* * *
Ненавижу вечеринки. В принципе не понимаю смысла моего там нахождения. Алкоголь я не употребляю, поэтому молча сидеть в одиночестве, наблюдая, как каждый уходит в пьяный угар далеко не самое интересное занятие. Прихожу только из-за ребят что не пропускает ни одного подобного ивента, да и то соглашаюсь на это только путём длинных уговоров и нередкого применения насилия. И вот, в очередной раз, валяюсь в углу пустой комнаты, залипая на уже возможно тысячный любительский роман в телефоне. Как обычно, с головой ухожу в чтение, поэтому не сразу замечаю, как ты подходишь. Только почувствовав плечём, как ты садишься рядом, я отрываюсь от тёмного экрана и обращаю свой удивлённый взор на тебя. — Что читаешь? — твой слегка охрипший голос заставляет вздрогнуть, ты смотришь мне прямо в глаза, совершенно серьёзный и ждёшь ответа. — Да так, ничего особенного, — стараюсь оставаться равнодушным. Я отказываюсь называть это любовью. Я не скучаю по тебе. Я не жажду встречи с тобой. Я не жажду твоеговнимания. Но я должен признать, что хочу тебя. Хочу чувствовать твою дрожь под пальцами, слышать твои приглушенные стоны, ощущать жар твоего тела и тепло твоего дыхания. Мы с тобой разговаривали только несколько раз и каждый из них мы начинали разговор с совершенно пустяковых тем, но уже спустя некоторое время ты выворачивал мне свою душу. Я знаю, что ты хочешь об этом говорить, знаю, что тебе это необходимо, но тебе некому показать свои терзания. Я знаю, что тебе сказать, знаю, что ты хочешь услышать, говорю вслух то, что ты так боишься признать и тебе становится легче. Совсем чуть-чуть, но ты чувствуешь буд-то этот неподъемный груз понемногу уходит. — Понятно, — ты отворачиваешься и смотришь прямо перед собой. Твой взгляд расфокусирован, ты о чём-то думаешь. — Эй, — снова обращаешься ко мне не глядя, — Можно тебя поцеловать? — теперь наши глаза встречаются. Ты всё так же серьёзен, а я в замешательстве, но всего лишь секунду. Смотрю на тебя таким же немигающим взглядом. Нам не нужны слова. Глаза сами говорят всё, что нужно. Медленно протягиваю к тебе руку и легонько провожу кончиками пальцев по твоей щеке. Ты прижимаешься лицом к моей руке, ластишься словно кот, всё так же не разрывая зрительного контакта, лишь подрагивающие ресницы теперь слегка опущены. Ты касаешься своими губами моего запястья в невесомом поцелуе и начинаешь приближаться. Мне приходится сгибать свою руку по мере твоего приближения. И вот ты совсем близко, я чувствую твоё дыхание на своих губах и ты всё ещё смотришь мне в глаза. Секунда. Вдох. И для меня больше не существует реальности. Мой мир — это ты. Твои мягкие сухие губы и длинные изящные пальцы на моём плече. Сначала ты целуешь меня совсем легко, еле касаясь. Затем прижимаешься сильнее, проводишь кончиком языка по моим губам, втягиваешь нижнюю и еле ощутимо прикусываешь. Я срываюсь на шумный выдох. Твои глаза — такие глубокие и всепоглощающие. Я сдаюсь. Для меня больше не существует шумной вечеринки в соседней комнате, громкого звенящего смеха Сейны, каменного пола и холодной стены. Это всё там, а я здесь, с тобой. Притягиваю тебя к себе, откидываюсь на стену, а ты садишься мне на колени. Провожу рукой по колену и поднимаюсь вверх, останавливаясь на бедре. Другой рукой пробираюсь тебе под лёгкую черную футболку и подушечками пальцев прохожусь по твоему позвоночнику, от поясницы к шее и обратно. Легко оглаживаю каждый выступающий позвонок и, остановившись у основания спины, прижимаю тебя к себе ещё ближе. Инициатива в поцелуе давно перешла ко мне, из трепетного и нежного он превратился в жаркий и требовательный. Ты обвил мою шею руками и зарылся в чуть отросшие, волнистые, каштановые волосы, то и дело сжимая их и постанывая, когда