Семь минут в раю

      Когда Музе исполнилось пять, на её правом запястье появилась надпись. Едва различимая, тусклая, но чуть шероховатая, если пощупать пальцами. Муза тогда переводила испуганный непонимающий взгляд с лица матери на отца и обратно, пока они её не успокоили. Это нормально, такое бывает. Просто некоторые люди особенные.       Годы шли, а надпись не становилась ярче. Муза тщетно пыталась рассмотреть отметину на запястье, вглядывалась в переплетения букв, но те не желали давать ей ответ на загадку. Надо немного подождать. Мать объяснила, что надпись проявится чётче, когда Муза встретит своего соулмейта. Маленькие закорючки на коже — это именно то, что он ей скажет при первой встрече. Музе было интересно. С детства отличаясь изрядным упрямством и любопытством, она старалась всё чаще болтать с ребятами своего возраста, ходила и знакомилась со всеми в начальной школе, ожидая, когда слова на руке станут ярче.       Ей было интересно узнать, каково это — встретить человека, который по мнению судьбы подходит тебе идеально. Соулмейты в их мире не являлись редкостью, но и не то чтобы были широко распространены. К примеру, у родителей Музы запястья оказались абсолютно чистыми, но это не помешало им влюбиться друг в друга и создать крепкую, счастливую семью. На соул-связи не зацикливается весь мир, скорее, это просто как дополнительный бонус.       Когда мама умерла, Муза потеряла интерес ко всему. Эмпатия, которая всегда доставляла ей удовольствие, стала настоящей тяжёлой ношей. Калачиком свернувшись на своей кровати, она чувствовала, как через стену в другой комнате медленно затухает отец. Как он оплакивает маму, и его эмоции подобно стеклянной крошке просачиваются в саму Музу, застревают в органах и мешают сделать спасительный вздох.       Она уяснила одно: терять любимого человека — это очень больно. Как лишиться частички собственной души. И не закрыть эту дыру в груди ничем, не забить её новыми эмоциями и чувствами. Музе стало страшно. Она не хотела встречать своего соулмейта, впускать его в сердце и бояться, что каждый день для них может стать последним. Призрачная возможность обрести счастье не стоит пролитых слёз и развороченной грудной клетки.       Поступление в Алфею помогло ей отвлечься. Знакомство с новыми людьми, притирки с соседками по комнате, куча уроков и знаний, которые нужно запихать в свой мозг и не рехнуться. Муза сосредоточилась на учёбе, отгородилась от окружающего мира массивными наушниками, а на вопросы Терры о браслете на запястье отрицательно качала головой и отказывалась говорить. Напульсник удачно скрывал тусклую надпись, значение которой Музе перестало быть хоть сколько-нибудь интересным.       Блум и Скай оказались соулмейтами. Теперь они ходили везде вместе, обнимаясь, улыбались и болтали на различные темы, всегда находя что-то общее. От Блум разило таким искренним счастьем, что даже наушники не спасали. Муза была рада за неё, честно, но изредка рисовала в голове совсем не радужные картины, как специалист на очередном из заданий погибает, а вместе с ним умирает что-то внутри у самой Блум. В этом случае Муза хотела молча собрать вещи и съехать, потому что выдержать чужую боль в очередной раз вряд ли бы смогла.       Ей не нужны были проблемы. Только хорошие оценки и возможность разобраться в собственных силах. Силах, которые в бою были совсем не эффективны. Поэтому Муза пошла на площадку, где тренировались специалисты, а в последнее время и другие феи. Обогнула одного из парней, активно занятых спортом. Ривен, кажется. Да, точно. Дурная слава этого мудака разносилась на всю школу, но лично фея с ним знакома не была.       Муза приблизилась к стеллажу с оружием, подхватила посох бо и начала им размахивать, стараясь не выбить себе глаз.       — Нравятся большие палки?       Мужской хрипловатый голос прозвучал совсем близко. Муза резко развернулась, встречаясь взглядом с нахальными глазами Ривена. Раскрутила посох, целясь им в специалиста, но тот легко увернулся, отпихнув от себя деревяшку указательным пальцем.       — Меня сейчас стошнит, — сказала Муза, поджав губы.       В следующую секунду она громко вскрикнула, чувствуя, как запястье начинает гореть. Посох выпал из ослабевших пальцев, едва не ударив Музу по ноге. Она сцепила зубы, стараясь справиться с острой вспышкой боли. Расстегнула напульсник, буквально отдирая его от кожи, да так и замерла, не в состоянии произнести ни слова.       Карие глаза увеличились в диаметре, рассматривая надпись, которая теперь светилась на запястье выжженными чернилами. Яркая, резко контрастирующая с кожей.       «Нравятся большие палки?»       