***
Солнце клонилось к закату, кибер-лошади шли ровным галопом, топча копытами жёсткую осеннюю траву. Всё было так, как я мечтал…. Почти…. Я решил, что ехать верхом без одежды будет ошибкой. Недолго думая, я вытянул из древнего шкафа с резными ножками, потемневшим зеркалом и скрипучими дверцами, мою обычную одежду для верховой езды – прямые свободные в поясе джинсы на подтяжках, мягкую клетчатую рубашку, удобные кожаные чапсы, защищающие ноги, удобную кожаную куртку и свою любимую шляпу – кавалерийский стетсон, сделанный для меня на заказ и не слетавший с головы при любых, даже самых резких маневрах лошади. Решение оказалось правильным, и удобная одежда немного уменьшила боль…, но не настолько, чтобы свободный полёт над осенней прерией, о котором я мечтал, не превратился для меня в мучительное перемещение в пространстве, которое нужно было просто перетерпеть. Что же…, за последнее время я, наверное, превратился в самое терпеливое существо на планете. Лошади замедлили бег, перешли на шаг и начали подниматься по склону, лавируя между камнями. Я позволил себе ослабить контроль над своей системой, позволяющий мне игнорировать боль, вернуться в реальность, и тут же понял, куда мы направляемся. Понял…, и с трудом поборол острое желание сбежать. Мы приближались к Скале Поющих Ветров, священному месту одного из давно исчезнувших индейских племён, загадочному месту, окутанному тайной, которое все современные индейцы, входящие в Совет Племён, почитали и признавали неприкосновенным. Подниматься на эту скалу, двумя обнажёнными каменными выступами выходившую на восток и на запад, могли только особо посвящённые и уважаемые вожди и шаманы. Считалось, что на этой скале можно получить откровения духов, которые помогают принять решения в самых сложных ситуациях. Иногда, очень редко, сюда приводили, и даже приносили, безнадёжно больных людей. Я слышал несколько историй, которые рассказывали шёпотом, по большому секрету, о чудесных исцелениях в этом месте. Мне эти рассказы казались не более, чем красивыми легендами. А когда я спросил однажды об этой скале у Клейвина, который был не только великим вождём, но и, как это часто бывает у индейцев Северной Америки, одним из самых уважаемых шаманов своего народа, он пожал плечами и задумчиво произнёс: «Всякое бывает…». Очевидно, роль больного, которого нужно исцелить, сегодня исполняю я. Остановить лошадь, сказать…, нет, крикнуть Клевину: «Я не человек»? Но я пообещал подчиняться, молча, не задавая вопросов и ничего не обсуждая, как полагается рядовому войну…. Никаких команд киберу я не отдавал, и конь продолжал подниматься по склону в том же темпе, следуя за кибером Клейвина. За нами следовали Мирмидонцы, моя охрана, во главе с Первым. Где-то между деревьями тенью за нами следовал лохматый кибернетический пёс. Бьющий Сокол никак это не комментировал – либо запрет не распространялся на андроидов, либо опасность, которая могла мне угрожать, особенно после моего похищения, была настолько реальной, что табу на посещение священного места можно было временно пренебречь. — Останьтесь здесь, — произнёс Клейвин, спрыгивая с лошади на границе леса и каменистого уступа скалы. — Говорящий с Духами, прикажи своим воинам оставаться с лошадьми и следуй за мной, — добавил он, обернувшись ко мне. Фраза вождя прозвучала, как приказ, и я, как ни странно, внезапно почувствовал умиротворение и покой – я больше не принадлежал себе, словно новорождённый андроид, я не должен был принимать решения и не должен был отвечать за их последствия. Я рядовой воин, безропотно и без колебаний я буду делать то, что велит мне вождь Бьющий Сокол. Клейвин остановился на краю скалы, смотрящей на восток. Погружённый в свои мысли, я упустил момент, когда вождь водрузил на себя сложный головной убор из орлиных перьев, шкурок и ремешков. В руках у него появился большой бубен и искривлённая на конце деревянная колотушка, обтянутая кожей. Яркое предзакатное солнце, к которому я сейчас стоял спиной, заливало вождя расплавленным золотом, превращая его в изваяние огненного божества. — Садись…, или стой, как тебе удобно, — произнёс Клейвин, указывая на плоский камень. Вождь положил свой бубен и сосредоточенно возился со сложенным заранее костром. Пару ударов огнивом, и сухие ветки занялись. Клейвин достал из сумки на поясе и бросил в огонь пучок каких-то трав, отчего над костром поднялся густой белый дым. Погода была совершенно безветренной, но воздух был влажным, и дым, столкнувшись с мельчайшими каплями воды, переполняющими воздух, начал стелиться над землёй, окутывая вершину скалы и делая окружающие предметы зыбкими и призрачными. Я почувствовал горький запах, и едва вновь не начал возражать. Слова «я не человек» и «психотропные вещества