Во имя любви

Я слышала, как входная дверь с грохотом раскрылась и так же громко закрылась. Максимилиан наконец то дома. На часах почти час ночи. Я привыкла к тому, что он долго задерживался на собраниях, но сегодня оно как то особенно затянулось. Спустившись вниз, я увидела что он сидит в кресле в гостиной закрыв глаза и даже не сняв плащ, который был насквозь промокшим. Я подошла к нему и в знак приветствия легонько коснулась его руки. Он открыл глаза и грустно посмотрел на меня. - Давай я сниму твой плащ. — сказала я. Он кивнул в ответ. Я отнесла его плащ сушиться, и когда вернулась, Максимилиан все ещё сидел без движения. - Все хорошо? — спросила я присев рядом на корточки. - А когда в последний раз все было хорошо? — еле слышно ответил он не открывая глаз. Я мягко погладила его по коленям, мне было безумно больно видеть его в таком состоянии. - Пойдём на верх, там теплее. — я осторожно взяла его за руку. Он легонько кивнул. Я взяла его на руки, а он положил голову мне на плечо. Со стороны это могло бы показаться странным, но у нас это имело смысл. Это был не просто милый жест поддержки. Дело в том, что из-за незаживающих ран на ногах хотьба доставляла Максимилиану сильную боль и сейчас я пыталась сделать все, что бы он чувствовал себя как можно более комфортно. Я отнесла его на кровать и принялась снимать с него одежду. Ее верхний слой был влажным и я начала уже было волноваться, не простудиться ли он. Укрыв его одеялом я села рядом с ним. Он выглядел очень измученным, и я понимала, насколько ему сейчас тяжело и физически и морально. Состояние здоровья все время ухудшалось, а люди вокруг были все больше ним не довольны. Погладила его по щеке. "Я для тебя все что угодно сделаю, только бы тебе стало хоть чуток легче." подумала я. - Извини, что тебе приходиться это делать, — вдруг произнес Максимилиан— но у меня правда нет сейчас сил ни на что... - Не переживай солнце мое, не переживай вообще ни о чем, — я взяла его руку и поцеловала ее — я сделаю все что нужно, мне только в радость помогать тебе. - Мне кажется, они собираются меня убить... — прошептал он посмотрев куда-то перед собой. — Сегодня они почти устроили бунт против меня в Конвенте. Кричали, обвиняли меня во всем на свете. В какой то момент мне стало правда страшно, мне уже давно не было страшно...— на его глазах выступили слёзы. Я наклонилась и поцеловала его в лоб, я знала, что это его как правило успокаивает. - Хорошо, что хоть ты у меня есть... — он прижал мою руку в своей груди и закрыл глаза. — Ты всегда на моей стороне. - Безусловно. Я вслушалась в его дыхание. Урывочное, словно ему тяжело дышать. В какой-то момент он поворачивает голову в сторону, и искривляет лицо, словно от боли. - Голова раскалывается. — не громко говорит он. - Я принесу тебе обезболивающее. — моментально отвечаю я. Я придерживаю его голову, пока он запивает таблетку. В последнее время его состояние заметно ухудшалось. У него всегда было слабое здоровье, а сейчас ещё и стресс делал свое дело. Максимилиан вдруг закашлял. С лёгкими все тоже становилось хуже. Он порой просыпался ночью от приступов удушающего кашля, порой сопровождающего кровью. Это вызывало у него чуть ли не панику, и мне приходилось доголо успокаивать его держа в объятиях. Иногда из-за бессонницы он не мог уснуть до утра. Никого кроме меня и личного врача он к себе не подпускал, очень боялся убийства или покушения, так как очень многим не нравилась его деятельность. Лично мне было на нее почти все равно. Пускай делает, как считает нужным. Я всегда поддерживала его даже в делах и помогала с бесчисленными бумагами. Но сейчас меня больше всего беспокоило его здоровье. Он вновь сильно закашлял и прикрыл рот рукой. Но когда он отнял ее я заметила кровь у него на рукаве. - Опять? — прошептала я. Он обреченно посмотрел на меня и откинулся на подушку тяжело дыша. - Тебе хоть легче? — я нежно погладила его по руке. - Да, но внутри все болит... — тихо ответил он и застонал. — Ляж возле меня, пожалуйста... Я выполнила просьбу и он прижался ко мне, положив голову на мое плечо