Осознание приходило медленно. Подобно маленькому снежку, скатывающемуся по склону, постепенно становилось больше, обрастало ледяной огромной массой, чтобы в конечном итоге свалиться на Музу тяжким грузом, вдавливающим в землю. Она хлопала глазами, продолжая вглядываться в слова, которые прямо сейчас подписали ей приговор.       Чертовски несправедливо. У судьбы хреновое чувство юмора.       — Предлагаю коллективно застрелиться.       Муза нехотя подняла взгляд и посмотрела на Ривена, который выглядел таким же удивлённым и раздосадованным, как она. Но уже через мгновение его глаза прищурились, губы недовольно поджались, и желваки заиграли на лице от того, как сильно он напряг челюсть.       — Ты ведь понимаешь, что всё это выдуманное дерьмо? — практически прошипел он, делая шаг в её сторону и нависая над ней скалой.       — Понимаю, — Муза сама же удивилась, как спокойно прозвучал её голос, учитывая ураган, который сейчас творился внутри и сносил все баррикады. — Мне это не нужно. Сделаем вид, что ничего не было.       — Первая здравая мысль, которую я слышу от феи, — Ривен выплюнул эти слова, как что-то ядовитое. Не дожидаясь ответа, развернулся и стремительным шагом ушёл прочь, потирая левое запястье и морщась.       Только оставшись наедине со своими мыслями, Муза позволила себе выдохнуть. Она вновь посмотрела на руку, надеясь, что это лишь розыгрыш, и чёрные символы исчезнут. Но реальность оказалась слишком жестокой. Надпись продолжала гореть, подтверждая давнюю мысль Музы. Соул-связь — это никакой не подарок свыше, а настоящее наказание. Почему судьба решила, что именно этот кретин подходит ей идеально — большая загадка. Однако Муза не собиралась в этом копаться и разбираться.       Она вернула напульсник на место и застегнула его. Кожа протестующе заныла, но Музе было наплевать. Она забудет о нём, как об очередном кошмарном сне.       Ривену не место в её жизни.

***

      Прошло две недели. Ровно четырнадцать дней. Ривен не считал и не зачёркивал их в календаре, но в мозгу будто появился невидимый таймер, который громко цокал, отмеряя время. Каждое утро он просыпался со странным ощущением, словно что-то пропускает. Нечто важное обходит его стороной, а он не в состоянии ухватиться, крепко вцепиться в это руками и удержать.       Не трудно догадаться, кто являлся виновником его обострившейся бессонницы. Раньше все феи для Ривена были на одно лицо, приходилось напрягать память, чтобы выделить из толпы девиц кого-то конкретного. Пределом его концентрации всегда являлась Стелла, которая шла в одном комплекте со Скаем, а значит заслуживала хотя бы крупицу внимания. Но недавно на место шумной блондинки королевских кровей пришла новенькая рыжеволосая Блум, чья лениво брошенная фраза красовалась на запястье Ская. Так что да, Ривену пришлось напрячься, чтобы запомнить эту ненормальную, способную спалить всё кругом.       Этих знаний было достаточно. В новых лицах Ривен не нуждался, но какого-то хрена помимо двух фей стал замечать в разношёрстой толпе и третью. Низкую, немного несуразную, с копной чёрных волос, собранных в странные хвостики. Она носила короткие шорты с гольфами, рюкзаки самых разнообразных оттенков и громоздкие наушники.       Ривен поморщился, когда тренировочный меч больно ударил его по плечу. Он снова отвлёкся, таращился на эту девчонку, за что и поплатился. Стоящий напротив Скай как-то странно улыбнулся и склонил голову, внимательно рассматривая друга.       — Твоя концентрация в последние дни ни к чёрту, — прокомментировал он, замечая, как дёрнулись мимические мышцы на лице Ривена, выдавая его нервозность. Но он быстро взял себя в руки, растягивая губы в привычной усмешке.       — Так сильно обо мне печёшься, мамочка?       — Вы совершаете большую глупость, — Скай перевёл взгляд туда, где неподалёку на одной из лавок устроилась компания девушек. Его глаза моментально выцепили огненно-рыжие пряди волос Блум, но не стали задерживаться на них дольше необходимого, сразу же замечая сидящую рядом Музу. — Отрицание соул-связи может привести к хреновым последствиям.       — Я сдохну? — без особого энтузиазма спросил Ривен, совершая резкий выпад, который Скай легко отразил.       — Вряд ли, но точно будет больно.       — Пофиг.       И он не кривил душой. Ему действительно было наплевать, как всё сложится дальше. Он не собирался зацикливаться на одной девчонке, имени которой до недавнего времени не знал. Чёрт, да он бы даже не посмотрел на такую — совершенно не в его вкусе. И то, что какие-то высшие силы решили наградить их надписями на запястьях, его совсем не волновало.       Потому что Ривен привык сам выбирать, с кем ему быть и кого подпускать достаточно близко.