на меня не действуют», мне пришлось буквально схватить зубами, чтобы не вылетели. Пытаясь скрыть неловкость, я плюхнулся на камень, тут же пожалел об этом, заставил себя не скривиться от боли, скрестил ноги, выпрямил спину, положил руки на колени и замер…. «Будда, чёрт бы меня побрал», — со злостью подумал я, стараясь больше не шевелиться. Низкий вибрирующий звук заставил меня поднять глаза. Солнце успело полностью скрыться и Бьющий Сокол, освещаемый только отблесками огня, сам стал походить на духа из таинственного верхнего мира, в который я не верил. Большой бубен пел, гремел, как водопад, стонал раненым зверем, завывал ветром в ущелье. Его удары стали чаще, как будто само сердце мира взволнованно затрепетало. Новый звук появился внезапно. Звонкий, как капли дождя, падающие на металлическую крышу, голос ещё одного бубна присоединился и запел в унисон с бубном Бьющего Сокола. В искрах костра и колеблющейся дымке от тлеющих трав возник, словно материализовавшись из воздуха, полуобнажённый человек огромного роста. Кожа цвета эбенового дерева матово блестела, огромная маска с пугающим выражением закрывала лицо и часть груди. Ритмично пританцовывая, он запел низким грудным голосом. Ему вторил Бьющий Сокол и тут же к ним присоединились ещё несколько голосов. Разные по тембру и тональности, высокие и низкие, глухие и звонкие, такие непохожие друг на друга, голоса бубнов и голоса людей слились в стройный хор с единым ритмом, всё более и более напоминающим мощное биение огромного сердца. Я перестал понимать, где нахожусь, реально ли происходящее или я вижу, как духи десятков, а может быть уже сотен шаманов, собрались у священного костра в верхнем мире, чтобы найти моих личных духов, которые покинули меня, затерявшись где-то в просторах мироздания. Один из кружащихся в танце людей, маленького роста, со смуглым, испещрённым морщинами лицом, облачённый в замысловатый, тяжёлый на вид костюм из шкур, украшенный многочисленными предметами, косточками животных и птиц, камешками и ремешками, неожиданно подмигнул мне. Или мне это померещилось – я уже ни в чём не мог быть уверен. Я пригляделся и из глубин памяти появилась информация о шамане с Горного Алтая, о котором очень давно мне рассказывал русский лётчик Гамаюн. Я с Камом Боомом, как называл его лётчик, так и не познакомился, не найдя времени поехать в гости к другу, но по описанию это был он. Я поискал глазами человека, который показался мне знакомым, но увидеть его уже не смог. Невозможно уже было понять, сколько шаманов кружились в танце, сколько голосов слились в один, сколько бубнов выбивали мощный сердечный ритм. Время перестало существовать. Я будто отделился от своей собственной системы и всех её возможностей. Или это уже не я, а мой дух в верхнем мире? Я не чувствовал тела, но и ставшей такой привычной боли, я тоже не чувствовал. Кажется, исчезло всё, даже мысли. А может быть я сам уже исчез? Реальность вернулась внезапно, но я не вынырнул в неё, как утопающий, кашляя и отплёвываясь. Я вошёл в реальный мир, как уставший путешественник заходит домой, испытывая облегчение и чувство безопасности, когда можно бросить на пол в прихожей тяжёлый рюкзак и скинуть изрядно надоевшие грубые ботинки. Первым делом я проверил свой внутренний хронометр. Было три часа семнадцать минут ночи. Клейвин Бьющий Сокол сидел напротив меня. Между нами горел костёр, ровное пламя, без искр и таинственного дыма. Клейвин, в обычной одежде, снявший облачение и убравший свой шаманский бубен, смотрел на меня внимательно, но не взволнованно или нетерпеливо – он был спокоен и, кажется, едва заметно улыбался. — С возвращением, Маркус, — сказал Клейвин, поднимаясь со своего места. — Спасибо…. Я действительно вернулся. Понять бы ещё, где я был, — усмехнулся я, рывком вставая на ноги. Вскочить то я, конечно, вскочил…, но в то же мгновение поймал на себе откровенно насмешливый взгляд Клейвина. Он сделал шаг вперёд и с любопытством склонил голову на бок. «Чего Сокол от меня ждёт», — удивлённо подумал я и тут же замер, глядя ему глаза. — Вижу, нам удалось найти и вернуть твоих духов, заблудившихся в верхнем мире, — широко улыбаясь, Клейвин подошёл ко мне и уверенно положил руку мне на плечо. Я вздрогнул, но не от того, что прикосновение доставило боль, к которой я уже почти привык – я вздрогнул от того, что никакой боли не почувствовал. Я прикрыл глаза, повёл плечами, анализируя сигналы системы. Моя программа тактильных ощущений, сбой которой мучил меня так долго, кажется, теперь была абсолютно исправна. Всё работало корректно, я чувствовал прикосновение одежды, дыхание прохладного ночного воздуха, тепло горящего костра – всё было так, как должно было быть. И никакой боли, совсем…, так, словно никакой боли