лбом касаясь шеи. - Я бы хотел, что бы когда я буду умирать, ты была рядом. — еле слышно произнес он. - Не вздумай умирать. — я поцеловала его в щеку и крепче прижала к себе. - Ты ведь не оставишь меня? - Никогда в жизни. Максимилиан приподнимает голову и целует меня. Такой маленький жест внимания и благодарности, но за него ч готова отдать все на свете. Он крепко обнимает меня и я понимаю, что нужна ему больше чем могу себе представить. Я чувствую как он легонько дрожит и сильнее вжимается в меня. Касаюсь губами его лба и чувствую что он горячий. - У тебя жар, милый. — негромко говорю я. Он молчит и я слышу его тяжелое дыхание. Наверное простудился из-за дождя, у него такое часто бывает. Осторожно встаю и даю ему выпить жаропонижающее. Он задерживает мою руку в своей и целует кончики моих пальцев, в его зелёных изумрудных глазах такая отчаянная благодарность. Укрываю его ещё одним одеялом и успокаивающее глажу по щеке. - Такое впечатление, что ты меня сторожишь, — тихо говорит он — от смерти. - Ей не чего тут делать. — говорю я. — Пока наша любовь жива ей нечего тут делать. Он лежит с полу прикрытыми глазами и мне трудно понять, это от сонливости или из-за температуры. - Я обработаю тебе раны на ногах? Он еле заметно кивает. В этот раз они прям таки с кровью. По видимому день был и правда тяжёлым. Сначало я промываю и дезинфицирую их, убираю засохшую кровь. Потом тщательно смазываю лечебной мазью. Мне порой так больно смотреть на его ноги. Эти раны доставляют ему такую боль, а он все ещё продолжает бороться за то что считает правильно, у него есть силы и вдохновение. Он и правда великий человек, и мне выпала огромная честь быть рядом с ним и помогать ему. Целую его покрасневшие ступни. Я люблю каждую частичку его и его тела, даже если она покрыта рецидивирующими ранами. Посреди ночи Максимилиан вдруг с криком просыпается и приподнимается с постели. Ему тяжело сесть, но испуг не даёт лечь обратно. Я поднимаюсь и беру его за руку. - Что случилось, мой хороший? Он дрожит и смотрит на меня полными страха глазами на которых выступают слёзы. Я целую его лоб, губы, все лицо, любовно касаюсь глубоких шрамов от оспы. - Мне приснился кошмар, — пролепетал он — что меня вели на казнь, а ты стояла и плакала. Я хотел что-то сделать, но не мог, я не мог даже обратиться к тебе в последний раз... Это разбило мне сердце... - Все в порядке, я рядом. — обнимаю его за плечи. Он так похудел в последнее время. Максимилиан обнимает меня в ответ, я чувствую как его руки обвивают меня, слышу быстрое биение его сердца и учащенное дыхание. Глажу его по спине. У меня в руках он кажется таким беззащитным и хрупким. Его могут бояться все высоко поставленные люди Франции, но я то знаю, насколько он раним на самом деле. Я слышу, как его дыхание становится более спокойным и он вскоре засыпает. Слава Богу, ему и правда нужно отдохнуть. Я не выпускаю его из объятий на протяжении всей ночи, так он будет чувствовать себя безопаснее. Утром я практически заставила его поесть. Пришлось чуть ли не кормить его, но мне таки удалось. В его положении пропускать приемы пищи крайне не желательно. Он улыбается, пока я читаю ему лекцию на эту тему. И я мимо воли улыбаюсь тоже, потому что видеть улыбку на его лице это то ради чего я живу. Вдруг я поняла что так продолжаться не может. Если все так оставить, случиться непоправимое. Мы должны уехать отсюда потому, что здесь Максимилиану грозит опасность. У меня бешено забилось сердце. "Хоть бы он согласился." с волнением подумала я. У моей семьи был небольшой дом на юге Франции, мы могли бы остановиться там и подождать как будут развиваться события... Я не знала, как сказать ему о своих планах, но медлить было нельзя. С каждым днём против него было настроено все больше людей, и то о чем он рассказал вчера, только подтверждало это. Он лежал у меня на груди и я бережно гладила его по поседевшим волосам. С каждым прикосновением к нему, я понимала, что люблю его все сильнее. - Давай мы с тобой уедем отсюда? — осторожно произнесла я. — Здесь тебе не безопасно и ты плохо