***
“Где-то вдали раздаётся потрескивающее кряканье коростели. Чуть ближе стрекочат цикады. Перешептывание листьев в лесу эхом разглаживает взрывы мелодии природы и великодушно доносит отголосоки журчания речки. Чжун Ли любит лето. Любит зиму. (Ему нравится скучать по лету в холодные дни, чтобы потом наслаждаться плавящими лучами солнца.) Любит слушать лето. Любит ощущать. Любит воспоминания, связанные с летом. Когда в Ли Юэ всё хорошо–Рекс Ляпис там и не появляется. Ему нравится проводить дни в этом старом домике на вершине холма, спрятанного в густых лесах. Осенью собирает урожай небольшого огородика, грибы и травы из леса. Убирает домик, готовя к трехмесячному сну. Весной снова всё приводит в порядок. Заделывает щели в крыше, убирает грязь и оставшийся снег с крыльца, осматривает окрестности. Летом во всю кипит работа, прерываемая такими тихими часами умиротворения. Благодать. Звери любят заходить к нему. Повелитель камня свое прозвище получил только за элементальные способности. В груди его теплется любовь и забота, готовая сломить любую твердь, вставшую на его пути. Обычно осенью, но и летом бывает, заплутает лиса и останется дремать на разогретом крыльце. Чаще птички и белки. Летом любят прийти зайцы и дикая кошка, живущая где-то неподалёку. Ли не трогает их, пока кто-то больно храбрый сам не подойдёт ближе. Зато ящерок, блестящих переливами бликов, интереса ради аккуратно тыкает в спинку или макушку пальцем. Рептилия забавно жмурится, ждёт, когда уберут палец, и шустро скрывается между крыльцовых досок.***
Иногда, каменному архонту не хватает компании. Не с кем обсудить особенно красивый закат, некому показать удивительный цветок, найденный в лесной глуши. Не с кем разделить эмоции за плотным ужином и получить восторженную похвалу за кулинарные способности. Это давно прошло, лет сто назад. Когда Архонт понял, что однообразная жизнь ему надоела, когда Барбатос на долгое время отовсюду пропал — он отправился искать своё счастье. Конечно, он уже был счастлив, когда народ Ли Юэ сам радовался и благодарил Рекса Ляпис за труд, но это не то. В душе оставалась разъедающая пустота и уныние, которое никакие подношения не могли залечить. И он ушёл. Не навсегда, он ведь не этот легкомысленный бард-пьянчуга. Ушёл скитаться до следующей встречи с народом. Прошло полгода, когда наконец Чжун Ли забрёл в какой-то лес. Он долго блуждал по нему, пока не услышал вдалеке шорох. «Лисы. Или волки.» –рационально подумал он и оставил наизготовке свое верное копье. Пройдя дальше тише ветра, гуляющего между ветвей, Архонт понял, что бой давать некому. На небольшой, освещенной летним тёплым солнышком полянке, сидела маленькая девочка, напевала под нос песенку и набирала в корзинку дикую ягоду, которую раньше повелитель камня не видел, но запах стоял душистый и сладкий. Понаблюдав немного за девочкой, он уже собирался идти, когда звонкий голосок окликнул его. Забавно порой вспоминать события минувших дней. Первую встречу, первый диалог. Она тогда была наивно-любопытной, но говорила мудро, заставив самого гео архонта пойти к ней в аккуратный домик на холме и отобедать. Она жила совсем одна, не смотря на юный возраст. —Что это за сладко пахнущие ягоды в твоей корзине? —Да это же земляника! –девочка сначала удивляется, но потом задорно хохочет и выцепляет красивую ягодку маленькими пальчиками. —Скажи "а"! Чжун Ли сначала не понимает, но потом приоткрывает рот и на языке чувствуется приятная сладость. Детская, невинная. С таким вкусом только фруктовый сахар и делать. Таким только трепетных дам и угощать. —Земляника... Если вспоминать все подробности, то обед был сытным и вкусным, дом убраным, но удивила пыль на верхних полках. Ненадолго, конечно. Ведь юная хозяйка дома была ещё совсем маленькой. —Я помогу убрать тебе наверху. Это благодарность за еду. День прошёл за уборкой и как-то так вышло девчушке уговорить архонта остаться на ночь. —Здесь иногда бродят волки и я видела медведя. —Медведя? —Медведя! Настоящего!***
