57

      Бьякуе часто приходится одёргивать себя, чтобы не пялиться постоянно на его лицо, хотя веер отлично помогает справляться со смущением. Этого у Широ Цубаки не отнять - у него улыбка, как у питона.       Прикрывает веером половину лица и смотрит на окружающих так, словно ему глубоко безразличны все присутствующие здесь. Словно он здесь только лишь для того, чтобы одним своим присутствием напомнить своим сотрудницам о благопристойности, но о какой пристойности может идти речь, когда рядом этот белый ублюдок. Бьякуя уже даже их не винит. Стоило пообщаться с ним немного, стоило подойти на расстояние действия его обаяния, как он понял. Нет, он пропал не сразу, сначала этот человек вызвал отвращение, как обычный бестолковый пьяница с красивой улыбкой и без перспектив, но он к удивлению нравился всем окружающим. Но когда он впервые на него посмотрел и вот так ядовито улыбнулся со словами "Ты похож на мышонка" внутри словно опухоль появились раковые клеточки темноты.       Бьякуе никогда не нравились такие люди, которых любя все вокруг. Всегда казалось, что они просто умелые обманщики и на самом деле за их красивыми улыбками ничего не стоит, и любить их на самом деле не за что. И не сказать, чтобы в случае с Широ Цубаки всё было иначе. Бьякуя просто повёлся. Как тупой малолетний идиот повёлся и уверен, что не повёлся бы, если бы не чувствовал себя одиноким. Широ только улыбнулся и начал флиртовать. Начал говорить что-то, гипнотизируя своим ртом и запахом человеческой жвачки, а потом положил руку ему на пальцы, а когда Бьякуя вырвал руку, только лишь продолжил наступать, не разрывая зрительного контакта и это действительно было похоже на приближение змеи. И это было страшно, но он скорее убьёт, чем покажет кому-либо, что ему страшно. Страх, когда до надрыва в нервных окончаниях напрягается каждый участок тела, покрывается ядовитым пламенем и что-то внутри сжимается, словно бы от ужаса - тело в полной готовности сейчас же удирать и прятаться, но тебе настолько страшно, что пошевелиться ты не можешь. Не хочешь. Пропадаешь. Глядишь и осознаёшь, что несмотря на глубокое презрение к этому человеку, стоит ему только прикоснуться или дохнуть на тебя, внутри из маленького комочка темноты, в который преобразились те маленькие клеточки, разрастётся чёрная дыра, которая своим страшным вожделением поглотит всю твою душу. Маленький этот комочек тьмы уже медленно начал засасывать вглубь себя составляющие его, Бьякуи, сущности - усидчивость, бесстрастность, гордость, самолюбие, непреклонность. Жутко. Широ поглощал его, не прикасаясь. Страшно, и тем страшнее, что спасаться от него ему уже не хотелось. Это был именно такой страх. Страх, что если питон его только прикусит, чтобы попробовать, он к чёрту пошлёт всё на этом свете и без ума от желания с радостью всё ему отдаст. Всего себя к его ногам бросит.       И так снова и снова, раз за разом встречаясь, он его приручал. Он его приманивал, он его завлекал, и до тех пор, пока бежать не стало слишком поздно. Бьякуя на него повёлся и даже плакал из-за этого. Плакал, понимая, как сильно он теперь нравится и как сильно теперь его хочется. Настолько, что собственной гордости не жалко. Какое-то время спустя, он заметил вдруг, что ведёт себя с этим человеком как идиот и чувствует свою уязвимость перед ним, а Широ Цубаки как будто нарочно издевается, дразнит. Продолжает флиртовать, а в наступление не переходит.       Бьякуя спускается к горячим источникам и начинает раздеваться, когда обнаруживает вдруг, что позад него занят шкафчик. И клянётся себе в том, что вовсе не следил за ним и теперь вздрагивает как бы от неожиданности, когда Широ Цубаки входит в раздевалку в одном полотенце на бёдрах. Лёгкие сдавливает. - Какой симпатичный маленький мышонок здесь. - Улыбается он и сразу подходит к Бьякуе почти вплотную, так что тот отшатывается назад, но не успевает сделать и шага назад, как Широ хватает его за полы кимоно и притягивает к себе. От его тела исходит жар источников и с волос на голый торс капает вода, а юноша стараясь на него не пялиться отворачивается и прогибается в спине. - Ты пришёл для того, чтобы Цубаки сан мог тебя съесть? - Спрашивает он насмешливо