***
… Они так не думали. Десутугоро был возмущён, когда Изуку встал и отошёл от него, когда он продолжал говорить, и рассержен, когда услышал, что он «беспокоит других профессиональных героев» с тем же вопросом. Бэкдрафт был очень любезен, мягко отказав ему, прежде чем предложить присоединиться к пожарным, поскольку он явно не боялся огня, когда бросился спасать Бакуго. Леди Гора подняла бровь и спросила его, не был ли это вопрос с подвохом. Древесный Камуи дал ему мягкий выговор за его действия и сказал, чтобы он не повторял их, потому что нет, никто без причуд не может быть героем. Другие герои, которые остались здесь, вместе с полицейским, который подслушал его вопрос, все согласились: без причуды невозможно быть героем. В результате его расспросов солнце почти село, когда он добрался до своей квартиры; он, вероятно, мог бы добраться туда и раньше, но тяжесть дня заставила его ноги волочиться, а плечи ссутулиться на всю оставшуюся дорогу. Ему только пришлось слегка толкнуть дверную ручку, прежде чем сама дверь распахнулась, и взъерошенная Инко смотрела на него широко раскрытыми глазами, прежде чем обвить его в сокрушительных объятиях. У него не было сил сказать ей, что это действительно не помогает ему, когда он услышал её разглагольствования о том, как она волновалась. Вцепившись пальцами в ткань её халата, он обнял её в ответ, не разнимая их, пока они шли дальше в квартиру. Телевизор играл на заднем плане, репортаж о злодейской организации в Тибе заполнял пробелы между словами Инко, а на кухонном столе были разложены несколько ингредиентов. Изуку почувствовал себя виноватым; должно быть, она видела репортаж о грязевом злодее, когда пыталась решить, что приготовить на ужин. Он ненавидел беспокоить её, когда она и без того так много работала, чтобы заботиться о нём. Поэтому он сделал то, что делал всегда: он сказал, что с ним всё в порядке, и на его лице появилась улыбка. Позже у него будет время всё обдумать, но сейчас он сосредоточится на том, чтобы помочь маме с ужином.***
Инко беспокоилась. Конечно, она волновалась, она видела своего сына вовлечённым в злодейскую атаку в новостях и не смогла связаться с ним (очевидно, его телефон был поврежден, ей нужно будет скоро купить ему новый), но это было что-то другое. Теперь он был дома, но она могла сказать, что Изуку не было дома; конечно, он улыбнулся и сказал, что в порядке, но его глаза были лишены эмоций. Мидории славились своими неудержимыми слезными протоками, и после такого травмирующего опыта у него должны были появиться какие-то признаки слёз, страха, облегчения, но Инко не могла найти ничего из этого. Она заметила, что бывали дни, когда Изуку возвращался домой с дрожащими улыбками, но это пугало её даже больше, чем сообщение в новостях о том, что он и Катсуки были спасены Всемогущим от невероятно опасного нападения злодея. Он всегда был таким живым, всегда что-то делал или бессвязно говорил о том или ином, но теперь он помогал ей резать овощи почти автоматически, только тихо отвечая, когда она о чём-то спрашивала. — Это был довольно тяжелый день, не так ли? — сказала она, получив в ответ утвердительный кивок. — Почему бы нам не посмотреть фильм «Всемогущий» за ужином? И Изуку напрягся. Его плечи ссутулились, и Инко поняла, что что-то определённо, ужасно неправильно. — Я уверен, что тебе надоело смотреть его! — он добавил смешок, хотя для ушей Инко он прозвучал довольно хрипло. — Почему бы на этот раз тебе не выбрать фильм? — он посмотрел на неё и улыбнулся. Мягко и нежно. Если бы не намёк на боль в его пустых глазах, Инко, возможно, купилась бы на это. Но она не будет настаивать, не сейчас. Нельзя было отрицать, что в сегодняшнем нападении злодея было нечто большее, чем то, что было показано в новостях, и что её мальчик страдает… если он будет таким же утром, она что-нибудь придумает. Но если он твёрдо решил продолжать притворяться, что всё в порядке, она притворится, что верит в это. По крайней мере сегодня.***
Он снова тонул. Грязь доходила ему до пояса, одна рука была прижата к боку, в то время как другая изо всех сил пыталась бороться с грязью и подтянуться. Его энергия иссякала, и он уже собирался сдаться, когда услышал что-то приглушённое рядом с собой. Когда он повернул голову, его глаза расширились, а смирение сменилось паникой. Там был Катсуки. Как и его мама. Как и тётя и дядя Бакуго, некоторые его одноклассники, соседи. Они все застряли, тонули, как и он, и он не мог им помочь. Он начал биться сильнее, звать их, звать на помощь, но ничего не помогало. Грязь доходила ему до шеи, свободная рука была почти полностью обездвижена. И он тоже. Не может. Сделать… Что-нибудь. Именно в этот момент он почувствовал надежду, потому что над морем грязи он мог видеть красочные наряды героев. Он попытался окликнуть их, но первая же капля грязи попала ему в рот, и он закашлялся. Но это было нормально, потому что герои теперь были почти в пределах досягаемости… — Слишком опасно быть героем без причуд. Изуку застыл от этого ледяного тона. Он не мог вспомнить, кто из героев произнёс эти слова, но Всемогущий присоединился к сцене и ничего не делал. — Беспричудный. Слабый. Жалкий. Бесполезный. Он не мог дышать, а это означало, что другие люди в грязи, вероятно, тоже не могли. Но единственное, что он мог слышать, мог видеть, был каждый герой, которого он когда-либо знал и смотрел на него снизу вверх, глядя на него апатично и говоря ему: — Ты никогда не сможешь стать героем.***
Получив стакан воды, чтобы успокоиться после приступа кашля, Изуку сел за свой стол, уставившись на стены и стараясь не замечать улыбающегося лица Всемогущего. Он тоже был в его кошмаре (холодном, насмешливом). Вчера он спросил у семи героев, может ли кто-то без причуд быть героем. И все они ответили ему, с разной степенью презрения, что это невозможно. Но… он не спрашивал большинство героев из своего кошмара. Он даже не видел большинство из них лично. Дрожащими руками он достал новый блокнот и включил компьютер. В Японии было так много героев, и если бы потребовалось попросить их всех доказать, что его кошмар ошибочен, что по крайней мере один верил, что кто-то без причуды может быть героем, тогда он сделал бы это. Может быть, это была сумасшедшая, кошмарная идея в два часа ночи, но Изуку чувствовал, как она впивается когтями в его мозг, в его сердце, цепляясь за самую крошечную надежду, которая у него осталась, и держась мёртвой хваткой. Герой Номер Один сказал, что он не может быть героем? Тогда ему просто придется спросить Героя Номер Два. Он начал исследовать маршруты патрулирования Старателя.***
В ту ночь он почти не спал. В любом случае, это было меньше сна и больше обморока от истощения, но за несколько часов между двумя и пятью он сумел собрать много информации, которая привела его туда, где он был сейчас. Первое место, которое придет вам на ум, если вы захотите встретиться с героем, будет их Агентство, но со статусом знаменитости, которым пользуются многие герои, было объявлено незаконным слоняться вокруг героических агентств, поскольку это будет считаться препятствующим правосудию. Конечно, представители СМИ могли бы получить исключения из этого, но Изуку вряд ли смог бы подделать это с его ростом и вечным детским лицом. Кроме того, Старатель был известен тем, что избегал прессу или был откровенно враждебен, поэтому, выдавая себя за журналиста, он не позволил бы самому себе задать этому человеку вопрос. Поэтому он сделал то, что делал лучше всего: он исследовал. Он проверял отчёты о местах, где часто бывал Старатель (довольно регулярно, когда не работал над делом), отчёты об арестах, комментарии в социальных сетях о том, когда он разговаривал с фанатами, и к концу всего этого имел приблизительную оценку лучших мест для его перехвата, а также когда он был наиболее общителен. После этого он записал некоторые основные сведения об остальных десяти героях, зная, что кто-то такой… грубый, как Старатель, вероятно, не поддержит его героические амбиции, поэтому ему нужно быть готовым спросить следующего героя. Просыпаться после сна за письменным столом было ужасно, но три дня спустя он оказался на грани драки, которая только что произошла между Старателем и неизвестным злодеем. Судя по его информации, лучше всего было бы поговорить с номером два после драки, когда он закончит общаться со СМИ и прессой, но всё равно будет настроен на разговор, а не сразу возвращаться к патрулированию. Старатель и сопровождавший его помощник (сейчас он не мог вспомнить имя, но был уверен, что знает его, это как-то связано с огнём или горением) заканчивали своё заявление, так что Изуку проскользнул мимо других зевак. Он использовал свой маленький рост, чтобы оставаться незамеченным, когда срезал к ближайшему переулку, через который, как он знал, пройдут герои; они были в хвосте своего патруля и направлялись в общем направлении агентства Старателя. Прохождение через переулок указывало бы им в этом направлении, позволяя получить доступ к населённой улице, идеально подходящей для патрулирования, в то же время давая нетерпеливым поклонникам меньше шансов загнать их в загон для получения дополнительной информации и автографов. Изуку проигнорировал ту часть себя, которая звучала очень похоже на то, как его одноклассники говорили ему, что он был жутким. Они не были особенно добры после того, как услышали, что он пытался вмешаться в нападение злодея; синяки под его одеждой давали ему тусклое напоминание о том, когда он присел у мусорного контейнера. Он не хотел, чтобы его заметили, пока не убедится, что за Старателем не последовало ни одного поклонника, и тогда он сможет задать свой вопрос. Это заняло пару минут, но вскоре он услышал звук шагов над своим бешено колотящимся сердцем. Он наблюдал, как огненный герой (без своего помощника, тот, должно быть, всё ещё имел дело с прессой) прошёл мимо его укрытия, собрал нервы и встал. — Э-эм, здравствуйте, Старатель, простите, что… — его извинения были прерваны взрывом огня, приземлившимся у его головы, опалив стену и опалив волосы на той стороне, мимо которой он прошёл. Он не смел дышать, когда его широко раскрытые глаза встретились с глазами героя, надеясь, что Старатель поймёт, что он не представляет угрозы. — Какого хрена, пацан? Тебя что, никто никогда не учили не подкрадываться к героям?! — Изуку знал, что это будет не лучший опыт, но он мог сказать, что сейчас Старатель был не просто грубым, он был раздражён. Изуку быстро склонился в поклоне, удерживая свою позицию, когда он говорил: — Я прошу прощения, Старатель! Я… я хотел спросить вас кое о чем, поэтому подумал, что лучше подождать, пока вы не уйдёте от прессы! — он поднял глаза, когда услышал насмешку, огненный герой посмотрел на него сверху вниз, прежде чем повернуться и продолжить путь по переулку. — Подождите! Пожалуйста… — Оставь комментарий на моем сайте, малыш, или побеспокой кого-нибудь ещё, — несмотря на то, что он был известен своей огненной причудой, под его взглядом Изуку чувствовал себя так, словно его пронзила сосулька. — Не делай ничего подобного снова, в следующий раз тебе может не повезти, и герой не сдержится, — с этими словами герой продолжил идти. Изуку хотел послушать и уйти, но ему нужно было задать вопрос. Поэтому он умоляюще посмотрел на спину героя номер два и спросил: — Как вы думаете, сможет ли кто-то без причуд быть героем? Он почувствовал надежду, когда Старатель остановился (не то чтобы он сказал ему, что может быть героем, но что, по крайней мере, он ответит на его вопрос), но по мере того, как аллея нагревалась от малейших шагов, он начал чувствовать страх. Потому что именно так он чувствовал себя, когда его одноклассники загоняли его в угол, когда Бакуго решил, что ему нужно усилить свою причуду на ком-то. — Так вот на что ты тратишь моё время? Ты подкрался к профессиональному герою, чтобы задать мне этот вздор? — теперь Старатель стоял лицом к Изуку, и пламя вокруг него потрескивало; но не так, как всегда мечтал Изуку, а так, как трескается лед перед тем, как он расколется и погрузит тебя в ледяные глубины. Всё, что он мог сделать, это кивнуть, широко раскрыв глаза. — Люди без причуд — не более чем пустые оболочки, пустые пространства, бесполезные для общества. Ни один из них не может стать героем. Герои — это могущественные, неудержимые силы с причудами, чтобы соответствовать, и даже самый слабый, самый жалкий из злодеев был бы лучшим героем, чем кто-то без причуд, потому что, по крайней мере, у них был бы некоторый потенциал, — хмурый взгляд Старателя сменился насмешкой, пламя подчеркивало резкие черты его лица. — Даже если один из этих никчемных… людей стал героем, то превратился бы в бесполезную, жалкую обузу, которая не стоила бы даже боевого корма, — тени в переулке замерцали, когда мужчина сделал шаг ближе к Изуку, который не смел дышать . — Как ты смеешь тратить время, которое я мог бы потратить на то, чтобы стать Героем Номер Один, спасая жизни, этой ерундой? Нет такого понятия, как герой без причуд, и никогда не будет. Чем скорее они перестанут отнимать ресурсы, тем лучше. Изуку чувствовал, как всё его тело слегка дрожит, но не мог пошевелиться, чтобы отвести взгляд, когда Герой Номер Два посмотрел на него в последний раз. — Итак, если я недостаточно ясно выразился для кого-то с твоим недугом, — Изуку сильно вздрогнул, — то ответ — нет. И с этими словами он повернулся и пошел прочь, оставив Изуку застывшим в переулке позади него. Он задрожал, что заставило его сесть и прислониться к мусорному контейнеру, за которым он первоначально прятался. Он знал, что Старатель, вероятно, отвергнет его, но… Всё было по-другому, когда это говорили не его одноклассники. Беспричудный. Старатель был Героем Номер Два, человеком, которого люди уважали. Слабый. Кто-то, на кого он смотрел снизу вверх. Жалкий. Кто-то, кто думал, что он был… Бесполезный. Изуку чувствовал себя на краю пропасти, ветер, взбаламученный его быстрыми, крутящимися мыслями, грозил сбить его с ног. Герои номер один и номер два недвусмысленно сказали ему, что кто-то без причуды, как он, никогда не сможет стать героем. Горстка других героев тоже согласилась. Его одноклассники, конечно, не верили, что он может это сделать. Что будет делать его класс, если они узнают, о чём он спрашивал героев… Они уже провели его первый день после инцидента со злодеем, насмехаясь над ним, говоря, что было бы лучше, если бы злодей добрался до него, потому что, если бы он умер, никто не пропустил бы жертву (и как близко они были к тому, что почти произошло даже за час до нападения на Бакуго). Бакуго ничего не сказал, кроме того, чтобы люди отвалили и перестали спрашивать об этом, потому что, конечно же — он не боялся, нет, он справился с этим — он даже не взглянул в сторону Изуку, отказываясь признать его существование, даже когда одноклассники избили его. Он почувствовал, как его синяки пульсируют от воспоминаний, и вцепился в них, пытаясь унять дрожь в руках. — Мечтать не так уж плохо, но… ты должен быть реалистом, малыш. Но он не мечтал. С того самого дня ему снился один и тот же кошмар, что он никогда не был достаточно хорош, герои смотрели на него, когда он тонул. И он знал, что сейчас наступит момент перемен. Он мог бы сдаться, сломаться и превратиться в рыдающее месиво, каким хотел быть. Он мог смириться с тем, что всегда будет бесполезным, безнадежным и никчемным, и со всем тем, что ему говорили люди. Или он мог бы доказать, что его кошмар ошибочен. Он был аналитиком; там было так много героев, так что, конечно, был шанс, что один из них поверит в него? Глубоко вздохнув, он отогнал удушливое чувство в груди и встал. То, что два главных героя не верили в него, не означало, что он должен сдаться. Реакция Старателя была ожидаемой (она была хуже, так намного хуже, но всё же вполне ожидаема), поэтому у него был набросок плана, готового к следующему герою; он просто должен был продолжать работать над этим. Дрожь до сих пор сотрясала его тело, когда он вернулся на главную улицу, но он заметил это с чувством отчуждения. Всё, кроме возвращения домой и планирования, было немного расплывчатым, просто за пределами его понимания, но это было прекрасно. Он прервал свой путь только тогда, когда заметил, что проходит мимо напарницы Старателя (ее звали Жжение). Она махала на прощание каким-то людям, вероятно фанатам, и одарила его дикой улыбкой, когда заметила, что он наблюдает за ней. — Эй, что я могу для тебя сделать? Только это должно быть быстро, преступления не ждут, и мне нужно закончить патруль! Должно быть, ему потребовалось больше времени, чем обычно, чтобы осмыслить её слова, учитывая то, как её улыбка исчезла, но он всё же сумел приглушённо произнести: — …может стать героем? Её смех был намного приятнее, чем у его одноклассников, но это, вероятно, было потому, что она действительно думала, что он шутит, так что это не был насмешливый смех. Но она всё равно думала, что это шутка. Поэтому он продолжал идти. Он взял свою сумку с того места, где он прятал её за пределами своей школы, и, увидев сообщение от своей мамы, взял несколько продуктов по дороге домой.***
