Эрос

***

Хитрые прищуренные глазки безотрывно глядят на запертую дверь сарая, находящегося прямо напротив частного дома. Учащённое дыхание и неспешные крадущиеся шаги. Одна рука крепко сжимает отполированную рукоятку кортика*, а вторая опирается на кирпичную стену дома, стараясь находиться как можно ближе к зданию. Всё также держась стены, парень продолжал уже более уверенно ступать вдоль неё, хищно вглядываясь в застеклённые окна сарая, стараясь уловить в них хоть малейшее движение. Длинные прямые пряди волос холодного шоколадного оттенка, практически полностью закрывающие правую сторону лица, и слегка выбритая левая и затылочная часть головы придавали юному парнишке бунтарский внешний вид. Чёрная ветровка с одетой под ней белой кофтой в полоску чёрного, синего и красного цвета в области груди, и позолоченный кулон в форме сердца на шее. На правом рукаве ветровки красовалась нашивка бело-сине-красного флага — одного из символов Российской Федерации. Парень подкрался к самому окошку сарая. Ему удалось остаться незамеченным, и он надеялся на то, что получится так же удачно подслушать важный и не менее интересный разговор, что должно быть, происходил сейчас в этих четырёх белокаменных стенах. Но как бы не вглядывался парнишка в покрытые густым слоем пыли окна, как бы ни прислушивался, ничего кроме звуков, исходящих из внешней среды, уловить не смог. Тогда раздражённо мотнув головой, парень задумчиво перевёл взгляд на дверь, что находилась недалеко от окна. И вот уже стоя у той самой двери, парень вновь внимательно прислушивался к происходящему за ней, а затем посмотрел в замочную скважину. Но прежде чем он смог что либо разглядеть, за дверью послышались оживлённые голоса и приближающиеся шаги. В следующее мгновение дверь распахнулась, отчего парнишка еле успел отскочить в сторону и принять боевую позицию, выставив перед собой клинок кортика. Из-за двери показался мужчина с чёрными волосами, очками и ярко красном костюме, чем то смутно напоминающим халат. Парень сразу узнал его. Это был Китай — один из главных деловых партнёров отца, что частенько посещал их дом, запираясь вместе с тем в одной комнате и подо́лгу что то обговаривая. Увидев парнишку с холодным оружием в руке, да ещё и находящегося в боевой стойке, Китай растерялся, и замер на месте как вкопанный. Буквально тут же парень услышал некий воинственный, но в то же время верещащий боевой клич, и не успел он и глазом моргнуть, как в следующую секунду его с силой отшвырнули на землю. Уже лёжа на спине, парень было вновь поднялся на ноги, замахнувшись кортиком на противника, но тут же услышал как просвистел звук раскрывшегося лезвия, что пронёсся прямо мимо его уха, прорезав воздух, и в тот же момент кортик был буквально выбит и выброшен прочь неведанной силой у него из руки. Собравшись было подняться в очередной раз и дотянуться до кортика, парень обратил внимание на приложеное к его шее остриё веера. В следующее мгновение парень замер, глядя на холодное оружие у своей шеи, что в любой момент могло с лёгкостью распороть ему глотку. — Táng? (Дон?) Парнишка перевёл косо́й взгляд на Китай, что всё стоял на том же самом месте, поражённо смотря на поверженного мальца. — Прежде чем бросать кому либо вызов, научись хотя бы элементарной самообороне. — ответил насмешливый девичий голос сверху, после чего веер был ловко сложен и убран от шеи парня, отчего тот наконец смог облегчённо выдохнуть и приподняться с земли. — Донецк! — раздался встревоженный голос отца из сарая, отчего Дон заметно напрягся, непроизвольно отведя взгляд в сторону и прикусив нижнюю губу, находясь в полном предвкушении последующего выговора. *** Стоя за воротами, Росс всё подводил итоги полуторачасовой беседы, обговаривая все условия заключённого межгосударственного договора. Дон же стоял в сторонке и наблюдал за переговорами отца, облокотившись плечом о забор, сложив руки на груди.  — Ну что ж, до скорой встречи… Где пройдут следующие переговоры? — с улыбкой на лице поинтересовался Росс, обращаясь к Китаю. — Zái Běijīng. (В Пекине.) — ответил Китай, пожимая протянутую ему Россом руку. — Эй, мелкий! Дон повернул голову вбок, увидев рядом с собой Японию — девушку, чьим соперником в драке он невольно стал. — Это, кажется, твоё. — самодовольно улыбнувшись произнесла Япония, протянув Дону утерянный им в ходе битвы кортик. — Следи внимательней за оружием. А ты молодец, не побоялся вступить в драку с противником, явно превосходящим тебя по силе. Очень рискованно… Но это было не плохо, так держать! Дон поспешно выхватил кортик из руки Японии, с недоверием и опаской глядя на девушку, по вине которой он недавно валялся на земле с риском никогда больше не заговорить в своей жизни. Япония дружески потрепала его по голове, а затем поспешно направилась к машине, в кабине которой её ожидал Китай. Помахав рукой России и Дону, девушка уселась на заднее сиденье, и как только дверь машины захлопнулась, та резко повернула на дорогу, ведущую к выезду из деревни, прямиком на главную проезжую часть. ***  — Ну и что за фокус ты сегодня выкинул, а? Зачем на китайца то с ножом накинулся? Дон неуверенно смотрел на Россию, что сидел за деревянным столом прямо напротив него, усталым взором глядя на сына. Ещё недавно улыбающийся, и даже изредка шутящий на переговорах, отец сидел усталый, вальяжно откинувшись на спинку деревянного стула. Серьёзное, но по прежнему доброе выражение лица России успокаивало Дона, и он подсознательно догадывался, что ругани как таковой ему сегодня ожидать не стоит. Парень упорно молчал, держа недовольный косой взгляд в стороне, сложив руки на груди. Не дождавшись ответа, Росс протянул руку в сторону лежащей рядом пачки сигарет, вынув оттуда одну штуку. Затем достал завалявшийся в кармане олимпийки спичечный коробо́к, и достав одну спичку, шоркнул ею о бок коробка. Тут же на конце спички вспыхнуло пламя. Подпалив сигарету, русский затянулся сладостным табачным дымом, слегка прикрыв глаза. — Ни на кого я не кидался! Эта дура ушастая первая на меня бросилась! — заявил Дон, облокотившись о рядом стоящую тумбочку. — Так, полегче на поворотах! — с малой долей насмешки в голосе произнёс Росс, кинув серьёзный взгляд на сына. — Но ты сам её так называл! — не понял Дон, резко дунув на конец чёлки, закрывавший правый глаз. Росс слегка закашлялся, вынув изо рта сигарету, отмахиваясь от нависшего вокруг густого марева. — Сынок, будь так любезен, открой окно. — попросил Росс, запрокинув голову назад, сдерживая выступившие от едкого дыма слёзы на глазах. Дон послушно прошёл в сторону окна, а затем отодвинул щеколду, наконец приоткрыв окошко за облезшую, некогда выкрашенную в белый ручку. — Так… Ну во первых, я назвал её так один раз, когда был не в настроении. И то это было дома, вечером, после всех переговоров!.. — продолжил Росс, прокашлявшись как следует, окончательно избавившись от жжения в глазах. — А во вторых, прежде чем говорить что то, или бросать кому либо вызов, нужно хоть немного оценить противника и прикинуть свои возможности и вероятность удачного исхода, если таковая вообще имеется. — Говорю же, она первая на меня бросилась. — спокойно повторил Дон и тяжело выдохнул, в очередной раз закатив глаза. — Да и что