Помнишь Тьму?

Letum non omnia finit

Смерть ещё не конец

      «Маркус!»       Представляю комнату, в которой была во сне.       «Маркус…»       Мелькает заплаканное, испачканное личико.       «Маркус».       Кожа покрывается мурашками.       — Маркус, — голос отдается эхом, а стопы лижет холод.       Открываю глаза и вижу серые стены, колыбель и окно под потолком. Холодно. Жутко холодно. Быстрым шагом подхожу к кроватке — мальчик, тот самый, который был… в видении. Иначе не назвать тот сон.       — Маркус, — малыш словно слышит меня, морщит личико и сопит, ворочаясь в кроватке. Из ворота распашонки вываливается цепочка с маленьким кругом, в центре которого была витиеватая буква «М». Та, что показали мне карты…       — Я нашла тебя…       Малыш не отвечает, он бледный, отсветы луны либо играют со мной злую шутку, либо на его щеке действительно иней?       Лязг металлического затвора разносится громом среди ясного неба. Я дергаюсь, мальчик — нет.       — Что-то сегодня затих . Сдох чтоль? — каменею от языка на котором они говорят.              «Венгерский!»              — Не, глотку сорвал, столько орал, всех мертвых, небось, разбудил. Тем более он же этот… монстр, им холод нипочем.       — Ты уверен? Нам за него Ворон головы снесет, — Ворон! Он не мифическое существо, в которое меня пытался уверовать Андрей! Он действительно существует, тем более, если это тот, кого я знаю из истории, а я уверена в этом, то тут бывший Тень просчитался. Ведь я знаю, кто такой Ворон.              «Держи друзей близко, а врагов еще ближе. Как Андрей узнал, где я? Почему так вовремя пришел на помощь? Почему сам был одет почти так же, как те наемники? Он из Черной армии?»              «Змейка, давай заключим мир?»       Голос Влада все еще гулко отдается в моей голове. Мне хочется доверять князю, но он все еще многое таит за завесой тьмы и своей маски, хотя… я тоже храню тайну, за которую он убил бы меня на месте. Когда-то придется ему сказать или нет?..       — Давай быстрее! Нужно убираться от сюда, ты слышал, там волнение начинается, хотелось бы быть дома или своими глазами видеть, как сожгут этих Медичи!       — Да иду, иду, главное, чтобы сюда никто не заглянул.       — Да кто на кладбище сунется? Тем более в надежде найти тут этого ублюдка. У-у, глянь, как пялится, точно хочет отгрызть тебе руку, — противный скрежущий хохот разносится по склепу.       Разворачиваюсь к колыбели, малыш действительно уже сидит, его серо-голубые глаза во тьме и лунном свете стали почти белыми, лишь зрачки обозначали направление, в которое он смотрит. И взгляд его направлен на меня.       — Ты видишь меня, малыш?       — Ну и уродец! Заканчивай быстрее! — тот, кто уже зашел в склеп, держит в руке какую-то железную кружку. Опасливо, точно боится этого маленького мальчика, делает еще пару шагов в его сторону и взмахивает рукой, выливая вонючую жижу на ребенка, марая его лицо, одежду и кроватку. С боку разносится ржание лошадей.       — Вот упырь!       — Не, ну ты видел, как я его? — голоса стихают в коридоре, их место занимает сопение и чмоканье.       — Нет-нет-нет! — подхожу к малышу, что затравленно смотрит на меня, обсасывая край грязного одеяла, куда попала бурая жидкость.       — Тухлая кровь, — меня воротит от вида и запаха. Так вот в чем он был тогда испачкан! И вот чем его кормят… Огромные глаза цвета луны смотрят с опаской и застывшими слезами.       — Эй, малыш, все хорошо, выплюнь это, — сажусь около кроватки. — Ты хочешь кушать? — мне бы коснуться его, но не могу, он хозяин этой территории, у меня же лишь статус гостьи. Тем неожиданно становится прикосновение маленькой и холодной ручки. — Тебе едва год исполнился, малютка?       Хватаю одеяло и вытираю им щеки и волосы…       — Что скрадывают даже лунный свет, — заворачиваю малыша в другую сторону одеяла, прижимая к своему телу, пытаюсь согреть. Ледяная щечка утыкается мне в шею. Качаю малыша на руках, постепенно он расслабляется, и я следом за ним.       — Ай! — не детские клыки впиваются мне в кожу возле груди. Маленькие, но частые глотки перемежаются посапыванием, а ладошки щепают мое плечо и крепко держат край сорочки. — Ладно, пей, моя кровь явно вкуснее этой гадости.       