спускается в желудок, расслабляя мышцы и выветривая мысли. Становится почти хорошо, если бы ни присутствие этой странной девчонки, было бы вообще отлично. Надраться до беспамятства — не самый плохой способ провести этот паршивый вечер. Но мешает Блум, которая сидит, уставившись в одну точку, смотря куда-то сквозь него, явно мысленно находясь далеко отсюда. От этого взгляда становится неуютно. — Эй, — Ривен щëлкает пальцами у неё перед лицом, привлекая внимание. Блум вздрагивает, сбрасывая оцепенение, и глупо моргает, словно пытается вспомнить, что она тут делает. — Прости, я задумалась. Ты что-то говорил? Ривен усмехается и, вновь сделав большой глоток из бутылки, отвечает: — Там, наверное, твой принц скучает, пока ты здесь прохлаждаешься. — Ему там не дадут скучать, — в её глазах вспыхивают отблески пламени, а в голосе звучит злость. — Принцы развлекаются с принцессами, я там явно лишняя.       Ривен с интересом наблюдает за сменяющейся гаммой чувств на её лице и, хмыкнув, протягивает ей бутылку. Блум смотрит на неё с сомнением, видимо, комплекс хорошей девочки не позволяет пить подозрительное пойло с не менее подозрительными типами. — Как хочешь, — Ривен пожимает плечами и сам прикладывается к бутылке. — Буду один топить неудачи в личной жизни в алкоголе. Она наблюдает, как он прислоняется к стене, прикрыв глаза. И, помявшись, всë-таки забирает у него бутылку. Делает слишком большой глоток и морщится от горечи, прокатившейся по горлу. Крепкий алкоголь моментально ударяет в голову. Пить она совершенно не умеет. Но, кажется, из чистого упрямства снова делает глоток. Похоже, идея напиться до зелёных чëртиков, чтобы скрасить этот дрянной вечер, посетила не только Ривена.       Они пьют бренди в абсолютной тишине. Здесь так тихо, что слышно завывание сквозняка, гуляющего в классе, и шелест фантика от жвачки, который он кружит по полу. Огонëк на кончике скуренного уже наполовину косяка вздрагивает и гаснет от очередного порыва ветра, ворвавшегося с улицы сквозь приоткрытое окно. Ривен тихо бурчит какое-то ругательство и поворачивается к Блум. Девушка понятливо щëлкает пальцами, поджигая самокрутку. Ривен кивает ей в знак благодарности, затягивается, на секунду заполняя лëгкие дымом, и выдыхает в потолок в этот раз рваное облачко. Блум прослеживает за ним взглядом и неуверенно просит: — Дай мне. Ривен хмыкает и протягивает ей косяк. Она неловко перехватывает его двумя пальцами и подносит к губам, медлит, но всë-таки делает затяжку. С непривычки вдыхает слишком глубоко и тут же заходится судорожным кашлем. Ривен качает головой, но никак не комментирует, хотя язвительное замечание так и вертится на языке. Слишком жалко она выглядит.       Блум вытирает выступившие слëзы и откидывается к стене, закрыв глаза, как совсем недавно делал Ривен. Кажется, даже не замечает, когда специалист забирает из её пальцев самокрутку. Растрëпанные рыжие локоны спадают ей на лицо, и Ривен испытывает болезненное желание заправить ей их за ухо. Или сжать со всей силы, запрокинув голову, обнажая тонкую шею, как делал ещё вчера.       «Ты правда поверил, что кому-то нужен?»       Ривен встряхивает головой, прогоняя наваждение. Чëртовы рыжие волосы. Блум, не подозревая о его мыслях, сдувает с лица прядь и снова тянется забрать у него косяк. Ривен только закатывает глаза, наблюдая за её очередным приступом кашля. Не выдерживает, когда она и в третий раз собирается затянуться. Ривен отбирает у неё самокрутку и сам делает глубокую затяжку. Отбросив окурок, притягивает девчонку к себе за шею и выдыхает дым прямо в её приоткрытые губы. В её широко раскрытых глазах опасно вспыхивает пламя, окрашивая небесно-голубую радужку в огненно-рыжий. Под цвет волос, небрежно рассыпавшихся по плечам. Чертовы рыжие волосы. И Ривену бы бежать, спасаться, пока не поздно, но он только сильнее сжимает пальцы на её шее, второй рукой чуть ли не с трепетом, заправляя ей за ухо прядь волос, которые в темноте кажутся темнее, чем есть на самом деле. И Блум бы оттолкнуть его, бежать от этого ненормального куда подальше, но она теряется в его руках, беспомощно сжимая пальцами его футболку на груди. У них есть лишь пара секунд, чтобы одуматься и сделать вид, что ничего не произошло. Но они оба слишком пьяны и обижены, чтобы принять взвешенное решение.       «Ты правда поверил, что кому-то нужен?»       Ривен впивается в её губы резко, требовательно, отчаянно. Словно этот поцелуй может помочь заглушить противный внутренний голос. Зарывается пальцами в её волосы на затылке, притягивая еë к себе ещё ближе. Он не думает о последствиях и смысле своих действий. Алкоголь в крови и туман от травки в голове не способствуют мыслительному процессу. Блум упирается ладонями в его грудь, пытаясь оттолкнуть, но сдаëтся раньше, чем эту попытку вообще можно было засчитать. Скользит ладонями ниже, нашаривая край его футболки, тянет вверх, на секунду разорвав поцелуй. Следом летят её худи и топ.       Холод, пробежавший по обнажённой коже, сменяется жаром, когда она прижимается к его груди, усаживаясь на его колени. Ривен впивается пальцами в её бëдра, рвано выдыхает, когда она ëрзает, удобнее устраиваясь на его коленях.       Новый поцелуй, с приторным вкусом клубники, развязнее и глубже. До нехватки кислорода и жжения в лëгких. Почти привычно. В полумраке комнаты воображение легко рисует другой образ, обманывая сознание. Имя Би срывается с губ непроизвольно. Но это почти неважно, потому что совсем не его имя звучит в этой комнате следом.