***
Рошешуар с тихим вздохом наслаждения откинулся на спину, разложив руки по бортикам ванной. После того, как собирался погибнуть геройской смертью в безвестных руинах, начинаешь особенно ценить маленькие радости жизни, вроде горячей воды и обычного куска мыла. Голова как-то сама собой удобно улеглась на бортик, а глаза закрылись. Ему было так хорошо, что думать ни о чём не хотелось – ни о том, как опозорился, обвиняя хозяина приютившего их дома, ни о том, как полыхнул камень варлы, сжигая всё на своём пути. Да благословят боги мастера Геррика и его дотошность в натаскивании студентов, во время учебы все его проклинали, но после – по достоинству оценили умение инстинктивно наводить защитные чары. Маннимарко… Рошешуар довольно улыбнулся – сорвать планы Короля Червей, разве можно лучше провести день? Достойный ответ за отнятую душу, пусть и весьма скромный. Рошешуару вдруг показалось, что в ванной есть кто-то ещё, хотя ни шагов, ни звука открываемой двери слышно не было. Он открыл глаза – и встретился взглядом с Верандисом. Граф стоял позади ванны, прямо над ним, и смотрел, пожалуй, даже слишком внимательно. Рошешуар застыл, не зная, что предпринять, и некоторое время они так и глядели друг на друга. – Я хотел написать отчёт о произошедшем – всем будет полезно узнать о том, что обстоятельства изменились – и решил, что некоторые уточнения от очевидца будут весьма кстати, – наконец, произнёс Верандис. К груди он и правда прижимал табличку для письма, к тому же, по-прежнему расхаживал по замку в халате. – Потом подумал, вдруг вы спите? Не будить же… – Нет, я это просто так, – Рошешуар спохватился и выпрямился, плеснула вода. – Если я стесняю вас своим присутствием, то тотчас же уйду, – немного запоздало, но весьма вежливо сообщил граф. – Нет-нет, всё в порядке, – поспешно заверил его Рошешуар. Наготы своей он отродясь не стеснялся, не собирался стесняться и сейчас. И потом, это ведь была графская ванная, графский замок и граф, которого он недавно обидел. Накалять обстановку, строя из себя капризную леди, точно не стоило, даже если бы и хотелось. – Чудесно, – щелкнула крышка чернильницы, зашуршало перо. – Вы успели разглядеть, сколько там было скелетов, хотя бы примерно? – Не то, чтобы у меня было время их пересчитывать… Но в большой церемониальный айлейдский зал они набились очень плотно. Плечом к плечу в боевом порядке… не знаю, в каком, не очень хорошо в них разбираюсь, – и тут Рошешуар понял, что с залихватскими заявлениями о смущении немного погорячился. Нет, дело по-прежнему было не в приличиях, просто он в какой-то момент очень чётко осознал, что находится в одной комнате с вампиром. Граф расхаживал у него за спиной, избегая появляться перед лицом – то ли чтобы не смущать, то ли ему просто было так удобней – и тем самым парадоксально смущал ещё больше. Рошешуару казалось, что у него за спиной бродит голодный хищник, а он сам вроде как выставил себя, чисто вымытого, на тарелочке. Налетай-кусай! – Что вы сделали с камнем варлы? – У меня был с собой флакон огненной соли. Я подумал, что если испорчу камень, то скелеты выйдут из строя ну или хотя бы перестанут слушаться. Я… никогда не имел дела ни с айлейдскими руинами, ни с камнями варлы, я не знал, что он настолько чутко реагирует на даэдрические эманации. Вкупе с магией разрушения жахнуло так, что большая часть скелетов либо обратилась в пепел, либо развалилась на части, – Рошешуар с усилием потёр щёки, мысленно призывая себя не раскисать. Всё хорошо, всё закончилось. – Я сам чудом остался жив. Так о стенку треснулся, думал – не встану. Впрочем, уцелевшие скелеты быстро привели меня в тонус. Так что вы подоспели вовремя, – перо поскрипывало беспрестанно, запечатлевая его слова, но Рошешуару всё равно казалось, что Верандис неотрывно на него смотрит. Он напомнил себе, что это невозможно, даже украдкой оглянулся – граф был всецело поглощен письмом, напряженно раздумывая над построением фраз – но ощущение всё никак не желало пропадать. Ощущение внимательного, с неослабевающим интересом взгляда. – Что сталось с некромантом? – Не знаю. Я потерял его из вида в суматохе, – Рошешуар почувствовал фантомное прикосновение к шее сзади, скользнувшее от плеча до плеча, невольно передёрнул ими, смущённо потёр загривок, чтобы смахнуть наваждение. Перо по-прежнему скрипело, а он чувствовал странное возбуждение. Его волновало всё: пережитое приключение, присутствие графа, странность ситуации, чужой неослабевающий интерес, и вода, чтоб её, как-то странно нагрелась. Даже присутствие опасного существа за спиной уже не пугало, а скорее будоражило сознание. Ведь не съел же до сих пор, может, и не собирается. Рошешуар задумался, заботят ли вампиров любовные дела и были ли у него на том пиру шансы на взаимность. Например, может ли его нагота интересовать Верандиса не только в гастрономическом смысле? Рошешуар почувствовал толчок крови внизу живота и от неожиданности свёл вместе колени. Подумал, что всё, приехали, и вряд ли можно сделать эту ситуацию ещё более неловкой, потом прикинул, чувствуют ли вампиры токи крови в живых существах поблизости, решил, что да, а значит, он поторопился с выводами – и принялся прилежно думать о мерзких скелетах и обгорелых трупах. Посмотрел через плечо – Верандис если и заметил этакий конфуз, то не подал виду. – Вам помочь? – неожиданно спросил граф. – Ч-что? – вздрогнув, тоном чуть выше, чем