Ветер усиливался, что не внушало Изуку уверенности с того места, где он сидел на краю здания. Не совсем небоскрёб, но определённо достаточно высокий, чтобы вызвать страх высоты. Бетон был шершавым в тех местах, где его руки сжимались мёртвой хваткой. Если бы кто-то сказал Изуку двухнедельной давности, что он намеренно взберётся по пожарной лестнице здания на крышу и будет ждать, свесив ноги с края, больше часа, чтобы увидеть любой признак героя Номер Три, то он, вероятно, спокойно возразил бы, что его «героическое преследование» было не до такой степени фанатичным. И вот он был здесь, в ожидании вспышки красного, которая будет сигнализировать о том, что Ястреб патрулирует этот район. В отличие от Героя Номер Два, Ястреб считался очень представительным. Он раздавал автографы, фотографировался с поклонниками, даже помогал с небольшими заданиями и поручениями между сражающимися злодеями. Он был потрясающим, и для Изуку это было проблемой. Согласно форумам героев и социальным сетям, не было никакого способа замедлить профессионального героя, кроме совершения злодейства, и даже эти инциденты были быстро решены; Изуку должен был иметь возможность задать свой вопрос и получить подлинный ответ, и для этого ему нужно было заставить Ястреба остановиться и сосредоточиться на нём на минуту. Ему потребовалась почти неделя (шесть дней, если быть точным, меньше, если убрать время, проведённое в школе или во сне), чтобы понять, как именно привлечь внимание героя Номер Три и получить все необходимые материалы, но он был уверен, что его план сработает. Должно быть, так оно и было, учитывая, что когда узнаваемые красные крылья пересекли улицу напротив того места, где он сидел, он ослабил хватку и наклонился вперёд через край. Всего несколько секунд ветер хлестал его по лицу, часть его разума кричала, что это не сработает и что он закончит как пятно на асфальте внизу, прежде чем что-то подняло его и вернуло на крышу, на безопасное расстояние от края. Если бы не тот факт, что он чувствовал, как его сердце изо всех сил пытается вырваться из груди, он мог бы танцевать от радости. В то время как было бы более разумно поместить кого-то, кто спрыгнул со здания на землю, высота этого здания означала, что Ястреб поймал его близко к вершине, поэтому было бы легче поднять его обратно, а затем нести его до самой земли. Только эти расчёты заняли у него несколько часов, пока он точно рассчитал, с какой скоростью может лететь Ястреб, каково время его реакции, мимо каких зданий пройдёт маршрут патрулирования и с какой стороны из этих зданий лучше всего прыгать. Он также должен был изучить, какие героические протоколы существуют для решения подобных ситуаций, поскольку он не хотел, чтобы его увезли в ближайшую психиатрическую больницу, прежде чем он сможет поговорить с героем. Это привело к довольно удручающему погружению в правила героики и где их обязанности пересекались и не пересекались с полицией; в то время как считалось хорошей прессой и морально правильным помогать в таких вопросах, как попытки самоубийства, герои на самом деле вообще не должны были действовать. Их работа широко определялась как «борьба со злодеями», и любая деятельность, не связанная со злодеями, редко попадала в категорию вещей, в которых герои по закону должны были помогать. Но после изучения движений и взаимодействий героя Номер Три, наряду с несколькими годами сообщений о деятельности, Изуку был совершенно уверен, что Ястреб не будет придерживаться технических деталей и игнорировать ситуацию, в которой он мог бы помочь, и что герой поговорит с ним (хотя бы кратко), прежде чем предупредить соответствующие власти. Он чувствовал себя немного неловко из-за того, что спрыгнул со здания, чтобы привлечь к себе внимание, но когда Ястреб приземлился напротив него и уделил ему своё внимание, Изуку почувствовал немного гордости, что до сих пор его план работал. Теперь ему просто нужно было пройти второй этап. Согнувшись в идеальном девяностоградусном поклоне, Изуку заговорил прежде, чем Ястреб смог выдавить хоть слово. — Извините, что привлёк ваше внимание таким экстремальным способом, но у меня есть важная информация, которой я должен поделиться с вами в отношении злодейской деятельности, которую я должен был передать вам лично, и это был единственный способ, который я мог предпринять, чтобы привлечь ваше внимание достаточно надолго, чтобы я мог сказать вам это. — Прыгать со здания действительно кажется немного экстремальным, да, — Ястреб, к его чести, довольно хорошо справлялся с сохранением своего выражения лица и ровного голоса. Выпрямившись, Изуку направился к противоположной стороне крыши, туда, где он спрятал папку с информацией, которую собирал несколько почти бессонных ночей, продолжая свои объяснения. — Просто, полицейские участки не имеют большого опыта приёма и использования общедоступной информации, особенно от несовершеннолетних, поэтому передача информации непосредственно вам показалась лучшим вариантом. Ястреб наблюдал, как Изуку схватил папку толщиной в несколько тетрадей, приподняв брови в легком удивлении. — Если ты так сильно хотел отдать его герою, то мог бы попросить кого-нибудь другого, вместо того чтобы делать прыжок веры и верить, что я поймаю тебя, а потом остановлюсь поболтать. Изуку вздрогнул от «прыжка веры», красные глаза и трескучие взрывы мелькнули в его голове на мгновение, прежде чем он снова дистанцировался от этих воспоминаний. — Ну что ж… — он замолчал, думая о том, как лучше сформулировать свой ответ, чтобы не выглядеть жутко. — Я аналитик, так что это была не столько вера, сколько расчёт. И у меня есть второй мотив. Он прижал папку к груди и глубоко вздохнул, прежде чем встретиться взглядом с Ястребом. — Также я хотел задать вам вопрос, и мне нужно было, чтобы вы остановились достаточно надолго, чтобы услышать его и дать мне ответ. Прыжок привлёк ваше внимание и заставил вас остановиться, чтобы убедиться, что я не пытаюсь сделать… понимаете. И предоставление вам этой информации дало мне возможность сохранить ваше внимание и задать свой вопрос. Ястреб присвистнул, проводя рукой по своим и без того взъерошенным ветром волосам. — Блин, парень, это слишком много работы для одного вопроса, я не думаю, что смогу сказать «нет», выслушав его без того, чтобы мое любопытство не убило меня сейчас. Он позволил звукам города на мгновение долететь до него, позволив им вернуть его к реальности, пока он дистанцировался от своих эмоций, готовясь к ответу Ястреба. — Как вы думаете… может ли кто-то без причуд быть героем? Было особенно трудно заставить Ястреба замедлиться или остановиться, но, столкнувшись с этим вопросом, герой Номер Три заколебался, нахмурив брови. Изуку терпеливо ждал, отказываясь обнадеживать его. По крайней мере, он мог понять, что герой вкладывает мысль в то, каким бы ни был его ответ. После изрядного раздумья герой испустил вздох, взъерошив крылья в знак дискомфорта. Взгляд, которым он одарил Изуку, уже содержал ответ. — Послушай, ты кажешься очень умным ребёнком… чёрт, ты сумел придумать, как замедлить меня, чтобы задать свой вопрос…но причуды — это центр индустрии героики. Мощные причуды находятся на переднем плане героической индустрии, они составляют основную её часть, и даже более слабые, не боевые причуды обычно служат определенной цели, — он повернулся, чтобы посмотреть на город, который медленно освещался по мере того, как день переходил в вечер. — К тому же есть ещё целая маркетинговая и рекламная сторона; даже если бы ты мог каким-то образом победить злодеев, ты всегда был бы в нижних рядах, вероятно, низкооплачиваемый и непризнанный. Я уверен, что с твоими аналитическими способностями ты отлично справишься в качестве детектива или что-то в этом роде. Я просто не думаю, что ты смог бы сделать это в индустрии героики без причуды. Изуку не мог винить логику Ястреба; в конце концов, он был быстро отслежен комиссией героев из-за его мощной причуды (что кажется… неэтичным, но он был слишком занят изучением информации, чтобы включить её в свою папку, чтобы следить за этим конкретным ходом мысли). Поэтому, когда Ястреб оглянулся на него с намёком на печаль, он изо всех сил постарался улыбнуться и не выдать свою грусть. — Я подброшу тебя до земли, — герой жестом пригласил Изуку присоединиться к нему, когда тот подошёл к краю крыши. — Просто пообещай мне, что больше не будешь прыгать с крыш, чтобы привлечь внимание какого-нибудь героя. Изуку неловко хихикнул и кивнул, не зная, как реагировать на шутку и искреннее беспокойство, которое, казалось, пришло вместе с этим. Стоя рядом с профи, он вдруг осознал, что все еще сжимает папку, и быстро протянул её герою. — Извините, это вам. Было бы глупо с моей стороны забыть отдать его после всего этого. Ястреб посмотрел на протянутую папку, приподняв бровь. — Я думал, что папка фальшивая. Как бутафория. Изуку ответил ему смущённым взглядом, какие бы бурные эмоции он ни испытывал, они на мгновение отодвинули его в сторону. — Конечно, это не подделка. Это было бы воспрепятствованием правосудию, если бы я отвлёк вас во время работы. Я имею в виду, что технически и так отвлекаю, но у меня достаточно информации, чтобы наверстать упущенное. Это самое большее, что я могу сделать, — после того, как он решил, что ему нужна информация, чтобы передать её Ястребу, чтобы заставить героя сделать паузу, это заняло… — четыре дня, но я постарался учесть все возможные детали. Я не так хорошо знаком с этой областью, так как живу в Мусутафу, но я перекрестно ссылался почти на все здесь, чтобы убедиться, что это достоверно. Герой издал короткое «ха», прежде чем одно из его перьев извлекло папку. Изуку наблюдал за этим с некоторой долей гордости; ему пришлось много покопаться, чтобы убедиться, что информация, которую он давал, не была информацией, которой уже обладала полиция или агентство Ястреба. И теперь она была в руках (ну, технически в перьях) кого-то, кто мог бы сделать с ним что-то хорошее. Когда с папкой было покончено, герой схватил Изуку и повёл их вниз по зданию, несколько пешеходов смотрели вверх и кричали герою, который переключился на использование своих перьев, чтобы удержать Изуку, чтобы он мог помахать в ответ. Это было так странно — быть удерживаемым без того, чтобы быть удерживаемым; он почти мог вообразить, что летит по собственной воле. Так продолжалось до тех пор, пока герой не опустил его на тротуар. — Береги себя, малыш, — герой ушёл, отсалютовав, и вернулся к своему патрулю, прежде чем Изуку успел попрощаться. Идя по оживленным вечерним тротуарам, он был рад, что ему не придётся снова спускаться вниз по зданию; пожарная лестница не имела доступа к двум верхним этажам, так что ему повезло, что грубые кирпичи и бетонные украшения обеспечили достаточно опор для него, чтобы подняться на этот последний участок. Ему придется подумать о работе над своей верхней частью тела на случай, если подобная ситуация произойдет с другим героем. В любом случае, над силой захвата будет довольно легко работать, так что он может начать этим вечером. По крайней мере, с лучшей хваткой он не рискнёт упасть с двух этажей на пожарную лестницу случайным воскресным днем. Войдя на вокзал, он начал бормотать о различных режимах тренировок, которые могли бы помочь в подобных ситуациях. Он пришёл в себя лишь на мгновение, когда понял, что задерживает очередь на посадку в поезд, и ему пришлось бормотать извинения направо и налево, пока он не сел и не отправился домой. Возможность исследовать профессиональных героев и их движения была полезна, но это вряд ли помогло бы в ситуациях с активными героями со случайными встречами на патрулировании. Чтобы встретиться с этими профессионалами, он должен быть в лучшей форме… хотя обучение фильтрации через архивы веб-сайтов и доступ к некоторым сайтам через несколько менее законные средства очень помогли ему в сборе информации для Ястреба (честно говоря, он думал, что организованные группы злодеев будут лучше скрывать свои следы в интернете). Всё дело было в том, чтобы найти баланс между продолжением своих исследований и приобретением новых физических навыков. Что ж, впереди у него была целая поездка на поезде, более чем достаточно времени, чтобы изучить лучшие способы подхода к упражнениям. К тому времени, как он вернулся в Мусутафу, у него было базовое понимание того, как улучшить свою выносливость, которая, казалось, была самой важной областью для работы в данный момент. В конце концов, погоня за героями — не совсем спокойное и расслабляющее занятие. Продавец на кассе поднял бровь, пока он обрабатывал его покупку нескольких небольших весов и усилителей захвата, но Изуку подумал, что это могло быть из-за его невероятно раскрасневшегося и запыхавшегося состояния. Ему едва хватало воздуха, чтобы поблагодарить его. Он знал, что был не самым подходящим