Показалось

      Солнце догорало у горизонта, и Олух постепенно затихал. Над крышами домов эхом разносились последние гулкие удары металла о дерево. Работы по восстановлению деревни начинались с рассветом и продолжались до глубокой ночи, но теперь, когда большая часть разрушений была устранена, викинги могли посвятить вечер заслуженному отдыху.       Совсем скоро единственным источником света на острове останутся распахнутые двери Большого Зала. С победы над безумцем Драго минула почти целая луна, но викинги до сих пор поднимали к скалистым сводам полные кубки: первые, молчаливые — в память о павшем Великом Вожде; последние, ликующие — во славу Вождя обретенного.       Но пока до позднего ужина оставались часы. Закатные лучи слепили бликами на огромных глыбах льда — не все последствия ледяного обстрела успели убрать, — и когда яркий, отраженный от гладкой поверхности луч ударил по глазам, Астрид на ходу зажмурилась. На короткий миг перед глазами ожила картина недавнего прошлого: гигантская ледяная волна, крик, упавшая на колени женщина, невыразимый ужас, сковавший все внутри, вплоть до взрыва неоновой вспышки. Астрид открыла глаза и тряхнула светлой косой, отгоняя видение.       Что это она? Она повела плечами, разминая их тянущим весом полных ведер. Должно быть, просто устала. Но в стойле ее ждала не менее уставшая и голодная Громгильда. Верные драконы все эти дни трудились наравне с викингами: укладывали тяжелые бревна, перевозили по воздуху наполненные камнями сети для укрепления насыпей, расчищали остров от крупных ледяных осколков. Олух был их общим домом, но Астрид все равно чувствовала себя виноватой, вынужденно лишая дракона свободных полетов. Поэтому оставив Громгильду отдыхать, она решила сама сходить к общей кормушке, чтобы порадовать крылатую подругу любимым лакомством.       Астрид не успела дойти до входа в драконюшню возле дома, когда заподозрила неладное. Деревянные ворота были приоткрыты, хотя она прекрасно помнила, как затворяла их, прежде чем уйти. Кулаки воительницы крепко сжались на ручках ведер с сырой курятиной. Если это опять близнецы, то она им этими ведрами…       Шумное фырканье Громгильды заставило сильнее обычного толкнуть ногой половину ворот. Намереваясь поймать этих воспевателей Локи своей внезапностью, Астрид резко шагнула в сумрак помещения. К ее удивлению, возле стойла, поглаживая голову Громгильды, стоял охотник на драконов. Вернее, бывший охотник.       — Эрет, сын Эрета? — Астрид нахмурилась скорее недоуменно, чем рассерженно.       — О… Астрид, — Эрет обернулся на звук открывшихся ворот, как будто не ожидал увидеть ее в собственной драконюшне. — Вечер… добрый. А я… зашел вот… Громгильду проведать.       В подтверждение скомканного объяснения Эрет похлопал по основанию рога дракона, и Громгильда, звонко прицокнув, заурчала в два раза громче. Стало понятно, что фырчание, которое издалека услышала Астрид, было вызвано отнюдь не возмущением и недовольством Змеевицы.       Астрид молча прошла в глубь помещения и поставила ведра у стены. Она постаралась подавить легкую волну раздражения. Бывший охотник на драконов жил на Олухе не так давно и еще мог не знать всех правил и устоев племени Хулиганов. Безусловно, заходить в личные драконюшни и гладить чужих драконов — в особенности, ее дракона, — на острове не приветствовалось. Но Астрид не дала усталости и раздражению взять вверх. Эрету наверняка не просто: жизнь на Олухе, где снующие повсюду крылатые рептилии давно стали нормой, была непривычна для бывшего охотника. Тем более, Астрид прекрасно помнила, как ей самой, да и всему племени когда-то тоже потребовалось время, чтобы привыкнуть к новому миру, где драконы из врагов в одночасье стали друзьями и соседями. Подумав об этом, она изобразила на лице вежливую улыбку, подошла к Громгильде с другой стороны и легонько похлопали ее по чешуйчатому боку.       — Сейчас у всех много работы, но даже драконам нужен отдых, — кивнув на приветствие, Астрид не удержалась, чтобы не намекнуть на неуместность визита. Но после, придав голосу побольше дружелюбия, все же вежливо поинтересовалась: — Как у вас дела с Крушиголовом?       — Мы… вроде как… знакомимся потихоньку, — Эрет повел плечами и криво улыбнулся. Сейчас он был совсем не похож на того самовлюбленного охотника, который хвастался перед ней и Иккингом своей «дружбой» с Драго.       — Так и бывает, — участливо улыбнулась Астрид. — Но, поверь, когда вы подружитесь, у тебя не будет друга преданней.       В доказательство своих слов она ласково провела ладонью по шипастой голове Громгильды. Но крылатая рептилия неожиданно проигнорировала ее жест. Хлопая ярко-желтыми глазами и не переставая издавать похожие на мурлыканье звуки, Громгильда ластилась к руке охотника, не обращая внимания ни на хозяйку, ни на ведра сырой курятины в углу. Стараясь сохранить лицо, Астрид чуть сильнее похлопала по перепончатому крылу, напоминая пускающей слюни подруге о правилах приличия. Но Эрет, казалось, не заметил небольшого несоответствия слов и действительности.       — Он вчера вывалил мне на кровать гору рыбы, — хмыкнул он, почесывая шею Змеевицы.       Так и не отреагировав на молчаливую просьбу хозяйки, Громгильда с довольным мурчанием крутила головой, подставляя под ладонь Эрета то одну, то другую сторону. Астрид тихо фыркнула, оставив попытки вразумить подругу.       — Вот видишь. Он тоже, как и ты, любит сюрпризы, — пошутила она в ответ.       Взглянув на охотника, Астрид не сдержала смешка. Растерянное недоумение на его лице было слишком забавным. Но уже через секунду, сообразив, что она припомнила ему его же слова, сказанные во время битвы, Эрет присоединился к ее негромко смеху.       Волна веселья схлынула не до конца, когда Астрид, все еще улыбаясь, на мгновение дольше задержала внимание на темных, смеющихся глазах. И этот слишком долгий взгляд вроде бы просто улыбающегося молодого воина вдруг заставил чувствовать себя очень странно. Обычно не испытывая сложностей в поддержании бесед, Астрид поспешно отвела глаза на голубую чешую Громгильды, слишком отчетливо чувствуя на губах остывающую улыбку. Такая же внезапная, как случившаяся вспышка смеха, в воздухе повисла неловкая тишина.       — Я… хотел спросить, — наконец нарушил молчание Эрет, почему-то откашлявшись. — Может быть… ты могла бы помочь мне с Крушиголовом? Как-нибудь, когда будет время? — добавил он торопливо, заметив отразившееся на ее лице удивление. — Ты здорово управлялась с Громгильдой тогда, в битве.       Астрид уклончиво повела головой, уже не зная, радоваться ли прервавшейся паузе.       — Тебе лучше обратиться с этим к Иккингу. Хотя, нет, лучше к Рыбьеногу: у Иккинга, сам понимаешь, дел сейчас хватает. А Рыбьеногу дай волю — целый день будет читать тебе лекцию про Громорогов, — отмахнулась она, постаравшись придать голосу побольше непринужденности, и поспешила отойти к ведрам с сырой курятиной. Все эти странные долгие взгляды и не менее странные просьбы вызывали у нее слишком много непонятных чувств, с которыми надо было что-то делать.       Астрид вывалила первое ведро в подвешенную к краю загона кормушку, прислушиваясь к молчанию за спиной, не считая довольного урчания Змеевицы. Хотелось бы верить, что охотник умеет понимать с первого раза.       — Это ее любимое? Я могу в следующий раз принести, — раздался голос позади нее. Прямо за спиной. Очень близко. Вздрогнув, Астрид обернулась.       Эрет подхватил второе ведро и как ни в чем не бывало принялся вываливать остатки курятины в кормушку. Руки воина уверенным и сильным движением напоследок тряхнули увесистое ведро; Астрид невольно отступила на шаг, восстанавливая достаточное расстояние между бывшим охотников и ее на мгновение помутившимся рассудком.       — Вот уж не думал, что когда-нибудь буду благодарить дракона, — улыбнулся Эрет.       