Цена Счастья

      Меряя комнату широкими шагами де Лоррен не знал куда деть себя и бушующее в груди волнение. Его ранили в плечо около двух недель назад. Пришлось в тот же день покинуть линию фронта, дабы лишний раз не подвергать опасности себя и других солдат.       Прямо сейчас, пережидая в действительно довольно уютной больничной палате, Филипп чувствовал себя влюблённой дамой, ожидающей решающего дальнейшую судьбу письма с передовой.       Его мужчина в данный момент находился в одном из масштабных сражений и Шевалье едва сдерживался от того, чтобы выбежать совсем раздетым на мороз в поисках отчего-то задерживающегося почтальона.       От надоедливой паранойи его отвлекает глухой звук подъезжающей грузовой машины – на такой обычно привозят раненых или покойников. Увидеть Филиппа ни в одной из этих групп совсем не хотелось. Стоит ему только подойти к окну и попытаться всмотреться в количество носилок, вынесенных для тел, как начинает кружиться голова, а к горлу пдоступает ком. Какова вероятность того что черезчур отважный генерал не находится под одной из пропитанных кровью белых простыней?       До Филиппа долетают обрывки фраз бегающего под окнами ребёнка. Кажется, он с матерью и своими братьями были эвакуированы из разрушенного городка. Как и многие другие дети он был очень активным, однако всё свободное время проводил с солдатами, помогая им и развлекая своими по-детски наивными, но отчего-то очень убедительными и воодушевляющими фантазиями о окончании войны и безусловной победе Франции. Жан. Кажется, так его звали. Ни один солдат не смел перечить мальчику уже так мастерски бинтующему чужие ранения и не пугаясь вида крови и сломанных жизней.       Чаще всего ребёнок приходил именно к Филиппу, выбрав того своим любимчиком. Жан говорил что только один Шевалье выглядит одиноким среди множества солдат, разделяющих его интересы, а взамен на заботу просил его рассказывать истории о Генерале Орлеанском из Бурбонов, прослывшим среди молодых солдат действительно живой легендой.       Стук в дверь заставляет дёрнуться и едва ли не вывалиться в открытую створку окна. Солдат не помнит как добрался до двери – все его мысли были заняты предстоящим обходом палат в поисках старых приятелей и, конечно, Месье. Это стало слишком устрашающе обыденным. Ежедневно он делал одно и тоже, оттого и выглядел бессердечным и холодным в глазах "новичков".       Де Лоррен распахивает дверь и едва ли не падает в обморок, действительно оступаясь.       – Филипп... – Одними губами шепчет он, прежде чем сделать ещё один шаг вперёд и крепко прижать генерала к себе. Месье закутан в тёплый плащ, на меховом воротнике которого так и остались одинокие не растаявшие снежинки. Голова его ни чем не прикрыта, а длинные тёмные волосы немного растрёпаны. Щёки и нос ярко красные, на ресницах собрался иней. Шевалье будто не чувствует исходящего от одежды мужчины холода и забывает о всё ещё саднящем плече. От Филиппа пахнет войной. Железистый запах крови оседает на языке, смешиваясь с не менее резкими запахами промёрзшей земли, пороха и пота.       – Родной мой... – Надрывно, совсем тихо отвечает ему Орлеанский, больше сейчас подходящий на фантазию или фантом, вызванный изнемождённым и слишком подлым мозгом. Сколько раз де Лоррену снилось, что он хоронит любовника? Не сосчитать. – Я уже не надеялся встретить тебя. Думал, что погибну раньше, чем увижу тебя в почти полном здравии.       – Я бы не простил себе оставь я тебя одного среди сражений. – Только сейчас солдат вспоминает где они находятся и это осознание бьёт не лучше вражеской пули, пропавшей в плечо те бесконечно долгие и полные ожидания недели назад. В порыве неоправданной паники Филипп дрожащими пальцами предпринимает попытки сорвать с любимого форму, чтобы проверить того на предмет повреждений, но его прерывают всё такие же нежные и привычно тёплые ладони.       Поднимая голову он натыкается на бесконечно любящий и, возможно черезчур спокойный взгляд.       – Я приехал сюда со своими бойцами. Брат сказал, что мне нужен отдых от поля боя и отправил сюда. Дожидаться выздоровления всех моих раненых солдат. Я останусь здесь, с тобой, пока ты не сможешь отправится назад, со мной. – Вместо тысячи слов и в попытке скрыть от любовника выступившие слёзы де Лоррен просто целует. Целует так, как не целовал никогда. Едва касаясь губами и не посягая на большее. Вкладывая в короткий, но такой значимый для них обоих поцелуй всю свою душу. Соприкасаясь лбами они счастливо смеются. Гладят друг друга по щекам и только что не плачут от радости.       – Боги.. – Первым начинает Шевалье. – Тебе нужно столько всего мне рассказать. И посмей ещё только хоть куда-нибудь без меня отправиться.       – Никогда. – Тут же уверяет его Месье, рассматривая такое знакомое и родное лицо. – Никогда больше я от тебя никуда не денусь.       – О, Cheri, я обязательно познакомлю тебя с Жаном. Он просто обожает тебя.       – Твой любовник?       – Брось. Ему всего десять.