человеком в округе, но не ожидал, что пробежка от вокзала до магазина отнимет у него так много сил. Сделав себе мысленную заметку бегать трусцой между местами, чтобы улучшить свою выносливость, он продолжил путь домой пешком, чтобы не беспокоить маму, появившись на пороге их дома полумертвым. Честно говоря, ему нужно было начать носить с собой маленькую записную книжку, чтобы следить за вещами, его память была хорошей, но он узнал так много о законах героики, маршрутах патрулирования, статистике общественных взаимодействий профессиональных героев, хакерстве, тёмной паутине и общей строительной инфраструктуре за эти полторы недели — и плюсом ко всему этому его школьная работа начинали брать своё. Только когда он увидел, как несколько человек толпятся вокруг пары помощников (слишком много, чтобы беспокоиться о его вопросе), фотографируя и прося автографы, он вспомнил, что у него тоже есть телефон, в котором есть приложение для заметок, которое он мог использовать вместо того, чтобы носить с собой блокнот, когда он не занимался исследованиями дома. Иногда он чувствовал себя полным идиотом. Он сумел добраться до дома без каких-либо проблем, хотя он почти вышел на встречную полосу дважды, когда он копался в форумах для получения информации о Топ Джинсе. Герой номер четыре был невероятно популярен, с его собственной успешной модной линией наряду с его героической работой, но он также был немного криптоидом. Там не было ни одной записи о том, как выглядела нижняя половина лица этого человека. Ни фотографий, ни видео, ни достоверных свидетельских показаний (хотя было много противоречащих друг другу, безосновательных заявлений). Даже после жестоких столкновений с злодеями он держал нижнюю половину лица закрытой и избегал отвечать на любые связанные с этим вопросы в интервью. Для Изуку было одновременно забавно и неприятно пытаться найти какую-либо жизнеспособную информацию о привычках и общительности героя между теориями и аргументами, которые заполняли любой форум о Топ Джинсе, на который он заходил. Открыв входную дверь, он издал невнятный звук, который можно было бы перевести как «я дома», но он был слишком занят глубоким погружением в рейтинг Топ Джинса и тем, появился ли он до того, как герой стал популярным, чтобы заметить, что Инко была рядом с дверью. Это означало, что ему было очень легко врезаться прямо в неё, заставив их обоих издать тихие восклицания и сделать несколько шагов назад. Изуку тут же начал извиняться, забыв про телефон. Инко просто рассмеялась, чтобы стряхнуть это, прежде чем изучить его лицо. — Дорогой, с тобой всё в порядке? Ты весь красный. Изуку почувствовал, как в него закрадывается смущение, так как на последнем отрезке пути домой он так и не заставил себя напрячься, но все еще явно краснел. Он не знал, почему не хочет признавать, что пытается тренироваться (да, он боялся её реакции, боялся, что она снова не поверит в него, как и все остальные), поэтому просто немного переступил с ноги на ногу. — Я не знал, что уже так поздно, поэтому, возможно, побежал вверх по лестнице. Коротко сказав «ох, Изуку», они оба направились в квартиру, где их уже ждал ужин. — Только не говори мне, что ты ждала, когда я вернусь домой, прежде чем поесть, — спросил Изуку, когда Инко села. — Я знала, что ты не задержишься слишком надолго, ничего страшного. Изуку издал недовольное гудение, прежде чем сесть. — Ну, тогда лучше позволь мне помыть посуду, раз уж я не могу помочь с приготовлением ужина. — Или мы могли бы сделать это вместе и быстрее. Мысль о том, что у него будет больше времени для исследований, даже если это займёт всего несколько минут, привлекала Изуку, но он также хотел помочь маме. Несмотря на то, как… отстранённо он чувствовал себя, когда не занимался исследованиями, время, проведенное с ней, всегда казалось реальным. Она любила его, заботилась о нём, и он сделает всё возможное, чтобы вернуть эту любовь. А это означало, что именно он будет мыть посуду. За едой они вели бессмысленную светскую беседу, Инко снова упомянула о проблемах с плитой, которые Изуку записал исправить позже вечером, и когда они закончили, ему удалось блокировать её попытки помочь ему с посудой, убедив её сесть и расслабиться. Ему ещё так много нужно было сделать, но иногда ему нравилось останавливаться и наслаждаться такими простыми моментами, как этот.***
Топ Джинс был довольно популярен и часто ходил в патрули, так что перехватить его не составило большого труда. Ему нужно было только выяснить, какие районы были менее загружены, чтобы он мог задать герою свой вопрос без посторонних. Ответ был отрицательный, сопровождаемый короткой речью об ответственности героев и о том, что просто невозможно поддерживать их всех, когда они бессильны. Выслеживание следующего героя было кошмаром по сравнению с этим; в то время как Меткий Стрелок был высокопоставленным героем, невероятно опытным и популярным, он был удивительно застенчивым и трудным для выслеживания. Его причуда также не помогала делу, поскольку он мог сгладить себя, чтобы избежать ситуаций, связанных с прессой. Как герой, основанный на скрытности, который использовал много неожиданных атак, находя свои маршруты патрулирования, проверил каждый из недавно приобретенных навыков взлома Изуку, хотя он в конечном итоге победил и полностью разочаровался, поскольку герой ушёл от установленных маршрутов патрулирования более года назад. После двадцатиминутного разочарования он приступил к работе, думая о других способах выследить героя. Он сдержал свое обещание Ястребу и больше не прыгал с зданий, но если он оказался очень близко, когда была уничтожена злодейская организация (и случайно предупредил агентство Меткого Стрелка о группе и отслеживал активность как группы, так и агентства, чтобы он был рядом, когда произошёл арест), это было просто совпадение. После того, как он помог людям поблизости эвакуироваться, безопасные маршруты запомнились накануне, он смог поймать Меткого Стрелка на краю очистных работ. Герой только покачал головой и велел ему держаться подальше от зоны, пока идёт уборка. Горстка героев, также присутствовавших на сцене, придерживалась того же мнения. После этого он исследовал законность некоторых вещей, которые он делал, потому что влияние на агентства героики для его собственной выгоды казалось ему переходящим черту (оказывается, его действия не считались незаконными, поскольку они были не злодейскими и беспрецедентными). Поиск и расспросы лучших героев с шестого до восьмого превратились в сплошную череду бессонных ночей, тренировок и учёбы, поскольку экзамены и задания подкрадывались к нему незаметно, и он по-прежнему хотел продолжать то, что теперь считал адским режимом упражнений. Они всё ещё говорили «нет». Рюккю было легко найти, но не так легко говорить с ней наедине. Из-за её популярности и доброго характера, у неё всегда было несколько стажеров, помощников или других героев вокруг, не говоря уже о поклонниках, если она патрулировала улицы. Итак, Изуку ждал, пока она покинет свое агентство и отправится домой, следуя своим маршрутом с крыш (обучение основам паркура сначала было болезненным, но оно определенно показало свои достоинства в этом путешествии), пока они не достигли менее населенной части города. Конечно он мог бы проследить за ней до дома или даже выяснить, где она живет, и избавить себя от необходимости следить за ней, но были границы, которые он не хотел пересекать, и это была одна из них. В конце концов она стала одним из самых понимающих героев, с которыми он разговаривал, признавая, что многие героические черты и навыки не имеют ничего общего с причудами; но (всегда было «но») быть без причуд — это ответственность, и ему не на что будет опереться, если ситуация станет ужасной, так что нет, он не мог быть героем. Теперь он опустился до последнего из первой десятки. Номер десять, Косатка. И он был окружен детьми. Он чувствовал себя неловко, когда лгал о своём возрасте (возрастное ограничение группы туристов — двенадцать лет), но самым легким местом для встречи с Бандой Косаток оказалось то, когда он проводил экскурсии для детей вокруг местного аквариума. Герой находился в другом конце комнаты, терпеливо ожидая у большого аквариума, наполненного разнообразными тропическими рыбками и кораллами, в то время как дети смотрели на него или перешептывались. — Он слишком страшный! — Моя мама сказала, что он герой, но он не похож на героя. — А где же настоящий гид? Изуку не мог заметить видимых изменений в позе или выражении лица Босатки, когда до него донесся детский «шёпот», но у него сложилось отчетливое впечатление, что это был не первый раз, когда туристская группа была напугана его внешним видом. — Держу пари, что он на самом деле злодей! — воскликнул один из старших, более уверенных в себе ребят, заставив остальных впасть в панику. — Это неправда, — Изуку удивил детей и самого себя, ответив спокойно: — Ах вот как? — тот, что был откровенен, мальчик со светящимися веснушками, бросил вызов. — Откуда ты знаешь? Часть Изуку хотела огрызнуться, что он был заядлым поклонником героя и анализировал Босатку, планировал этот день только для того, чтобы встретиться с ним, но он знал, что это не успокоит других детей и не исправит ситуацию. — У меня есть плакат с десяткой лучших героев, и я уже много лет смотрю официальные рейтинги героев. Это Босатка, и он герой номер десять, — теперь дети смотрели то на него, то на героя, как будто пытаясь решить, говорит ли он правду или нет. — Он так высок в рейтинге, не только потому что у него есть мощная причуда, которая делает его действительно сильным, наряду с другими вещами, но и потому, что он отлично работает в команде. Помогая другим и позволяя другим людям помогать ему, он спасает ещё больше людей! — он начал добавлять больше энтузиазма к своим словам, чтобы привлечь внимание младших детей. — У него есть особый ход, который может заморозить его противников, что делает его отличным в борьбе с злодеями даже в одиночку. Конечно, он выглядит страшно, но это для того, чтобы держать всех злодеев подальше — всякий раз, когда они видят Босатку, они знают, что нужно уходить как можно скорее или быть избитыми! Но знаете ли вы, что самое лучшее? Теперь даже самоуверенный мальчишка наблюдал за ним, впитывая каждое слово. — Что? — спросила маленькая девочка, сжимая руку другой девочки, которая, по-видимому, была её сестрой. — Он так много знает об океане и хочет поделиться этим, совершая экскурсии! — несколько выражений лица, которые он получил, дали ему понять, что крутой герой, знающий океанские факты, на самом деле не самая лучшая часть, но план Изуку был почти завершён. Он сменил тон, позволив ему стать монотонным, и начал перечислять факты, которые он мог выбрать на ближайшем дисплее. — Океаны содержат около 96,5% всей земной воды, и в результате около 70% поверхности земли покрыто океанами, но есть также моря, озера, реки, распределенные по всей земле. Самым большим океаном на земле является тихий океан, покрывающий около 30% поверхности земли, что означает, что остальные четыре океана делят между собой 40% покрытия. Название «Тихий океан» происходит от латинского названия Tepre Pacificum… — Это так скучно! — один из детей заскулил, и от остальной группы донесся одобрительный шепот. — А что, ты не хочешь, чтобы я провел экскурсию? Изуку чуть не вздрогнул от коллективного «нет», которое ему выкрикнули. — Ну, единственный другой человек, который может сделать тур — это Босатка… — он замолчал, надеясь, что заложил достаточно оснований для того, чтобы дети поверили или, по крайней мере, заинтересовались профессиональным героем. Конечно же, после нескольких секунд раздумий, группа приблизилась к Босатке. Изуку шел сзади и улыбался, когда герой представился и начал с энтузиазмом говорить с группой. Хотя некоторые дети все еще чувствовали себя явно неуютно, они последовали за ними и слушали экскурсию. Изуку позволил информации течь вокруг него, быстро просматривая, но не фиксируя в памяти. Это было приятное изменение темпа от его интенсивных исследований или последней минуты школьной работы. К тому времени, как экскурсия закончилась, все дети задавали вопросы и общались с Босаткой, страх давно был забыт. Они медленно вышли в приёмную, оставив его слоняться без дела, пока Босатка провожал последних. — Сколько тебе лет? Изуку вздрогнул от этого вопроса, не понимая, насколько близко подошёл герой. Первой его мыслью было солгать, но… если ему нужен правдивый ответ, он должен сначала сказать правду. — Четырнадцать, — ответил он, не в силах встретиться взглядом с героем. — Прошу прощения за то, что я солгал персоналу о своём возрасте, чтобы присоединиться к этому туру. — Хм… — он чувствовал на себе взгляд Босатки, ищущему то, чего он не знал. И вдруг ни с того ни с сего: — Спасибо. — Что? — он моргнул, глядя на него, на мгновение позабыв о приличиях и тревоге. — Благодарю. Эти туры часто имеют проблемы с посещаемостью благодаря моей… отвратительной внешности, но ты поговорил с этими детьми, и сделал их более спокойными. Ты убедил их дать мне шанс, и за это я благодарю тебя. В свою очередь, я не расскажу персоналу о твоей лжи, — и Босатка подмигнул ему. В мозгу Изуку произошло короткое замыкание. Когда он снова подключился, он остался заикающимся, взволнованным беспорядком, потому что герой номер десять только что поблагодарил его. Он подмигнул ему, потому что не собирался говорить Изуку ложь, и это было слишком сюрреалистично, когда его мозг до сих пор поглощал связанные с водой мелочи. Босатка хихикнул над реакцией Изуку, и это было… не похоже на то, когда люди обычно смеялись над ним. Не зло и не насмешливо. Это вернуло его к героям, которые смеялись над ним, и напомнило ему, что он был в аквариуме не просто так. Поэтому, немного взяв себя в руки, он повернулся к Босатке и задал свой вопрос. — Может ли человек без причуд стать героем? После нескольких секунд молчания герой сделал то, чего не делал никто из других героев; он задал вопрос в ответ. — Скольких людей ты уже спросил? Изуку на секунду удивился такой реакции, но тут же понял, что не может признать правду — что он провел последние два месяца, бегая вокруг, выслеживая десять лучших героев, чтобы спросить их, вместе с любыми другими героями, которых он встречал по пути. Он бы просто сошел с ума и стал одержимым (и, возможно, это было немного навязчиво, немного безумно, но ему больше не за что было держаться). Он не хотел лгать, поэтому сказал другую правду. — Мне даже не нужно никого просить, чтобы они сказали мне, что я не могу быть героем. Если я упомяну героев или сделаю что-то даже слегка героическое, они скажут мне, что я никогда не смогу стать профессиональным героем, — он пожал плечами, пытаясь подавить эмоции, которые нахлынули на него при этом признании. — У меня нет причуд, и это всё, что они когда-либо увидят во мне. Выражение лица Босатки было трудно понять из-за его мутации, но он определенно больше не смеялся. Он поднял руку и мягко положил её на плечо Изуку (и тот не вздрогнул и не поморщился. Обычно он так и делал, его плечи так часто становились мишенями толчков и взрывов, болели от постоянных адских тренировок, но, возможно, потому что он так привык распознавать входящую боль, что мог заметить добрую руку, когда она приходила, даже если его тело хотело бежать от ощущения, что его схватили). — Многих можно назвать героями, — начал он, и Изуку мог бы сказать, чем закончится эта речь, но он всё равно слушал, — врачи, полицейские, даже учителя, которые формируют молодое поколение, могут рассматриваться как герои. Возможно, ты не сможешь заниматься профессиональной героикой без причуд, но это не значит, что о том, чтобы быть героем, не может быть и речи. Сегодня ты проявил большую склонность к работе с теми другими детьми. Возможно, тебе стоит рассмотреть путь, связанный с этим. Изуку не мог обижаться на героя, особенно когда тот был к нему так добр и нежно улыбался. Это, однако, не изменило того факта, что, когда Босатка ушёл, ему захотелось плакать так, чтобы наполнить один из аквариумов. Он знал, что другие профессии могут быть героическими, что эти люди изменили мир, но никто не хочет, чтобы в этих местах был человек без причуд (он уже изучал это, он пытался быть реалистом, но это было так больно); никто на самом деле не хотел, чтобы вокруг были люди без причуд. Он вышел из аквариума, чувствуя себя опустошенным, так как это был последний из десяти лучших героев. И все они говорили ему, что он никогда не сможет стать одним из них.***
