Мошенник

— Алло, кто это? - Дарвин настороженно подносит к уху телефон, видя, что цифры номера входящего вызова не занесены в список его контактов. Ну, тут только одно из двух — мошенники или рекламная компания. — Э-ээ... Это я, - доносится с другого конца провода. Голос мужской, невысокий, вялый, и тягаться с чеканной поставленной речью рекламщика ему явно было бы бессмысленно. Значит это мошенник — тут без вариантов. — Могу чем-то помочь? - спрашивает Дарвин, надеясь не получить просьбу внести данные с кредитки или сделать ещё какую-нибудь ерунду. - Алло, вы меня слышите? — Да... Да, - хрипит некто в трубку. - Я вас слышу, сэр, эм, мистер. Как дела ваши? Хорошо? — Прошу прощения, вы ошиблись номером, до свидания. И он уже было хотел бросить трубку, чтобы продолжить свои дела, но его остановил голос: — Нет! Стойте, нет. Поговорите со мной, прошу. Только скажите, как вас зовут, ладно? — Простите, но нет, - это уже начинало выводить его из себя. - До свидания. — Я вас обидел? - стонет человек с того конца. - Это... Я пьян как черт, не отвечаю, э-ээ... за свои слова. Кто вы? Я забыл, кому позвонил. Я Джулиус. Мы, наверное, знакомы, просто скажите что-нибудь нормально, я по голосу узнаю. А название контакта не могу прочитать, буквы расплываются. Джулиус. Тот парень из старших классов, который натягивает носки до колен, чавкает, пока жует жвачку из автомата и дает в нос каждому на пути? Вот так номер! — Я не хочу тратить на это время, - раздраженно говорит Дарвин. - Я не хочу ничего говорить. Я не хочу вести этот проклятый разговор. В последний раз говорю - до свидания. Не звоните больше. — Ой, так ты же... Вот блин! Откуда у меня твой номер?! «Тот же вопрос», - думает он, но вместо этого говорит: — Не знаю. — Наверное ты... Ах да! Ты же ходил в кружок настольного тенниса! Точно. И как я мог забыть? Дарвин хмурит брови, пытаясь вспомнить, когда успел записаться на настольный теннис. — Я не хожу ни в какие кружки, - растерянно говорит он. - Я не знал, что у нас в школе вообще такой есть. — Черт, ладно. Эм-м... Тогда у меня только один вариант — ты его написал на кабинке в туалете. Да? — Чего? Я никогда ничего не писал на кабинках! - Дарвин вдруг понимает, что продолжает разговаривать с этим телефонным гадом и осекается. - И вообще, мне пора спать. Я кладу трубку. — Нет-нет, стой, дай мне шанс! Так... А... Вот оно что. Вспомнил. Тебя же зовут Дарвин, да? Я вспомнил, откуда у меня твой номер. — А мне-то какое дело? Спокойной ночи, - навязчиво продолжает он затыкать ему рот, но в то же время борется с откуда-то взявшимся интересом дослушать до конца. — Ты... Я, если честно, настолько пьян, что мне уже все равно, что я говорю, и... Только не вешай трубку, ладно? В общем, в прошлом году... Я смог это побороть, вроде, надеюсь, но иногда это до сих пор возвращается ко мне, и даже сейчас... Такая навязчивая мысль, типа а что, если... Что, если... — Хватит мямлить, я ни слова не понимаю! — Прости, прости меня, - поспешно начинает извиняться Джулиус, - я не специально. Знаешь, когда много выпьешь, мозг немного не варит, вот и я... Перебрал. Кошмар, кошмар. Позорище. Я пообещал себе не пить. Он явно отклоняется от темы. — Ты вроде хотел сказать, откуда у тебя мой номер, - строго говорит Дарвин. — Ну да, ну да, точно... Но вот что ты будешь делать с этим фактом... с этой информацией? Забудешь? Ха-ха... — Ты либо говоришь уже что-то, либо я кладу трубку. У меня нет времени на всяких пьяниц, которые звонят незнакомцам вместо того, чтобы заниматься чем-то стоящим. — А ты все такой же... - искаженным звуком слышится смешок из телефона. - Пьяница. Я