я задевал чувствительные места на твоём теле. Такой горячий, такой поддатливый, такой отчаянный, такой мой. В какй-то момент ты начинаешь нетерпеливо ёрзать на моих коленях и поскуливать мне в губы. Моя рука мягко перебирается с твоего бедра и накрывает твою промежность. Я чувствую твоё возбуждение, слегка сжимаю и из тебя вырывается глухой стон. Разрываю поцелуй и, скользнув губами по щеке, шепчу на ухо: — Постарайся быть тише, малыш. — целую, ты вздрагиваешь. Прикусываю мочку уха и слышу твой рваный выдох. Опускаюсь ниже, целую шею, очень медленно и очень аккуратно. Плечо, ключицы. Не выдерживаю, кусаю, оставляя яркий красный след с выступившими капельками крови. Ты вскрикиваешь. Зализываю ранку, синяк останется. Я обязан оставить свой след, заклеймить тебя. Здесь никто не увидит, а ребятам ты не покажешь, я знаю это. Расстёгиваю твой ремень, ширинку узких черных джинс и тепер нас разделяет лишь тонкая ткань белья, но и это вскоре перестаёт быть преградой. Ты стонешь, утыкаясь мне в плечо, до побеления впиваясь зубами в собственную руку. Ты уже не можешь сдерживаться, не прекращая громко постанываешь мне в шею. Целую плечи, заставляю откинуться, ты не хотя отстраняешься, но я тут же прикусываю твой затвердевший сосок сквозь футболку, всё ещё придерживая за поясницу. Тебя выгибает. Ты снова стонешь и снова кусаешь ладонь, в этот раз до крови. Я чувствую, что ещё чуть-чуть. Твои стоны становятся громче и тебя ощутимо потряхивает. Несколько резких движений и я ловлю твой громкий, протяжный стон своими губами. Ты дрожишь. Обессилено лежишь на мне и не двигаешься. Не знаю сколько времени мы так просидели. Ты выпрямляешься, смотришь мне в глаза и в этот момен я подношу руку к лицу. Ты с силой сжимаешь моё плечо и громко выдыхаешь, не отрывая взгляда. Придвигаешься. Целуешь сильно и властно. С трудом поднимаешься, застёгиваешь джинсы, поправляешь футболку и уходишь. Уходишь, оставляя меня наедине со своими мыслями и раздирающим возбуждением. Чёртов эгоист. Вздыхаю. Глаза непроизвольно закрываются. Хочу курить. Курить и спать. Поднимаюсь, вытираю салфеткой руку, выхожу из пустой комнаты, моментально окунаясь в поток шумных и пьяных людей. Тебя нет. И Сейны нет. Ушли. Подхожу к лёгкой осенней куртке, достаю пачку «Парламента» и скрываюсь на балконе. Блеск огонька. Затяжка. Жар в груди и серый дым.* * *
Следующая наша встреча состоялась спустя две недели. Сейна всё больше говорила о каком-то прекрасном незнакомце, которого встретила на курсах по йоге. Говорила что-то о любви с первого взгляда и о намерениях признаться в чувствах всё тому же пареньку с йоги. Она сказала, что он не особо красивый, но она влюбилась в его улыбку. Смешно. Ваши с Сейной встречи становятся всё более редкими, соответственно и мои с тобой тоже. Я всё ещё не скучаю, всё ещё не жажду повидаться, но я больше ни на кого не смотрю. Мне это не нужно. У меня есть твой образ в моей голове и мне этого достаточно. Ты всегда со мной, всегда рядом. Твой фантом не преследует меня, он просто идёт со мной рука об руку. Она решила с тобой расстаться. Лепетала что-то о больших чувствах, извинялась, говорила, что ты не виноват в этом, просто так вышло. Ты молча её выслушиваешь, глядя куда-то в никуда. Тебе не больно, ты не разочарован, ты знал, что так будет. Но, не смотря на это, какой-то укол человеческой обиды оставляет в глубине твоей грудной клетки лёгкое ноющее ощущение. Как бы там ни было, тебя бросают. Человек отказывается от тебя, от того, что вас связывало, от своих слов и от твоих чувств. Это всегда неприятно. Это всегда создаёт некую пустоту внутри, что не даёт возможности спокойно вдохнуть. Всё это время я стою рядом. Не знаю, что я здесь делаю. Видимо девушка не