Это было почти тошнотворно, каким знакомым было теперь ощущение утопления. Как же он привык чувствовать себя беспомощным! Он всё ещё бился, сумев на этот раз освободить обе руки, как раз когда герои появились снова. Каждый герой, которого он когда-либо видел, включая первую десятку, вместе с несколькими, вероятно, созданными его спящим разумом, готовыми смотреть, как он тонет вместе с людьми, которых он не смог спасти. (Бесполезный. Слабый. Жалкий. Бесполезный. Бесполезный. Слабый. Жалкий. Бесполезный.) Протянув руку, он едва успел дотянуться до ботинок героя в ярко-зелёном костюме, как что-то коснулось его головы. Он поднял глаза, и там был Старатель. — Люди без причуд — не более чем пустые оболочки, пустые пространства, бесполезные для общества. А потом он сунул его голову под ил. Изуку попытался закричать, но в ответ получил лишь полный рот грязи. Теперь к нему присоединились другие руки, удерживая его, толкая дальше. Он слышал их голоса, эхом отдававшиеся в грязи, говорившие ему сдаваться, что это слишком опасно. (Бесполезный. Слабый. Жалкий. Бесполезный. Бесполезный. Слабый. Жалкий. Бесполезный. Бесполезный. Слабый. Жалкий. БЕСПОЛЕЗНЫЙ. БЕСПОЛЕЗНЫЙ. СЛАБЫЙ. ЖАЛКИЙ. БЕСПОЛЕЗНЫЙ.) Он не был уверен, было ли это давление рук или грязь давила его; может быть, это были вовсе не они, а вес его собственных эмоций, его собственная неудача (какая неудача, родиться без дополнительных способностей и быть брошенным за это?) это хотело раздавить его прежде, чем у кого-то ещё появится такая возможность.***
Когда Изуку проснулся, он почувствовал давление за глазами и боль в горле. Несмотря на это, он не плакал, он даже не был уверен, что смог бы, если бы захотел. Как будто там была стеклянная стена, мешающая ему протянуть руку и прикоснуться к своим живым эмоциям. Первые десять героев, вместе с горсткой других героев, которых он спросил, сказали, что он никогда не сможет стать героем; не без причуды, но со всеми их мощными причудами это имело смысл, они не могли поверить в него. Но в одной только Японии было так много других героев, что он был уверен, что по статистике найдётся кто-то с другим мнением. Он принял решение не ломаться в тот день, когда встретил Старателя. Он решил продолжать спрашивать, чтобы использовать свои аналитические навыки. Он встал с кровати, включил компьютер и вывел список героев с одиннадцатого места по двадцатое.***
Инко смотрела, как Изуку вышел из своей комнаты, что-то бормоча себе под нос, взял стакан воды и снова исчез. Они никогда не были из тех людей, которые всегда находятся в присутствии друг друга, часто предпочитая заниматься своими делами после ужина или в выходные, но Изуку стал немного более отдалённым за последние два с половиной месяца. На следующий день после нападения злодея она внимательно следила за ним, и хотя у него были мешки под глазами, они не были пустыми, как когда он вернулся домой. На самом деле, в них было больше искры, драйва, чем она видела за… некоторое время. Поэтому она не стала давить на него, объясняя, почему он казался таким опустошённым накануне, а просто поклялась присматривать за ним, чтобы убедиться, что он оправился после нападения. Было немного труднее следить за ним, учитывая, что он стал больше задерживаться (заявив, что это было для наблюдения за героями, или для изучения в библиотеке, или по другим, тривиальным причинам) и стал более тихим и замкнутым, но он казался более счастливым таким образом. «Может быть, и не счастлив», — подумала она, вспоминая его искренние улыбки и восторженные разглагольствования. Она не была уверена, когда они превратились в бледные копии, но если бы она знала, как их вернуть, она бы это сделала. Нет, возможно, он не был счастлив, но он больше не сворачивался в клубок, и у него был уровень решимости, которого она не видела с тех пор, как он был молод (она не понимала, что он пропал, пока не увидела, как он выбежал, чтобы спасти Катсуки, когда он был в опасности). Однако… — Дорогой? На следующее утро Изуку оторвался от завтрака и вопросительно склонил голову. — Если ты собираешься сегодня задержаться, обязательно дай мне знать. И ты знаешь, что можешь рассказать мне всё? — она понятия не имела, с чем связана его поездка, и это беспокоило её, так как она видела, как он возвращался домой с синяками и царапинами, которых не должно было быть, если он просто шел в школу и учился. — О, ладно, — он кивнул, возвращаясь к своему завтраку, оставив Инко слегка расстроенной тем, что у него не было большей реакции. Она подождала с минуту, прежде чем попытаться ненавязчиво спросить его об одной из своих забот. — Я слышала, что линчеватели становятся всё более популярными, что ты думаешь? Изуку не поднял глаз от своего завтрака, но его брови нахмурились в раздумье (если бы у неё была телепатия вместо телекинеза, она бы знала, что он задавался вопросом, могут ли люди без причуд быть линчевателями. Линчеватели были похожи на героев, но некоторые из них были линчевателями потому, что их причуды не подходили для героизма, хотя ему придётся продержаться на исследованиях, так как он должен был найти героя номер двадцать шесть сегодня вечером, и это потребовало двух поездов, чтобы добраться до Тибы, чтобы перехватить их маршрут, и они печально известны тем, что перемещаются, прыгая между зданиями, поэтому ему придётся использовать свою подготовку, чтобы следовать за ними, но это не было первоначальным вопросом, не так ли?). — Я ничего не слышал о росте популярности, хотя активность линчевателей немного снизилась, так что, может быть, они снова начинают? Что не имеет смысла, когда Всемогущий делает больше появлений в этом районе, если только он не вдохновляет их попытаться быть более героическими? Он казался искренне задумчивым над своим ответом, поэтому Инко решила, что она может вычеркнуть «мой сын становится линчевателем» из своего списка. Там определённо что-то происходило (он по-прежнему держался отстранённо, иногда даже когда она задавала прямой вопрос), но она снова решила довериться ему, чтобы он сам пришёл к ней, если что-то не так.***
— Куда, черт возьми, ты собрался? Изуку застыл. Было уже поздно, и он едва успел вернуться в Мусутафу после того, как спросил героя номер тридцать, может ли он быть героем (герой плюнул ему под ноги, что было новой и неожиданной реакцией), и срезал путь через менее оживленную часть города. Обернувшись, с побелевшими костяшками пальцев на ремнях рюкзака, он увидел фигуру, преграждающую выход из переулка. — Могу я… могу я вам помочь? — он сильно сомневался, что эта фигура была дружелюбной, но Изуку устал и не был уверен, что сможет достаточно быстро выбраться из другого конца переулка. Но когда фигура вздрогнула, он понял, что они вообще не разговаривали с ним. Они повернулись, лицо в капюшоне резко повернулось, чтобы встретиться взглядом с Изуку, и человек, которого они держали, появился в поле зрения. О. Изуку не был уверен, как лучше подойти к этой ситуации, но его ноги уже двигались, притягивая его ближе к паре. — Что вы делаете? — спросил он, оглядываясь вокруг в попытке придумать план, основанный на его окружении, не находя ничего, кроме стен, старых плакатов и нескольких кусочков мусора. — Не лезь не в своё собачье дело! — фигура в капюшоне зарычала, подтягиваясь. Когда он подошёл ближе, то увидел, что человек, которого он держал (молодой, коротко стриженный, темноволосый), пытался освободиться от захвата похитителя, крича и отбиваясь, но по какой-то причине Изуку не мог слышать его голоса. Ему было нетрудно понять, что молчание было частью причуды нападавшего, но выяснить, как оно было активировано (скорее всего, прикосновение, но может быть зрение, область или другой эффект) и полные эффекты (было ли это просто молчание? Это не влияло на движение, и их жертва все еще пыталась кричать, так что это было не от недостатка воздуха) было что-то еще. Но сейчас это не имело значения, потому что был кто-то, кого держали против их воли, и Изуку был единственным, кто мог что-то с этим сделать. — Отпусти его, — выдавил он сквозь стиснутые зубы. Фигура, теперь почти на расстоянии вытянутой руки, полностью развернулась, чтобы встать против него, ослабив хватку в отвлечении. — Или что? Изуку глубоко вздохнул. И швырнул рюкзак прямо в лицо нападавшему. Он держался за один из ремней, позволяя мешку волочиться за ним, когда протискивался во вновь образовавшуюся щель между фигурой и их жертвой. — Беги! — крикнул он, хватаясь за какую-то часть одежды человека, чтобы помочь ему тащить её. Он не был очень хорошо знаком с этой частью города, но знал, что поблизости есть главная дорога, и если они смогут добраться туда, их шансы значительно возрастут. Откуда-то сзади послышались громкие проклятия, но Изуку не осмелился оглянуться. К тому времени, как они добрались до главной дороги, Изуку тяжело дышал, а человек, которого он тащил за собой, пытался отдышаться, но безумный рывок того стоил: фигуры нигде не было видно. — Ты… — он сделал паузу, делая глубокий вдох, — ты в порядке? Он согнулся пополам, тяжело дыша, но человек всё равно показал ему дрожащие большие пальцы. Несмотря на все его познания в области оказания первой помощи, он мало что мог сделать, чтобы справиться с одышкой, поэтому просто ждал, пока несколько прохожих бросали на них странные взгляды. Он не хотел оставлять его в одиночку после такого опыта, пока не будет уверен, что с ними все будет в порядке, но он приближался к тому времени, когда обещал быть дома. Конечно, он мог бы пробежать оставшуюся часть пути, но он уже устал, особенно сейчас, когда адреналин покинул его организм, поэтому он не был уверен, что не упадёт в обморок, как только переступит порог. — Ты можешь… ты можешь уйти… если хочешь, — хриплое заявление было тихим, но не слишком трудным для восприятия из-за отсутствия движения. — Ты уверен? Я просто хотел убедиться, что с тобой всё в порядке, прежде чем уйду. Незнакомец фыркнул от смеха. — Ты что, герой? Этот чувак давно ушел, и я уверен, что ты не захочешь остаться… так поздно. Изуку колебался, застряв между мыслью о помощи и необходимостью поскорее вернуться домой, но, оглядевшись вокруг, он не почувствовал бы, что полностью бросает человека на произвол судьбы. — Мне действительно нужно домой, но оставайся в безопасности, хорошо? Ты, вероятно, также должен подать заявление в полицию, чтобы убедиться, что он не попытается захватить кого-то ещё. Незнакомец кивнул, немного выпрямившись, чтобы криво улыбнуться Изуку. Изуку вернул улыбку, прежде чем повернуться и отправиться домой, надеясь, что он успеет вернуться вовремя. Ему потребовалось тридцать лучших героев, чтобы на самом деле быть вовлечённым в место преступления или нападение злодея, если не считать помощь в эвакуации людей. И это будет не в последний раз. Большую часть времени жертвы не задерживались. Это было почти забавно, как это было похоже на то, когда он вступался за других детей на детской площадке, и они убегали, пока его избивали. Но это была не детская игровая площадка; это была реальная жизнь, когда имеешь дело с настоящими преступниками и злодеями, которые имели силу убить его. После второй встречи с преступником с ножом он решил добавить самооборону к своему постоянно растущему списку вещей, которым нужно учиться. После своей пятой встречи он добавил свои собственные заметки о том, как улучшить основные процедуры самообороны, которые он изучил. Обучение паркуру перешло к обучению тому, как взбираться на здания, независимо от того, была ли возможность за что-то зацепиться, способность, которая спасла его дважды за одну ночь. Он не мог сражаться с большинством злодеев, с которыми сталкивался, учитывая, что у него не было никакой подготовки, и эти злодеи (двадцать, тридцать, сорок?) были достойны внимания героев, поэтому он переключил своё внимание с выносливости на скорость. Если он не мог сражаться, и он хотел избежать плохих ситуаций, он должен был быть быстрее, чем злодей (или любые герои, которые появлялись на сцене и могли принять его за линчевателя). Единственная проблема с этим планом, однако, заключалась в том, что он никогда не мог оставить позади других людей, когда они были в беде. Это были те случаи, когда он возвращался домой, пряча раны, цена того, чтобы выиграть больше времени для кого-то еще, чтобы сбежать, поскольку небольшая самооборона, которую он знал вместе с его анализом, давала ему немного больше шансов, чем жертве. Конечно, он едва мог нанести удар, но никто не ожидал, что ребенок взберется на вертикальную стену и бросит на них кирпич. Фактически, он оказался непосредственно вовлеченным в героическую битву, совершив подобный маневр. Тридцать девятый герой высшего ранга, шёл против команды злодеев из трёх человек, которая была бы управляемой, если бы не третий злодей, работающий со своей метательной причудой, которая позволяла любому обломку, который он подбирал, бросаться с большой скоростью. Изуку не собирался вмешиваться, но потом злодей нанёс ужасный удар по затылку героя, и Изуку знал, что герой никак не сможет отбиться от двух злодеев с сотрясением мозга, одновременно беспокоясь о новых попаданиях снарядов. Поэтому он перепрыгнул со здания, с которого наблюдал, на соседнее и бросил свой рюкзак в злодея, прежде чем тот успел выстрелить еще раз. Поскольку он только что пришел со школы, его рюкзак с таким же успехом мог быть небольшой бетонной плитой с тем, как он был упакован, поэтому злодей был немедленно выведен из боя. Ему удалось схватить свою сумку и уйти достаточно далеко от места преступления, чтобы его не поймали, и он все еще мог задать герою свой вопрос, прежде чем покинуть этот район («что это был за парень? Нет, я не… да, это никак не сработает.»). У этих злодеев была хорошая стратегия, так как дальние атаки были непредсказуемы и нарушали фокус героя, поэтому Изуку начал искать оружие дальнего боя на случай, если он попадёт в другую битву злодеев, преследуя героя. Он не жалел о том, что каждое утро вставал на час раньше, чтобы попрактиковаться в стрельбе из пращи (не из рогатки, поскольку её можно было считать незаконным оружием, а из куска материала, который он мог использовать, чтобы увеличить расстояние и силу своих бросков), когда ему удавалось отвлечь злодея, бросая камни, удерживая их от спины напарника, пока другой герой не придёт на помощь. Он улучшил время своей реакции, привыкнув к тому, что если он ошибется в этом нелепом задании, то может умереть. Он упустил свой шанс спросить героя номер сорок четыре, когда тот применил свои медицинские знания на месте нападения злодея, после того как сопутствующий ущерб вырос до половины здания. Ему удалось увести несколько человек до того, как здание рухнуло, и оставаться рядом, чтобы помочь лечить основные травмы, пока они ждали появления полиции и парамедиков, казалось следующим логичным шагом. Эктоплазма прибыл, чтобы помочь найти людей, застрявших под обломками, и просканировать местность в поисках сбежавшего сообщника, и Изуку смог спросить его, может ли он быть героем. Эктоплазма сказал «нет» и спросил, не нужна ли Изуку медицинская помощь. Он сумел отмахнуться от героя, не желая объяснять кому-то, что его шок был вызван не нападением, а одним из людей, которых он лечил, что назвал его своим героем. Он не знал, что чувствует по поводу этого заявления, не знал, что должен чувствовать, поэтому заставил себя вернуться к списку своих героев и следующим шагам, которые ему предстояло предпринять.***