хотелось бы, переспросил Рошешуар. – Вы сказали, что ушиблись. И сидите как-то странно, значит, травма вас беспокоит. Я могу помочь, – спокойно произнёс Верандис. – Н-нет, не надо! – воскликнул Рошешуар, ужаснувшись. С графа станется взяться лечить его прямо здесь и сейчас, тогда он подойдёт и точно заметит, что Рошешуар… что? Извращенец, который не может удержать себя в руках даже из-за одного графского присутствия в той же комнате? Чудесная перспектива! Он мысленно проклял свою самонадеянность. Один раз уже подкатил, так, что теперь не откатишь, нет, надо самому себе могилу обязательно докопать. – В смысле, я сам, – добавил он, пытаясь сгладить вышедший чересчур резким ответ, и мысленно стукнул себя по лбу – теперь получается, что он и вовсе Верандису не доверяет. – То есть… само заживёт, не страшно. – Хорошо, думаю, я вас понял, – как-то даже печально ответил граф, и по тону его было прекрасно слышно, что понял явно как-то не так. – Спасибо за ответы, не смею больше вам докучать. И он ушёл, а вместе с ним исчезло и странное чувство присутствия. Рошешуар с досадой шлёпнул по воде ладонью и потянулся за полотенцем. Нежиться в тёплой воде почему-то расхотелось.***
Зато за ужином он постарался на славу. Пытаясь сгладить впечатление, оставленное своим сегодняшним поведением, Рошешуар просто лучился задором и дружелюбием, и, казалось, впервые за всё время, что они гостили здесь, вернулся в привычное расположение духа. Он с аппетитом ел – благо, мясом его накормить больше никто не пытался – без стеснения пил и горячо участвовал в беседе, а потом и вовсе захватил всеобщее внимание без остатка, принявшись травить байки из студенческой юности. Особенным успехом пользовалась история о том, как он впервые в жизни и сразу очень плотно познакомился с руинами, только на этот раз для разнообразия двемерскими. Тогда ему было совсем не весело бродить в темноте и неизвестности среди лязгающих и пышущих паром механизмов, но время и многочисленные пересказы сгладили воспоминания и превратили давний кошмар в залихватскую историю: даже беготня по коридорам от механических конструктов, попытка объесть грибы со стены и плен у гоблинов стали казаться забавными недоразумениями. – …И в итоге нашёлся я тоже сам – выпал на ничего не подозревающих сокурсников из трубы, перепугав их вусмерть! Они чуть не прикончили меня, решив, что по их жизни пришёл разгневанный двемерский дух, а это просто я так нечленораздельно, но очень бурно радовался спасению, – произнёс Рошешуар, воодушевлённо размахивая вилкой. – И после всех этих событий вы всерьёз заинтересовались двемерским наследием? – улыбаясь, спросил Верандис. – О нет, после этих событий я объявил бойкот практике и заявил, что и близко не подойду к этим трижды проклятым руинам, пусть хоть отчисляют, и вообще, у меня душевная травма на всю оставшуюся жизнь, препятствующая научным изысканиям в поле. Двемерами я заинтересовался где-то через месяц, после этого, когда взялся на спор чинить реликтового центуриона своего наставника… Центуриона, которого я же и сломал, но это уже совсем другая история. – С удовольствием бы послушал, – произнёс Верандис, изящным движением подперев подбородок рукой. – А я почту за честь ей поделиться, – кивнул Рошешуар. – Началось всё, как бы странно это ни звучало, с верблюда… – Рошешуар запнулся, не закончив мысль, потому что увидел Гвендис и все слова вылетели у него из головы. Та с независимым видом брела прямо к ним, и даже в скудном освещении замка Рейвенвотчей было видно, что она с головы до ног перемазалась в грязи и крови. А вернее – что она кого-то растерзала и сожрала без всякой жалости. – Я вернулась! – громко возвестила Гвендис, даже не подумав стереть потеки крови с подбородка. – Гвендис, где твои манеры? – спокойно спросил граф, в отличие от Рошешуара совершенно не впечатлённый этим явлением вампира в лоно семьи. Та фыркнула и с издевкой присела в слегка-обозначенном книксене. – Что вы так уставились? – с вызовом спросила она. – Я сожрала псину, ясно вам? Я хотела есть, и у меня было прескверное настроение, а она противно выла на холме. Или ужинать у нас можно только гостям? И посмотрела на Камеруна, будто намекая взглядом, какая «псина» может стать следующей. – Ты, верно, уже придумала извинения, с которыми обратишься к хозяину пса, и озаботилась выбором подарков, которые помогут утешить его горе? – всё так же невозмутимо спросил Верандис. – Она была бездомной, – раздраженно махнула рукой Гвендис. – Может, это вообще был волк, не успела разобрать. – Надеюсь, ты доведёшь дело до конца, чтобы мне не пришлось за тебя краснеть, – граф аккуратно сложил салфетку и положил её на стол. Камерун наблюдал за покушением на иерархию в стае с живым любопытством, Рошешуар же, наоборот, не хотел знать, чем закончится этот маленький бунт. Гвендис явно собиралась сказать что-то такое же ершистое, как и раньше, но тут её кто-то неделикатно пихнул в спину, заставив пошатнуться. Она гневно развернулась – только чтобы получить в руки швабру. Адуса-даро показала ей знаками, чтобы неплохо было бы прибрать за собой, а потом обратилась к графу: – Это действительно был волк. Адуса-даро проследит, чтобы малышка привела себя в порядок. – Спасибо, Адуса, – кивнул Верандис. И обратился уже к Рошешуару. – Мне жаль, что вам пришлось прервать рассказ. Но под гневно пыхтящую и орудующую шваброй Гвендис история уже как-то не клеилась.