Астрид, только заметив, что до сих пор крепко прижимает к себе пустую посудину, излишне резким движением забрала из его рук второе ведро и отошла к углу загона. Надо было что-то ответить, поддержать разговор, но мысли и слова в голове смешались так, что только молчанием можно было скрыть позорное, пугающее, непонятно откуда взявшееся волнение.       Астрид повесила ручки на крюк у верхней перекладины стойла, посильнее громыхнув пустыми ведрами, надеясь громким звуком оглушить лихорадочные мысли в голове. Но стоило ей поднять глаза, как взгляд ее уткнулся в стоящий на ограждении когда-то забытый кувшин из-под молока. Из глиняного горлышка которого теперь неровными пучками торчали свежие цветы и пахучие олуховские травы.       Определенно, перед ней был букет.       Только одному человеку во всем Мидгарде хватало глупости притаскивать ей бесполезные веники. Только ему было позволено видеть, как суровая воительница в смущении зарывается носом в охапку цветущих луговых трав, чтобы насладиться терпким ароматом. Но что-то, в том числе затянувшееся рядом молчание, подсказывало Астрид, что к этому букету Иккинг не имеет никакого отношения.       — Что это? — голос на удивление прозвучал спокойно и ровно.       Эрет переступил с ноги на ногу.       — Это… Я не только Громгильду хотел отблагодарить. Если бы ты тогда не похитила меня, и мы не оказались в плену у Драго…       — Скажи спасибо Громгильде, что тебя не утыкали стрелами, — Астрид повернулась к охотнику и скрестила руки на груди. Похоже, ей пора заканчивать играть в гостеприимную хозяйку.       — Да, но ты…       — А ты вывернул все так, словно наши драконы были подачкой для Драго.       Эрет провел рукой по вороту мехового жилета и вымучил улыбку.       — Если я скажу, что так и планировалось? Я держал все под контролем?.. Брось, мы же потом отбились от них! — отмахнулся он в наигранно-беззаботной манере, увидев, что попытка перевести все шутку не удалась. — К слову, если бы ты тогда увидела мои намеки и перестала бы рассказывать про численность Олуха и хвалиться вашим… Нет, то есть, я не это имел в виду, — почти испуганно исправился Эрет, поняв — теперь уже точно — по изменившемуся лицу Астрид, что ушел не в ту степь.       — Раз так, может, заберешь свою благодарность?       Громгильда прищелкнула пастью и заинтересованно наклонила голову, услышав холодные нотки в голосе хозяйки.       — Астрид, — Эрет сделал шаг вперед, но замер от предупреждающего жеста, — я не хотел оскорбить тебя, клянусь! — он прижал ладонь к груди. — Там, откуда я родом, так принято!.. Правда, помимо цветов, преподносят еще какую-нибудь часть дракона, в зависимости от намерений… но не суть, — быстро замял он. — Я должен был отблагодарить тебя, — Эрет все-таки шагнул ближе, и Астрид с усилием осталась стоять на месте, крепко впившись пальцами в меховые митенки на локтях. Она не станет отводить взгляд. Бывший охотник смотрел серьезно и решительно, но она, опытный воительница, видела, буквально чуяла тщательно скрываемую слабость. Волнение. Эрет сглотнул. — Ты… прекрасный воин, Астрид. И очень красивая девушка.       Худшим из всего было то, что ее инстинкты воина никак не срабатывали. Она уже сотню раз сотнями способами могла заставить охотника замолчать навсегда. Но вместо этого успела только понять причину своего замешательства.       За всю ее жизнь единственным, кому хватило дурости оказывать ей знаки внимания, был Сморкала. Иккинг не в счет — с ним всегда все было по-другому. По-особенному. Ухаживания же Йоргенсена осуществлялись таким нахрапом и так бездарно, что никто, включая его самого, не воспринимал их всерьез. Что делать со Сморкалой, Астрид знала. Вывих руки, колено в живот, крепкий подзатыльник… Вариантов много. И то, в последние несколько лет у нее практически не было необходимости к ним прибегать: с тех пор, как они с Иккингом стали парой, Сморкала угомонился с той же легкостью, с какой отвешивал ей идиотские комплименты. Но что делать с подобными, непрошеными, но искренними знаками внимания, Астрид до сих пор не знала.       — Должно быть, тебе не успели рассказать, что мы с Иккингом помолвлены?       Плечи Эрета поникли. Он смутился от ее прямого взгляда.       — Я что-то слышал…       — Что ж, у тебя был шанс оправдаться, но ты им не воспользовался, — оборвала его Астрид и шагнула мимо так резко, что он отшатнулся. Она подошла к дракону и похлопала по морде, указывая в сторону полной кормушки. — Давай, девочка.       Получив разрешение, Громгильда клацнула челюстью и так рьяно набросилась на курятину, что у Астрид промелькнула запоздалая мысль, а не стоило ли сперва предложить голодному дракону топчущегося у стены охотника.       — Астрид…       — Генерал Олуха, с недавнего времени. Или об этом ты тоже не слышал?       — Я не хотел обидеть тебя. Я слышал о вас с Иккингом… А еще я слышал, что помолвлены вы уже Тор знает сколько времени, и никто давно вас вместе не видел! — вдруг выпалил Эрет как на духу.       Рот у Астрид от возмущения открылся прежде, чем она обрела дар речи:       — Где и, главное, от кого ты такое услышал?!       — Тут у вас в деревне болтают, — с невинным видом произнес Эрет.       Астрид инстинктивно сжала кулаки, жалея, что под рукой нет любимой секиры.       — Послушай меня, Эрет, сын Эрета, — она шагнула к нервно сглотнувшему охотнику, но в итоге предпочла остаться на расстоянии, — у нас, на Олухе, может и любят болтать, но проявлять неуважение к своему Вождю не принято. Наш Вождь и мой будущий муж великодушно простил тебе предательство, предоставил кров и оказал честь, позволив ухаживать за драконом его отца. И если ты вправду решил задержаться на Олухе, отдать долг драконьему племени и нашему Вождю, то тебе не стоило ухаживать за его нареченной у него за спиной!       Астрид тяжело дышала, пряча за гневным взглядом голубых глаз ворох самых разных чувств. Еще никогда ей не приходилось использовать титул Иккинга, а тем более статус его невесты, чтобы демонстрировать власть и указывать наглецам их место.       И не сказать, что ей не понравилось.       Но она все равно растерялась, когда Эрет, вновь прижав ладонь к груди, вдруг склонился в поклоне, чуждом для викингов племени Хулиганов, но, видимо, несущем какой-то смысл в обычаях тех краев, откуда он был родом.       — Мне очень жаль. Я не хотел оскорбить тебя, Астрид. Ты права, я проявил неуважение к тебе и Иккингу, и я очень сожалею, — Эрет выпрямился, и Астрид заставила себя кивнуть. Бывший охотник на драконов снова выглядел непривычно, стараясь скрыть за серьезным выражением лица странное сочетание раскаяния, досады и задетой гордости. — Я пойму, если Вождь… — он втянул воздух, — больше не пожелает видеть меня на Олухе. Но я прошу тебя, Астрид, не лишай меня возможности загладить свою вину перед драконами!       — Не стоит!.. — Астрид дернулась вперед, чтобы не дать Эрету вновь согнуться в поклоне, и, остановив его за плечо и встретившись с удивленным, сверкнувшим надеждой темным взглядом, поторопилась отступить и вернуть себе должный вид. — Не нужно делать так… каждый раз. У нас так не принято, — добавила она, на эту фразу позволил себе сделать голос чуть мягче. Но после снова расправила плечи, не собираясь больше проявлять опасной слабины. — Это не мое решение. Иккинг позволил тебе доказать свою преданность племени Хулиганов. И только в твоих силах оправдать его доверие.       Слава Тору, в этот раз Эрет ограничился легким кивком головы. Прячась от словно что-то выискивающего в ее лице темного взгляда, Астрид скрестила на груди руки.       — Спасибо. Мне жаль, — зачем-то снова заговорил Эрет. — Я действительно не должен был… Просто тогда, во время битвы на драконьем острове, мы неплохо сработались, и… мне показалось…       — Тебе показалось, — отрезала Астрид, глядя, как Змеевица с хрустом разгрызает половину куриной тушки, прежде чем, играясь, подкинуть и поймать ее широко раскрытой пастью.       — О… Да. Конечно. Тогда мне лучше… Я, наверное, лучше пойду, — совсем неловко закончил Эрет. — Доброго вечера, — оглянулся он, уже сделав несколько шагов в сторону выхода.       Астрид, по-прежнему не глядя, кивнула. Когда за спиной раздался стук и скрип приоткрывшихся от легкого удара ворот, она с шумным выдохом опустила голову и прикрыла глаза ладонью. Громгильда оторвалась от кормушки, с легким чавкающим сожалением поглядела на ворота, за которым скрылся молодой охотник, и утолила печаль следующей порцией куриных ножек.       — Астрид?       Она второй раз за вечер вздрогнула и вскинула голову, оборачиваясь на знакомый голос.       — Стой, Беззубик, стой… Да стой ты! Побудь снаружи, я сейчас проверю и…       В приоткрытые ворота драконюшни спиной вперед ввалился Иккинг и тут же бросился обратно, обхватывая последовавший за ним черный чешуйчатый нос.       — Беззубик, я же прошу, — прохрипел он от усилий, прикладываемых, чтобы совладать с напористым любопытством Ночной Фурии. Наконец драконий нос поддался, и Иккинг, едва не упав, схватился рукой за половинку ворот и тяжело выдохнул: — Вот спасибо…       Выпрямившись, он вытер об себя измазанную драконьей слюной руку и вгляделся в темную глубину драконюшни. Через миг на его лице расцвела улыбка.       — Астрид… Ты здесь… — Иккинг провел ладонью по лицу и волосам, точно удостоверившись, что перед ним не мираж, вызванный усталостью. — А мы пролетали мимо, я смотрю, ворота открыты… Решил проверить, вдруг опять близнецы, — он подошел к Астрид, быстро клюнул ее в щеку и мимолетно сжал пальцы. Легкий ступор и напряженное молчание невесты ускользнули от внимания молодого Вождя.       — Привет, — выдавила Астрид, запоздало дергая головой, чтобы подставить щеку.       — Представляешь, думал, сегодня закончим отсыпать берег, а там, похоже, работы еще дня на два, если не больше, — вздохнул он. Астрид могла только догадываться, что обращается он к ней, потому что Иккинг уже похлопывал рог Змеевицы, осматривая дракона. — Вы как? Справляетесь? Не сильно вас загрузил? Забияка сегодня жаловалась, что Барс крыла не чувствует. Хотя, сама знаешь, близнецов слушать…       Иккинг повернулся и не глядя привалился к ограждению стойла, поставив локоть точно возле кувшина с цветами. Астрид не знала, что именно отразилась ее лице, но Иккинг расценил ее молчание по-своему.       — Знаю, знаю, прости, — он зажмурился и потер переносицу, отчего его лицо сразу приобрело виноватый вид. — Столько всего сделать надо, а я решил, что мы управимся за половину луны. Наверное, я слишком много на всех взвалил, — Иккинг со вздохом открыл глаза и отсутствующим взглядом уставился на кувшин с цветами. По-прежнему целиком погруженный в свои мысли, он вытащил из букета тонкий стебелек и рассеянно покрутил его в пальцах. — Дома вроде восстановили, но причал придется отстраивать заново. А еще я не знаю, что делать с этими ледяными глыбами. Может, организовать Громмелей? Сколько у нас их на острове? За день, думаю, сможем расчистить площадь. Или не тратить силы, и оставить до весны? Сами растают? — обратившись неизвестно к кому, Иккинг сунул цветок обратно в кувшин и задумчиво покачал головой, тихо бормоча себе под нос: — Он бы точно знал, что делать…       Астрид, что с ней случалось довольно редко, почти не слушала беспокойный монолог Иккинга. В тусклом свете драконюшни она рассматривала молодого Вождя так, словно увидела его впервые в жизни.       Осунувшийся. Уставший. Россыпь ярких веснушек на бледной, немного обветренной коже. Короткая рыжеватая щетина на подбородке. Зеленые, потускневшие из-за недавних событий глаза рассеянно скользят по потолочным балкам, ничего конкретно не высматривая, пока тонкие губы продолжают доносить до нее бессмысленные заботы. Под глазами — тени коротких ночей, во время которых, она была уверена, он почти не спал.       