Малыш отнимает голову и опаляет меня золотисто-оранжевым взглядом, чего не было раньше, когда он высасывал кровь с одеяла.       — Ты второй ранг, — тихо произношу. — Значит это правда: ты — Маркус, тот самый младенец-морой о котором говорил Цезарион и которого не чувствует даже сам Дракул.       Мне тут же становится стыдно за свои слова. Маркус один в темноте, худой, маленький и побитый, а я ставлю его против первородного.       — Прости, — прижимаю его к себе, мне нужно выяснить, на каком именно кладбище его держат! Нужно забрать и спрятать от всех. От Ворона, который явно хочет использовать против Дракула и от самого князя, ведь получается, что Маркус — опасность для него. Пытаюсь положить малыша в кроватку, но он цепляется за меня, как котенок. — Маркус, — глажу его по спине. — Маркус, — он прижимает свою голову мне к груди и даже не двигался, словно стоит мне только заметить любое движение — уйду, либо обижу его.       Я бы ни за что так не сделала. Знаю, каково это, когда ты ублюдок, когда никому не нужен и всем плевать на то, что с тобой произойдет. Вместо боли, я грею его, глажу, разговариваю и обнимаю.       — Я тебе не враг, — кулон отблескивает, и я рассматриваю его лучше: с одной стороны буква «М», а с другой волк с разинутой пастью, пытающийся съесть луну, — волчонок. Никакой ты не котенок. Поверить не могу, что ты отец Льва. Искупать бы тебя, да не в чем, — осматриваю склеп. — Здесь вообще почти ничего нет. Лишь хлам какой-то в углах.       Малыш засыпает на некоторое время, убаюканный мной, но резко вскакивает, ища меня глазами, словно боится, что я уйду. Рассвет застает нас в один из таких моментов.       — Мне пора, милый, но обещаю, что вернусь, — целую малыша в лобик и открываю глаза в своей комнате. Вскакиваю. — Нужно что-то принести ему, спрятать так, чтобы эти уроды не нашли ничего, еды и игрушек!       Втайне от всех покупаю все, что нужно и уже в следующий раз стараюсь перетянуть это с собой. Так я прихожу к Маркусу около недели, аккуратно меняю постельное на такое же темное, но чистое, играюсь с мальчиком, унимаю его тоску и боль, кормлю своей кровью. Так синяки уже почти полностью сошли с бледной кожи, тени под глазами больше не придают ему вид мертвеца, румянец и радость окрасили выражение лица Маркуса. Он улыбается, крепко хватает меня за пальцы, когда я прячу его кулон в одной из рук, смеется, когда щекочу его, и уже мирно засыпает, когда поглаживаю его по черным волосам.              «Что если я смогу изменить его? Перенаправить гнев и боль с разрушения на создание? Даст ли Дракул ему шанс на жизнь? Смогу ли я стать для него тем человеком, который будет любить его?.. как не любили меня или Дракула?»              — Спи, малыш, чем быстрее ты заснешь, тем быстрее снова приду к тебе, — укрываю Маркуса чистым покрывалом, но он изворачивается, копошится и утыкается щекой в мою ладонь, трется об нее, как волчонок. Пыхтит и как-то странно из-за клыков произносит:       — М-ма… ма, — и сжимает мои пальцы своими обеими ладошками.       Мое сердце пропускает удар, и мне едва удается сделать вдох. Всего за несколько ночей прикипела к этому малютке, может из-за того, что вижу в нем себя и отголоски своей судьбы?       — Да, малыш, я твоя мама, прости, что так долго шла к тебе. Обещаю, что найду тебя и заберу.              «Правда, наш папа еще об этом не в курсе…»              Но он сам сказал, что меня подвергать опасности не может, а от другой детей не хочет.              «Значит, у него нет выхода, усыновим Маркуса!»              Меня вдруг поражает кое-что:       «Я что? Только что задумалась о детях от Дракула?»       Это так странно и… нормально одновременно. То, что я чувствую к этому мужчине, странным образом разрушает меня и делает сильной. Воспитывает и отправляет в детство. Возможно ли, что чувства к нему возвращаются? Или они и не уходили? А были лишь скрыты под толщей льда, который растопил Дракул, а после и этот малец?       