бы я сделал ей или Китаю? То же мне опасность, пятнадцатилетка с ножом! Сделали из мухи слона… — Да не в этом дело! Ты то для них не представляешь совершенно никакой угрозы, они если захотят, то оба тебя порешают! Причём что один, что вторая… Тем более Япония. Сам же прекрасно знаешь, чья она дочь! Японская Империя… Та ещё гнида, но её боевые навыки никто не отменял. И да, между нами говоря, с мозгами что у самой мамашки, что у её дочки не всё в порядке, и поэтому лучше лишний раз её не провоцировать, а то есть риск получить хороших таких звездюлей! С этими словами Росс затянулся в очередной раз, и в задумчивости уставился куда то в сторону, точно припоминая что то. — Нахрена тогда вообще с ней сотрудничать… — пробурчал Дон, отведя взгляд в сторону. — И вообще это случайно вышло… — Погоди. То есть ты случайно оказался прямо под дверью сарая? — уточнил Росс, вопросительно глянув на сына. — Я же сказал, чтобы ты и Лу́на оставались дома… — И не мешали переговорам!. — прервал Дон, закатив глаза и сделав соответствующий передразнивающий жест рукой. — Да, помню. Но я не девчонка, чтобы сидеть дома и щи борщи варить! И я уже давно не маленький и тоже могу участвовать в серьёзных разговорах, поэтому хватит прятаться от меня по сараям, всё равно не получится!.. — К твоему сведению, меня батя лет так до восемнадцати толком никуда не брал, таким разгильдяем по его словам я был! — с улыбкой на лице произнёс Росс, стараясь придать причудливую форму выдыхаемому им дыму. — Но да я правда был ничего не смыслящим малолетним балбесом, который в последнюю очередь интересовался управлением государства. У меня были свои мальчишеские интересы… Я даже боюсь представить, что было бы, свались на меня внезапно ответственность за подчинённые мне земли! На некоторое время в сарае воцарилась полная тишина. Дон окинул взглядом весь сарай, а затем остановив взгляд на стопке бумаг, отлип от тумбочки и подошёл ближе к столу. Коснувшись рукой первого листа, парень принялся внимательно вглядываться в написанное, но тут же был прерван рукой отца, что резко отдёрнула его назад за запястье. — Я же сказал, не лезь туда, куда тебя не просят! — уже с раздражением произнёс Россия, грозно глядя прямо в такие же тёмно голубые глаза напротив. Дон резко выдернул руку из хватки отца, отойдя к другой стороне стола, повернувшись к тому спиной. Россия строго смотрел на своенравного сыночка, после чего тяжело выдохнул, всё же решив сменить гнев на милость. Бросив окурок сигареты в пепельницу, Росс подошёл сзади к Дону и осторожно опустил руки тому на плечи, дружелюбно потеревшись щекой о щёку сына. — Ты чего, обиделся? Ну пойми, я правда не могу позволить тебе присутствовать на данном мероприятии. Никто же не берёт детей на международные переговоры, хотя бы мой пример возьми. Вот подрастёшь, станешь независимым государством… — Но я уже не ребёнок! — огрызнулся Дон, повернув голову в сторону отца. Тогда Росс вновь поймал его обиженный взгляд на себе, и замер на месте, безотрывно глядя в открытые, бездонные глаза напротив. Внезапно кольнуло в груди. Что то до боли знакомое, но казалось давно забытое мелькнуло в этом взгляде. Кроме Дона никто не мог смотреть так проникновенно и так неподдельно чувственно. Никто кроме Дона и ещё одного человека… Россия резко отшатнулся назад, отведя взор в сторону, нервно сглотнув. Приложив руку ко лбу, Росс слегка потряс головой, желая избавиться от одного яркого* фрагмента, стоящего перед глазами — проникновенного, пронзающего самое сердце взгляда сына. Или же не сына… — Пап, ты чего? — спросил Дон, обеспокоенно глядя на замеревшего