Они действительно почти не виделись в последнее время. Точнее, они каждый день пересекались на утренних собраниях, на которых новоиспеченный Вождь раздавал указания, слушали отчеты викингов на вечерних сборах и даже пару раз одновременно оказывались на обеде в Большом Зале. Но так, чтобы провести время только вдвоем, без лавины забот и дел, обрушившихся на племя Хулиганов, не получалось уже целую луну. И даже их последняя встреча наедине была далека от светлого свидания.       Она осталась с ним в ту ночь, не заботясь о правилах приличия и мнениях соплеменников, которые могли случайно увидеть ее в поздний час возле дома только что провозглашенного молодого Вождя. Слишком многое произошло в тот день, слишком многое пережил он. Как бы он не храбрился. Она обняла его и осталась, впервые проведя ночь в его родном доме, полноправным хозяином которого он стал. Где-то под боком раздавалось сонливое урчание Беззубика, а Валка, несмотря на настойчивые приглашения Иккинга, так и не осталась на ночь в их доме. Прижатая крепкими руками к мерно поднимающейся груди, Астрид слышала тихий стук закрывшейся входной двери.       А они просто спали вместе, как множество раз до этого, но впервые так близко. Иккинг тихо сопел ей в макушку, и ей очень хотелось рассмотреть его лицо. Но она боялась пошевелиться и случайно разбудить его раньше времени. Как будто знала, что он как можно дольше не хочет просыпаться в новом мире, где нет его отца, а новый Вождь племени Хулиганов — он сам.       Зато теперь, пока Иккинг, как бывало с ним в приступе волнения или тревоги, без устали нес какую-то чушь, она заново смогла изучить родные черты.       — …может, устроить гонки, а? Народ отдохнет, развлечется. Мы не устраивали ни одни с тех пор, как… Астрид?       Иккинг прервался, увидев, как она уверенно шагнула вперед, и сдавленно охнул, когда она пихнула его ладонью в грудь и оттолкнула к бревенчатой стене.       — Астрид?.. Ты?.. — озадаченно и слегка напугано спросил он, но она, не обращая внимания, ухватилась за ремешки нагрудника и решительно прижалась губами к его губам.       Иккинг еще попробовал коротко помычать, но в конце концов плечи его опустились, а руки послушно обняли девичью талию. Громгильда за ограждением недовольно цокнула, фыркнула, потопала когтистыми лапами, но Астрид сделала вид, что не заметила. От уверенных прикосновений по телу разливалось родное тепло. Она запустила пальцы в лохматые волосы, показывая, что она будет решать, когда все закончится; хотя Иккинг, судя по всему, уже забыл, зачем он заглядывал в приоткрытые ворота драконюшни.       Пожалуй, немного не так они привыкли проводить время вместе. Но после всего, что произошло с Астрид в этих бревенчатых стенах, это, казалось, было то, что нужно.       Рокочущее ворчание Громгильды набирало силу. Поцелуи уже давно нельзя было назвать целомудренными, а руки Иккинга прижимали ее сильнее, чем цеплялась она за неудобные и вдруг ставшие мешать им наплечники его брони. Астрид не помнила, чтобы ей когда-нибудь так не хватало воздуха. Или так неожиданно быстро становилось жарко. Пора было признать, что она немного увлеклась в своей попытке избавиться от недавних странных мыслей и ощущений, но слова застряли в горле, когда Иккинг спустился ниже губ и шумно выдохнул ей в шею. Они никогда не пересекали черты, даже близко к ней не подходили. Точнее, она этого не делала, а Иккинг… всегда был Иккингом.       Во всяком случае, тот Иккинг, которого она знала, отстранялся, стоило ей слабо упереться ладонью или даже случайно замешкаться. Но в этот раз Великий Один, по-видимому, в чем-то провинился перед супругой Фригг, и с ее легкой руки все мужчины на Архипелаге посходили с ума. Иначе как объяснить, что в ответ на робкую попытку остановиться Иккинг одним движением развернул ее и прижал к стене, не позволив даже толком вдохнуть.       