Немного о...

      Отвлеклась от книжки я в тот момент, когда Коннор зевнул особенно душераздирающе, пожелал мне спокойной ночи и закрыл учебник. Я проводила приятеля взглядом и снова уткнулась в текст. Откладывать не хотелось — это был довольно сложный трактат по исцелению заразных болезней, который я мучила уже четвертый вечер. Стиль изложения автора отличался громоздкими словесными конструкциями, отвлеченными сравнениями и большой любовью к самому себе, но если убрать лишнюю "воду" и привыкнуть к тяжеловесному языку, можно было найти немало полезной информации. И оставалось-то всего несколько десятков страниц…       Когда я закончила, стояла еще не глубокая, но уже ночь. Свет в библиотеке не горел, только свечи у моего рабочего места еще оставались зажженными. С сожалением отложив книгу, я убрала свои рабочие тетради в сумку, задула пламя и неторопливо отправилась на свой этаж. Спина слегка ныла: сегодня мои опыты с магами закончились существенно раньше, чем обычно, и в библиотеку я попала ранним вечером. И с той поры не отвлекаясь продиралась сквозь зубодробительный язык древнего целителя.       Мыслями я все еще была в описаниях холеры и прочих интересных болезней, которых в Тедасе было на удивление мало по сравнению с моей первой родиной, особенно в средние века, когда на плече словно сомкнулась гигантская клешня. От неожиданности я вскрикнула, но рот мне тут же зажали. А затем и угостили таким подзатыльником, что перед глазами все поплыло, а ноги ослабели.       Едва я сумела слегка собрать мысли в кучку, как осмотрелась и сразу же почуяла пришедшие в мою жизнь проблемы. Рядом оказался единственный человек в этой башне, которому я была не рада в любое время дня и ночи — Кэррол. И выглядел он не слишком хорошо: красные глаза, осунувшееся лицо, мелко дрожащие руки. Находились мы в небольшой комнатке, едва ли не чулане.       — Ты пьян? — осторожно уточнила я, но мужчина меня словно не услышал. Он молча стоял напротив и оглядывал меня с какой-то одержимостью и ненавистью. Наконец проговорил:       — Ты… мелкая, лживая дрянь, а сколько от тебя проблем… Ты разрушила мою жизнь. Обманула всех. Рада, да? Целый Круг пляшет под твою дудку!       — Кэррол, ты с ума сошел? — я отступила ближе к стене. — Что ты несешь?       — Думаешь, я не знаю, кто ты? Мерзкий демон…       — О, сразу демон? — в душе, несмотря на страх, проснулось нахальство. Правда, голос все равно заметно дрожал. — В прошлый раз ты начал с ведьмы.       — Ничего, я спасу всех от тебя, — он, кажется, даже не слушал меня. Отошел со своего места, чтобы запереть дверь, и я увидела какие-то предметы непонятного назначения: незнакомые амулеты, что-то похожее на печать, лириум в колбе… Все это было аккуратно разложено на столе, словно инструменты хирурга или пыточные приспособления. Мне стало страшно. — Думаешь, я не знаю? Это был твой призрак! Ты вызвала его! Только демоны могут вызывать призраков.       — Ты сумасшедший, — голос как-то разом охрип. — Да какой призрак, это простыня на веревке была…       — Лжешь! — он вызверился, резко развернулся и метнулся ко мне с такой яростью, что я как-то автоматически выставила щит. — Не смей сопротивляться справедливости!       От него вдруг рванулась какая-то незнакомая сила. Я завизжала, ощутив ее, и испуганно прижалась к стене, жалея, что не взяла шест, отправляясь в библиотеку. В голове гулко металась только одна мысль: надо было сразу пожаловаться на этого психа дяде Грегору.       — Сопротивляешься? — рыкнул мужчина и ударил в щит. Волна колючего голубого света смела золотистую сферу, как вода смывает песок, и следом ко мне снова рванулась та голодная сила. В голове все смешалось, колени подогнулись и свет померк. Сознание словно отступило: как-то размыто я видела, как дверь слетела с петель, в комнату ворвался Мартин и сходу отбросил Кэррола от меня. Следом в комнату вошел дядя Грегор, моментально оценил открывшуюся картину, помрачнел при виде «пыточных инструментов» и коротко приказал:       — Взять.       Кэррола не без труда увели, а ко мне подбежали Соль и Дагна. Как-то отстраненно я подумала, что мы собирались вечером обсудить какую-нибудь очередную пакость для храмовника: после истории с призраком я созналась подругам и в остальных шалостях. Мы весело посмеялись, и на этом я даже хотела свернуть свою подрывную деятельность: жажда мести была удовлетворена, а уплаченная за это цена — ночное купание — заставляла хорошенько подумать, прежде чем решаться на следующий розыгрыш.       