считает необходимым проводить этот ритуал расставания без свидетелей. Или она просто не считает необходимым скрывать что-либо от меня. Но, не смотря на собственное нежелание наблюдать этот цирк, я не могу сдвинуться с места. От начала и до самого конца стою неподвижно, оперевшись спиной на перила твоего старого балкона и изредка потягивая чисто-белую сигарету. Я так же смотрю в никуда, будучи далеко отсюда, где-то в глубине своих мыслей, царства страхов и надежд. Ты вымучено улыбаешься, взгляд всё так же расфокусирован и глядя куда-то сквозь березо-волосую девчонку говоришь лишь: — Хорошо. Всё нормально. Не волнуйся. — теперь ты уже смотришь ей в глаза. Ещё какое-то мгновение она смотрит на тебя, затем вздыхает и уходит, не обращая на меня внимания. А я всё ещё не могу заставить себя уйти. Ты стоишь. Молчишь. А затем смотря в пустоту спрашиваешь: — Я снова проиграл, да? - Отвечаю не сразу. Делаю глубокую затяжку и, выдыхая дым, говорю: — Ну, это как посмотреть, не уверен, что это можно считать проигрышем - Ты оборачиваешься ко мне. — Где я ошибся? — В самом начале. Ответив согласием на её предложение. Уже тогда ваши отношения были обречены на провал. — То-есть проблема в ней? - Я встречаюсь с тобой взглядом. — Каждый из вас пришёл в эти отношеня с разной целью и никто в итоге не достиг желаемого. Здесь нет виноватых. Виновата жизнь, случай и злодейка судьба. - На твоих губах появляется горькая усмешка. Ты проводишь рукой по волосам и громко вздыхаешь. Ты устал. Ты очень устал. Я могу подарить тебе покой, подарить такой сладкий и долгожданный отдых. Просто смотри на меня. Смотри на меня вечно, неотрывно и только на меня. Я должен стать твоим миром, твоей вселенной и я подарю тебе это всё. — Может кофе? — предлагаю я. Ты соглашаешься. Мы заходим внутрь и не смотря на то, что это твоя квартира, в роли хозяина сегодня выступаю я. Оказавшись на кухне, ты садишься за стол, а я подхожу к плите. Огненная вспышка и сине-красное пламя плавно обхватывает дно наполненного чайника. Достаю кружки, две ложки растворимого кофе, ложка сахара. Всё это время ты молча наблюдаешь за моими действиями. Свист чайника, горячий, обжигающий пар. Ещё секунда и по кухне разливается терпкий кофейный аромат. Беру в руки оба напитка и ставлю на стол. Придвигаю один к тебе и ты мягко обхватываешь его руками. Он всё ещё горячий, ты обжигаешь себе ладони, но не смотря на боль, продолжаешь держать кружку и сверлить её взглядом. — Я ведь тоже её не любил. — Я знаю. — Так почему же я всё равно расстроен? — Потому что так надо. - Ты молчишь. Смотришь на меня. Поднимаешься. В два шага преодолеваешь разделяющее нас расстояние, резко наклоняешься, заглядываешь мне в глаза и останавливаешься в милимметре от моих губ. — Почему? — в этот раз спрашиваю я. — Потому что так надо. — и целуешь. Резко, жёстко, отчаянно. Я поднимаюсь, прижимаю тебя к себе и подхватив, подсаживаю на стол. Чей-то стакан летит на пол и с громким звоном разбивается, но это уже никого не волнует. Я устраиваюсь между твоих ног, ты обхватываешь меня ими и притягиваешь ближе. Твои руки сжимают мои плечи и путаются в волосах. Я прикусываю твою губу, ты громко стонешь и во рту разливается металлический привкус крови. Спустя несколько мгновений, мы еле отрываемся друг от друга, пытаясь отдышаться и ты горячо шепчешь мне: — Возьми меня. И я беру. Беру то, что принадлежит мне. То, что всегда принадлежало мне. Беру грубо, жёстко, не сдерживаявась, но при этом не забывая дарить такие безмерно нежные ласки, которые заставляют выступить слёзы на твоих глазах. Ты лежишь на столе. Уже без одежды, в то время, как я всё ещё остаюсь в штанах. Я не хочу спешить. Я знаю, что у тебя это впервые. Что ты отдаёшь себя кому-то