в одном положении отца, бесцельно смотрящего куда то в пол широко распахнутыми глазами, при этом ни разу не моргая. Россия заторможенно, с некой опаской повернул голову в сторону сына, глядя на того всё тем же не моргающим взором, отчего Дон невольно отступил на шаг назад в лёгком испуге. — Всё нормально… Задумался просто. — прерывистым голосом ответил Росс, стараясь выглядеть при этом как можно более уверенней и невозмутимо. — А это что? — спросил Дон, глядя на цветной кусок бумаги, выглядывающий из-за обычных белых А4, вытащив его из-под кучи чёрно белых листов. Цветной кусок бумаги оказался картой. На карте были отмечены города, и прочие субъекты страны, обведённые чёрным маркером. — Львов, Киев, Одесса, Донбасс… — прочёл Дон, внезапно остановившись, а затем поднял взгляд на самый верх карты. — Ukraine? Опять он?! Дон с нескрываемой злостью и отвращением смотрел на карту в своих руках, еле сдерживаясь от того, чтобы не смять и не разорвать её на куски. — Зачем тебе обозначение его территорий? Почему у нас дома вообще хранится что то связанное с ним?! — возмущался Дон, глядя на отца, которого явно смутила столь агрессивная реакция сына. — Надо… Мелкий ещё, чтоб подобные вопросы задавать. И вообще, отдай сюда карту! — серьёзным, не принимающим возражения голосом произнёс Росс, протянув было руку к карте. — Ну уж нет, папочка! — язвительным голосом ответил Дон и резко отскочил от того в сторону, отбежав на другую сторону стола, остановившись чётко напротив отца. — Рассказывай, что ты планируешь делать. Что ты скрываешь от нас с Лу́ной? Тогда парень в очередной раз внимательно глянул на карту, нахмурив брови. — А-а-а!.. Я понял. — довольно протянул Дон, хитро глядя на надменно смотрящего на него Россию с противоположной стороны стола. — Так бы сразу и сказал, что планируешь напасть на него и стереть все его несчастные городишки с лица Земли! В таком случае я в деле! С этими словами Дон положил карту на середину стола, прижав её ладонью правой руки. — Чего? — поражённо произнёс Росс, непроизвольно мотнув головой от только что услышанного. — А, ну да, не подумал… — задумчиво протянул Дон. — Можно же просто захватить земли, и тогда мы станем ещё могущественнее и непобедимей, а ему пусть его любимая Европа поможет! — Сынок, извиняюсь, ты совсем ебобо? — ответил Росс, прищуренным взором глядя на Дона, всё ещё не веря, что подобные вещи говорит его родной сын. — Ни на кого нападать я никогда не собирался и не собираюсь! Да и вообще напасть на него значит окончательно испортить отношения чуть ли не со всеми торговыми партнёрами! Думай, прежде чем сказать! С этими словами Росс протянул руку, выдернув карту из-под ладони сына, аккуратно сложив её пополам. — Но он же фашист, предатель! — отчаянно восклицал Дон, со злостью и искренним непониманием глядя на отца. — Он твоя мать в первую очередь, поэтому следи за языком! — огрызнулся Росс, треснув кулаком по столу, глядя прямо в глаза разъярённому сыну. — Ну и что? Мне плевать! Я предпочёл бы вообще не иметь матери, чем его! Ненавижу его, пусть сгниёт в этом своём Евросоюзе вместе со всей Европой! — продолжал Дон, с яростью в глазах глядя на отца. Россия всё смотрел на сына, невольно отмечая всю ироничность данной ситуации. Дон, так яростно презирающий Украину, сейчас ведёт себя ровно также, как когда то сам украинец в юности. Такой же импульсивный, непробиваемый чужими убеждениями, своенравный… Если бы не выпрямлял волосы, был бы копией матери. Разве что голубые как ясное небо глаза, доставшиеся ему от отца, выдавали бы в нём полукровку. Только полное отрицание всего, что связано