Пальцы ласкают черные волосы, и меня захлестывает новая волна странных чувств. Мне вдруг хочется представить, что этот малыш — мой… от Влада. Такие же темные волосы, серо-голубые глаза, сила и мощь, пусть пока тельце маленькое и хрупкое. Хочется верить, что я сижу не в промерзлом склепе, а в теплой детской с камином, князь сейчас зайдет, снимет плащ и подойдет к нам, обнимет меня, поцелует сына, спросит, как он, а я улыбнусь и расскажу, как его копия мучает меня так же, как и сам Дракул. Муж улыбнется греховной улыбкой и заберет меня от колыбели, чтобы согреть в своих объятиях.              «Возможно ли такое? Сможет ли Дракул, тот самый Темный князь подарить мне это?»              — Ауч, — сорочка прилипла к засохшей крови.       — Поранилась? — голос Дракула поражает до замирания сердца. Не ожидала его увидеть у себя, тем более здесь, как мне объяснить то, что я не приходила к нему неделю, ведь если он тут давно, то видела, что я перенеслась к кому-то... Дракул сейчас пугает меня.       Он сидит в кресле, сцепив руки в замок, закинув ногу на ногу. Зол. Эта эмоция рокочет в нем, алые глаза горят. Поднимаю руку, выставляя перед собой.       — Прежде чем ты меня в чем-то обвинишь, я…       — Влада! Ты изменяешь мне, снова! С кем в этот раз?! — в комнате стало в сотни раз темнее. Беспричинное обвинение действует спичкой в полупустой бензобак.       — С кем я тебе изменяю?! А ты мне?! Кому еще ты говорил, что она дорога тебе? — меняю направление обвинений. — Как долго Мирча шпионил за мной для тебя?! Ведь это он каждый раз рассказывал тебе о моих страхах! Не удивлюсь, если это ты их и посылал, а он, как принц на белом коне, спасал меня, чтобы втереться в доверие! — лицо Дракула меняется под маской. Я попала в точку, случайно раскрыла то, что было скрыто очередной тайной. Засранец! — А Мира? Ты ее тоже заставлял шпионить? На суде она призналась, что белладонна ее, но это не так, я ведь права? — Дракул молчит, а меня уже не остановить! — Это сделал ты, Дракул, или Мирча? Отвечай мне князь!       Мы почти лицом к лицу, злая и взъерепененная я, и молчаливый он.       — Кто, князь?!       — «Мирча», — шелестит в моей голове. Дракул бросает взгляд на дверь, и я понимаю, что тот, кто подслушивал нас, побежал докладывать своему хозяину. Тут же переменяется и Дракул:       — Лада, послушай меня, — он пытается коснуться моей щеки, но не может, сжимает пальцы и тихо начинает:       — Это действительно так, но тогда мы воевали с тобой. Я не знал, кто ты, не доверял, следил и заставлял делать это других. Но не сейчас, не после того, как ты приняла меня и мою Тьму. Мира полностью отдалась отношениям с Дамиром, Андрей был изгнан, — Дракул вдруг обвел глазами комнату, будто пытался найти тут своего бывшую Тень. — А Мирча, — глаза Влада вдруг стали снова серыми, приобрели человечность, мне даже показалось, что на меня смотрит сын, а не отец, — он влюбился в тебя. Сначала пошел против меня, потом был согласен на любую сделку, лишь бы я спас тебя от Намтара, а после мне понадобилось его участие в одном деле, и он запросил полную свободу в отношении тебя. И я… дал ему это. Мы боремся за тебя.       — Что?.. Но… я не видела его с того момента, как ты был ранен…       Дракул усмехается:       — Значит, я выигрываю.       На мою хмурость, улыбка покидает лицо князя.       — Легко говорить?       — О чем?       — О чувствах других? А как же твои?       — Мои?.. — он сжимает челюсти. — Пожалуйста, Золото, коснись меня.              «Хочу врезать тебе!»              — Если тебе станет легче, а мне даст возможность касаться тебя — хорошо.       Его спокойствие приводит меня в бешенство! Начинаю ходить взад-вперед, тихо скалясь в сторону Влада. Перевариваю все, что он мне сказал. В принципе, он прав, будь у меня шпионы — разослала бы их, куда только можно, но с другой… узнать, что все, кого ты считала друзьями — предатели.              «На твоем месте я бы хотел знать предателей в лицо, задумайся, кто отправил тебя на виселицу и кому можно доверять тайны так, чтобы позже о них никто не узнал. Кто твой друг, а кто двуличен».              Ваза с грохотом разбивается о стену. Спиной чувствую молчаливый взгляд.       — Обещай, что теперь не шпионишь за мной, что не скрываешь ничего! — разворачиваюсь к князю. — Ты вообще доверяешь мне, Влад? Мы заключили мир, но им здесь даже не пахнет!       