«Имею надежду, что ты не думал, что так просто от меня избавишься».
Если бы Инберу в прошлом кто-то сказал, что можно кого-то настолько сильно и верно любить, он бы не поверил.Emperor loves and cares about everyone.
Зереф освоился со своим провлением после появления, как долго он отсутствовал? 'Хотя думаю долго, когда он уходил Инбер был мальчишкой почти подростком, когда вступил в императорскую армию, когда он вернулся Инбер уже был мужчиной, он стал умнее, сильнее он Вырос '. Стал отвественее и сильнее, хотя казалось, что ещё больше некуда уже. Он понял, что обязан ставить на первое место, а чему уделять меньше времени. Император сердечно любил королевство, которое строил и каждого его жителя. (Пусть во всем мире Зерефа считали исчадием ада и пугали его именем детей) Он был готов на всё, чтобы защитить своих людей. Император любил и заботился о каждом человеке, являющимся частью Арболеса, но об одном конкретном человеке, пусть ему и так тяжело порой это признать, гораздо больше, чем о ком-либо. С самого становления Императором все его окружение в силу его статуса всегда позволяло ему быть главным, быть их лидером, никогда и ни в чем ему не перечили. Так продолжалось вплоть до одного дня, когда какой-то незнакомый юноша, который только-только поступил на службу в ряды армии Императора осмелился дать принцу отпор и попытался, пусть и крайне неуклюже, но смело поставить его на место. А сейчас этот человек занимает не последние место в его жизни. Он добился многого, стал Главным Офицером его армии, он –Эмиссар Арболеса и Щит Сприггана. Тогда Драгнил впервые почувствовал заинтересованность, найдя кого-то, кто не хотел мириться с его высокомерным покровительством, а был готов спорить и достойно отвечать на все шутки, уколы. (В тот момент он даже забыл о существовании Мавис) Со временем император начал понимать, что в его душе рождается нечто гораздо большее, чем скрытое желание дружить. С самых первых недель он чувствовал отчаянное, почти инстинктивное желание защитить этого нелепого, костлявого мальчишку от всего, что могло бы навредить ему. Взглянув на него сейчас, никто бы не осмелился сказать, что этот человек, который излучает собой чистую силу и непоколебимость, был очень маленьким, хилым и слабым юношей, которого Зереф тренировал сам (недолго, ведь он ушел). Инбер похож на сияющие в темном ночном небе звёзды. Обычно хмурый и душевно‐добрый, по-детски наивный (был таким когда-то), он кажется Зерефу почти волшебным. Позднее он понимает, как многому учится у него, и внезапно осознает что-то, каким человеком он стал, во многом случилось благодаря постоянному присутствию Зимнего Генерала. Он вечно твердит о том, что это его судьба: служить ему, Зереф сначала не очень понимает, о чем тот говорит. Позднее он начинает чувствовать,что если Инбер вдруг исчезнет — он сам рассыплется на кусочки. Юра единственный, кто по-настоящему понимает. Он всегда рядом, Инбер родной и близкий. Инбер ему нужен. И поэтому Зереф закрывает глаза на запреты Августа, протесты Язира и мчится далеко, буквально на другой континент за спасительным цветком, и потом, когда приходит вечером к вернувшемуся к жизни от какого-то проклятья, что он получил во время боя, Инберу и слышит его благодарность, понимает, что сделал бы то же самое ещё сотню раз. Поэтому он прячет, забрасывает, затаскивает его себе за спину каждый раз, когда они подвергаются опасности, поэтому он не расстается с ним не на день, поэтому он всегда провожает его взволнованным взглядом, когда тот не видит, желая убедится, что всё в порядке. Рядом с ним ему спокойно и тепло. Рядом с ним ему не нужно быть Его Величеством Императором, рядом с ним он остается просто Зерефом. Только голос Зимнего Генерала способен его успокоить и вернуть здравый рассудок, когда разум затуманивают эмоции. Если бы Зерефу в прошлом сказали, что он станет думать в таком сентиментальном ключе, он бы не поверил. Однако сейчас, лежа с Инбером под боком по пути в очередное смертельное путешествие, Зереф приходит к выводу, что они с Инбером будто сделаны из одного целого, будто в груди обоих бьётся одно единственное сердце, разделенное надвое. Он готов поклясться, что так и есть.