А потом в таком же размеренном темпе, совсем теряя счёт времени за работой и общением, Рекс Ляпис прожил у девочки неделю. В воскресенье нужно было уходить. К вечеру стало неспокойно на душе. Странное чувство на секунду сдавило в груди, но так мимолетно, что мужчина не обратил на это внимание. К ночи, когда они уже улеглись, всё внутри кричало беспокойством. —А как тебя зовут? –шепчет девочка, боясь разбудить гостя, но не сдерживая любопытства. —Зови меня Чжун Ли. —О! –тянет восхищёно знакомая и хихикает. –У тебя очень красивое и интересное имя, Чжун Ли. —А мне как тебя называть? —Я Фелиция! Но мне нравится Ция! Зови меня Ция! —Хорошо, Ция. Твоё имя тоже очень красивое. Спокойной ночи. —И тебе, Чжун Ли! А в четвёртом часу ночи архонт просыпается от тихих всхлипов. Настораживается, приоткрывает глаза и оглядевшись, замечает маленький силуэт, сидящий на коленках, сгорбившись перед тумбой. —Мамочка, папочка, я наконец-то не одна. Я так счастлива, что вы отправили мне друга, и он так долго жил тут и не сделал ничего плохого, как те дяди. Я знаю, что он уйдёт, но мне очень-преочень понравилось общаться с кем-то. Я вас очень люблю! Его, кстати, Чжун Ли зовут. Он такой высокий и почти не разговаривает, но иногда все-таки общается. Мамочка... –повисает короткая пауза и Фелиция скрипит, сдерживая слезы. —мне так страшно остаться одной. Конечно, Повелитель камня не ушёл. Да и как тут уйдёшь, после такого? Одна мысль, что эта девочка продолжит существовать одна заставляла кошек скрести ребра. Остался с ней на ещё долгие месяца и когда нужно было уходить–предложил пойти с ним, но девочка отказалась. —Тут останутся мама и папа и им будет одиноко, как мне когда-то. На тумбе стоял детский рисунок трех людей, держащихся за руки, и две вазочки с нежными ромашками в каждом. —Ромашки...***
Возвращаясь из года в год, Чжун Ли наблюдал, как его подруга становилась все взрослее и взрослее, как василек, распуская свой нежный бутон. Они ходили на речку, блуждали по лесу, обходили далёкие и далёкие луга и поля. Архонт научился готовить и вспахивать грядки. Попробовал множество разного, от орехов до трав. Увидел, наверное, самые прекрасные рассветы и закаты, пейзажи и живых существ. Была мысль, что это из-за хорошей компании, ведь даже рис, который как-то принес Рекс Ляпис, казался в тысячу раз душистей и вкусней. Забавно порой вспоминать события минувших дней. Первые объятия, первое признание, первый поцелуй. Она тогда была нежной и изящной, говорила звонко и бодро, как любят говорить молодые, наслаждаясь своей жизнью, заставляя самого гео архонта сходить с ума. Как-то незаметно любознательная девочка, перечитавшая всю библиотеку Ли Юэ и даже больше, стала прелестной дамой. Изменения в отношении к ней сначала пугали. «Поверить только: сам архонт идёт на поводу у девчонки» –упрекал себя Повелитель камня и всё нетерпеливей ожидал весны, когда пройдёт эта встреча с народом и можно будет отправится в путь. То, что ему не разрешали оставаться в домике зимой вызывало негодование. Он так хотел побыть с ней ещё немножко, но слушался, видя нахмуренные бровки и строгий взгляд из-под длинных ресниц. Будто поменялись ролями с Фелицией из прошлого. «Как ребёнок себя ведёшь, Чжун Ли. То краснеешь, то обижаешься. Соберись и будь архонтом, в котором нуждается твой народ.» И зима проходила мучительно долго.***
Но оплатой ему следовали их мимолетные порывы радости, когда каменный повелитель возвращается в уже ставший родным домик и ещё издалека видит бегущую к нему Фелицию. На эмоциях раскидывает руки в стороны и подхватывает хохочущую девушку, начиная кружиться с ней в воздухе. —Пахнешь земляникой. –подмечает Чжун Ли, когда ставит даму на землю и с удовольствием зарывается носом в волосы. В последнее время, он много себе позволяет, а Фелиция не противится. —Я до твоего прихода килограмма два съела законсервированных. И это ещё не в пирожных, просто. Муки, которой ты намолол, хватило на все это время и мешок ещё остался. Спасибо большое! —Сладкоежка. Не за что. –они смотрят друг-другу в глаза и беззаботно смеются, прижимаясь плотнее. —Я скучала о тебе все это время, Чжун Ли. —Я тоже по тебе сильно скучал, Ция. Потом он как подросток заливается румянцем, понимая, что они делали, но Фелиция этого не замечает, утягивая знакомого за руку к домику, как ни в чем не бывало. Она точно знает, что хочет сказать ему. Осталось только набраться решимости.***
