Чай с Глазурной Лилией

            Они молчали.       Раскидистые ветви могучего клёна Лао Фо багровели, предвещая наступления листопадной поры в Ли Юэ.       Этот клён находился в окрестностях Забытого города, где уже много лет никто не жил. Ни души — лишь редкие путешественники и охотники за сокровищам пересекали земли Долины Гуйли, преследуя известные только им цели.       Тихое журчание ручья у подножья холма, шелест алых листьев, шёпот ветра… Кажется, время неумолимо несётся вперёд, но природа сохраняет свой неизменный вид, что бы среди людей ни происходило. Забытый город напоминал о минувшем. — Мне нравится это место, — женщина слабо улыбнулась, отпивая немного из своей чаши. Нежный аромат чая, исходящий от напитка с густыми клубами пара, успокаивал. — А Вам, господин Чжун Ли?       Мужчина молчаливо смотрел в даль холмов и горных перевалов, наблюдая за неизменной красотой земель Ли Юэ. В его душе теплилась нежная любовь к этим местам, и печальные воспоминания о прошлом не давали Чжун Ли покоя. — Да, — он отвлекся на свою собеседницу всего на мгновение, окидывая Волю Небес нечитаемым взглядом. Всё здесь ему было знакомо — каждая мельчайшая деталь, которую он желал сохранить в неизменном виде в своих воспоминаниях. Нин Гуан же, к его изумлению, недостающим кусочком пазла дополняла картину. Как завершающий мазок кистью или закрывающее слово длинного романа.       Женщина загадочно улыбнулась уголками губ, переводя взгляд на маленький каменистый выступ на холме, ставшему для них столиком для фарфоровой посуды. В её руках теплилась жизнь редкого цветка, найти и сорвать который было большой удачей. Чай с Глазурной лилией согревал тело и сердце. — Да, мне тоже здесь нравится, — он говорил тихо, вполголоса, словно бы знал, что она в любом случае услышит его. Так оно и было: женщина сдержанно кивнула, вновь отпивая из фарфоровой чаши.       За всё время их знакомства так случалось, что говорила в основном Нин Гуан, рассказывая о делах в Гавани и в окрестностях портового города. Временами же, когда дело доходило до неформальных встреч, они и вовсе молчали. Правда, молчание это не сказывалось на их отношениях, а лишь доказывало — комфортней человека в такие моменты сыскать было бы трудно, а то и вовсе невозможно.       Им нравилось молчать вместе. Сидеть рядом друг с другом, где каждый был погружён в глубь своих воспоминаний. Что-то в этом было правильное. — Вам налить ещё чаю? — Нин Гуан вежливо поинтересовалась о восполнении напитка в чаше мужчины, обратив внимание на то, что она вот уже некоторое время пустой покоится рядом с чайником. — Нет, благодарю. Он восхитительный, я не хочу обидеть Ваш, безусловно, талант, но чай с цветом лилий наводит на меня… — Тоску? — пальцы Чжун Ли дрогнули, стоило Нин Гуан закончить его мысль. Ни один мускул не дрогнул на его лице, но на тщательно вылепленной маске тотального спокойствия образовалась еле заметная трещина. В глазах Воли Небес появилось сочувствие.        — Да, тоску, — мужчина редко улыбался, ещё реже делал это искренне. Сейчас же, наблюдая за сопереживающей его собственным чувствам Нин Гуан, он не смог удержать улыбку. Почти незаметную, почти искреннюю. — Я понимаю Ваши чувства, господин Чжун Ли, ведь когда я наслаждаюсь ароматом и вкусом чая с лилиями — ощущаю ровно то же самое, — мягкая улыбка с тенью печали не сходила с её губ. В обществе этого, безусловно, удивительного человека она не могла испытывать иных чувств, сколько бы себя не сдерживала. Кажется, только с ним наедине она позволяла себе опустить напускную снисходительность. — Чай и созерцание — есть единое целое. Я рада, что могу наслаждаться обоими благами в Вашей компании.  — Я, безусловно, тоже.       Ни один закат даже близко не похож на другой. Так устроена наша жизнь. Ему приводилось видеть тысячи закатных солнц, а то и втрое больше, но один единственный затмевал все остальные. Чай был допит уже давно, а небо из багрянца окрасилось в блекло-голубую дымку, всё темнея и темнея. Холод в Долине никогда не был колючим: он не обжигал, не кусал шею, пальцы и щёки, как в Снежной или на склонах Драконьего Хребта. Он ещё с седых годов Ли Юэ был мягким, щекочущим.       Госпожа Нин Гуан, в Гавани прославленная как Воля Небес, смотрела на восходящую луну из-под полуприкрытых век. Её глаза, на солнце мерцающие золотом Каменного сердца, в сумерках становились холоднее, и, кажется, стали походить на сердцевину загадочного цветка, произрастающего в Гавани Юйцзин. К этому сравнению мужчина пришёл случайно, поразившись тому, что тщательно вглядывается в её глаза.       