***

      Студенческие вечеринки — это всегда куча выпивки, громкая музыка, пьяные подростки, мокрые поцелуи за углом и тупые игры. Ривен сидел в небольшом импровизированном кругу, делая очередную затяжку и чувствуя, как горечь сожженной травы оседает приятной массой в лёгких. На столике крутилась пустая бутылка, выбирающая парочек. Горлышко по счастливой случайности указало на Блум, в то время как дно бутылки остановилось на Скае. Довольно переглянувшись, они встали и зашли в небольшую комнату, выделенную специально для этой игры. Семь минут в раю. По мнению Ривена, херня редкостная. Ясное дело, чем там все занимаются. Потрахаться за это время не получится, но насосаться вдоволь — да.       Он фыркнул, затянулся косяком и, наплевав на недовольство окружающих, выдохнул дым прямо вперёд, замечая, как скривились лица некоторых присутствующих. Возмущённая мордашка Музы заслуживала отдельного внимания. Ривен был готов курить до самого утра, лишь бы наблюдать за этим сморщенным носом и поджатыми губами. Выражение её лица буквально кричало о том, как ей неприятно находиться в компании такого кретина, как он. Идеальная парочка, ничего не скажешь. Оба друг друга на дух не переносят, разве можно мечтать о лучшей соул-связи?       Скай и Блум вернулись довольные и чуть растрёпанные. Ривен закатил глаза, но в кои-то веки решил промолчать и не комментировать происходящее. Каким-то апатичным взглядом он следил, как одна из фей вновь раскручивает бутылку. Та вертится, совершает несколько оборотов, прежде чем указать горлышком на замершую Музу. В её карих глазах застыли такие паника и ужас, что Ривену даже не нужно было смотреть на дно бутылки, чтобы определить второго несчастного. Он громко выругался вслух, но под улюлюканье пьяных подростков всё же встал и неторопливой ленивой походкой направился в сторону каморки. Не было никакой гарантии, что Муза пойдёт следом. Он бы даже обрадовался такому исходу, постоять в тишине наедине с самим собой казалось более привлекательным вариантом, чем семь минут таращиться на недовольный еблет этой феи разума, которая возомнила себе чёрт знает кем.       Дверь за спиной закрылась с тихим хлопком. Ривен развернулся, с удивлением замечая стоящую неподалёку Музу. Ясно, самомнение и гордость не позволяют ей просто так сдаться. Усмехнувшись, он прислонился затылком к стене и сделал затяжку, намеренно удерживая дым подольше. Затем выпустил его ровным кольцами, смотря, как кривится фея.       — Можешь не делать этого хотя бы несколько минут? — возмущённо спросила она, скрестив руки на груди и прислонившись к противоположной стене. Между ними оставался буквально метр свободного пространства, который ощущался как бесконечность космоса.       Всё ещё слишком разные и неподходящие, из противоположных галактик, которым не суждено когда-либо пересечься.       — Дверь за тобой. Вали, если что-то не устраивает, — Ривен улыбнулся, получая извращённое удовольствие от того, что ей неприятно. Время текло предательски медленно, из выделенных им семи минут осталось ещё как минимум шесть, а он уже морально задолбался от её компании. — Ты всегда такая скованная и зажатая?       — Только в компании придурков, — отбрила она, устало закатив глаза.       — Вдвойне обидно, наверное, знать, что на запястье у тебя красуются слова именно такого придурка.       — В любой матрице рано или поздно происходит сбой, — Муза безразлично пожала плечами, и этот жест Ривену почему-то не понравился.       Она не должна была стоять здесь и делать вид, будто ей всё равно. Будто всё нормально, и они оба не подыхают постепенно, отрицая свою связь и отказываясь от неё. Ривену не хотелось в этом признаваться, но Скай был прав — с каждым днём становилось всё хуже. Концентрация была на минусе, накатывала доселе незнакомая усталость и странное чувство опустошённости. Даже аппетит пропал, а ночами Ривена начали мучить кошмары. Мутные и расплывчатые, недостаточно чёткие, чтобы хоть что-то в них понять, но на утро он просыпался в холодном поту, с быстро бьющимся сердцем в груди и с горящей огнём надписью на запястье. Иногда возникало желание взять нож и срезать с кожи это позорное клеймо, связавшее его невидимыми прочными нитями с несуразной девчонкой.       — Что ты делаешь? — Муза нахмурилась, когда Ривен сделал шаг в её сторону. Она напряжённо следила за тем, как специалист подходит к ней ближе, двигаясь плавно и тихо, напоминая большую кошку в диких условиях.       — Хочу кое-что проверить, — он вновь усмехнулся, но глаза его оставались серьёзными. Как у человека, только что решившего сигануть в пропасть без страховки.       — Я тебе не лабораторная крыса для экспериментов, — девушка вжалась спиной в стену, стараясь увеличить расстояние между ними, но комнатка была слишком маленькой и тесной. Уже через мгновение Муза ощутила, как в её личное пространство вторгается запах мужского парфюма, выкуренной травки и лёгкий шлейф алкоголя. — Отойди.       — Как-то совсем невежливо, — он склонил голову набок, рассматривая её внимательнее. Почему-то только сейчас Ривен заметил, что глаза у неё вовсе не карие, а скорее янтарные. Как выдержанный многолетний виски, что переливается под солнечными бликами. — Осталось около четырёх минут этой дебильной игры. Проведём их с пользой?       — Отойди, — настойчиво повторила Муза, уже сто раз пожалев, что вообще согласилась участвовать.       Его было слишком много. Нахальный взгляд, готовый просверлить в ней дыру. Смесь запахов, проникающая в самое нутро и действующая похлеще палённой травы. Его эмоции, бьющие через край. Ещё минуту назад окрашенные в тёмные оттенки злости и раздражения, а сейчас ставшие пурпурными, с алыми всполохами желания.       — Снова лезешь в мою голову? — Ривен произнёс это без привычной агрессии. Наклонился ещё ниже, прислоняясь своим лбом ко лбу Музы, и закрыл глаза.       — Твои эмоции слишком сильные, их невозможно игнорировать, — как бы оправдываясь прошептала Муза, застигнутая врасплох его действиями. Она ожидала насмешек и продолжения перепалки, но не подобной странной нежности, явно не присущей мудацкому характеру Ривена.       — И что же я сейчас чувствую? — он улыбнулся и повернул голову, губами задевая горячую кожу притихшей девушки. Мазнул по виску, постепенно спускаясь ниже, очерчивая скулу, оставляя влажное касание на мягкой щеке.       — Ты был зол и возбуждён, но… теперь будто успокоился, — Муза прикрыла глаза, чувствуя чужие аккуратные касания.       Губы Ривена скользнули ещё ниже, прямо туда, где горловина свитера не прикрывала загорелую шею. Ладонь специалиста легла ей на плечо и чуть сжала, поглаживая сквозь тёплую ткань.       — Может, не такая всё-таки херня эта связь? — его смешок горячим потоком разбился о шею, покрывшуюся предательскими мурашками. — Побудешь моим личным антистрессом?       Музе захотелось влепить ему смачный подзатыльник, но горячая рука, резко сжавшаяся на её талии, остудила пыл феи. Его губы продолжали жить своей жизнью, почти невесомо скользя по нежной коже шеи и оставляя после себя приятные покалывающие ощущения.       — Осталась минута, Муза. Точно не хочешь попробовать что-то ещё? — хриплый голос плясал на нервной системе, едва ли не заставляя её скрежетать зубами от досады.       Это всё дурацкая связь, именно в ней проблема. На самом деле Муза бы никогда не посмотрела на такого, как Ривен. И тем более ни за что бы не получала удовольствие от его касаний и дразнящих поцелуев, будто выжигающих на её коже новое клеймо, подобно тому, что красовалось на запястье.       