пьяница. Хочешь узнать секрет, Дарвин? Хочешь? Я знаю, что хочешь. — Какой секрет? — Такой... Секреты на то и секреты, чтобы их не рассказывали. — Ну все, пока. — Стой, нет! Не шантажируй меня, пожалуйста, тем, что отключишься. Не надо. Я... Я не могу тебе сказать, откуда взял твой номер, но могу сказать нечто поважнее. Мне... Мне было четырнадцать, я очень любил петарды, и однажды взорвал одну такую у себя на заднем дворе... Не помню, что я делал, но помню, что ведро... в которое я ее положил... со всей дури вмазалось мне в щеку, и так больно было, не представляешь. Кровищи - море, синячина на все лицо, пришлось ехать в больницу... Не помню, что там со мной делали, вроде обработали все и отпустили, но помню, как там пахло. Спирт, моющее средство и кровь - тот еще аромат. — Ты мне зачем это рассказываешь? — Подожди. Так вот, пришел в школу, и все начали глазеть и завидовать, мол, смотрите, опасный парень с пластырем на лице сейчас набьет нам рожи, хах... Сказал, что подрался, но не сказал, что с ведром. Меня тогда еще больше зауважали, помню, как дети боялись со мной лишний раз заговорить, а то мало ли еще ударю. Но на самом деле мне было жуть как больно! И вот, иду я по коридору и вижу - твой брат. Я его давно знаю, хоть и косвенно, но все же задеваю специально плечом и говорю, чтобы отошел с дороги. Он оторопел, начал что-то мычать мне в ответ, а... Ты еще с ним был, и я смотрю... А ты смотришь на меня, как на жертву, ну или мне так показалось, но прямо такими большими добрыми глазами, что мне даже сейчас не по себе, когда вспоминаю. Как-то чисто... невинно, по-детски... Как-то совсем не по-настоящему, как не должно быть. Все боялись, а ты как будто не боялся. Вот и подумал, а что, если... Нет, рано еще говорить. Дарвин сидит и слушает, проклинает себя за то, что не бросил трубку еще в самом начале, но внимательно вникает в каждое слово. — Я тогда крепко задумался, почему ты так на меня посмотрел, почему не стал заступаться, и... Это почему-то показалось мне таким странным и необычным, потому что ты вместо того, чтобы хоть что-то делать, этим своим взглядом жалел меня за ту рану, что была у меня тогда на лице. Я даже сейчас надеюсь, что мне не показалось. А потом я стал присматриваться лучше, когда ты проходил мимо, и тогда я заметил, какие у тебя волосы - рыжие-рыжие, словно огонь. Или... Я знаю, что ты хочешь сбросить, но лучше дослушай сначала до конца! Так вот, я совсем не помню то, о чем думал в те дни, а думал я только о тебе и... твоих волосах, глазах, как будто все остальное было не важно. Я долго думал и до чего-то додумался, но, хоть оно совсем мне не понравилось, я решил все-таки достать твой телефонный номер, а то вдруг получится. — Что получится? — Но я боялся. Боялся почему-то не того, что скажут другие, а что скажешь ты... В общем, я так боялся позвонить. Хотел, но боялся. А сейчас не боюсь, и к тому же такая замечательная возможность выпала. Так что, Дарвин, я очень те... Что-то то ли хрустнуло, то ли зашипело на том конце провода. Послышались хлопающие шаги и пронзительный лязг. — Мне... срочно надо идти, - вдруг взволнованно произнес Джулиус дрожащим отчего-то голосом. - Пока. — Стой, нет! - сам не понимая, почему, воскликнул Дарвин. - Расскажи мне до конца! Ну пожалуйста. — Нет, не могу. Все. Все. Пора. Шаги в трубке становились громче, и до Дарвина долетел глухой звук скрипа двери. — Но... — Спокойной ночи. Связь оборвалась, а в трубке послышались гудки: громкие, протяжные, монотонные. «Лучше бы мошенник», - подумал Дарвин и безуспешно попытался перезвонить, но услышал лишь звонкий голос автоответчика.