Однако Кэррол не успокоился. От меня он вроде бы отстал, хотя его взгляд я ощущала довольно часто, но переключился на других учеников. Им доставалось не так много ненависти, как мне, но все равно снова появилась мысль отвлечь его на личные переживания. Не успела.       Тут я наконец поняла, что снова могу связно мыслить. Вокруг было темно, но почти сразу я догадалась открыть глаза. Девочки хлопотали рядом: Солона поддерживала мою голову, Дагна пыталась напоить каким-то зельем. За ними я видела Мартина с потерянным лицом. На лице расцвела улыбка, и зелье тут же вылилось частично наружу, частично не в то горло, так что я закашлялась и наконец попыталась сесть.       — Лучше бы ты выпила целиком, — укорила меня гномка. — Пей то, что осталось.       Впихнула мне в руки свою склянку. Соль помогла сесть, и зелье все-таки пошло по назначению.       — Какая гадость, — я тут же скривилась. Дагна тут же предложила, протягивая мне угощение:       — Заешь конфетой.       Идея мне понравилась, и я тут же сунула лакомство за щеку. Мартин приблизился и виноватым голосом спросил:       — Ты как, белка?       — Лучше, чем пять минут назад, — честно ответила я. И спросила: — А что это со мной было? И что он собирался делать?       — Это…       — Ты как себя чувствуешь? — перебила гномка. — Пятна в глазах не плавают, голова не болит?       — Нет, — быстро соврала я. Голова и правда не болела, только ощущалась какой-то пустой, глаза немного подводили, но… плаванием пятен я бы это не назвала. Скорее эффектом туннельного зрения — видела я пока только перед собой. Но Дагна отрезала:       — Врешь и не краснеешь.       — Не вру, — жалобно отозвалась я и созналась: — Пятен не плавает, я вообще почти ничего не вижу, только вас.       — Мартин, отнеси Алиену спать, — услышала я голос рыцаря-командора. Был он усталым и каким-то… словно постаревшим. — Мы разберемся со всем завтра.       Утром я чувствовала себя как огурчик, хотя меня все равно осмотрела смутно знакомая волшебница, кажется, ее звали Кейли. Она была ученицей Винн и целительницей, а больше я ничего о ней и не знала, но голову ее рукам подставила с охотой. Исцеляющая магия ощущалась теплой и нежной, как сонная кошечка. В первом своем мире я врачей недолюбливала, уколов боялась, но здесь всегда с охотой отдавалась в руки целителей. К тому же магия была не только приятной, но и выглядела очень красиво: ажурным полотном, что добавляло эстетики процессу. Если смотреть правильным зрением, конечно.       Сразу после этого обследования меня отвели в кабинет Первого чародея.       — Как ты себя чувствуешь, девочка? — заботливым тоном уточнил маг, но мне почудилась в этом некоторая наигранность. Обсуждая со мной какой-нибудь эксперимент или заклинание, мужчина выглядел куда более искренним и заинтересованным, чем сейчас. Но я все же ответила, не столько ему, сколько дяде Грегору, который тоже смотрел вопросительно.       — Все в порядке, спасибо. Не пострадала совершенно, — и продемонстрировала светящиеся глаза. Ирвинг отозвался с куда большим воодушевлением:       — И это отлично! На сегодня у меня была намечена…       — Ирвинг! — рыцарь-командор прервал своего друга-соперника и обратился ко мне: — Присядь, Алиена.       Я тут же уселась на лавочку и с интересом уставилась на мужчин. Маг недовольно косился на храмовника, тот отводил глаза, словно чувствовал себя неуютно. Наконец произнес:       — Я должен принести тебе извинения от лица Круга магов и Ордена храмовников… и от себя лично.       — Да ладно вам, — я удивилась. — В том, что Кэррол придурок, вашей вины нет.       — Возможно, — Грегор закашлялся, явно пытаясь скрыть смех. Немного нервный, как мне показалось. — Тем не менее, он мой подчиненный, а значит, я несу ответственность за его действия.       — Тогда, в качестве извинений, расскажите, чем это он меня приложил? — с любопытством отозвалась я. — До сих пор людям нужно было минимум три удара, чтобы снести мой щит, даже магам. А он справился за два!       — Святой карой, — рыцарь-командор снова отвел глаза. — Это… способность храмовника. Оглушает и выпивает ману из мага.       — Но я-то не маг, — возразила я, по привычке поморщившись. Грегор вздохнул:       — Оглушает кара всех. Извиниться я должен не за то, что он сделал, а за то, что собирался, — тут я практически превратилась в одно большое любопытное ухо, потому что мужчина снова замолчал. И продолжил, когда я уже почти решилась поторопить: — Он собирался провести над тобой обряд Усмирения. В обход Первого чародея, в обход меня, в обход всех правил.       — У него все равно ничего не вышло бы, — Первый чародей словно продолжал какой-то спор. — Девочка уже отрезана от Тени, сделать это второй раз невозможно!       Наверно, эта новость должна была меня шокировать, но этого не произошло. Подспудно я догадывалась об усмирении еще с того момента, как увидела печать-клеймо в той маленькой комнатке. А может быть, и еще раньше — когда Кэррол пообещал спасти от меня всех остальных.       — Забавная ирония, — я хмыкнула. — По его мнению, это я зачаровала всех, но он один остался в своем уме и собирался спасти окружающих от моего тлетворного влияния. А получилось, что это меня спасали от него. Причем и маги, и храмовники, как я видела.       — Боюсь, разделить эту иронию я с тобой не смогу, — вздохнул рыцарь-командор.       — А что теперь с ним будет? С Кэрролом? И что с ним вообще такое? Когда я только приехала, он не был, конечно, добрым и милым, но все-таки более-менее адекватно себя вел. В рамках мерзкого характера. Но последние разы перешел все границы. Мне, конечно, лестно, что из-за меня мужчины сходят с ума, но я как-то думала, что эта фраза о другом. Или это полнолуние так повлияло?       Рыцарь-командор нахмурился, выцепив главное для себя:       — Что значит «последние разы»? Вчера была не первая попытка навредить тебе?       — Ну… насчет «навредить» не знаю, — я вздохнула, поерзав на скамеечке. С одной стороны, стоило ответить на вопрос, с другой, тогда лучше рассказывать и том, как я над своим противником издевалась. Не хотелось ни себя подставлять под наказание, ни оправдывать Кэррола. Но вдруг я действительно виновата в том, что у него крыша поехала? Не выдержав взгляда Грегора, я еще раз вздохнула и рассказала все с самого начала.       — Если бы ты рассказала раньше… — на рыцаря-командора я поднимать глаза боялась, но голос был скорее расстроенный, чем разочарованный. Разочаровывать мне его не хотелось.       — Все равно бы это с кем-нибудь произошло, — тихо ответила я. — Может, не сейчас, но… В тот вечер, когда вы застукали нас с Дэрреком… Обычно мы занимались втроем с Коннором. Но в тот день он не смог. Из-за Кэррола ушиб руку так, что не смог бы меч держать. И сейчас тоже. Девчонки так вовремя кинулись меня искать, потому что мы собирались посидеть и придумать еще пару розыгрышей для Кэррола, а я все не шла и не шла. После призрака я думала с этим завязывать, мне он тоже дорого стоил… Но Кэррол начал приставать к другим ученикам. Я решила его отвлечь. Поспрашивайте других.       — Спрошу, — Грегор поджал губы. — Что значит — розыгрыш дорого стоил?       — Тогда гроза была. Я чуть не утонула в озере.       Храмовник со стоном уронил голову на руки, а Первый чародей, напротив, заинтересовался:       — Но как ты вышла за пределы башни, Алиена? Грегор, прекрати страдать, с учениками поговорю я сам.       — Не надо, — отмахнулся рыцарь-командор. — Если они действительно так боятся… надо с этим что-то делать. Ни в какие рамки… Так как ты вышла, Алиена?       Я снова смутилась.       — Ну… пока мы искали помощь для войны с Мором, я освоила один навык… Эльфийский, — про Морриган я благоразумно решила не упоминать. — В общем… наверно, проще показать, чем объяснить.       Сменить облик на этот раз оказалось чуть сложнее, чем обычно. Словно тело и себя-то не до конца помнило, а уж птицу… Но я справилась.       В кабинете повисло молчание. Когда оно сгустилось до такой степени, что воздух можно было бы нарезать на ломти, я не выдержала и взлетела на стол Первого чародея. Отсюда стало видно, что у него в глазах осторожность мешается с любопытством. Лицо Грегора казалось непроницаемым. Я вопросительно заклекотала, делая осторожный шажок в его сторону. Повернула голову вбок, стараясь выглядеть как можно безобиднее.       На столешницу спланировало короткое пушистое перышко. Линька продолжалась и невыразимо меня раздражала временами. Например, сейчас — я буркнула возмущенно извинение и попыталась лапой скинуть улику вниз. Рыцарь-командор наконец отмер и расхохотался.       — Не маг! И я в это поверил.       — Ну, с Тенью у девочки связи действительно нет, — заметил Ирвинг, подбирая перышко. Я попыталась отобрать свою запчасть, но мужчина только отмахнулся: — Тебе оно больше не нужно, Алиена.       Я вспорхнула со стола, обернулась и возмущенно заявила:       — Вам тоже!