с Европой и безоговорочное доверие и любовь к Российской Федерации, своему отцу, — единственное, что отличало Дона от Украины. — Донецк! — грозно произнёс Росс полное имя сына, что говорило о том, что разговор по итогу рискует приобрести негативный исход. — Одумайся в конце концов, что за х*рь ты несёшь? Да ты же как две капли воды похож на него, просто копия Украины! — Нет, я не похож на него! Не был похож, и сделаю всё, чтобы не быть схожим с ним! — продолжал упираться Дон, злобно глядя на отца. — Он предатель! Бросил нас с Лу́ной, бросил тебя! Так вот и я не обязан уважать его, и буду только рад не видеть его и ничего о нём не слышать! Пусть катится куда подальше от нашей семьи, он мне никто! — Как же легко заявлять о чём либо, да и ещё и упираться как баран при этом, не зная всех обстоятельств и не разобравшись в ситуации! Знаешь, на кого ты сейчас похож? Догадайся с трёх раз… — решив повернуть разговор в немного иное русло произнёс Росс и опёрся руками о край стола, снисходительно глядя на сына, нависнув над столом. — Мне достаточно того, что знаю я! — уверенно заявил Дон и поднял свой горящий взгляд на Росса, также опёршись руками о стол и наклонившись в сторону отца. — А именно то, что он продажник, фашист… — Прекрати, сейчас же! — прорычал Россия, стремительно начиная закипать. — Предатель! — Заткнись! — Шл*ха!.. Тут раздался звонкий шлепок, и Дон резко отвернул голову в сторону, прикрыв левую щёку — место удара — ладонью левой руки, а затем отошёл к стене сарая, прижавшись к той боком, медленно опустившись на корточки, скрывая покрасневшую щёку ладонью, а также длинными прядями прямых волос. Росс, до этого грозно смотревший на сына, склонил голову, тяжело вздохнув. Как же он ненавидит брать на себя роль тирана, применять какое либо насилие по отношению к людям, тем более родным, но порой те своим поведением не оставляют ему иного выбора. Обойдя на другую сторону стола, Россия подошёл к Дону, остановившись возле того, выжидательно глядя на сына. Тот не издавал ни единого звука, ни единого всхлипа и скулежа. Просто сидел молча, закрывая лицо ладонями обеих рук, всё также прижимаясь к стене. Росс склонился над сжавшимся в комочек сыном, протянув руку к лицу Дона. Осторожно взяв того за запястье левой руки, Россия убрал ладонь, скрывающую личико сынишки. Дон упорно держал серьёзный, обиженный взгляд в стороне, однако по лицу его переодически пробегала дрожь, а тёмно синие глаза закрывала еле заметная пелена слёз. Было видно, что Дон до последнего не верил, что отец применит физическую силу в отношении его, ведь никогда прежде до этого не доходило. Увидев сына в столь уязвимом положении, Росс вновь невольно вспомнил Украину. Точно такой же обиженный, непонимающий взгляд, такого же пятнадцатилетнего парнишки, прижатого к стене уборной… — Сильно больно, солнышко? — чуть ли не шёпотом произнёс Росс, сочувствующе глядя на Дона, пытаясь поймать упорно избегающий встречи взгляд сына. Россия осторожно приложил к месту удара свою ладонь, на что Дон продолжал упорно молчать, не проявляя никакой реакции на действия отца. Тогда Росс приложил вторую руку к другой щеке сына, желая посмотреть тому в глаза, что тот упорно отводил куда то в сторону. Приблизившись лицом к покрасневшей щеке Дона, Россия уловил тяжёлое дыхание сынишки. Тогда Росс в очередной раз виновато глянул на сына, чувственно поцеловав того в горящую от удара щёку, вновь приложив к той свою холодную ладонь. Слегка улыбнувшись, Россия немного отстранился от Дона и поднял взгляд на сына, наконец встретившись с тем взором. С полминуты они просто смотрели в