Я бы хотел родиться в XIX веке

Арсений тихо стоит в углу, наблюдая за светским раутом в чьем-то особняке. Его никто не может видеть, кроме двойника из прошлого, но Попов все равно жмется к стене, стараясь лишний раз не отсвечивать. Когда кто-то из гостей подходит слишком близко, он резко отшатывается, чтобы не задеть кружево подола. Арсений прислушивается к оживленным беседам, но путается в мишуре из незнакомых слов и фамилий. Его двойник сидит чуть поодаль, учтиво поддерживая разговор с молодым и болтливым аристократом. Но глаза Арсения-графа постоянно косятся вправо, где мнется с ноги на ногу импровизатор. Один всегда знает о присутствии другого, но заговорить друг с другом они не разу не пытались. Откуда взялось негласное правило, Арсений-XXI не знает. Но ему отчего-то кажется, что, если они однажды нарушат границу, видение моментально исчезнет. Поэтому он не рискует, боясь раз и навсегда потерять мир, в котором ему так приятно находиться. — И что же Вы собираетесь предпринять? — вокруг графа собирается небольшой кружок, пытливые взгляды обращены к его лицу. Похоже, началось обсуждение предстоящей аудиенции с императором. Арсений-импровизатор морщится, с неприязнью оглядывая толпу. Они напоминали ему сорок, слетевшихся к открытой кормушке. В их голосах и жестах чувствовалось жадное нетерпение, необходимость в новых сплетнях и компрометирующих подробностях. Графу же предстояло отчитаться перед Его Величеством о прошедшей военной кампании, которая не обошлась без проблем. И теперь светская свора ожидала финала пьесы, разворачивающейся у них под носом. — Я предоставлю Его Величеству отчет о прошедших событиях, — небрежно отзывается Арсений-XIX, но импровизатору видно, как напряглись его плечи, а скулы стали заметнее на бледном лице. Его самого чуть потряхивало от негодования, но вмешаться в разговор он бы не смог даже при желании. — Но ведь придется упомянуть и о, скажем так, казусах в этом деле, — с противной интонацией произнес пожилой мужчина в темно-синем сюртуке. Несколько человек насмешливо фыркнули, будто услышали очень забавную шутку, — Всем ведь известно, что один из Ваших офицеров имел связи в стане врага… Ужасно печальная ситуация. Граф ничего не ответил и словно окаменел в кресле. Арсений-XXI на подсознательном уровне ощущал его неуверенность и отвращение. Гордость болезненно царапал чужой шепот, а в голове образовался вакуум, мешающий ответить на колкость достойно. Он и сам не раз попадал в похожие ситуации: на интервью, трансляциях или корпоративах. Неважно, спрашивали его про отношения с коллегами или личную жизнь, с искренним интересом или с целью сделать на нем сенсацию. Результат один — Попов замыкался в себе, обрастал прочным хитином и отказывался идти на контакт. Но это он, актер и участник популярного шоу на ТВ. Ему позволено внезапно выйти из эфира или ответить грубостью на комментарии в Инстаграме. Но вот у его двойника такой свободы выбора нет. Статус и положения обязывают. его сидеть на месте, продолжать диалог, несмотря на бессильное раздражение. — Раз всем известно, значит, и говорить ничего не надо, — неожиданно для себя начинает говорить Арсений-XXI. Граф вздрагивает от его голоса, но тут же внимательно прислушивается к его словам, — Приду и скажу: «Все всё знают-с, вот и весь отчет». Помедлив, граф повторяет за ним фразу вслух, надменно вскидывая голову. Молодые люди смеются в голос, довольные остроумным ответом, а дамы кокетливо прикрывают лица веерами. Беседа продолжается в прежнем мирном русле, и до конца вечера больше никто не возвращается к щекотливой теме. Арсений-XIX расслабленно кладет руку на подлокотник, делает глоток вина из бокала, делая вид, что наслаждается приемом. Но в какой-то момент переводит взгляд на импровизатора и, дождавшись, когда тот повернет к нему голову, благодарно кивает.

***

Они редко ссорятся с Антоном. Спорят, обижаются, подкалывают друг друга. Но до настоящих конфликтов с криками и оскорблениями почти не доходило. Не в этом случае, мрачно думает Арсений, стискивая челюсть до болезненных спазмов. Шастун возвышается над ним с покрасневшим от ярости лицом, часто дышит от переполняющих эмоций. Он машет руками так, что Попов всерьез опасается, как бы один из браслетов не сорвался с его запястья и не угодил ему в лоб. Разговор уже давно перешел на повышенные тона и не планировал сбавлять обороты. А виной всему неосторожность Арсения, которую он допустил во время эфира в Инстаграм. Они тогда запустили трансляцию после мотора, решив немного пообщаться со зрителями и поотвечать на их вопросы. И, когда речь зашла про закончившийся отпуск, Арсений в шутку упомянул про «дела семейные», недвусмысленно поворачиваясь в сторону Антона. В голове Попова поверхностный намек должен был остаться локальной отсылкой, понятной лишь им четверым. Откуда ж он мог знать, что его ссору с девушкой в Интернете не обсудил только ленивый, а он своим высказыванием только подлил керосина на тлеющие угли. И теперь Шастун высказывал все, что думает про поступок Арсения, не скупясь на витиеватый мат и припоминая старые обиды. Тот поначалу старался сдерживаться, но по итогу тоже вспылил, огрызаясь на замечания друга. В запале конфликта Арсений не замечает, как за спиной появляется двойник. Граф смотрит на препирающихся импровизаторов с явным неодобрением, по обрывкам фраз пытаясь разобраться в ситуации. — Да ты вообще никого кроме себя не замечаешь! — кричит Шастун, пиная диван, — Тебе хоть сто раз скажи, все равно забьешь, если к тебе это не относится! — Ты сам забываешь дни рождения родных и друзей, — цедит Арсений, нервно одергивая край футболки, — Я вообще удивлен, что ты наши имена еще помнишь. — Ну и замечательно! — окончательно выходит из себя Антон, мечется по комнате искрящимся вихрем, — Раз я такой хреновый друг, то смысл со мной вообще работать?! Иди к Стасу, скажи, что Шастун нихрена не вывозит! Это же я всех постоянно подставляю на съемках! В его голосе стеклянное крошево из обиды и невысказанного отчаяния. И Арсений понимает, что случайно наступил на давнюю мозоль Антона. Улыбчивый комик со стажем, ведущий популярных передач при ближайшем рассмотрении вне сцены превращался в неуверенного в себе парня, волнующегося перед каждым выступлением. Думающего, что он — проблема, что своей нелепостью он тормозит остальных и мешает рабочему процессу. Арсений досадливо поджимает губы, с болью глядя на полыхающего гневом Антона. Он хочет что-то ему ответить, но любые оправдания кажутся блеклыми и нелепыми в этой ситуации. Попов не привык извиняться, признавать свою неправоту. Но Антон готов вот-вот уйти, и черт знает, что он может натворить в таком состоянии. — Мы бы без тебя не справились, — шепот над самым ухом кажется оглушительно громким, и Арсений оборачивается через плечо. Над ним стоит граф. опираясь ладонями о спинку дивана. Арсений-XXI колеблется, тушуется, и граф решительным жестом указывает ладонью в сторону Шастуна. — Мы бы без тебя не справились, — эхом отзывается Попов и поднимается на ноги, — Ты же знаешь… Антон хмурится, но отпускает дверную ручку, за которую успел схватиться. На его лице сомнение и неловкость, но спустя секунду губы растягиваются в смущенной улыбке. Арсений-XXI/XIX облегченно вздыхают.