впервые. Ты привык быть ведущим, тем, кто всё контролирует, но сейчас ты просто сходишь с ума от новых, доселе неведомых, поразительных чувств. Хватаю с полки какой-то женский крем. Открываю. Обильно смазываю два пальца и приставляю к твоему узкому входу. Ты стараешься расслабиться, но у тебя плохо получается. Я отвлекаю тебя нежными поцелуями, прикосновениями, шепчу что-то глупое тебе на ушко и вскоре ты впускаешь меня во внутрь. Молодец, хороший мальчик. Ты шипишь от неприятных ощущений и инстинктивно пытаешься отодвинуться. Удерживаю тебя за талию. Потерпи, малыш. Несколько плавных поглаживающих движений внутри, я нахожу то заветное место и тебя выгибает дугой, а ствоих губ срывается протяжный стон. Ты поднимаешься на локтях и ошалело смотришь на меня. Ещё одно движение, снова стон и ты откидываешься назад, уже полностью расслабившись и подставляясь, шире разводя ноги. Я не прекращаю тебя целовать, покусывать, оставляя свои следы, сжимать набухшие соски и ловить губами твои хриплые стоны. Вскоре ты начинаешь сам насаживаться на мои пальцы и просить о большем. К двум пальцам присоеденяется третий, начинаю набирать темп. Тебе и этого мало. Вынимаю пальцы и слышу твой разочарованый вздох. Ты снова поднимаешься и смотришь на меня, не понимая, почему я лишаю тебя такой приятной ласки. Приставляю горячую головку к твоему входу и слегка надавливая, проникаю внутрь. Ты стонешь от немного болезненных ощущений. Затем, позволяя немного привыкнуть, одним толчком вхожу до основания. Ты вскрикиваешь. С твоих глаз срывается слеза и я аккуратно слизываю её с твоей щеки. Целую. Твои глаза, виски, нос, губы. Ты мне отвечаешь и вскоре начинаешь расслабляться. Первый лёгкий толчок, стонешь. Потом ещё один и ещё, и тут я нахожу правильный угол, и ты снова кричишь, в этот раз от удовольствия. Тебя прошибает мелкая дрожь, ты впиваешься ногтями мои плечи и начинаешь поскуливать мне в шею, с каждым толчком всё громче. Я начинаю набирать темп, врываясь в тебя всё сильнее и глубже, а ты уже стонешь беспрерывно, не сдерживаясь. Я чувствую, что ты уже близко, накрываю рукой твой каменный член и начинаю быстро двигать рукой в такт своим толчкам. Я вхожу в тебя ещё несколько резких и глубоких раз, и ты с протяжным криком кончаешь, утягивая меня за собой в омут удовольствия. Ты громко дышишь с закрытыми глазами, отходя от крышесносного оргазма. Перидически по твоему телу проходится мелкая судорога. Я выхожу из тебя, сажусь и откидываюсь на спинку кресла. Придя в себя, ты сползаешь со стола, морщишься от неприятных ощущений в пояснице. Натягиваешь футболку, оборачиваешься ко мне, тепло улыбаешься и говоришь. — Оставайся со мной, до утра.* * *
Наблюдаю, как ты увлечённо выводишь что-то на большом холсте. Лицо расстягивается в нежной улыбке. Видимо скоро стены нашего дома украсит ещё одно дитя твоего разума. Интересно, что это будет на этот раз. Ты всегда запрещаешь мне смотреть на твои картины до того, как ты их закончишь. — Всё! — удовлетворённо выкрикиваешь. Подхожу к тебе сзади, обнимаю со спины и заглядываю через твоё плечо. Сердце пропускает удар. С мольберта на меня смотрю я сам. Чёрный свитер, чёрные узкие штаны. Серо-розовое облачное небо, в период заходящего солнца. Пронзительные, серые, почти прозрачные, как осенний дождь и с синими прожилками. Ты всегда говорил, что мои глаза особенные. Цвет особенный. Взгляд особенный. Только ты мог передать их настолько похожими, настолько моими. — Повесим его в спальне, я хочу, чтобы ты всегда смотрел на меня. Я всегда буду смотреть на тебя. У меня есть только ты. Ты единственное, что для меня существует. Единственное важное. Единственное, что имеет смысл. Ты стал моим миром и я подарил тебе вселенную.Я люблю тебя
.