глаза друг другу, после чего Дон обнял отца вокруг шеи, тихо шмыгнув носом. Росс лишь довольно улыбнулся, расслабленно глядя перед собой, а затем поднял сынишку с холодного пола сарая. Тот продолжал также крепко обнимать отца, утыкаясь Россу носом в область шеи. Отодвинув из-за стола стул, Россия уселся на холодную деревянную сидушку, усадив Дона себе на колени. Тот был вовсе не против, и лишь сильнее прижимался к русскому, ни на секунду не отпуская шею отца. — Прости меня… — прошептал Росс, гладя Дона по прямым, уложенным на одну сторону волосам. Ласково перебирая двумя пальцами тёмные пряди волос сынишки, Росс обратил внимание на небольшой завиток, выбившийся из общей копны волос. Естественная, идеально завитая прядь разостлалась прямо на бледной шее Дона, добавив тому какой то особый шарм. В голове у Росса внезапно всплыл схожий фрагмент из прошлого. Та же прядь, только более светлого оттенка, покрывающая бледную кожу шеи. Светлая комната, белое покрывало. Лёгкий порыв ветра… Поддавшись сладостным воспоминаниям, Росс слегка прикрыл глаза и прикоснулся губами к бледной шее, осторожно убрав с неё кудрявую прядь. Нежно расцеловывая чистую, девственную кожу, Россия опустил руки на тонкую талию, неспешно перебираясь ниже к более пикантным местам. Наконец оторвавшись от излюбленной шеи, Росс медленно поднял взгляд и вдруг замер, увидев перед собой украинца, сидящего у него на коленях, что с насмешкой наблюдал за внезапной растерянностью русского. Хитрые зелёные глаза Украины смотрели на Росса, а на лице сияла детская игривая улыбка. Затем лицо русского взяли двумя тёплыми ладонями, притянув того обратно к области шеи, на что тот послушно прильнул губами к явно выступающим ключицам, поглаживая шею украинца одной из ладоней. Росс, до этого любовно расцеловывающий омежью шею, принялся оставлять красные пятна на доныне девственной коже, на что пассив еле слышно проскулил, запрокинув голову назад. Несмотря на безумно нежные, романтичные прелюдии, оба прекрасно понимали, что эти пятна скоро исчезнут. А ведь так хотелось, чтобы они остались и напоминали о себе как можно дольше… Тогда Росс наконец оторвался от расцелованной им шеи, слегка надавив большим пальцем на одно из оставленных им бардовых пятен, а затем поднял умоляющий, говорящий сам за себя взгляд на украинца. Тот продолжал держать приподнятой голову, хитро глядя на русского одним зелёным глазом. Склонившись над плечом украинца, Росс грубо впился зубами в нежную кожу, на что со стороны омеги донёсся тихий скулёж, и он слегка приподнялся с колен альфы, позволив тому перейти к нижней части своего тела. Неспешно расстёгивая пряжку ремня на джинсах Украины, Росс изредка поглядывал на явно смущённое выражение лица украинца, на прикушенную им нижнюю губу, бледные веснушки… Нежный румянец покрыл щёки омеги, а размеренное дыхание вдруг стало частым и прерывистым. Тогда Росс ощутил внезапно заполнивший всё пространство вокруг запах карамели, такой безумно знакомый и тёплый… В спешке вынув так надоевший обоим ремень из шлёвок, Россия вновь кинул горящий, полный желания взгляд на Украину, что упорно держал полуприкрытый, смущённый взор в стороне, закрывая ротик, с так и норовившими вырваться наружу стонами слабо сжатым кулачком. Полностью стянув всю одежду с нижней части омеги, Росс принялся за собственную пряжку ремня. И вскоре взгляд Украины нерешительно опустился ниже, а затем со стороны омеги донёсся томный вздох, и он резко отвёл полный смущения взор в сторону, залившись очередным румянцем. Ладонь альфы неспешно ложится на затылок омеги, а обветренные губы осторожно касаются