Да, они любят друг-друга. Их тянет как магнитом и кажется, Архонт готов обойти всю Землю хоть три раза, лишь бы в конце его ждало его счастье. Его Фелиция. Первая любовь происходит на берегу реки, в которой они ещё минуту назад плескались как малые дети, а сейчас горячо целовали друг-друга, пытаясь прижаться как можно ближе. Июльские вечера были самыми душными, и если бы парочка осталась в доме смущать родителей Фелиции, дышать уже через пять минут стало бы невозможно. Кожа покрывается испаринами, а короткие перерывы между поцелуями сопровождаются тяжёлым дыханием. Глаза, цвета растопленного золота, сияют и выдают все чувства, что Архонт не мог передать словами. Глаза — зеркало души, но Ция видела в них только себя и безграничную нежность. —Ты такой красивый. –шепчет девушка, невесомо проводя ладонью по мягким волосам Рекса Ляписа, и её втягивают в ещё один чувственный поцелуй. Он трепетно касается Фелиции, волнительно выдыхает ей в губы и когда всё происходит — разделяет с ней облегчённый стон, ещё плотнее прижимаясь разгоряченным телом. Это определённо точно какая-то слишком чудесная сказка, в которой прекрасная принцесса влюбляется в принца и они живут долго и счастливо в своём королевстве, разделяя свою жизнь только между собой. Заниматься любовью внезапно входит в привычку. Непонятная печаль перед этим окутывает, но тут же проходит, стоит тёплым, мягким губам оказаться на его коже. Выживать вместе с ней из разума, шепча имена друг-друга, выстанывая и всхлипывая их, кажется чем-то идеальным. Кто знал, что юная любительница земляники такая нежная и мягкая, словно единственное облако на пустом летнем небосводе? —Я люблю тебя, Чжун Ли. –шепчет так мимолетно, что он сначала не осознает, что только что услышал. Поднимает на неё глаза, покрытые золотистой плёнкой вожделения и надеется, что Ция повторит только что брошенную фразу, но попросить боится. Боится, потому что на самом деле никто не должен его... —Я люблю тебя, Чжун Ли. –громче раздаётся хохот девушки, как ангельская песнь чистый и влюблённый. —Я тоже люблю тебя, Ция. И жить на некоторое время становится легче.***
Но, как бы печально не было, а рассказ должен иметь конец. Грустный или счастливый–решать другим, но люди, к сожалению, не бессмертны. Последние две недели она провела в муках. Какая-то жестокая болезнь грызла её изнутри, сжирая все силы. Она совсем изменилась: похудела, побледнела. Звонкий голос, который соловьиной трелью успокаивал бушующие эмоции внутри, стих и охрип. Её улыбка была такой же искренней, но при виде неё, на глазах наворачивались слезы. Чжун Ли сохранял стойкость до конца, а когда Фелиция покинула его–дал волю эмоциям. Давно великий гео архонт так не плакал; ещё с юношества, если не младенчества. Одно поддерживало огонёк жизни тогда–Фелиция умерла во сне, не испытав предсмертной боли, с нежной улыбкой на губах, что он в последний раз кротко целует. Похоронил её недалеко, на том же холме, чтобы могла осматривать все то, где была при жизни, и поставил третью вазочку с кристальной водой, в которой поместил нежную ромашку перед детским рисунком трех людей, держащихся за руки.”... —Да никак брешешь! –недоверчиво бормочет мужик за стойкой, крепко упираясь в толстое дерево массивной пивной кружкой. —Кто знает! –звучит беззаботный голос в ответ и тонкая рука протягивает бокал в сторону слушателей. –Архонты, дети свободы, долго живут! Столько всего может за эти годы произойти–вы и не заметите! В этом и прелесть, наверное, и проклятье. Но в историях важны выводы. А вина мне налейте! Не зря же я вам тайны свои рассказал? Зато сейчас будет изумительная баллада о Барбатосе и его странствиях! На барда смотрят недоверчиво, но кто-то всё-таки переливает алкоголь в чужой бокал, глубоко внутри всё же увлеченный рассказом…