и наклоняется ещё ближе и тянется к нему до тех пор, пока юноша не выставляет руки вперёд. От его мокрого тела на Бьякуе уже промокло кимоно и нижнее бельё. - Стой! - Такая очаровательная реакция. Мышонок, ты делаешь это специально, чтобы подразнить меня? - Усмехается он и тепло выдыхает на его ладони. Ему так приятно ощущать этого маленького пугливого мальчишку рядом и так приятно слышать его бесконечные отговорки, но ни разу не получить окончательного и безоговорочного отказа. Очень веселит эта маленькая игра в кошки-мышки с этим симпатичным цундере. - Не льсти себе, полоумный пьяница. - Заключает он и резко вырывается из его хватки, потому что от близости начали подкашиваться колени, но Широ успевает перехватить его за руку и, снова притянув к себе застыть в сантиметре от его лица. Бьякуя жалобно всхлипывает, глядя в его глаза и сдерживая рвущиеся наружу эмоции. Так легко оставаться хладнокровным, когда не находишься рядом с Широ Цубаки. - Почему ты не позволишь мне даже поцелуй? - Идиот! Такой безалаберный бабник, как ты... Я целую только тех, кого люблю ясно?! - Выдыхает он и тут же спешно покидает раздевалку, прикрываясь кимоно так, как будо его только что изнасиловали. Но он не может просто взять и перестать постоянно "случайно" сталкиваться с ним. Оказываться в поле его зрения, безмолвно ожидая, когда Широ Цубаки наконец возьмёт всё в свои руки. Когда перестанет мучить его близостью и в последний момент будто змея ускользать, нарочно, чтоб помучить. Чтобы заставить Бьякую самостоятельно к его ногам пасть, чтобы вдоволь насладиться окончательным его порабощением.       Широ уже немного пьян и щёки покраснели, а потому он бесстыдно лапает и домогается девушек, которые столпились вокруг и визжат, как глупые курицы от его касаний. - Широ сама, вы нахал, - лопочет одна, мягко как-бы отталкивая его ладонью в щёку не мешая притом едва ли не всем телом на себя навалиться, а он ложится носом в её декольте и, по идиотски хихикая, поднимает глаза, словно стрелу вонзает. - Очень пьян... - Бормочет он, глядя при этом сексуально и жестоко прямо в застывшие голубые глаза главного бухгалтера - Не натворить бы глупостей... - Ай-ай, уходите!       Злит это всё видеть. Словно не для того все столпились рядом с ним, не для того надели такие короткие юбки, чтобы притянуть к себе его руки. На бёдрах под белым кимоно даже появляются мурашки, стоит только представить, как он коснулся бы его сейчас. Презирает, но не может винить этих девушек, слетевшихся, как бабочки на прекрасный белый цветок. Потому что в страхе перед перспективой позволить Широ Цубаки очернить ещё и себя, он давно итак уже утратил благопристойность.       Вчера ублюдок наклонился и укусил женщину в плечо так сильно, что на бледной её коже остался яркий и сочный след его укуса и его она, чтобы как-бы стыдливо спрятать прикрыла шейным платочком, который этой напускной скромности лишь добавлял вульгарного кокетства. Он так ни за что бы не смог. Носить следы белого нужного уметь. Всё потому что этот белый всех вокруг здесь очерняет и искушает, не только Бьякуя уже растерял остатки стыда, воображая в купальне поздно ночью, как на его плече тоже красовался бы такой след. Свидетельство ему принадлежности. Восхитительно и порочно.       Нервно бухгалтер снова за доли секунды успевает под веером спрятать глаза, прежде чем Широ Цубаки с непринуждённо смертельной улыбкой вонзает в него взгляд. Так они и переглядываются весь вечер, якобы этого не замечая и якобы не надеясь оказаться друг у друга в руках. Потому что Бьякуя до последнего будет сражаться за своё безупречное амплуа гордого и нелюдимого бухгалтера аякаши. Так он думает до тех пор, пока не допускает себе сладостную мысль о том, как сбрасывает очки и приходит в логово питона. Как он кольцами намертво его обвивает и сдавливает, пока окончательно своим не сделает, пока кости его внутри себя в жидкости не передробит, пока на атомы не расщепит сознание.       Это продолжается до тех пор, пока белый ублюдок не поднимается со своего места и не надвигается на него неумолимым стихийным бедствием, заставляя отступать назад до тех пор, пока отступать становится некуда. И если бы оставались силы он поспорил бы с самим собой и самого себя убедил бы, что вовсе не затем стоял там до последнего, чтобы дождаться когда Широ подойдёт и бежать уже станет некуда.       