пухлых губ напротив, неспешно углубляя поцелуй. Рука с затылка постепенно опускается ниже, проходясь по спине украинца, остановившись на одном из бедёр омеги, пока вторая рука неспешно укладывается на второе. Росс крепко держит Украину за бёдра, нежно целуя того в губы, заставляя стоящего на коленях между его ног омегу опуститься ниже. Затем тяжёлый вздох, горячая кожа шеи с бьющим по мозгам нежным ароматом карамели, обжигающая щёку альфы, и прохладный порыв ветра… … — П-пап? Россия открыл глаза, вновь подняв взгляд на объект своего обожания, увидев Дона, в растерянности смотрящего на него. Росс резко отпрянул от шеи сына, убрав руки с талии Дона, поспешно опустив задраную собою кофту сына обратно. Опустив, а затем повернув голову вбок, Росс спрятал растерянный взгляд за лоснящимися прядями тёмно русых волос, бесцельно смотря в самый угол сарая, обдумывая всё ранее произошедшее. Дон же тем временем тоже отвёл взор в сторону, убрав руки с шеи отца и сев тому на колени, сдвинув ноги в одну сторону и положив руки на колени. — Не холодно? — прервал молчание Росс, вновь коснувшись ладонью шеи сына, а затем прикоснулся губами ко лбу Дона, как бы меряя тому температуру. — Нет… Я пойду, меня наверно уже Лу́на ищет. — каким то виноватым голосом, чуть ли не шёпотом произнёс Дон, собираясь было слезть с колен отца. — Погоди… — приглушённым тоном голоса попросил Россия, не в силах поднять взгляд на сына. В последней надежде Росс положил руку на шею Дона, и приблизился ближе к той, тщательно принюхавшись. Россия уловил лишь стойкий аромат хвойных деревьев, присущий альфам, без единого намёка на какой либо нежный запах карамели. Отстранившись от шеи сына, Росс вновь отвёл взгляд в сторону окна, разочарованно вздохнув. — Иди… Дон осторожно слез с колен отца, направившись в сторону выхода из сарая. — Да, и ещё… — остановившись в проёме двери нерешительно произнёс Дон, оглянувшись назад. — Дома обед готов. Щи. Мы с Лу́ной сварили… Просто забыл сказать. — Хорошо, я понял… — отозвался Росс, бесцельно глядя в сторону пыльного окна. Кинув последний, грустный взгляд на отца, Дон поправил рукой закрывшую добрую часть лица чёлку, поспешно покинув сарай, оставив Росса наедине со своими размышлениями… Глянув вслед покинувшему сарай сыну, Россия неспешно поднялся со стула с тяжёлым вздохом, подойдя к краю стола, на котором лежала та самая карта — зачинщица спора. Взяв ту в руки и полностью раскрыв, Росс в который раз пробежался взглядом по отмеченным на ней границам, тепло улыбнувшись. — Зачем же ты полез во всё это, братец? Зачем начал эту войну? Взгляд тёмно голубых глаз безотрывно разглядывал карту, а рука медленно опустилась в один из карманов олимпийки, нащупав в нём зажигалку. — Видел Бог, я не хотел, чтобы так вышло, даже чувствовал свою вину и хотел всё исправить… Но происходящее сейчас это только твоя вина. Ты снова поступил по своему, и не оставил мне иного выбора. Ну что ж, это целиком и полностью твоё право… Внезапно на конце карты вспыхивает пламя, расползаясь по всему полотну. Холодные, потускневшие глаза всё также смотрят на горящую карту, безучастно наблюдая за тем, как ту стремительно поглощает огонь, оставляя лишь обугленные концы, что тут же рассыпаются под лёгкими порывами ветра, всячески извиваясь и неестественно загибаясь. Бросив догорающий клочок карты в рядом стоящий камин, Росс убрал обе руки в карманы вместе с зажигалкой, и сохраняя всё то же спокойное и невозмутимое выражение лица, направился прочь из сарая, глядя перед собой холодным стеклянным взором, держа всё ту же неизменно лёгкую, нарочитую улыбку на лице…