Нет, наверное, его больше поразило то, как знакомы они ему были. Может ли Властелин Камня испытывать смущение?       Они сидели на достаточном друг от друга расстоянии, считающимся правильным в этикете того слоя общества, в котором оба находились. Но даже так, не соприкасаясь с Волей Небес физически, мужчина мог ощущать то, как притягательна была личность его торгового партнёра, коллеги и… друга?       Чжун Ли замер, словно окаменевший, стоило ему услышать мерное дыхание задремавшей Нин Гуан рядом с собой. Он лишь силой воли заставил себя склонить голову в её сторону, совершенно не двигаясь при этом. Женщина, чуть расслабившись (Воля Небес всегда отличалась исключительной осанкой и и сдержанностью), склонилась к плечу мужчины, почти невесомо касаясь его. Задеревеневший Архонт, кажется, впервые понятия не имел, как ему себя вести и что делать. Он замер, боясь своими действиями развеять дремоту Нин Гуан, и в упор стал смотреть на неё.       Архонту показалось всего на мгновение, что он ощутил знакомый ранее запах. Он, безусловно, напоминал аромат чая, которым был наполнен чайник, но становился не таким терпким, каким был напиток. Сами лилии пахли не так тонко — их аромат был навязчивым, в какой-то мере сахарным. То, что он ощутил сейчас, в завесе сумерек, было неуловимо: запах почти что смешивался со свежестью горного воздуха и запахом кленового дерева, под которым они расположились. Ему еле-еле удавалось отделить его от остальной гущи, вычленить и зафиксировать.       Лишь спустя пару минут и несколько попыток установить его источник, Чжун Ли осознал — запах принадлежал Нин Гуан. Нет, он не просто исходил от неё, как мог бы исходить аромат благовоний и эфирных масел. Это был её собственный запах.       В попытке не нарушить сон друга, Чжун Ли, сам того не замечая, подхватил витающую в воздухе дремоту. Он спал мало и редко, не позволяя себе тратить время впустую, из-за чего его часто можно было найти дремлющим в кресле на своём рабочем месте. В той обстановке, что образовалась в Забытом городе, он вспомнил о том, что не спал уже двое суток. Кажется, желание смертной оболочки было выше его сил.       Он точно помнил, что задремал ненадолго — мужчина слышал сквозь сон шорох диких зверей в траве и стрекотание сверчков у корней дерева. Вопреки этому, ночные часы пролетели мимо них.       Дрёма подарила ему короткий сон, такой же еле уловимый, как и исходящий от женщины аромат Глазурных лилий. Он почти не запомнил его, а потом, проснувшись, и вовсе подумал, что сон походил скорее на воспоминание, вызванное общей обстановкой. Он редко касался того прошлого, что связывало его с Долиной. Голос Нин Гуан раздавался далёким эхом во сне. — Я люблю этот чай, но так печально срывать ради него столь прекрасные бутоны, — она вздохнула, со звоном возвращая чашу на блюдце. — Он вызывает во мне небывалую тоску!  — …Тебе налить ещё чаю, Чжун Ли? Пока он не остыл.  — Я рада, что могу быть здесь с тобой. Редко нам выпадает возможность просто посидеть и поговорить о жизни, — она мягко улыбнулась ему, слегка коснувшись его холодных пальцев своими.  — …Люди верят в цикличность жизни души, Чжун Ли. Такая глупость! — он помнил её звонкий смех. Совершенно искренний смех человека, который был ему дороже всех богатств мира. — Если я когда-нибудь умру и смогу переродиться, ты узнаешь меня?       Дымка рассвета заволокла небо, когда Архонт, прерывисто вздохнув, поймал себя на том, что вот уже который раз не может совладать с эмоциями. Почему перед глазами всплыли именно эти воспоминания? Он затолкал их глубоко-глубоко внутрь себя, борясь с причиняемой ими болью. А может, он бежал от неё, не в силах вытерпеть.       Что ей снилось сейчас? Умиротворённое лицо Нин Гуан всего на секунду тронула тень скорби, когда её губы дёрнулись, а её пальцы коснулись его. Может, ей снился кошмар? Или что-то, что оставило неприятный отпечаток в прошлом…       А ведь действительно, увидь он вновь, вспомнил бы он её лицо? Узнал бы среди сотен других людей? Смотрящую на него тепло, с надеждой. Её глаза всегда были полны любви, но любовь эта была печальной: кажется, она всегда знала, что рано или поздно ей придётся исчезнуть из его жизни. Она покинула бы его, перед этим даже не извинившись, словно бы её уход был лишь началом долгого пути, а не его концом.       Властелин Камня аккуратно отвёл руку от её руки и почти невесомо, едва касаясь, накрыл своей ладонью её тонкие пальцы. Что-то в этом было правильное.       На небе расцветал рассвет. Занималось утро.