Он его не касается, он только придвигается так близко, что в тёмном этом углу их никому не видно и можно почувствовать тепло его тела. - Ну что? - Спрашивает Широ немного с ухмылкой и наклоняется ближе. - Чего тебе?! - Ты так и будешь продолжать смотреть на меня через всю комнату и делать вид, что я тебе неприятен? - Он наклоняется ближе и слегка касается носом мягких белых волос. Он знает, что юноша только выглядит молодо, а на самом деле куда старше его самого, но такое от него в груди ощущение, словно занимаешься совращением малолетнего. - Не прикасайся! - Вздрагивает маленький аякаши и судорожно замахивается, чтобы ударить ладонью по щеке, но стоит лишь занести руку, как запястье его оказывается крепко зажатым в сильных пальцах. Широ наклоняется ещё ближе и втягивает носом запах гладкой кожи ключиц, заставляя Бьякую содрогнуться. Ещё немного и тот уже не сможет сдерживаться. Потому что с Широ Цубаки даже рядом находиться страшно. Одним воздухом с ним дышать, потому что сколько бы ни сопротивлялся, этот проклятый человек как демон-змей проглотит тебя без остатка со всеми твоими манерами. Он целые бусы мог бы уже себе собрать из сердец проглоченных. Не даром называют жестоким. Пленит и назад не возвратишься. - Ну же, милый мышонок. Поддайся мне, ты же так сильно хочешь. - Произносит и мягко через кимоно потирает его ладонью между ног. Бьякуя мягко шёпотом стонет, силы оставляют его и он ничего не может с этим поделать. - Нельзя всё время мне сопротивляться, иначе я разозлюсь. - Эти слова словно острым перцем опаляют пищевод и он едва не физически ощущает, как это будет, когда Широ Цубаки разозлится и на глазах у всего тайного мира его изнасилует. Он от этих мыслей едва ли не изливается. Слишком сладко в сознание заливаются его слова.       Он едва ли не плачет, когда Широ разматывает кушак на его кимоно, мягко увлекает за собой в уборную и сахарно улыбается. Ему так приятно наблюдать за тем, как легко и отзывчиво в его руках ломается этот милый мальчишка и тело его от каждого касания едва ли не на части разрывается, а от этих сдерживаемых стонов Цубаки буквально физически ощущает, как между ног тяжелеет. Бьякуя и дальше бы искал в себе силы сопротивляться, но уже не может, когда Широ мягко проникает под его кимоно и ласково скользит по коже пальцами, но сам это отрицая, уже давно всей своей душой мысленно ему отдался. И стоит Широ ещё ближе к нему наклониться и дохнуть на его губы, Бьякуя откидывает голову назад и бесстыдно смотрит на него самым очаровательно смущённо похотливым выражением которое Цубаки старший когда-либо видел. Юноша весь покраснел, глаза застит пелена такой похоти и на чуть раздвинутых губах блестит слюна и дышит он часто-часто и от того горячее становится его дыханье, когда ненавистный человек рывком распахивает на нём кимоно и крепко прижимается к нему пахом. - Вы не надели трусы Бьякуя доно, как же так? Неужели так жаждали всего этого? - Закрой свой чёртов рот. - Выдыхает он так сладко, что никакой неприязни в этих словах не слышится, после чего руками накрывает его горячие губы и ощущает, как где-то то под ладонями колется острая щетина... Широ медленно расстёгивает брюки, уже предвкушая, как кожа к коже тесно коснётся его плоти и само это ощущение так сводит с ума и его и этого очаровательного ребёнка, что он начинает сочиться и пачкает Бьякуе одежду. Это сводит с ума. То, как эта смазка капает на него, словно он перестал быть собой и превратился в некое похотливое животное и уже ничего не может поделать с этим жаром обжигающим изнутри. Это точка невозврата. Он смотрит на смазку, капающую на его белое кимоно, глубоко вдыхает запах и сглатывает слюну, а между ног что-то сокращается и всё зудяще сводит от желания как можно скорее глубоко его принять. Он знал это. Он уже даже себя подготовил, потому что знал, что сегодня точно не сдержится, если ублюдок Цубаки сделает в его сторону хоть движение. Он желал этого движения. Желал, чтобы придурок оторвался от своих девчонок и выбрал его наконец... Ведь он не один из его случайных партнёров, он это точно знает, он это чувствует. Он не ошибается. Правда?.. - Неужели так сильно хочется меня, что даже в мыслях на презрение не осталось сил, Бьякуя доно? -За...