Дракул лишь протягивает мне руку с раскрытой ладонью:       — Да. Настолько, что дал время на объяснение, кто такой Маркус. Почему ты искала мороя? Это он оставляет следы на твоей шее? Мне хочется верить, что ты верна мне, как и я тебе, но ты пропадаешь на недельку, Змейка. Неделю. Каждую ночь уходишь к кому-то другому. Так скажи, я могу доверять тебе?       Его ладонь все еще открыта для меня, и я касаюсь горячих пальцев. Влад отводит ткань с плеч, обнажая укусы на шее, руках и груди, за которую не разрешала кусать даже князю.       — Откуда ты знаешь, что Маркус — морой?       — Мне не понравилось, что ты закрывалась от меня местами, словно какие-то твои мысли не для меня. Поэтому позвал Агату и велел повторить ритуал, но уже с моей кровью. Вышел тот же результат. Ты искала Маркуса не по своей крови, а моей, через себя. В моем роду нет Маркусов, но он может быть обращенным, только вот я знаю всех, кто обращен мной или моими «детьми». Мне представляют каждого новоиспеченного мороя, а если нет — казнь, — голос Дракула становится холодным и бесцветным. — Это к нему ты ходишь… ночами?       — Я не сплю с ним, — Влад кивает, делает вид, что ему все равно, но я чувствую князя, в нем расцветает радость и облегчение. — Но кусает меня он, — пальцы, очерчивающие мою талию, сжимаются.       — У тебя синяки под глазами, ты спишь вообще? — он игнорирует мой выпад.       — Ты даже не спросишь, чем мы заняты? — Дракул упорно молчит, лишь ходят желваки под кожей, и взгляд становится колючим и злым. — Я там совсем одна, напомнить, что ты делаешь, когда я рядом с тобой? Как громко стону?       — Змейка! — низкое рычание клокочет в его глотке, но князь выпрямляется, прикрывает веки и выдыхает. — Ты специально провоцируешь меня?       — Мне просто интересно насколько сильна твоя ревность, милый князь.       Алые глаза расширяются от моего обращения. Влад наклоняется ко мне, проводит пальцем по губе.       — Ты не похожа на ту, у которой был секс, не пахнешь им, от тебя веет, — он мажет носом по шее вниз, между укусов, к груди, едва ли не утыкаясь в нее, — его последствием — молоком, — кажется, Дракул сбит с толку. — Ты не кормишь грудью, у тебя нет ребенка, — он говорит, но уже не так уверено. От созерцания потерянного Влада мне становится смешно, на что получаю новую порцию рычания. — Влада, объяснись!       — Кажется, у меня появился ребенок. Мальчик, сын, — Дракул стоит изваянием, не дышит, не моргает.       — В каком смысле… сын?       — Маркус — младенец, и я решила усыновить его.       Дракул выгибает бровь, наверное, ему кажется абсурдным то, что я говорю, но он лишь замечает:       — Для младенца он кусается как… — Влад замолкает, лишь прожигает взглядом. — Ты нашла мороя, о котором говорил Цезарион. Где он, Владислава?       Мне не нравится его тон.       — Что ты собрался с ним сделать? — не отвечает. — Дракул…       — Он угроза.       — Для кого? Для тебя? Темного Князя? Первородного? Ты не видел его, Влад, прошу, он забитый маленький мальчик, которому всего-то нужны мать и отец!       — Его мать едва не убила меня, а до этого стерла с лица земли несколько деревень, обратив всех в упырей!       — Он не его мать! А мы — не наши родители, — хватаю его за руку. — Пожалуйста, Влад, он маленький и беззащитный. Этот мальчик нуждается в тепле и ласке, как нуждались мы с тобой!       Князь касается моего лица.       — Ты так хочешь ребенка или залечить раны нанесенные детством?       Если он хочет обидеть меня, перевести тему, то не выйдет!       — Все это. И излечить твои.       — Мои вряд ли что-то сможет излечить, мертвые не восстанут, чтобы обнять, Золото, но, — он прикрывает глаза и громко втягивает воздух, — но живые могут идти на уступки. Не знаю с чего ты взяла, что кто-то еще дорог мне, но… если ты так сильно хочешь ребенка, — на его лице видно смятение, — можешь взять какого-то ребенка из приюта в Валахии, беспризорников и сирот много. Кто понравится, тот и будет сыном.       Вырываю свои руки из теплых ладоней так резко, что режусь о когти Дракула, он тут же их втягивает.       — Позволишь взять кого-то? Они что? Щенки?! Взял того, у кого глазки больше, или у кого мордочка красивее?! Дракул, ты не возможен! Как вообще такое можно сказать?!       — Лада, ты не…       — Я найду ему другого отца! — Дракул смолкает снова, он не верит мне, но насторожен, поэтому подливаю масла в огонь. — И кто знает, может им я рожу сына и младшего брата!       В Дракуле клокочет ярость. Он взбешен, едва сдерживает тьму, ходящую ходуном на кончиках его пальцев, однако я тоже не в духе, но князя силой не возьмешь.       — Влад, здесь опасно, ты сам мне это говорил, — понижаю голос и даже мягко подхожу к князю, с ним нужно быть кроткой, но напористой, как со зверем, которого необходимо приручить. — С ним и с тобой я быстрее вернусь в Бран, под твою защиту, — шаг второй, я заметила, что Дракулу безумно льстит, когда говорю, что завишу от него. — Ты сам сказал, что не хочешь подвергать меня опасности, но и от другой ребенка не ждешь. Представь, что это наш малыш.       — Нет, княжна, не прикрывайся этим. Ты еще не дала мне ответ на вопрос, на мое предложение тебе.              «Жизнь со мной…»              Разве ни я мечтала о нем, как нормальном муже? О сыне и о семье, которой у меня никогда не было? Любовь, забота и тепло.       — Я не хочу рожать, от кого попало, а от того, от кого хочу — не могу. Мы нужны Маркусу, если ты согласишься не трогать его, то я согласна, Дракул.       — Влад.       — Влад, — повторяю я       — Я убил его мать, Золото, из-за меня его отца лишили головы, — князь прижимает ладонь к моему лицу. — Ты бы простила меня, если бы я убил твою семью? Нет, ты бы жаждала мести.       — Нет, если бы ты заменил мне ее! Вдвоем мы сможем это сделать, прошу, Влад.       — Брата близнеца мы тоже подарим?       — Близнеца? — в памяти всплывает образ еще одного мужчины. Дар. Они вместе, один не может без другого. Цельны, когда едины. Утыкаюсь в мужскую ладонь. — Возможно, почему бы и нет? Бран большой.       — Поверить не могу, мы правда обсуждаем детей, Золото? Я буду отвратительным отцом, судя по тому, какой был у меня…       — Не будешь, я помогу тебе, — встаю на носочки, чтобы уткнуться губами и носом в щетинистую щеку. Влад думает, растирая шею. — Если мы доверяем друг другу, если собираемся жить, как пара, то между нами не должно быть тайн, обмана и предательства.       — Со мной не получится нормальной жизни, Золото, я параноик, всегда и везде ищу предательство, слишком много его уже было, — мужчина вдыхает запах моих волос.       — Да, Влад, с тобой много чего ненормального происходит, но все же, что если я поклянусь тебе? Самой Тьмой? — ресницы дрожат, мелькая на штормовом полотне глаз.       — Нет! Не смей вообще лезь в это, Владислава! Поклянешься, и Отец узнает, где ты, — тон, не терпящий возражений и дикий взгляд, знающий, через что придется пройти каждому, кто осмелится встать на этот путь.       — А если Матерью? У нее же на меня нет никаких притязаний.       — Вообще не стоит трогать древних богов, Золото, пусть и дальше спят в забытие, — Влад обнимает меня, утыкаясь носом в щеку, я нежусь в его объятиях. — Так значит, ты возвращаешься ко мне, княжна?       Киваю:       — Давно хотела сделать это.       — Но отказывала в удовольствии нам обоим, — князь приподнимает мою голову за подбородок и целует. Странно нежно, позволяя нам обоим отпустить себя, лишь руки, бесстыдно снующие по моей груди и ягодицам, выдавали его голод. Дракул прерывает поцелуй, чтобы глотнуть воздуха и прошептать. — Всегда будь на моей стороне, Золото. Всегда… хочу, чтобы между нами был мир.       — Хочу, чтобы между нами был мир, Змейка, — Влад отстранился от моей шеи. Я сидела на его коленях, пока князь пил из меня.       — М? — сознание немного заторможено, мысли давались с трудом, но чувство важного момента передалось мне от Дракула. — Мир? Мы вроде бы и без этого не воюем, нет?       — Хочу, чтобы ты была рядом, здесь, со мной, — теплые мужские пальцы согревали хладную кожу, глаза горели с вызовом и надеждой. — Хоть ты и маленькая предательница, но тебе хватает смелости открыто говоришь, что нанесешь удар. Это я уважаю, Владислава. Интриги и безмолвные друзья с кинжалом в руке — последнее, что сейчас мне хочется.       — О чем ты?       — В замке предатель. Он знал, как разделить нас после Литы, на что надавить, чтобы я сорвался с цепи. Что выкинуть, как обманку, чтобы я отвлекся и… — накрыл рану. — И нет большей уверенности, что предателей несколько. Борясь с тобой, Змейка, я пропустил других змей, которые свили гнездо в моем доме.       — Ты кого-то подозреваешь? — у меня не укладывалось в голове, что кто-то может предать Дракула.       — Коссея точно нет, тебя нет, Луку. Мира и Дамир заняты другими делами.       — Ты подозреваешь Агату? Но ведь она лечит тебя! — строгий взгляд, но даже под ним, я буду отстаивать невиновность Королевы ведьм!       — Андрей жив, Змейка, кто как не мать спасает свое дитя?       — Но ведь ты изгнал его, а не казнил и…       — Я хотел убить его.       Такая простая истина в лоб. Не нахожусь, что сказать.       — Н-но ведь…       — Мне удалось заставить тебя встать на колени, чтобы я не добил труп. Его конь упал на него, сломал ноги, если не перебил все позвонки. Здесь замешана энергия.       «Я похоронила своего смертного сына» — это то, что сказала мне Агата на Лите, но Андрей был перед моими глазами такой же, как и Дракул. Живой и полный Тьмы.       — Он сказал, что перед смертью, его нашли и выходили, он прошел ритуал, и стал ведьмаком. О каком ритуале идет речь? Разве можно срастить позвонки и научиться пользоваться энергией за такой короткий срок?       Заметила, как Дракул смотрел на меня: неестественно открыто, жадно и с некой тоской.       — Что такое?       — Считаешь, что полностью отомстила мне? Или я еще не искупил свои грехи? — мир замер, его главная точка сосредоточилась между нами с князем. Он перестал дышать, был весь во внимании, а я глупо моргала глазами и не могла понять, правда ли это все? Дракул действительно спрашивает меня о своих грехах? У меня нет ответа на этот вопрос, но я знаю фразу, что без сомнений подходит сюда лучше всех других:       — И отпускаю я тебе грехи твои, дитя мое, чтобы ты свершил новые. Так однажды мне сказал Дьявол, — Дракул улыбнулся.       — Это «да»?       — Это «посмотрим на ваше поведение, князь», — ответила улыбкой на улыбку, но в голове засели определенные мысли. — Думаешь, это все же Агата?       — Может быть, но неприятности начались задолго до изгнания Андрея или возвращения Агаты. Я могу ошибаться, но проверить сам не в силах.       — Намекаешь на то, чтобы я стала твоей шпионкой? — Дракул усмехнулся.       — Он зол. И захочет перетянуть тебя к себе. Выставить тебя против меня. Скорей всего попытается что-то рассказать тебе обо мне, что-то неприятное и отвратительное.       — Не верить ему? — весело отозвалась, но выражение лица Дракула нагоняло жуть.       — Верь, Змейка, ведь с большой вероятностью, я действительно это делал. Я не просто так ношу прозвище «Дракул». Не закрывай эмоции, заверь его в том, что действительно потрясена или испытываешь гнев, злость, ненависть. Пусть уверуется, что ты против меня, что ты за него. Жаждешь расплаты.       — Не боишься, что предам тебя? — Влад коснулся моей щеки.       — Почему-то я уверен, что ты предупредишь, прежде чем нанести удар.       — Дурак, кто же говорит об ударе до самого выпада?       — Ты…       — И все же, не верю, что это Агата!       — Пока что она вне прямого подозрения, но я готов ко всему. Подождем выпадов ее сына. Узнай, что ему нужно, зачем явился к тебе.       — Он спас меня…       Дракул отвел взгляд на огонь. Мужчина снова стал тем самым Дракулом, которого я впервые встретила в лагере осман: голос низкий и рокочущий, взгляд острый и прямой, руки, готовые вырвать сердца хоть всем подозреваемым.       — И за это я благодарен ему, но если он — предатель, то в память об этом, подарю ему легкую смерть.       Беспринципность, несгибаемость, верность себе самому, вот как можно было охарактеризовать князя в тот момент. Он сидел со мной, оглаживал мое бедро, но сам был далеко от меня, от огня камина и этой комнаты. Мысленное поле сражения, шахматная доска. Дракул уже обдумывал свои ходи и ходы своего врага. Делал ставки на фигуры и расставлял силки, продумывал план.       — Мы должны сделать вид, что в соре, а лучше — ненавидим друг друга. Все должны думать, что стоит тебе явиться ко мне, и я удушу тебя. Лишь так к тебе выйдут те, кто больше хочет уничтожить меня, чем тебя. Или, что вероятней, они захотят схлестнуть нас лбами или натравить меня на тебя, загнав в ловушку, а там добить. Пусть думают, что у них получается.       — Уверен? А если я сверну? — вдруг будет что-то, чего я не смогу простить?       — Тогда лучше приди сама, и вырежи мне сердце… ведь оно хочет доверять тебе.              — Хочу, чтобы ты доверял мне, чтобы знал, что не предам тебя, а моя рука не будет сжимать кинжал, готовая всадить его тебе в спину, — мы заключили сделку, мир, союз, но еще о многом умалчиваем. Он гладит мои волосы, и я решаюсь. — Поэтому хочу, чтобы ты узнал это сейчас, от меня. Я испытываю к тебе странные, пламенные чувства: страсть, похоть, жажду, голод, потребность быть рядом с тобой или чтобы рядом был ты. Однако что-то чувствую и к Мирче: спокойствие, обыденность, ласку и нежность. Если ты пожар, сжигающий даже кости, то он — костер в промерзлую ночь. Я понимаю, что это не правильно, что таким образом привязываю вас обоих к себе, но… вы мне будто оба нужны…       Не могу больше выдерживать испытывающий взгляд Дракула, отворачиваюсь в сторону, но меня тут же фиксируют за подбородок и возвращают на место, заставляя встретиться с моим главным демоном.       — Ты хочешь его? — пытаюсь тут же ответить, но большой палец проскальзывает в рот, надавливая на нижний ряд зубов. — Подумай хорошенько, Змейка, ты мечтала о нем в своей постели? — голос Дракула становится шипящим и низким. Я лишь зажмуриваюсь, подтверждая его слова. Чувствую себя беспомощной и маленькой, но Дракул больше не является для меня монстром. Он — существо, которому опасно наступать на хвост, лучше вообще не трогать, а иначе… — Удовлетворяла себя, мечтая о его прикосновениях? — снова зажмуриваюсь и отвожу взгляд. — Смотри на меня, Владислава.       Его другая рука опускается мне на грудь, ощутимо сжимая ее. Влад зажимает сосок между пальцами, отпускает и сжимает вновь.       — Желала ли, чтобы он точно так же прикасался к тебе, княжна? А вот так? — Влад бесстыдно раздвигает мне бедра и касается клитора. Я задыхаюсь, ноги слабеют и подкашиваются, но Дьявол не выпускает меня из своего капкана. Он проникает в меня, разводит внутри пальцы. Хватает за волосы, заставляя запрокинуть голову, и вцепиться в его плечи, чтобы не упасть. — Хотела бы стонать так же, как сейчас, моя маленькая Змейка?       — «Влад, не надо!» — молю в мыслях, потому что не могу сказать это вслух!       — Не надо? Почему же? Разве не ты хотела открытости? Чтобы у нас не было тайн? — он продолжает двигаться во мне. — Вот я и хочу узнать, насколько сильно ты путаешь нас? — он вводит третий палец, и я сжимаюсь вокруг них, на мгновение зажмуриваюсь, но меня больно кусают за губу. — Кто если не я подарит тебе боль, Лада, кто снимет оковы с твоего разума? — князь сбрасывает со стола все принадлежности и освобождает мою грудь, кусает ее в последний раз, прежде чем уткнуть меня ею и лицом в деревянную плоскость. Жалящие поцелуи рассыпаются по спине, но Дракул упорно собирает их в линию на позвоночнике, продолжая трахать меня пальцами. Мышцы сжимаются, я выгибаюсь, расставляю ноги шире, поддаваясь Дракулу. Оргазм едва омывает мои внутренности, когда Дракул оставляет меня.       — Нет! — жаркие губы утыкаются мне в ухо, Дракул хрипит севшим голосом, лишь одному Отцу известно, какими силами он себя контролирует:       — Золото, он бы довел тебя до оргазма? О-о, уверен, что довел бы, — Дракул потирается о мою промежность своими штанами, чувствую его стояк. — А я бы продолжил трахать тебя, пока не вытрахал бы всю дурь из твоей прекрасной головки, пока не сорвала бы голос, чтобы не смогла перечить, сломала бы об меня свои ногти и обломала бы клыки, чтобы не смогла сопротивляться, а после… после бы подарил один из лучших оргазмов, отходя от которого ты бы еще долго не смогла бы ходить, — он ведет бедрами, вжимаясь в меня, я пищу и скулю, но князя веселят эти звуки, он обводит контур моих губ влажными от смазки пальцами, а после разворачивает и целует. Горячо, влажно, развратно. — Я бы не выпускал тебя из своей постели до тех пор, пока луна и Солнце не сошлись воедино.       