На это со стороны загона раздалось громкое возмущенное квохтанье. Ища рукой, за что ухватиться, чтобы окончательно не повиснуть на Иккинге, Астрид скользнула ладонью по ограждению; что-то задев, она услышала гулкий треск разбившегося глиняного кувшина и шуршащий плеск воды, разливающейся по соломенному полу. Астрид даже не взглянула, а через пару мгновений напрочь забыла об этом, как почти была готова забыть о традициях и приличиях племени Хулиганов. Если бы не одно «но».       Громгильда истошно вопила.       Игнорировать небольшой ураган, поднявшийся в загоне от хлопающих крыльев, и жуткие завывания было невозможно, по меньшей мере из-за того, что на драконьи вопли с округи могли сбежаться участливые Олуховчане. На мгновение задержавшись, чтобы выдохнуть в губы Астрид, Иккинг резко отстранился.       — Тише, девочка, тише, все… Ау! — он отдернул руку, когда клыки дракона щелкнули в опасной близости от его пальцев, промахнувшись лишь по случайности.       — Громгильда!.. — Астрид, наконец придя в себя, тоже бросилась к загону.       Подвывая самой себе, Змеевица размахивала шипастым хвостом, и только когда Иккинг отступил на достаточное расстояние, Астрид удалось приблизиться к дракону.       — Все, все, я отошел! Смотри, Громгильда, я тут. И руки мои тоже при мне, — крикнул Иккинг, стоя почти у самых ворот.       Издав для вида еще пару оскорбленных воплей, Громгильда увернулась от руки Астрид, громко цокнула и гордо удалилась вглубь загона, откуда ей было удобно неодобрительно поглядывать на молодых викингов.       — Не знаю, что на нее нашло, она вроде бы сытая, — пробормотала Астрид, чувствуя, как щеки запоздало наливаются жаром. Она оглянулась на стоящего в стороне Иккинга и в смущении заправила за ухо прядь волос, догадываясь, что сама выглядит не лучше.       Боги, что это вообще было?       — Кхм, да, — откашлялся Иккинг и взъерошил волосы. Астрид закусила губу и отвернулась к тихо рокочущей Громгильде. — Ну… Значит, у тебя тут… в-все в порядке, да? — раздался у нее спиной будто бы непринужденный голос.       — Угу, — тоненько промычала Астрид, отпинывая осколки глиняного кувшина в угол стойла.       — Х-хорошо. Тогда… раз Громгильда не в духе, мне, наверное, лучше… Я же ненадолго, хотел только проверить… Вообще я летел к… амбарам. Да, точно. Амбары. — Иккинг уверенно закивал и махнул рукой в противоположную от амбаров сторону. — Обещал там… помочь…       — Да, конечно. Иди, — ответила Астрид, чувствуя, что больше не может сдерживать улыбку.       Такая же, только кривоватая улыбка мгновенно расползлась по лицу Иккинга.       — Ага. Да. Пойду. Амбары… Астрид! — он обернулся, не пройдя и нескольких шагов. — Я тут подумал… Может быть, полетаем вечером… вокруг острова? После ужина в Большом Зале?       Астрид покивала, прежде чем с улыбкой сказать:       — Хорошо.       — Хорошо, — в такт закачал головой Иккинг, заставив ее надеяться, что он не будет ходить по деревне с такой идиотской улыбкой на лице. — И, да, Астрид... — он снова остановился, ухватившись за приоткрытые ворота. — Если Громгильда… устала, то нам не обязательно брать ее с собой. Думаю, Беззубик не будет против… И Громгильда сможет отдохнуть, — предложил Иккинг как бы небрежно.       Получив в ответ еще одну улыбку и молчаливый кивок, молодой Вождь просиял, попятился назад, до последнего не отрывая глаз от белокурой воительницы, и, снова едва не упав, наконец скрылся за воротами драконюшни. Снаружи раздались приветственное урчание и знакомые хлопки крыльев Ночной Фурии, и Громгильда, пофыркивая, подошла к ограждению загона.       Астрид не глядя провела ладонью по голубой чешуе и сняла с крюка пустые ведра. Она заметила, что все еще стоит с ними в обнимку, только услышав рядом низкое урчание и почувствовав на себе долгий, желтоглазый взгляд подруги.       — Ой, а сама-то!       Астрид отпихнула от себя ехидную драконью морду и отвернулась, поджимая губы в предательски счастливой улыбке.