зат... Прошу тебя, заткнись! - Он едва не плачет, вовсю истекая от жажды поскорее его принять. Он однажды уже спал с девушками, это было около сотни лет назад, ему это было не нужно, но стоило встретить этого проходимца мысли его изменились и он физически ощутил насколько его тело жаждет подчиниться этому человеку. Он возжелал и возжелал так сильно, что отдал свою анальную девственность случайному парню, лишь бы Широ не показаться таким невинным и непорочным, каким является. Впервые за две сотни лет своей жни он стал так алчен до плотского удовольствия и это Широ Цубаки сделал его тело таким.       Уже после первой встречи он уже осознавал что однажды не сдержится, сломается и переспит с этим мерзавцем, потому что сам того не ведая намертво засел в его голове. Юноша с белыми волосами и взглядом холоднее даже, чем у юной хозяйки, но в разы более жестоким. Но сейчас от этой жестокости не осталось и следа и это ещё больше очаровывает. Куда подевалась вся его напускная надменность?..       Ослабевшими руками юноша спускает с себя кимоно перед его взглядом весь краснея и сжимаясь, и с мягким стоном без сопротивления глубоко принимает в себя его пальцы. Даже на смущение сил не осталось, он жаждал этого так долго. Широ смазывает пальцы жидким мылом с умывальника и сразу же начинает мягко и ритмично его растягивать. Бьякуя закатывает глаза и обнимает его за плечи. пока ещё могут держать ноги, но недолго, пока Широ наконец не избавляется от нижнего белья и не прижимается членом к его мягкому бедру. Бьякуя даже подумать ни о чём не успевает, молча берёт его в руку, разворачивается к нему спиной и прижимает головку к своему проходу. В начале казался таким невинным, а сейчас такой настойчивый и это так очаровательно.       Цубаки вжимается носом в его мягкие волосы и, немного приподнимая юношу за бёдра резко одним толком до конца в него входит. Тот больше не в силах о чём-либо думать и просто плывёт по течению так яростно уносящему его сознание. Выгибается дугой и позволяет подхватить ноги под колени и принимает ужасно неприличную позу. В его руках подпрыгивает, а затем всем весом к нему на член плотно опускается. В такой позе Широ может повернуться вместе с ним к зеркалу и видит теперь отражение его красивого лица, задыхающегося от стонов и с каждым толчком выражение его становится более развратным. Он едва не начинает плакать, когда Широ как-то особенно грубо толкается и Цубаки старшему так приятно наблюдать, как в пыль изничтожил его сверкающую ледяную броню и сейчас мягкого и беззащитного заставляет его едва ли не плакать от удовольствия, его взгляд пуст, он обвивает руками его за шею, закатывает глаза и закусывает губу, чтобы не расплакаться, как одна из тех отвратительных девиц в этих его грязных журнальчиках, которые он, не стесняясь, иногда читает прямо в холле. Широ вбивается почти до боли агрессивно, так же удерживая его под колени, и глядя в зеркало на то, как от толчков подпрыгивает его истекающий член и колется о короткие белые волоски на лобке. Удовольствие Бьякую настолько захватывает, что пару раз ему кажется, что он уже почти готов сделать такое же глупое лицо, как героини тех порно додзинси. Дело не в том, что Широ, возможно нравится это, так называемое "лицо ахэгао", а в том что сдержаться просто нет сил. Только что этот Широ Цубаки пил сакэ в окружении девиц, а сейчас они в туалете предаются разврату и такому, что голос Бьякуя уже не сдерживает и стонет так громко, что его уже все, наверняка услышали. Его отвращение к этому человеку и неприязнь перед этой гадкой ситуацией возбуждают только сильнее.       