Князь лижет мне шею. Урчит, как кот, а я понимаю, что снова бездействовала. Некое безумное веселье, что захлестнуло до этого Дракула, топит в себе и меня:       — Ну, если устанешь, всегда можно пригласить Мирчу третьим, — мне весело, когда Дракул застывает, его рука все еще в моих волосах, и я чувствую ее тяжесть и напряжение. Над ухом раздается грозное:       — Хочешь, чтобы я тебя трахнул, Змейка?       — Я могу и Мирчу позвать, не переживай обо м… ай! — широкая ладонь опускается на голую ягодицу, сначала меня глушит шлепок, и лишь позже чувствую боль. — Ты! Ударил меня?! — волосы натягиваются, фиксируя. Новый шлепок, по тому же месту, теперь наоборот, боль быстрее звука. Шипение вырывается, хочу вылезти из-под Дракула, но этот шкаф намного больше меня. Огромная ладонь держит волосы и давит между лопаток, прижимая к столу.       — Что такое, княжна, я не настолько обходительный, как мальчишка? — в голосе слышится плохо скрываемая злость и… обида?       — Что такое, князь? Ревнуешь? С-ш! — впиваюсь ногтями в деревянное покрытие, когда Дракул режет кожу на пострадавшей ягодице. И тут же млею, когда по ней проводят языком. — Ревнуешь, князь. Уверена, ты уже был готов затрезвонить в фанфары, когда признался мне в вашем маленьком соперничестве, а теперь я говорю, что не ты один засел в моей груди, — смех прерывается вскриком от нового шлепка, но позже лишь становится громче. — Быть у финишной прямой и так споткнуться на ней… Ах-ха-ха, князь, тебе, как и ты мне сейчас, дышат в спину!       — Вот как? Что же, я думал мы стали союзниками, Владислава, но ты решила показать свои коготки.       — С тобой только так, Владислав, — громко втягивает воздух, едва контролирует себя. — Я безумно хочу, чтобы сейчас ты избавился от гребаных штанов и взял меня, но мне так же известно, что могу свести тебя с ума в твоей постели. Когда вернусь, а я вернусь, Дракул, я сама тебя трахну! И ты не сможешь противиться мне, своей княжне!       — Как же мне нравится, когда ты ругаешься, только от тебя это слышится чертовски пошло, — мочку уха прикусывают и… отпускают.              «Черт!»              — Знаю, Золото, но ты права, сейчас между нами ничего не будет, — сползаю со стола и оборачиваюсь — повязки снова пропитываются кровью. Дракул зло усмехается. — Я сегодня не в состоянии удовлетворить тебя…       — Ты уходишь…       — Я провел здесь всю ночь, рядом с тобой.       «Ты тратил энергию всю ночь?!»       Дракул лишь пожимает плечами, улыбается:       — Будь аккуратна, моя шпионка, — но вдруг становится серьезным. — Твои слова о Мирче услышаны…       Тьма скрывает князя, они оставляют меня одну.       Стук в дверь. Натягиваю сорочку обратно на грудь и расправляю ее подол.       — Заходи, — в комнату входит Андрей. — Ты был прав, и про Мирчу, и про Дракула.       На шее ведьмака сверкает кулон Льва, тот самый, что может скрыть присутствие от Темного князя.       — А ты была права, он доверяет тебе и неровно дышит. Впервые вижу его таким, ты его околдовала, Лада? — бывший Тень усмехается.       — Мне это не нужно, я ведь бедствие, помнишь?       — Помню, — кивает мужчина. — Ты нашла Маркуса?       Наливаю себе из кувшина вина.       — Да, он на кладбище, только я не знаю на каком.       — Вот как? Я помогу его найти.       — Его окружают разные символы, — ложь. — Нужен кто-то очень сильный, чтобы отыскать и вызволить этого мороя. Агата не смогла найти, — Андрей кивает, потирая подбородок.       — Я попрошу Мару, она сильней, — то, что мне и нужно.       — Ты поговорила к Маркусом?       Киваю, я же действительно с ним говорила, пусть он только и назвал меня мамой:       — Он на нашей стороне, — моей! — Маркус поможет нам свергнуть Дракула.       Давай, Андрей, сделай один неверный шаг.       — Взрослый морой, способный осушить самого Князя, — то, что нужно. Ты молодец, Лада, ты на моей стороне… я ценю это и то, что ты рассказала о союзе с Дракулом.       Одно из правил власти гласит: не спеши выбирать сторону, всегда и во всем занимай лишь свою, сталкивай остальных лбами, получи выгоду ото всех и лишь в конце определись с победителем.              «Я выясню секреты каждого: и Влада, и Андрея. Посмотрим, кто будет откровеннее со мной, только тогда смогу довериться».              Слабости больше нет. Лишь сила.