Катсуки понятия не имел, что происходит с Деку. Он был единственной неизменной вещью всю его жизнь; всегда бормотал на заднем плане и следовал за ним повсюду, одержимый героизмом, но что-то изменилось с тех пор, как тот злодей напал. Он не бормотал так много, как обычно, но писал больше, чем когда-либо, и Катсуки не имел ни малейшего понятия, о чём он пишет, потому что ботаник был за дверью перед звонком. Он просто просидел весь урок, делая заметки и выглядя совершенно потерянным, а потом исчез неизвестно куда. Он ненавидел незнание вещей, и что именно Деку из всех людей был непредсказуемым, поэтому он решил выяснить, что, черт возьми, происходит. Вместо того, чтобы тратить свое время в конце дня, наблюдая, как Деку ждет до последней минуты, он делает то же самое. Когда прозвенел звонок, Деку быстро встал и начал двигаться между столами, но Катсуки был быстрее. — Куда, черт возьми, ты собрался? Их одноклассники смотрели, как Деку застыл, вероятно ожидая увидеть Катсуки, чтобы схватить его, но Катсуки также застыл от совершенно пустого взгляда Деку. Как будто он не знал, кто он такой. Затем эта секунда закончилась, и Деку сделал полный разворот на сто восемдесят градусов и побежал в другой конец класса. — Эй, ботаник, вернись сюда! — Катсуки почувствовал, как в его ладонях вспыхнули маленькие взрывы, когда он последовал за Деку в более неторопливом темпе; в конце концов, он не мог убежать, единственный возможный выход на этой стороне комнаты — это выпрыгнуть из окна… Он почувствовал лёд в своих венах, когда Деку открыл одно из окон. — Какого хрена ты делаешь?! — к его крику присоединились другие ученики (учитель уже отключился, игнорируя всё, что происходило после звонка, пока они не причинили урон классу), некоторые вскрикивали от удивления, другие спрашивали, что за херня, блять, происходит, как и он. Он ускорил шаг, перепрыгнув через один из столов, но даже не успел вставить ещё одно слово, прежде чем ботаник бросился в окно. Класс взорвался, люди кричали и толкались к окнам, чтобы увидеть, что произошло. В кои-то веки Катсуки позволил себе поддаться их выходкам, внезапно ошеломлённый воспоминанием. — Если ты так сильно хочешь стать героем, у меня есть для тебя короткий путь: прыгни с крыши школы и надейся на причуду в следующей жизни! На самом деле он ни за что бы этого не сделал… Чей-то локоть ударил его в бок, выдернув из того состояния, в котором он только что пребывал. Он зарычал и протолкался к передней части группы, игнорируя их болтовню, когда он смотрел в окно. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы найти ботаника (не прямо под ним, не растянувшись в собственной крови), и он даже не оглянулся на них. Он быстро шёл к воротам школы, как будто и не выпрыгивал из окна второго этажа. Часть Катсуки кричала ему, чтобы он следовал за Деку и понял, что, блять, только что произошло, но мысль о том, чтобы спросить его и не получить ничего, кроме этого пустого взгляда… Катсуки понятия не имел, что за хуйня происходит с Деку, поэтому ему просто нужно было сидеть и наблюдать, чтобы узнать.***
Изуку перезагрузил сайт ассоциации героев, но когда он проверил страницу рейтинга, результаты были те же. Они немного изменились по сравнению со вчерашними, которые отличались от позавчерашних. Как только вы прошли пятьдесят лучших героев (официально он был на пятьдесят втором, но он попросил больше героев, чем просто тех, кого он выследил, а также несколько помощников), рейтинги стали немного менее стабильными, колебания основывались на общественном мнении и количестве разрешённых инцидентов. Это был хороший способ вдохновить героев на продуктивность, но для того, кто должен был работать через рейтинги, это был кошмар. Изуку не мог рисковать упустить героя только потому, что они вскочили на несколько рядов и проскользнули мимо него, пока он изучал другого героя. Он застонал и уронил голову на стол. Бумаги были разбросаны по всему столу (и приколоты к стенам, и некоторые покрывали его кровать, не говоря уже о состоянии пола), так что удар не был болезненным, но он был отрезвляющим. Он подождал минуту, потом две, затем глубоко вздохнул и снова поднял голову, переключаясь между страницами своего ноутбука на страницу полного списка героев. В то время как новые герои добавлялись каждый год, их было меньше, поэтому, если он хотел получить постоянный список, он должен был начать отслеживать героев в алфавитном порядке. Полчаса ушло на то, чтобы привести в порядок свои физические заметки, исследования, отложенные для будущего использования, и булавки, сдвинутые на дешёвых туристических картах, которые он купил, чтобы найти образцы в других городах, пока он, наконец, не был готов начать с вершины списка ещё раз.***
Несмотря на то, сколько раз ему отказывали, несмотря на то, как часто он страдал, он продолжал идти. В ту ночь, когда он упал и сломал ребра, Красочный герой: Сияние света сказал ему, что он должен пойти к врачам, чтобы проверить его голову на наличие тараканов, так как люди без причуд больше не существуют, и нет никакого способа, которым они могли бы быть героями. В те выходные, когда он потерял ощущение в руках и ногах от тренировок и бега по всему городу, Цементос мягко дал ему понять, что большинство людей не смогли даже попасть на курсы героев, не говоря уже о получении полных лицензий героев, поэтому быть без причуд и попасть в героику было просто невозможно. В тот день, когда он пропустил школу из-за лихорадки, Волчок просто посмотрел на него, поднял бровь и рассмеялся, оставив Изуку возвращаться домой к лихорадочным снам о том, что весь мир смеётся над ним. Несмотря на это, он продолжал идти.***
Поезд ритмично покачивался, беспрепятственно двигаясь по рельсам. Изуку нервно теребил лямки рюкзака, наблюдая за проплывающим мимо пейзажем, борясь с желанием проверить ленту новостей на своём телефоне. Учитывая нынешнюю пасмурную погоду, до обрушения горы оставалось еще двадцать минут, а до ближайшей остановки в городе — сорок. Он действительно надеялся, что его предсказание было неверным, или что герои, с которыми он связался, и город использовали превентивные меры, чтобы остановить надвигающийся оползень, но он внимательно следил за социальными сетями, окружающими город в течение последних нескольких дней, и ничего не слышал. Конечно, он мог ошибаться, гора могла и не рухнуть, но учитывая более холодную, чем обычно, зиму, которая у них была, в сочетании с внезапным проливным дождем означало почти наверняка, что небольшие системы пещер, усеивающие гору, столкнутся с обвалами. После дестабилизации в результате героической битвы в конце прошлого года пещерные системы были заблокированы от публичного входа, поскольку они считались слишком рискованными, но никаких других усилий не было предпринято для укрепления районов, которые поддерживали те же самые пещерные системы. Их крах вызовет эффект домино, что приведет к массивному оползню, который уничтожит близлежащие предприятия и жилье, а недавние погодные условия обеспечили идеальную установку для ослабления на основе эрозии. Он умудрился потратить ещё пять минут, глядя в окно, ранний утренний свет придавал миру немного мечтательное ощущение, и пробежался мысленно по процедурам оказания первой помощи. Прошло ещё пять минут, прежде чем он не смог вспомнить, упаковал ли дезинфицирующее средство, и ему пришлось рыться в других медицинских принадлежностях, которые он запихнул в свою сумку, чтобы найти его. Через десять минут после его остановки разразилась новость, которую возвестил громкоговоритель поезда. Проверка новостей показала полную степень повреждения; почти половина горного склона обрушилась и сползла вниз к основанию, разрушая все здания, которые были на склоне или рядом с ним. Герои и аварийные службы спешили на место происшествия, жителей призывали эвакуироваться. Изуку почувствовал укол сожаления и гнева оттого, что он не смог сделать больше, чем передать слово из его состояния, и что никто не слушал его, когда он пытался предупредить их. Однако теперь с этим уже ничего нельзя было поделать. Когда он вышел, на вокзале царила суматоха: туристы спешили прочь, а местные жители высматривали знакомые лица, пытались связаться с близкими в надежде, что их не застигнет оползень. Изуку протиснулся мимо них, направляясь прямиком к зоне бедствия; в конце концов, эпицентр находился всего в нескольких десятках метров от того места, где он предсказывал. Он не ожидал, что станет настолько хорошо образованным в таких стихийных бедствиях, как оползни, но после того, как понял, что предсказание было его лучшим шансом встретиться с героями спасения и задать им свой вопрос, он узнал довольно много. Он видел, как несколько героев уже толпились у подножия горы, приводя людей к разбитым медицинским палаткам, но сейчас было не время спрашивать их, считают ли они его героем. Для этого ещё будет время, потому что сейчас есть люди, которые нуждаются в помощи. Карабкаться вверх и вниз по обрушившемуся горному склону было напряженной работой, неровная местность то и дело менялась, что затрудняло задачу просто идти. По спине Изуку катился пот, и он был уверен, что в этот момент вся его одежда была покрыта грязными пятнами и небольшими разрывами. Он уже сбился со счета, сколько раз поднимался и спускался по оползню, и его путь часто прерывался тем, что он помогал людям выбраться из-под обломков, лечил раны, какие только мог, а потом помогал им спуститься с горы. Это было утомительно, но Изуку ни за что не стал бы ждать у подножия горы, чтобы устроить героям засаду со своим вопросом. Он стиснул зубы и поблагодарил свое прошлое «я» за то, что так много тренировал выносливость, двигаясь назад в гору, чтобы помочь всем, кому мог. На краю кратера, который раньше был зданием, Тринадцатый направлял несколько аварийных рабочих, которые уносили людей на носилках. Место преступления было свободно от обломков, так что вполне вероятно, что он использовал свою причуду, чтобы очистить область и освободить всех пойманных людей. Изуку кивнул нескольким рабочим, когда они проходили мимо него, ища любой способ быть полезным, пока он ждал, когда все уйдут. Как только он переключился на алфавитный список, Тринадцатый был в верхней части героев из-за его числового имени; к сожалению, в то время героя не было в стране, поэтому Изуку был вынужден перейти к следующему герою, не спросив Тринадцатого. После этого он внимательно следил за героем-спасателем и его передвижениями и пришёл к выводу, что ему нужно быть на месте катастрофы, чтобы иметь шанс встретиться с космическим героем. И вот он здесь, помогает кому-то наложить шину на сломанную ногу, прежде чем их погрузят на носилки. К счастью, Тринадцатый оставался на месте до тех пор, пока все не ушли, давая Изуку прекрасную возможность подойти к ним, пока они согласовывались с кем-то по рации, вероятно, пытаясь выяснить, где они будут нужны в следующий раз. — Эм, можно? — осторожно спросил Изуку, не желая пугать героя, пока они пробирались по неровной местности. Герой оглянулся через плечо и замер, когда понял, что это не один из спасателей обращается к нему. — Здравствуйте, чем могу помочь? — У меня есть вопрос, если вы не возражаете… — Изуку наблюдал, как герой быстро огляделся вокруг и посмотрел на свою рацию. — Конечно, только быстрее, если можно, здесь ещё много дел. Изуку подумал, что это вполне обоснованная просьба, поэтому он задал свой вопрос коротко и просто, как всегда. — Может ли человек без причуды стать героем? Он был готов к неизбежному «нет», но вместо этого он получил: — Простите, я не понимаю вопроса, — костюм Тринадцатого не позволял много выражаться, но его тон был явно смущённым, а не детским, принижающим, который он слышал от некоторых других героев, которых он спрашивал. — Ох, — он попытался найти другой способ сформулировать свой вопрос, вытирая пот со лба, пока думал. — Как вы думаете, может ли человек без причуд стать сертифицированным профессиональным героем? — Если бы они хотели стать профессиональным героем только ради славы и внимания, то, наверное, нет. Для этого вы должны быть востребованы на рынке, и большая часть этого заключается в том, что у вас есть причуда на рынке. Если бы они хотели помочь людям, однако… — Тринадцатый замолчал, глядя на покрытое грязью тело Изуку. — Тогда они могли бы помогать людям так же, как ты сейчас. Став частью аварийных служб, обучаясь на врача, вступая в полицию, всё это помогает людям, может дать им силу спасать людей, не будучи героем. Так что я думаю, что нет, я не думаю, что кто-то без причуды может быть героем, но это не значит, что вы не можете быть полезными или что вы спасете меньше людей. Это ответ на твой вопрос? Изуку кивнул, не удивляясь ответу, хотя и радуясь, что Тринадцатый был одним из героев, которые были такими добрыми, какими казались. — Ты в порядке? Ты выглядишь очень усталым. Он поднял свой рюкзак, ставший