Она зажмурилась крепче, почти согласившись на этот вызывающий шёпот, но в последний момент решила его проверить. Позволила своей силе зажечься внутри ярким аметистовым пламенем и аккуратно прощупала эмоции Ривена. Удивительно, но он всё ещё оставался спокойным. Как довольный мурчащий кот, которого погладили по загривку. И лишь едва уловимый шлейф возбуждения добавлял в палитру его эмоций пикантности, передаваясь и самой Музе.       Это было спонтанное решение. Она подумает о нём завтра, займётся самобичеванием потом. Но сейчас, наплевав на всё, Муза приподнялась на носочках и потянулась к губам Ривена, осторожно их касаясь. Словно любое её движение могло привести к настоящему взрыву.       Хватка на талии стала крепче, когда он рывком прижал её к себе. Ривен целовался умело, так, что становилось понятно — он уже делал это десятки раз до неё. Предательская мысль неприятно кольнула где-то на задворках сознания, но Муза от неё отмахнулась. Вместо этого она углубила поцелуй, сталкиваясь с проворным языком специалиста. У Ривена был вкус виски и, как ни странно, вишнёвой жвачки.       Музе всегда нравились вишнёвые жвачки.       — Время вышло, — он отстранился от неё, продолжая странно улыбаться. Демонстративно облизнул свои губы, заставляя щёки Музы залиться краской. — Как-нибудь продолжим, если захочешь.       — Уже не считаешь это выдуманным дерьмом? — спросила Муза, прежде чем он открыл дверь.       — Я всё ещё уверен, что на небесах кто-то ебанулся, если посчитал нас идеальной парой. Но мне нравится экспериментировать, — Ривен подмигнул ей и напоследок усмехнулся, прежде чем выйти, оставив Музу одну.       Она возвела глаза к потолку, в тысячный раз спрашивая у высших сил, за что ей на голову свалилось такое наказание. Но высшие силы, как всегда, не посчитали нужным ответить, поэтому, стараясь сохранять спокойствие, Муза покинула маленькую комнатку, пропитанную запахом травки.

***

      Они не стали образцовой парочкой. Не заглядывали друг другу в рот, не обменивались слащавыми сообщениями перед сном и не ходили по школе, держась за руки. Музу всё ещё раздражали его похабные шутки, козлиный характер и жуткое упрямство. Ривен всё ещё не понимал, как кто-то в здравом уме может одеваться в детские шмотки, ходить с этими странными хвостиками на голове и не рехнуться от чужих эмоций, испытываемых каждый день.       Просто в какой-то момент Муза обнаружила себя сидящей на свободной лавочке возле тренировочной площадки, где занимались специалисты. А когда спустя полчаса запыхавшийся и уставший Ривен плюхнулся рядом, она молча протянула ему шоколадный кекс, прихваченный из столовой после завтрака. Ривен не любил сладкое, но какого-то хрена так же молча забрал кекс из её руки и начал его есть. Он не привык говорить спасибо, не привык к заботе, но теперь был вынужден постепенно мириться с таким ходом вещей.       Муза всё ещё оставалась неэффективной в бою, поэтому не стала отказываться от щедрого предложения специалиста. Тренировал её Ривен в своей излюбленной манере, оставляя на теле девушки кучу синяков, но это хотя бы было действенно. Муза, в отличие от него, благодарить умела. Поэтому, когда ей впервые удалось его побороть, вместо самодовольных комментариев она просто искренне улыбнулась. И, оседлав его сверху, наклонилась, оставляя на губах лёгкое касание.       Так вроде действует соул-связь. Она заключается не в признаниях в вечной любви, не в ванильных объятиях и громких словах, являющихся на самом деле пшиком.       Наступает момент, когда ты понимаешь, что не одинок больше. Есть человек, к которому ты всегда можешь прийти, довериться, рассказать о своей проблеме, а он тебя поймёт. Посмеётся по привычке, скажет какую-нибудь гадость, запустит руку тебе в волосы, растрепав причёску, но обязательно поймёт и поможет.       И совсем не обязательно быть одинаковыми во всём. Так даже веселее — находить каждый день что-то общее, несмотря на всю свою непохожесть.       Соул-связь — это семь минут в раю, которые рядом с ним превращаются в настоящую адскую бесконечность.