Широ и сам сейчас бы на пол вместе с ним обрушился, если бы так сильно не хотелось продолжать в такой вот грязной позе подбрасывать его вверх силой ударов своего члена и пялиться через зеркало на его очаровательное сломленное выражение лица. - Скажи, Бьякуя. - Шепчет он на ухо, выражаясь без уважения и крепче сжимает его колени пальцами. - Ты правда надеялся, что я не замечу. что ты всюду за мной таскаешься? -Чт-то?.. Что? Зат-т-ткнись! Ты! - Сбивчиво произносит он. - Тебе так идёт быть похотливым. - Продолжает жарко шептать, больно в него вбиваясь. - Как ты сме...!? - Ты же с самого начала только и мечтал о дне, когда я тебя наконец-то оттрахаю. - Нет! Всё н-не. - Он теперь уже рыдает не сдерживаясь, и внутри всё начинает трепетать от этого грязного чувства унижения перед этим гадким пьяницей. - Твоя киска такая мокрая. - Уб-блюдок, замолчи, замолчи, я ненавижу те. Не смей надо мной издеваться! - Ну же, Бьякуя. Хочешь? Хочешь вслух произнесу, что на самом деле думал о тебе с самого начала? - Не-нет, ааах! - Ты с самой первой встречи только и делаешь, что пялишься на меня, шлюха.       Бьякуя весь содрогается и переходит на один сплошной крик, невольно широко раздвигая ноги и уже не контролируя мускулы лица. Его язык высовывается от этого похабного крика, глаза закатываются и по подбородку течёт слюна, мешается со слезами. Он заполнен им до краёв. Его голова тяжелеет ощущая вес его присутствия в сознании.       Он настолько сильно возбуждён, что даже оргазм не успокаивает, а потому когда Широ продолжает всё так же яростно в него вбиваться его член сразу снова твердеет. Его стоны перемешивающиеся с задыхающимися всхлипами и превращаются в голодные крики удовольствия и Бьякуя вдруг вспоминает, что там снаружи, кажется, были какие-то люди, вроде как их возвращения ожидали но всё это становится теперь таким неважным, когда с каждым оглушительным толчком он эмоционально всё более и более ему отдаётся и на остатках сил жалобно начина стонать "Нет! Нет, пожалуйста остановись", но понимает, что больше всего на свете хочет сейчас, чтобы он продолжал. Просто если Широ продолжит вот так же грубо его иметь, Бьякуя от ощущения того насколько он сейчас уязвим точно сломается. Если Цубаки продолжит двигаться, доведёт его до такого оглушительного оргазма, который сознание ему к чёрту из головы вышибет. Этот гад вдруг поворачивает его лицом к себе и прижимает к стене спиной. - Цу... Цу... Цубаки не смей - Всхлипывает он на каждом толчке. Он выглядит сейчас так беззащитно. Весь в собственной сперме и со слезами на глазах, задыхающийся и не способный с этим что-либо поделать. Широ не сомневался, что сделает его таким. Бьякуя как может защищается руками, под этим пристальным взглядом. Он закрывает ладонью губы, чтобы не дать себя поцеловать, а Широ Цубаки крепко к ней прижимается, не прерывая зрительного контакта, который сейчас ощущается чем-то даже более интимным, чем то как грубо и глубоко в его мокрую дырочку снова и снова входит член Цубаки.       Долго Бьякуя этого выдерживать не способен и от удовольствия снова рыдает и слёзы струятся Цубаки на руку, льются дальше вниз нескончаемым солёным водопадом и терпеть уже нет сил.       Ублюдок Цубаки вдруг больно хватает его за руку и, грубо ворвавшись языком в его рот, сдавливает со всех сторон, влажно, солёно и агрессивно отнимая его первый поцелуй, от чего Бьякуя начинает скулить и слёзы текут ещё сильнее. Стоит только Цубаки старшему отстраниться, он тихо и сладко выдыхает "Широ сама..." , За что тот снова впивается поцелуем в его губы. Позволяет сладкому от алкоголя языку жёстко проникнуть в его рот, потому что как и прежде - он готов целоваться только с тем, кого любит.       Бьякуя ощущает, как неумолимо ломает его эта жестокая сила. Чувствует, как внутри расползается тьма и гордость его в этом жгучем горячем эфире растворяется и всё сознание тянется и тянется к мысли о том, чтобы бесповоротно и окончательно отдаться этому человеку всей душой. Он сопротивляется самому себе пока на это способно его сознание, но перед силой этого удовольствия оно отступает и с рыданиями от удовольствия он наконец осознает свою абсолютную физическую и чувственную принадлежность этому человеку и снова звучит в голове слово "Шлюха"..."Он его шлюха" переходит на один сплошной жалобный крик, когда желание его окончательно ломет и он снова кончает, много и долго, как самая настоящая его шлюха. - Широ сама.. - Всхлипывает он, но рук никак расцепить не может. Всё содрогается и всхлипывает на его плече, пока не оставляют силы.