легче, чем в начале дня, и покачал головой. — Есть еще люди, которые нуждаются в помощи, я буду в порядке. Может быть, вы знаете, где будет лучшее место, чтобы пойти дальше? Тринадцатый на мгновение заколебался (этот парень не мог быть таким молодым, каким казался, если они позволили ему присоединиться к спасательным работам, верно?), прежде чем направить его на восток. — Спасибо, — он поклонился и пошел дальше, оставив героя-спасателя позади. Он пошёл дальше. Он шёл по сломанным деревьям и осыпавшимся камням, вокруг сломанных столбов, которые когда-то были человеческим сооружением, и закручивался по спирали. Он хотел бы подождать в городе, чтобы увидеть, произойдет ли оползень, тогда, возможно, он мог бы похоронить его, и ему не пришлось бы беспокоиться об этом… что бы это ни было. Квест, вызванный страхом в два часа ночи. С ним всё в порядке? Он сел, прислонившись к бревну для поддержки, что заставило его рюкзак болезненно вонзиться в позвоночник. Однако он не мог найти в себе сил, чтобы сменить позу, потому что, чёрт возьми, что он делал? Прошло около восьми месяцев с тех пор, как он начал преследовать героев, и он всё ещё делал это, несмотря на то, что ему постоянно говорили «нет», снова и снова. По статистике, нашёлся бы герой, который поверил бы, что кто-то без причуд может быть героем, но он говорил с… он сглотнул, давление нарастало в его горле. Он уже опросил более ста героев, и все они сказали ему, что он не может быть героем. Он крепко зажмурился, чувствуя, как впервые за много месяцев наворачиваются слезы на глаза, и потянулся к тому безэмоциональному месту, где он находился последние несколько месяцев. Он не хотел признавать бушующую бурю внутри себя, страх перед реальностью и ужасающую статистику, с которой он столкнулся как человек без причуд. Все, что он когда-либо хотел сделать, это спасти людей, стать героем, и если он сможет доказать, что статистика ошибочна на этом фронте, тогда, возможно, он сможет бросить вызов всему остальному, что ему когда-либо говорили — бесполезный, слабый, жалкий, никчёмный — и укол страха, печали и беспокойства прошёл через него, когда он снова поднял свои стены, защищая себя от бури собственного творения; всё время, которое он провёл вдали от себя и своих эмоций, он отключился, потерянный, потому что кто-то не позаботился о нём достаточно, чтобы спросить, в порядке ли он. На склоне горы было тихо, если не считать отдаленных криков и постепенного оседания земли. Изуку глубоко вздохнул, позволяя себе снова устроиться в этом тихом, отстранённом месте. Есть ещё люди, которым нужна помощь, он разберётся с этим позже. Поднявшись, он продолжил свой путь на восток, в конце концов наткнувшись на пару, которая была поймана в походе. У той, что повыше, на руке была глубокая рана и, возможно, сотрясение мозга, но Изуку смог продезинфицировать рану и прикрыть ее повязкой. Было трудно поддерживать женщину, которую, как он узнал, звали Сацуки, с их разницей в росте, но вместе с Хару, которая изо всех сил старалась держать себя в руках, несмотря на слезы, бегущие по ее лицу, им удалось спуститься на половину горы. — Эй, ты там! — крик привлёк их внимание, хотя запоздалый ответ Сацуки вызывал беспокойство. Изуку ослабил хватку Сацуки, чтобы он мог оглядеться вокруг и посмотреть на приближающихся, узнав в них героя Кесагиримэн. Герой остановился прямо перед ними. С его нетронутым нарядом это выглядело так, как будто он только что прибыл, так как даже герои с причудами, которые помогли бы им в этой ситуации, были покрыты грязью к этому моменту. — Кто-нибудь ещё остался на том месте, откуда вы пришли? Хару отрицательно покачала головой. — Я… там были только мы, — проскрежетала она, её голос выдавал её жесткое поведение. — Большинство населённых пунктов уже должны были быть очищены, — добавил Изуку. — Я только что искал кого-нибудь, кто мог оказаться в ловушке сам по себе или оказать помощь там, где мог, — он слегка наклонился, чтобы лучше поддержать Сацуки, но его нога соскользнула и он упал вперёд. Прежде чем он успел встать лицом к лицу с Сацуки, Кесагиримэн уже был рядом, поднял его и обнял за плечи. — Почему бы вам не позволить мне забрать этих двоих обратно, я вернусь сюда, как только высажу их у медицинских палаток, чтобы помочь найти других людей. Изуку хотел поспорить с героем, что он может помочь этой паре в одиночку, и есть более важные места для героя, но мысль о том, чтобы бороться с грубой, наклонной местностью и быть неспособным поддержать Сацуки должным образом, заставила его сдержать свой ответ. Она нуждалась в надлежащей медицинской помощи, и Кесагиримэн сумеет сделать это быстрее всех. — Ладно, — сказал он, кивая. Он повернулся к Хару, одарив её улыбкой, которая, как он надеялся, была менее усталой, чем он чувствовал, и наблюдал, как они продолжали свой медленный спуск с героем. Они прошли всего несколько шагов, когда Изуку вспомнил свой вопрос. — Подожди минутку! Три фигуры остановились и повернули головы. — Может ли человек без причуды стать героем? — обычно он старался избегать встреч с другими людьми, когда спрашивал, меньше шансов на насмешки, но он был уверен, что у этих двух женщин были более неотложные дела, чем оскорблять подростка. Кесагиримэн повернул обратно на тропу и пошёл дальше. — Достойная восхищения цель, но они просто не смогут соответствовать требованиям профессионального героя, — он не обернулся, и через несколько секунд, бросив последний взгляд на Изуку, Хару последовала за ним. Изуку продолжал идти. День клонился к вечеру, когда он добрался до святилища. Вокруг толпились люди, но по тому, как они были одеты и как безрассудно таскали обломки, он мог сказать, что это были не профессионалы. Само святилище выглядело так, как будто когда-то было приличного размера зданием, но теперь оно было почти разрушено, его цвета поблекли от пыли, поднятой оползнем. — Эй! — крикнул он, привлекая внимание ближайших жертв. Большинство людей продолжали работать, но некоторые встретили его, когда он подошел ближе. — Ты что, герой? — они задавали вопросы, и Изуку подумал, что они действительно должны быть в отчаянии, если надеются, что маленький грязный подросток с рюкзаком был героем. — Нет, но я сделаю всё, что в моих силах, чтобы помочь. Ещё один человек внезапно рванулся вперед и схватил его за плечи. — Ты знаешь, что такое первая помощь? — их глаза были полны отчаяния, и всё, что Изуку мог сделать, это кивнуть, прежде чем они потащили его туда, где должно быть была назначена медицинская помощь. Его встретили царапины, синяки, порезы, переломы и сотрясения мозга. — Пожалуйста, помогите им. — Я сделаю всё, что в моих силах, — это было всё, что он мог предложить, когда снял рюкзак и приступил к работе. Изуку не был профессионально обучен, но вскоре все открытые раны были залатаны в меру его способностей, и он начал помогать руководить обезумевшей группой, которая не пыталась спуститься с горы из-за людей, до сих пор застрявших под раздавленной половиной храма. Сооружение обеспечивало достаточную защиту, чтобы они не были немедленно раздавлены, но все они знали, что потребуется лишь небольшое смещение земли, чтобы прорваться сквозь их безопасный карман. Он поднял вопрос о необходимости опор, и вскоре люди, которые искали подходящие палки для Лубков, также искали бревна, которые могли бы помочь удержать святилище, если движущиеся обломки дестабилизируют его. Ещё несколько человек выбрались из-под святилища, немедленно направившись к Изуку, чтобы он обработал все раны своими (истощающимися) медикаментами, и группы организовались, чтобы спуститься с горы, когда раздался звонок. — Зажигаем взглядом сверкающих глаз! Протягиваем лапку помощи! — Загадачно появляемся из ниоткуда… по кошачьи милы и изящны! Мы дикие-дикие... кошечки! Изуку почувствовал облегчение при виде Рэгдолл и Пиксибоб, героев, которые определённо смогут вытащить последних жертв из святилища. Конечно же, Пиксибоб сразу же принялась за работу, используя свою причуду, чтобы поднять грязь и щебень из святилища, в то время как Рэгдолл давала ей указания, чтобы убедиться, что люди внизу были в безопасности. Все остальные, казалось, разделяли его облегчение, взволнованное бормотание перешло в болтовню, восклицания о том, как они рады выбраться с этой проклятой горы. Он позволил болтовне превратиться в фоновый шум, сосредоточившись на том, над кем он в конечном итоге работал. Он как раз перевязывал, вероятно, вывихнутую лодыжку, когда чья-то рука коснулась его плеча. — Эй, малыш, мы готовим всех к спуску, — Изуку проследил за рукой на своем плече до Рэгдолла. — Мне просто нужно закончить заворачивать это, я думаю, что это растяжение, — объяснил Изуку, не дожидаясь реакции героя, прежде чем вернуться к своей работе. — А в чем задержка? — Парень перевязывает им лодыжки, значит, все готовы к транспортировке. Когда он закончил и встал, обе кошечки уже ждали его, а Пиксибоб направляла человека, которого он только что угостил земным зверем, чтобы тот помог им спуститься вниз по склону горы. Она, казалось, тоже проложила тропу, извилистую тропу, свободную от валунов и сломанных деревьев. — Молодец, что помогаешь латать людей там, сзади! — заявила Рэгдолл рядом с ним, её лицо было таким же игривым, как обычно. Изуку не мог точно сказать, что он предсказал это событие, поэтому взял с собой соответствующие медицинские принадлежности и освежил свои знания о первой помощи, поэтому он просто издал неопределенный звук. — Тебе лучше спуститься вместе с ними, нам ещё нужно кое-что прибрать, а ты выглядишь ещё хуже. — Но ведь есть ещё люди, которым нужна помощь! — Какая энергия! — Пиксибоб присоединился к ним, прислонившись к Рэгдолл и оглядывая Изуку. — Застрял в оползне, а ты как и прежде хочешь помогать другим! Но не волнуйся, котёнок, мы справимся с этой зоной. Тебе будет легче спуститься вместе с остальными и присматривать за ними, пока они не окажутся в безопасности. Это была тактика манипуляции, дающая ему новую цель, которая заставит его делать то, что они хотят, но это была успешная стратегия, которую можно было использовать в ситуациях спасения, когда жертвы были обезумевшими и все еще пытались понять, что происходит. Сам Изуку сегодня использовал его пару раз. Идти против героев было бесполезно, у них была веская причина в том, что он мог убедиться, что спуск пройдет гладко, и он устал. Было уже далеко за полдень, и он занимался этим почти весь день. — Я прослежу, чтобы им оказали медицинскую помощь, когда мы достигнем твердой земли. — Вот это дух! — Рэгдолл взъерошила ему волосы, обе киски широко улыбнулись. — У меня только один вопрос, прежде чем вы уйдёте, — Диких Диких Кошечек было довольно легко найти, но трудно взаимодействовать с ними, так как они в основном работали на спасательных ситуациях или появлялись в переполненных событиях, основанных на героях, поэтому он мог бы также максимально использовать эту возможность, пока она у него была. — Конечно, котёнок! — они сказали это одновременно, короткий взгляд в сторону другого выдал тот факт, что они не планировали этого. — Может ли человек без причуды стать героем? Их энергия сразу же упала, не очень заметно, но для кого-то вроде Изуку, который искал малейшую реакцию, это было очевидно. — Ты должен понять, что эта работа очень опасна, но ты и сам мог сегодня это понять… — начала Рэгдолл. — Было бы здорово осуществить свою мечту и стать героем, но молодость не означает, что ты можешь что-то сделать. У всех нас есть свои пределы, — закончила Пиксибоб. Менее прямолинейно, но всё же нет. Поэтому он попрощался и в последний раз спустился вниз по обрушившемуся склону горы, направляя группу к медицинским палаткам и фельдшерам и избегая тех, кто спрашивал его, не нужна ли ему помощь. К тому времени, как он сел в поезд и поехал домой, солнце уже садилось, и его оранжевое сияние освещало весь мир, охваченный пламенем. Когда он наконец добрался до своей двери, он был весь в синяках, покрытый грязью и щебнем, и очень устал. У него едва хватило сил принять душ и приготовить себе что-нибудь поесть, так как Инко работала допоздна. Если он дотащится до кровати с необработанными ранами, потому что у него просто не осталось средств первой помощи, Что ж. Ему не нужно было никому об этом говорить.***
Отступив от карты Мусутафу, которую он прикрепил к стене, Изуку попытался разглядеть рисунок. Разноцветные булавки усеивали поверхность карты, все цвета были закодированы на основе визирования Стирателя, были ли они просто визированием или частью битвы героев, если это было из подтвержденного источника или просто предположение и прочее. Для человека, пытающегося разобраться в узоре, булавок было удручающе мало. Герой подполья был следующим в его списке, и его было относительно легко выследить, учитывая, что он работал в Мусутафу. За исключением того, что у него не было установленных маршрутов патрулирования, он не появлялся в официальных пресс-релизах из-за своего статуса подпольного героя и не был связан с каким-либо агентством, что было почти неслыханно в современной героике. Даже могущественные герои-одиночки имели агентства, которые помогали с финансовым управлением, юридическими вопросами и пресс-релизами. Пролистывать форумы было почти бесполезно, так как наиболее полные документы героя, которые он видел, были на странице поклонников подпольного героя (проверенная информация, но не много) и на форуме, посвященном доказательству того, что Стиратель не был героем и был, по сути, современным криптоидом (гораздо больше ресурсов, гораздо больше случайной информации для сортировки). Все официальные герои имели публичный профиль, и он потенциально мог использовать информацию, предоставленную на причуде Стирателя, для поиска в базе данных причуд (где не предполагалось, что база данных будет доступна для публики, но он знал, что даже если что-то не должно быть доступно, это не значит, что невозможно найти способ узнать это), и выяснить свою личность таким образом, но как подпольный герой, его причуда не была указана, чтобы помешать злодеям найти способ противостоять эффектам. Он смутно понимал, что у героя есть причуда обнуления, основанная на зрении, если судить по очкам и стилю боя, но без официального имени искать её было бесполезно. Изуку и раньше имел дело с подпольными героями, но ни одного из них не было так трудно выследить, как Стирателя. Бегать по ночным улицам и карабкаться по зданиям не получалось, хотя он знал, что шанс наткнуться на героя невелик. Таким образом, он встретил несколько героев в ночном патруле (они сказали, что нет) и убежал от нескольких злодейских драк, которые вспыхнули, когда он случайно проходил мимо. Теперь он пытался использовать аналитику, но у Стирателя не было никаких закономерностей, которые он мог бы выделить. Если бы у Изуку был доступ к полицейским отчетам, он мог бы узнать больше о том, где и когда Стиратель задерживал злодеев, но полицейские серверы были слишком жесткими для него, чтобы взломать их. Он застонал и снова сел за стол, положив руки на клавиатуру и пытаясь придумать, что ещё можно сделать, чтобы найти неуловимого героя.***