себя чувствуешь. Мы будем следить за ситуацией в стране, и ты всегда сможешь написать письмо своим помощникам. Но сейчас, тебе нужно позаботиться о своем здоровье... — я старалась что бы мои слова звучали рационально. Максимилиан вздохнул и почему то крепче обнял меня. - Как скажешь, Виктуар. Мне все равно не долго осталось. — тихо ответил он. - Не говори так — я почти заплакала от его слов, хотя одновременно была рада, что он так легко согласился — все будет хорошо. Я люблю тебя. - Прости меня, любимая. — как то виновато сказал он — Я тоже тебя люблю, ты та единственный человек, который не даёт мне совсем поникнуть... К дому моих родителей мы добрались за два дня дороги. Почти все это время Максимилиан лежал у меня на коленях, и иногда мы выходили из кареты что бы он мог подышать свежим воздухом, когда его укачивало. За это время мы, кажись, стали близки как никогда, между нами больше не было секретов и недоговорок, нам не чего было больше стыдиться друг друга. Маленький коттедж встретил нас духом старины и давно забытым уютом. Мы быстро освоились тут и Максимилиану дом очень понравился. Первые несколько дней прошли на удивление спокойно, но с приходом первой газеты из Парижа все изменилось. Войдя утром в комнату, я сразу заметила, что с Максимилианом что-то не так. Он сидел без движения на диване держа в руках газету и у него было каменное выражение лица. - Что случилось? — спросила я встревожено. Он без слов протянул мне газету. Я взяла ее, и мне не пришлось долго читать, сто бы понять в чем дело. Всех соратников Робеспьера, и в том числе его брата, казнили. - Боже... — я отложила газету и села рядом с ним. — Мне так безумно жаль, Макси́м... Он задрожал и по его щекам покатились слезы. - Я должен был умереть вместе с ними... — прошептал он сквозь слезы. - Ничего подобного, — возразила я и взяв его за руку, крепко сжала ее — представь, как обрадуется Шарлотта, узнав, что ты жив. Он кивнул. Похоже эта мысль немного успокоила его, но спустя минуту он опять зашелся рыданиями. Я обняла его и он прижался ко мне, словно ища защиты от всего ужасного и трагичного происходившего вокруг. Я мягко гладила его по голове, спине, легонько качая. Он продолжал плакать, сжав пальцами ткань моего платья. Сейчас ему очень больно, и жизненно необходима поддержка. Я не знаю сколько мы так просидели, но конце концов, устав от рыданий он уснул в моих объятиях. Я отнесла его на верх в спальню и аккуратно положила в кровать, очень надеясь, что ему удастся хотя бы немного поспать и отдохнуть от ужасных новостей. Посреди ночи он проснулся от очередного кошмара. Ему приснилась казнь брата и друзей. Я дала ему успокоительное и снотворное, укутала одеялом и крепко обняв стала ждать, пока он опять уснет. - Виктуар, спасибо что ты рядом... — прошептал он сквозь плач. Я поцеловала его чувствуя соленый вкус слёз. Я знала, что ему легче от моих поцелуев. Он тёрся об меня лицом, словно маленький напуганный зверёныш, что заставляло меня просто таять от любви. На следующее утро я предложила Максимилиану попить кофе на небольшом балконе, из которого был чудесный вид на море. Он согласился, и хоть выглядел он очень подавленным, старался улыбаться мне и всячески проявлять знаки внимания. Мы просидели там довольно долго, я даже принесла из комнаты плед и накрыла Максимилиана ним, что бы ему не было холодно. Он поцеловал меня в ответ. Я вспомнила, как в первые месяцы нашей совместной жизни спрашивала себя, любит ли он меня. Сейчас же у меня не было никаких сомнений. Он любил меня насколько, что не боялся показаться слабым и беспомощным потому, что знал, я все равно не уйду, я все равно не смотря ни на что буду с ним и буду любить его и поддерживать. Он смотрел на бесконечные морские просторы облокотившись на меня, а я обнимала его обвив руками. Я знала что ему сейчас лучше и мне становилось от этого радостно на душе. Он заслужил спокойствия и счастья. Можно ли сказать, что мы сбежали, предали идею? Возможно. Но никакая идея не стоит того, что бы умереть из-за нее, ни одна идея не стоит твоей загубленной жизни.