***

      У Бьякуи внутри всё поджимается от того, какой этот белый питон сейчас пугающий. Ветер подхватывает поля его одежды и он как будто на секунду в лепестках сакуры растворяется. - Этого ведь не может быть. Я ведь правда полюбил те... Ты ведь не мог притворяться всё это время! - Произносит он, а на глаза слёзы наворачиваются, потому что уже понимает, что мог. - Детка, я притворяюсь всю мою жизнь. - Прошу, не уходи.. - Едва уже не плачет он и ненавидит себя за то каким слабым сделала его эта порочная связь. - Плачешь? Это так мило, Бьякуя тян... - Снова ухмыляется он. - Я ненавижу милых. - Как ты можешь так говорить!? Ты заставил его плакать! - Говорит, подойдя, тот забавный мальчик с лисьими хвостами. На него он даже не взглянул. У него нет характера, так что его даже ломать не будет интересно. - Я трахнул порядка десяти таких как ты аякаши в этом вашем тайном мире. Все делали вид что сопротивляются... Сначала смотрят на меня свысока и презирают, а сами уже представляют, как я деру их за уши и кончаю на язык. Ты что, думал что ты какой-то особенный?.. Прошу, мышонок не заставляй меня быть грубым с тобой. - Знаешь что?! Зато тебе не удалось трахнуть красного волка Ранмару! - Выпаливает Бьякуя в обиде за пренебрежение, с которым этот человек отзывает обо всех аякаши тайного мира. - Что ж. - Ухмыляется Широ Цубаки - Значит, он следующий.

***

      Ночью в мир спускается маленький белый огонёк. Поводит носом, как будто принюхиваясь, движется на север. Через ледовитый океан. Дальше под покровом тьмы через каменные джунгли и вой десятков тысяч километров электропроводов в одну единственную лампу в спальне спящего человека. Человек спит с открым ртом и не замечает, как из лампы выходит маленькое белое обличье. Превращается в полупрозрачный силуэт аякаши и сжимает в руке бусинку с сияющим белым огоньком внутри. Это его имя, запечатанное внутри. Утерев слёзы рукавом кимоно, он наклоняется над возлюбленным его лицом и понимает, что как бы не утешали его растения в виде кошек, он всё ещё проглочен им. Мышонок во чреве жестокого питона всё ещё разлагается.       Он вкладывает бусинку в рот спящего и ладонью приподнимает его за подбородок, чтобы закрылся рот, а затем мягко проводит вниз по шее, так что спящий, сам того не ведая глотает амулет и отправляет в недра собственного тела благословление демона. - Я люблю тебя, Широ Цубаки. - Шепчет полупрозрачная серебристая фигура и в последний раз бросает взгляд на прекрасное и любимое лицо, после чего навсегда растворяется.       Поздно вечером пьяный человек шагает по парку и, отвлёкшись на что-то, не замечает, как перед ним проступает полупрозрачный сияющий облик красного огненного волка. Волк поднимается на задние лапы и обращается юношей в сияющем красном кимоно. Незаметно в его рот одним быстрым движением подбрасывает маленькую бусину со светящимся внутри красным огоньком и дарует ему своё благословение, после чего прижимается к губам и обнимает его голову со словами - Я ненавижу тебя, Широ Цубаки. - Но этого человек не ощущает, потому что демон пожелал остаться незамеченным, после чего в сумерках уходящего дня растворился и осыпался вместе с жухлой листвой со старого дерева.       Рано утром, занимаясь сексом со своей женой, человек вдруг замечает, что жена его на секунду становится похожей на одного демона, с котором он однажды проводил ночь. Уши её как будто становятся острыми, глаза сужаются и длинные волосы отливают золотом, а возле левого глаза падает тень, похожая на шрам. Наклоняясь он прижимается к её губам и как будто что-то меняется в её обычном поцелуе. Она будто проталкивает ему что-то в рот, что он, не заметив проглатывает, хороня в своём желудке маленькую бусину с сияющим жёлтым пламенем. Жена поднимает на него глаза и произносит мелодичным и надменным голосом: - Я презираю тебя, Широ Цубаки.