Полтора дня тупиков, и ему наконец-то повезло. Он создал небольшую программу, которая позволяла его телефону получать обновления из сети героев (полный доступ был ограничен его ноутбуком, так как он фактически был подключен к сети, когда он дал себе доступ к предположительно эксклюзивной сети героев), и поймал хвост агентства Голиафа, запрашивающего больше разведывательных или стелс-героев, чтобы помочь с арестом. Команда хотела получить помощь Стирателя, но герой, по-видимому, был ограничен школьными часами. Была только одна школа поблизости, в которой были профессиональные герои в качестве учителей. Получить доступ к полным файлам UA было бы невозможно с их внутренней системой, но на их общедоступном веб-сайте была основная информация о каждом учителе. Ни один из поисков Изуку не смог найти имя героя Стирателя, но среди сотрудников UA был один Айзава Шота, чей внешний вид был наиболее близок к фотографиям Стирателя, которые смог найти Изуку. Поиски Айзавы Шоты принесли ему мало результатов, только страницу сотрудников UA и несколько клипов со старых Спортивных Фестивалей UA, но наблюдение за тем, как он двигался на этих фестивалях, не оставило у Изуку никаких сомнений в том, что Айзава Шота был Стирателем, и что лучший шанс Изуку задать свой вопрос подпольному герою — это попасть в UA. К несчастью, территория UА имела невероятно сложную защиту, так что проникнуть туда было невозможно. Нет, лучший шанс для Изуку — поступить в школу в качестве ученика. Он снова посчитал себя счастливчиком, когда увидел, что до вступительного экзамена осталось чуть больше недели, что дало ему время подготовиться как к письменной, так и к физической части экзамена. Он и раньше проводил исследования (допустят ли вообще в школу человека без причуд?), но теперь у него были инструменты, чтобы точно выяснить, что происходит в физической части, и какие непредсказуемые темы будут включены в письменную часть. Он ощутил легкое чувство ностальгии, вспоминая прочитанную информацию, которая казалась ему такой давней, но он не мог задерживаться на этом чувстве слишком долго. Отправиться в UA, чтобы стать героем, было, есть, может быть, его мечтой, и ему нужно было сосредоточиться, если он собирался найти Стирателя и спросить, думает ли тот, что он может быть героем.***
До вступительных экзаменов в UA оставался всего один день, и Инко не могла остановиться. Она хотела поддержать Изуку, но он был без причуд, столкнувшись с Бог знает какими причудами, и она знала, что он будет раздавлен, когда придёт письмо с отказом. Она не знала, сможет ли выдержать встречу с ним без его напористости; всё, что останется — это приклеенные улыбки и пустые глаза; зрелище, которое до сих пор преследует её даже спустя десять месяцев после того, как он вернулся домой после нападения злодея. Теперь ему стало лучше, подумала она, даже если он был немного отстранён и слишком поздно возвращался домой с царапинами и синяками, которые он никогда не объяснял, но ему стало лучше. — Эй, мам, а ты не знаешь, куда я положил свой блокнот? Тот, красный, — его голос разнёсся по коридору, и Инко заставила себя успокоиться. — Он лежит на кухонном столе, — она ответила, двигаясь, чтобы перехватить его, когда он подошёл, чтобы забрать его. — Спасибо! Когда она завернула за угол, ее встретили взъерошенные зелёные волосы, а лицо Изуку уже уткнулось в блокнот. На мгновение она испугалась, что они наткнутся друг на друга, но Изуку — который раньше был таким неуклюжим, по крайней мере, так ей казалось — танцевал вокруг неё, не поднимая глаз. — Изуку, можно тебя кое о чем спросить? Он остановился на обратном пути в свою комнату, но не поднял лица от блокнота. — Да? Она колебалась, нервно сжимая руки. — Ты… действительно хочешь попасть в UA? Это так трудно, не говоря уже об опасности, и я не хочу, чтобы ты пострадал, — она протянула руку, желая обнять его, желая показать хоть какой-то знак поддержки, хотя и не могла заставить себя ободрить его, но действие было прервано, когда он поднял глаза от своего блокнота. Когда он успел стать таким высоким? Глаза, в которые она смотрела, были полны решимости, которая горела, пламени, которое пожирало пустые поля, которые она мельком видела, освещая его зеленые глаза изнутри. — Мне нужно попасть внутрь. С этими словами он вернулся в свою комнату, оставив Инко в очередной раз гадать, что им движет и что произойдёт, если он потерпит неудачу.***
Изуку был встревожен, из тех, что, даже подавляя свои бурлящие мысли, все равно оставляли тебя на грани тошноты. Давненько он так не нервничал, но это была UA, и его единственный шанс добраться до Стирателя. Он был настолько отвлечён, что споткнулся всего в нескольких метрах от ворот, мышечная память спасла его от удара в лицо, когда он поднялся с переката и продолжил идти (полностью пропустив темноволосую девушку позади него, с рукой, протянутой, будто она хотела остановить его падение). Видя, что Сущий Мик делает презентацию физического экзамена, он не смотрел на Бакуго, рядом с которым сидел. У него не было возможности задать герою свой вопрос, но он был известен как очень общительный, даже невероятно занятый, что имело смысл, учитывая, что он был героем, учителем и радиоведущим. Может быть, после экзаменов он сможет подойти к Мику. А сейчас он должен сосредоточиться на сдаче экзамена и решить, какие стратегии он будет использовать против роботов, с которыми они будут сражаться. Просматривая форумы для удаленных сообщений, а затем восстанавливая эти сообщения, он узнал, что будет включать в себя физическая часть заранее; UA был экспертом в сокрытии деталей, но некоторые данные было невозможно уничтожить. Другой ученик отчитал его за то, что он выдал непрерывный поток планов, оборонительных и наступательных стратегий и предположений о том, к каким материалам у него может быть доступ. Он пробормотал извинения, но к тому времени, как презентация закончилась, все его стратегии были окончательно выработаны. Напоследок попрощавшись и пожелав удачи Бакуго (который уже больше месяца не слышал речи Деку, который забыл, что хотел сдать вступительный экзамен в UA, и был слегка шокирован тем, что к нему обратились прямо и без страха), он присоединился к уходящим экзаменующимся и зашёл в автобус, который должен был отвезти его на испытательный полигон. Через несколько минут после начала экзамена кое-что стало очевидным. Во-первых, роботов было довольно легко победить, учитывая все обстоятельства. Он уничтожал их, вырывая провода, заставляя их атаковать друг друга с дальней дистанции, толкая металлические осколки между их защитами, обманывая их, заставляя бежать в стены, бросая на них куски мусора из зданий и используя самодельную пращу, сделанную из полосы его толстовки, чтобы отключить датчики и камеры роботов. Это была тяжелая работа, о чем свидетельствовало его тяжелое дыхание, царапины и синяки, которые скопились на его спине, руках и ногах, а также пот, стекающий по его телу, но это не было невозможно, чтобы сбить машины. Что привело его ко второму замечанию: люди слишком полагаются на свои причуды. Было известно, что UA — это жесткая школа, в которую трудно попасть, и героическая работа была трудной и многогранной, когда речь шла о навыках, необходимых для успешного героя, но так много испытуемых, которым он помогал, пытались полагаться исключительно на свои причуды, даже если они плохо подходили для экзамена. Он проводил почти столько же времени, помогая другим кандидатам, сколько сам сражался с роботами. Наблюдая, как другой испытуемый умчался прочь, не поблагодарив его, пока он чистил то место, где кусок бетона столкнулся с его рукой, а не с их головой, он напомнил себе, что это было для спасательных очков. Он не смог точно определить, как они были награждены, но он принял несколько ударов, предназначенных для других кандидатов, помог другим уничтожить роботов, с которыми они боролись, и дал указания тем, кто остался практически без причуд в борьбе с машиной. Большинство из них слушали, но не действовали дальше, смирившись со своей судьбой, хотя один сиреневолосый мальчик немедленно начал отбиваться, используя сломанный шест, с огнём в глазах и рычанием на губах. Он покачал головой и побежал дальше. Ему по-прежнему нужно было больше очков, чтобы быть уверенным, и время истекало. Как раз в тот момент, когда он отрывал голову ещё одного двухочкового, мир содрогнулся, и нольочковый открыл себя. Испытуемые бежали со сцены, не желая рисковать своим благополучием в односторонней борьбе за ноль очков. Изуку мог легко согласиться с некоторыми удалёнными комментариями, которые он читал в интернете; робот действительно был излишним. Он закончил разбираться с двухочковым указателем и начал удаляться от нольочкового ровной трусцой, пока не услышал слабый крик. Крутанувшись на месте, он едва смог разглядеть фигуру, лежащую в обломках от появления нулевого указателя, изо всех сил пытающуюся вырваться из куска бетона, который сковал её ноги. К ней неуклонно приближался нольочковый, непобедимый монолит, установленный на курс, который должен был сокрушить их. Каждый бой, в котором когда-либо участвовал Изуку, был односторонним, но это никогда не останавливало его от вмешательства. У него не было достаточно времени, чтобы вынуть каждый из его «глаз», и не было никакого способа, которым он мог бы вырвать несколько проводов, чтобы уничтожить его, поэтому он должен был думать о другой стратегии. Заметив несколько металлических строительных столбов, лежащих поблизости, в его голове сложился план. Подобрав два шеста, он подбежал к нулевому указателю, не смея отвести глаз от машины, оценивая ее на наличие слабых мест. Ему просто нужно было найти способ замедлить его на минуту. Когда он вытянул руку, он увидел своё отверстие; в идеале он мог бы нацелиться на его ноги, но они были слишком далеко, и с его медленным движением руки нулевого указателя были более непосредственной угрозой. Резко затормозив, он развернулся, прицелился и выпустил один шест, метнув его, как копьё. Он не стал дожидаться, чтобы увидеть, ударилась ли она в локоть робота, как он планировал, вместо этого он снова взлетел туда, где лежал человек. — Всё будет хорошо, — он заверил, его опыт помощи мирным жителям вокруг злодейских боев и зон стихийных бедствий дает о себе знать. Его голос дрожал от напряжения, но он знал, как важно общаться в таких ситуациях. — Я собираюсь снять с тебя это барахло, но ты должна быть готова к движению, — получив утвердительный кивок, он проворчал что-то, засовывая конец оставшегося шеста под обломки в попытке снять его с ног девушки. Нулевой указатель издавал какие-то тревожные звуки позади него, но он заставил себя сосредоточиться на предстоящей задаче. — Берегись! — крик исходил от пойманной в ловушку девушки, когда он, наконец, сумел снять с неё обломки, падая вперед от силы действия. Вероятно, именно это и спасло его от тяжелой травмы головы. Когда он упал, девушка приподнялась, протянув руку, и коснулась большого куска бетона, который несся к ним на большой скорости. Теперь он безвредно плыл в их направлении, не подозревая о боли, которую едва не причинил. Глаза Изуку метнулись от куска щебня к нулевому указателю. Он до сих пор догонял их, но ближайшая к ним рука была безвольной от локтя вниз, в то время как другая продолжала разрушать близлежащие здания (вероятно, там, где появился бетон). Сама девушка выглядела не слишком хорошо, покрытая пылью и дрожащая, рукой прикрывала рот. — Ты можешь идти? — спросил он, поднимаясь с того места, где упал, и протягивая руку девушке, не обращая внимания на новые царапины на ладонях. Она подняла глаза из своего полусидячего положения, прежде чем медленно взять его за руку, подняв мизинец. Стараясь не быть слишком грубым, он потянул её за собой и быстро зашагал прочь от робота. Им просто нужно было добраться до боковой улицы и выйти за пределы радиуса поражения; робот, вероятно, не будет следовать за ними, и после этого они могли бы остановиться, и Изуку мог бы осмотреть девушку на предмет травм. Девушка (он должен был скоро узнать имя) споткнулась, прежде чем остановить его напряженным: — Подожди. Он сделал паузу, следя за опасностью, когда она свела руки вместе, произнеся «отпусти», когда обломки и роботы рухнули вниз. У него была всего секунда, чтобы поразиться силе и универсальности её причуды, когда голос Сущего Мика зазвучал над городским пейзажем, объявляя конец экзамена. Изнеможение преследовало его, как хищник, который видит свою жертву. Всё его тело болело, но он знал, что это была цена всех очков, которые он собрал. Он просто надеялся, что этого будет достаточно. Его внимание было отвлечено от самооценки, когда девушка согнулась пополам, блеванув на бетон. — Ты в порядке?! — он был почти уверен, что это было вызвано вызванная стрессом или чрезмерная реакция причуды, но это не остановило его от беспокойства, когда он парил рядом, желая, чтобы у него была вода, чтобы предложить ей. — О Боже, вот и вода, — нежный голос раздался прямо перед ними, пожилая дама пробиралась между несколькими учениками, которые остались поблизости, чтобы посмотреть на нулевой указатель. В одной руке она держала трость, похожую на шприц, а в другой — бутылку с водой. — Спасибо, — прохрипела девушка, принимая бутылку. Изуку удалось вырваться из его тихого фанатизма, когда женщина-спасатель повернулась к нему. — Ты выглядишь немного потрепанным. Он издал нервный смешок. Исцеляющая Девочка обладала такой редкой и сильной причудой, и была легендой среди героев за жизни, которые она спасла. Никогда не было лучшего времени, чтобы спросить ее об этом, чем сейчас. Взяв под контроль своё дыхание, он заговорил, надеясь, что его голос не прозвучал слишком измученным и отчаявшимся. — Со мной всё будет в порядке, но можно вас кое о чем спросить? — он подождал немного и, когда возражений не последовало, продолжил: — Может ли кто-то без причуд стать героем? Она задумалась над его ответом. — Ну, очень трудно быть героем, дорогой. Она больше ничего не добавила, Но было достаточно легко найти «нет» в заявлении. «Очень трудно быть героем, поэтому это было бы невозможно для кого-то без причуды.» он слышал это раньше. — Давай вылечим тебя, а потом ты сможешь подумать о героизме, — и с этими словами она поцеловала его в лоб. Усталость, которая преследовала его, накатила, и он почувствовал, как его колени подогнулись, прежде чем мир погрузился во тьму.***
Очако посмотрела на кровь, которая была у неё на руке. Экзамен довел её до предела, оставив ощущение синяков и побоев, но не вызвал кровотечения. Мальчика уже не было, его забрали роботы и сопровождала Исцеляющая Девочка, которая заверила, что с ним всё в порядке, просто он устал и поэтому потерял сознание, когда она использовала свою причуду; Очако пожалела, что не смогла поблагодарить его. Она видела, как все убегали от нулевого указателя, некоторые даже видели ее, смотрели ей в глаза, но всё равно решили бежать. Все, кроме зеленоволосого мальчика, который появился из ниоткуда, который побежал к нулевому указателю и сделал все возможное, чтобы помочь ей, несмотря на опасность. И он спросил кого-то другого, может ли кто-то без причуд (она видела, как он использовал причуду?) быть героем. Не имело значения, что сказала по этому поводу Исцеляющая Девочка; он уже был её героем. Сжав окровавленную руку, она решила, что поблагодарит его действием, если не сможет сказать. Переодевшись и приведя себя в порядок, она направилась в служебный кабинет. — Эй, что это ты тут делаешь? — голос привлек её внимание к недавно открытой двери, где стоял прислонившийся к косяку Сущий Мик. — Простите за вторжение, но на экзамене был мальчик с кудрявыми волосами и веснушками, — она глубоко вздохнула, понимая, что это может стоить ей места в школе. — Могу я отдать ему часть заработанных очков? — в конце концов, она хотела быть героем за деньги — миру нужно было больше героев, которые сделали бы всё возможное, чтобы спасти кого-либо, независимо от цены. — Этот мальчик спас мне жизнь, и я хочу дать ему по крайней мере столько очков, сколько он потерял, спасая меня. Сущий Мик расцепил руки и встал как положено. — Боюсь, мы не сможем дать ему твои очки, но если он действительно герой, то всё будет хорошо. Очако нахмурилась, услышав загадочный ответ, прежде чем отвесить герою поклон и попрощаться. Она надеялась, что мальчик прошёл и она сможет отблагодарить его должным образом.***
Когда мама дала ему письмо от UA, он молча взял его и удалился в свою комнату. Он знал, что она будет волноваться, и что он должен просто открыть его в гостиной, но он не хотел видеть её лицо, если он потерпел неудачу. Не без того, чтобы собраться с силами и подготовить ответ. Она нервничала с тех пор, как он сказал ей, что собирается сдавать экзамен, и он ничуть не успокоил её, вернувшись домой так поздно. У него было больше травм, чем вылечила Исцеляющая Девочка, и это в сочетании с его и без того слабой энергией означало, что он провел вторую половину дня, спя в лазарете. Теперь он увидит, стоили ли эти усилия того. Он осторожно открыл конверт, вытащил несколько сложенных листков бумаги и голографический диск. Как только он положил диск на стол, на экране появился дисплей. Он едва слушал то, что говорил Незу, пока результаты не появились на экране. Второе место, с сорока одним очком злодея и тридцатью пятью спасательными очками в общей сложности составляло семьдесят шесть баллов, Мидория Изуку. Он дважды проверил буквы, чтобы убедиться, что проекция была правильной, что он прошёл, прежде чем открыть свою дверь перед плачущей Инко. Прежде чем она успела что-то спросить, он заключил её в объятия. — Я прошёл. Он почувствовал, как её слезы начали пропитывать его рубашку, когда она заговорила приглушенно. — Ох, Изуку! Конечно же, ты прошёл, ты такой умный! Мой ребёнок растет, ты так много работаешь и знаешь что? Я собираюсь приготовить кацудон на ужин, чтобы отпраздновать это! Он рассмеялся над её бормотанием, вспомнил, откуда у него эта привычка, и крепко обнял её. Это было трудно, но теперь он определенно сможет задать свой вопрос Стирателю.***
Класс поздравил Бакуго с поступлением на героический курс UA. Их классный руководитель даже объявил об этом на следующий день после получения результатов. Однако, увидев имя Изуку, он остановился и отмахнулся от него, как от опечатки. Изуку не стал его поправлять. У него были и другие заботы, планы, поскольку его учителя были профессиональными героями, ему нужно было найти способ спросить героев, с которыми он ещё не встречался, не мешая занятиям.***
Когда Изуку открыл дверь в 1-А, его встретили криками. Он замер на секунду, прежде чем узнал Бакуго и мальчика, который отчитал его за бормотание. Он попытался проскользнуть в дверь незамеченным, но движение, должно быть, привлекло внимание синеволосого мальчика, так как он внезапно приблизился. — Я из частной академии, меня зовут Иида Тенья! — Я… Мидория Изуку, — он ответил спокойно, не обращая внимания на смущённый возглас Бакуго: «Деку?» — Мидория… — он был готов выслушать критику, замечание о том, что ему здесь не место. К чему он не был готов, так это к тому, что Иида начнет свой монолог. — Ты понял истинную природу экзамена, а я — нет. Я недооценил тебя на вступительном экзамене, очевидно, ты был лучшим кандидатом. Изуку слегка отодвинулся от напряженного мальчика. — О чём ты говоришь? — Ты понял, как важно спасать других, и спас ту девушку! — Ах вот как, я знал? — он помолчал, приводя в порядок свои безумные мысли. — Я знал о спасательных очках. Иида посмотрел на него сверху вниз. — Как же так, найти информацию о вступительном экзамене невозможно. — Ну, это не невозможно, просто невероятно сложно, поскольку у UA есть несколько программ, которые сканируют все онлайн-упоминания о вступительном экзамене на предмет утечки информации, а затем удаляют эти упоминания, но только потому, что что-то было удалено из просмотра, это не значит, что оно было удалено навсегда. Пройдя через различные форумы, я смог восстановить сообщения примерно с этого времени в предыдущие годы, а затем найти упоминания о физическом осмотре таким образом. Конечно, для этого может потребоваться пройти через несколько страниц архивного материала, чтобы получить хотя бы один полезный бит информации, но я смог узнать об основах экзамена и спасательных пунктах после дня работы, другие детали мне пришлось копать глубже, для чего гораздо сложнее даётся… Прежде чем он успел углубиться еще глубже, его прервали. — Эти кудрявые волосы, ты прошёл! — отвернувшись от озадаченного лица Ииды, он встретился взглядом с девушкой с вступительного экзамена. — Я не была уверена, что ты пройдёшь, потому что Сущий Мик был таким загадочным, но я рада, что ты это сделал! — Погоди, а что сказал обо мне Сущий Мик? — он не разговаривал с голосовым героем между этим моментом и экзаменом, никогда не общался с ним вообще, кроме прослушивания его радиопередачи, поэтому он понятия не имел, какое этот человек будет иметь мнение о нем. — Ну, после того, как ты приложил все усилия, чтобы спасти меня, я подумала, что будет только справедливо дать тебе некоторые из моих очков, так как ты потерял время, помогая мне, — она слегка покраснела, потирая затылок. — Думаю, мне не нужно было беспокоиться о спасательных очках и прочем. Изуку не знал, что ответить. Для UA это было так дорого, и она была готова отдать ему часть своих очков, даже если это поставит под угрозу ее собственное положение. Должно быть, он слишком долго молчал, потому что она снова заговорила, чтобы заполнить тишину. — Итак, у нас сегодня церемония вступления, это довольно интересно! Интересно, каким будет наш учитель, по-видимому, это всё профессиональные герои, я надеюсь, что мы получим крутого. — Если вы здесь для того, чтобы пообщаться, убирайтесь, это курс для героев. Девушка замолчала и уставилась на спальный мешок у себя за спиной. Весь класс затих, когда он встал, не обнаружив никого, кроме Стирателя. Он выглядел неряшливо, волосы растрёпаны, но это, несомненно, был он, если судить по висящему на шее оружию захвата. Изуку подавил желание выпалить свой вопрос прямо здесь и сейчас, но он делал это достаточно долго, чтобы знать, когда лучше сдержаться и подождать. В конце концов, этот герой будет его классным руководителем, и наверняка у него будет пара возможностей спросить его. Он продолжал блуждать в своих мыслях, когда взял свою спортивную одежду и направился в раздевалку вместе с остальными учениками. Может быть, он мог бы спросить его в конце дня или приехать завтра рано утром и спросить его тогда. Конечно, он мог быть из тех учителей, которые появляются только в последнюю минуту, но это имело смысл в ночные часы патрулирования. Он, вероятно, спал до последней минуты, что казалось вполне правдоподобным, учитывая, что он пришел в класс в спальном мешке. Непрофессионализм не изменил уровня уважения, которое он питал к герою подполья; он перебирал кусочки информации, которые ему удалось найти, и обнаружил, что герой сражается практически без причуд, особенно против причуд мутационного типа, эффект которых он не мог свести на нет. Он не обращал внимания на те редкие взгляды, которые бросали на него, когда переодевался, зная, что людям будет любопытно увидеть множество маленьких шрамов, покрывающих его тело. У него была изрядная доля шрамов до начала этого года, но активная охота на героев приблизила его к опасности, чем когда-либо прежде, и он заплатил за это не раз. Хотя ему было все равно, что они подумают, он просто должен был закончить сегодня и задать Стирателю свой вопрос, тогда все это будет стоить того. Его надежды пережить этот день рухнули, когда было объявлено о тесте по оценке причуд. Затем Стиратель объявил, что тот, кто займет последнее место, будет исключен. Он сжал кулаки и глубоко вздохнул. Он был так близок к своей цели и не собирался так легко сдаваться. Ему просто нужно было остаться достаточно долго, чтобы задать Стирателю свой вопрос, и тогда он может просто вышвырнуть его вон.***
Первый день у Айзавы Шоты прошёл нормально, его оценка причуд и угроза отчисления стали чем-то обычным в начале года. Он знал, что другие учителя поспорили о том, скольких детей он исключит в первый же день, но он не собирался признавать это, не говоря уже о том, чтобы вмешиваться. Однако единственным отличием от этой причудливой оценки было то, что у одного из учеников не было причуды. Мидория Изуку, первый ученик без причуды, который был принят в UA, и второй самый высокий балл на вступительном экзамене. Несмотря на то, что он сражался без причуд, причуда Шоты всё ещё давала ему преимущество выравнивания игрового поля между ним и его противниками. Это, однако, не относилось к роботам, и он провёл свой первый год в UA, сражаясь зубами и ногтями, чтобы перейти на курс героики после того, как был перегружен на вступительном экзамене. Шота внимательно наблюдал за мальчиком, не желая пропустить, как он реагировал на каждый тест, на случай, если вступительный экзамен был случайностью (хотя это было маловероятно; он просмотрел запись, и парень был неумолим). Пятидесятиметровый рывок, боковые шаги и бег на выносливость не были чем-то особенным, но ему удалось найти способ улучшить свои результаты почти во всех других тестах. Тест на прочность сцепления заставил его подняться на опорную балку в тренажерном зале, используя шнурки, чтобы привязать тест на сцепление к балке, а затем спрыгнуть вниз, держась за неё, чтобы добавить вес своего тела и силу тяжести к его базовому измерению сцепления. Затем он снова поднялся по балке, чтобы снять свой тест, и все это до того, как кто-то успел спросить, что он делает. Для прыжка в длину он использовал лазейки, прыгая сначала на робота, предназначенного для измерения расстояния прыжка, а затем на край песочницы. Поскольку их прыжок был измерен от начала песчаной ямы до того места, где они приземлились, его результат был намного выше, чем средний прыжок. Он снова использовал инструменты в броске мяча, разрывая свою униформу, чтобы создать импровизированную пращу, позволяя ему увеличить расстояние (и Шота знал из длинных разговоров Бекаса о метательном оружии, что пращи было сложнее использовать, чем они выглядели, что означало, что парень практиковался в течение некоторого времени). Тесты на прикосновение к верхней части тела и сидячей ноге не выявили никаких умных решений, но он должен был положить конец тесту на верхнюю часть тела, а не просто ждать, пока все ученики в конце концов устанут и остановятся. Парень просто продолжал идти, заставляя его задаться вопросом, где мальчик хранил эту силу и выносливость в таком маленьком теле (реальность заключалась в том, что страх падения с зданий и падения на смерть были мощными мотиваторами, когда дело доходило до тренировки). Все это время первый абитуриент, Бакуго Катсуки, наблюдал за ним, как ястреб. Мидория, казалось, ничего не замечал, а Бакуго ничего не делал (по сравнению с несколькими другими учениками, которые жаловались, что некоторые стратегии Мидории были мошенническими), кроме наблюдения, напряжённого языка тела. Он сделал себе заметку следить за этой ситуацией; конкуренция была здоровой, но она могла быстро испортиться в таком престижном заведении, как UA. В целом, он был впечатлён учениками этого года, даже если некоторые из них отсутствовали на физическом факультете (он видел облегчение на самом низком балле ученика, мальчика по имени Шинсо, который имел психическую причуду и, по-видимому, не имел физической подготовки, когда он показал, что угроза исключения была случайностью). Он лениво размышлял о том, где этот беспричудный мальчишка научился драться, возвращаясь в класс, когда занятия на сегодня были закончены. Шота попал на курс героики после тяжелой борьбы на Спортивном Фестивале первого года, его причуд и физических способностей не хватило, чтобы одолеть роботов на вступительном экзамене, за что он сохранил отдаленную горечь. Хотя он всё ещё верил, что вступительный экзамен был пристрастен к большим, ярким причудам, он больше не мог сказать, что это было невозможно для тех, кто не имел «ярких» причуд; в конце концов, ребёнок без причуд занял второе место. Любой человек с причудой, подходящей для экзамена или нет, никогда больше не сможет использовать это в качестве оправдания. Когда он открыл дверь в класс, готовый схватить свой спальный мешок и вздремнуть в учительской до официального окончания учебного дня, он обнаружил Мидорию, сидящего за столом и тупо смотрящего вперёд, пока движение Шоты не привлекло его внимание. — Могу я помочь тебе, Мидория? — он поднял бровь. Парень быстро встал, держа рюкзак в руке, и направился туда, где стоял Шота, скрестив руки на груди. На несколько секунд воцарилась тишина, прежде чем парень поднял голову и посмотрел ему в глаза. — Стиратель, — и конечно же, конечно же, ребёнок без причуд знал, каким героем он был, — может ли кто-то без причуд стать героем? Несмотря на то, что он попал на курс героя в UA, один из самых престижных и избирательных курсов по героике во всей Японии, несмотря на то, что он хорошо прошёл тест на определение причуд, когда у него не было причуд, несмотря на то, что он выжил в этот день и не был исключён, этот ребёнок спрашивал Шоту, Стирателя, может ли он стать героем. Как будто он еще не был на пути к тому, чтобы им стать. И глядя в эти глаза, в которых был лишь крошечный проблеск надежды среди океана печали и смирения, Шота пришёл к пониманию, что, возможно, ребёнок этого не понимает. Поэтому он смягчился и мягко ответил.***
Изуку разразился рыданиями, подсвеченными полуденным солнцем, которое просачивалось сквозь окна класса, когда Айзава «Стиратель» Шота стал первым человеком, который сказал ему, что да, он может быть героем.