не существовало и не могло существовать. — Мне не больно, — растерянно произнёс я, поднимая взгляд, — но я не понимаю, как это возможно. «Я не человек, на меня не действуют волшебные танцы с бубнами и дым от пучка травы», — так захотелось мне закричать, но я в который раз прикусил язык, вновь заглянув в смеющиеся глаза Клейвина. — Маркус, сынок, всё зависит от того, во что ты хочешь верить, — вождь стал внезапно серьёзен. — Есть неоспоримый факт – ты теперь здоров…, или исправен, как тебе больше нравится. Верно? А подробности…. Хочешь будем считать и всем рассказывать, что я собрал одновременно несколько десятков самых сильных шаманов со всего мира и они отправили своих личных духов в верхний мир, чтобы найти там твоих непутёвых духов, которые, видимо загуляли и заблудились, забыв о своих обязанностях. Шаманы постарались, верхний мир весь перевернули, духов твоих нашли и к порядку призвали, вот ты и поправился. А видел ты их всех своим волшебным внутренним взором. Как тебе версия? — Но…, — я не нашёлся, что ответить. — Не нравится? — спросил Клейвин, улыбаясь одними глазами. — У меня есть для тебя и другой вариант. Я действительно связался с шаманами и попросил их одновременно камлать вместе со мной. Ты видел их по одной простой причине – мы наладили групповую видеоконференцию, а все шаманы находились каждый в той точке мира, где они живут. — Там был Кам Боом…, если я не ошибся…, — задумчиво протянул я. — Поразительно…, ты смог его увидеть и узнать? В этом человеческом вихре? Угадали мы с твоим именем, Говорящий с Духами. — Он мне подмигнул…. Да не в нём дело. И не во мне. Починили то вы меня как? — Да не мы тебя починили, Маркус, — Клейвин развёл руками. — Дело в тебе, именно в тебе. Да, мы помогли. Мы же с тобой вторую версию произошедшего обсуждаем. Верно? Так вот, ты должен знать, что действовали мы по точным указаниям вашего уважаемого Создателя. — Элайжа? — Да. Что тебя удивляет? У вас есть другой создатель? — Но…, он же не знал, что со мной делать…. — Не знал…. Он сам мне об этом говорил. Но он постоянно думал, как тебе помочь. А когда человек с такими мозгами думает, да ещё и заставляет думать целый научно-технический отдел Башни, переполненный отличными спецами, результат не может не появиться, хоть какой-то…. То, что мы делали было экспериментом, с девизом, под которым проводят многие научные и медицинские эксперименты – «попробуйте так, вдруг что-то получится». И у нас получилось, как видишь. — Камлание, шаманы, курение травы…, прости Клейвин, но я не понимаю, как это могло сработать. — Очень просто – мы выполнили задание. Мы должны были полностью завладеть твоим вниманием. Сделать так, чтобы ты перестал контролировать свою систему, полностью отключился сам от себя, так сказать. Да, мы сделали это тем способом, который был нам доступен. Но ты же наотрез отказался от любых предложений отключить тебя на время для диагностики. Элайджа понял, что уговаривать тебя бесполезно и обратился к самым неожиданным помощникам, с точки зрения рационального мышления. — Да уж…, мышление у Камски максимально иррациональное, а идей его я не просто опасаюсь – я их боюсь, панически…, — я внутренне содрогнулся от воспоминаний, какие страдания мне пришлось пережить, пожиная плоды творчества чёртова гениального Создателя. — На этот раз тебе обижаться на Элайджу не стоит, — усмехнулся Клейвин. — Обижаться? На Элайджу? Ну что ты, Клейвин, это не реально – его можно только принимать таким, как есть, что я и делаю столько, сколько его знаю. — Свяжись с ним сам. Он сидит там, как на иголках – не ест, не спит…. Я серьёзно. Из тех, кто знает, какие эксперименты мы тут над тобой ставим, он переживает о тебе больше всех. Твоему отцу Карлу, твоей супруге Лис летящей Птице и господину Хэнку Андерсону мы даже сообщать не стали. Мы не были уверены в успехе, сам понимаешь…. — Спасибо Бьющий Сокол, я сам со всеми свяжусь, — сухо произнёс я, внутренне вздрогнув от упоминания Лис и её индейского имени, которым наградил её Клейвин, кажется, совсем недавно. Оказалось, что эйфория, которую вызвало отсутствие мучительной непрерывной боли, начисто вырвала меня из реальности и возвращение оказалось похожим на прыжок в холодную воду, при чём не по своей воле. Похоже, мудрый вождь понял мои чувства. Он молча обнял меня за плечи и почти сразу отстранился, внимательно заглянув мне в глаза. — Воин, Говорящий С Духами, выполни мой приказ, — произнёс вождь торжественно. — После этого я освобожу тебя от обета подчиняться мне…. — Теперь я навсегда твой воин, Бьющий Сокол, приказывай, — ответил я в тон, поддерживая игру. — Твоё «навсегда» – это слишком долго для меня, Маркус, — немного печально усмехнулся Клейвин. — Сделай, как я скажу. Если никакие срочные дела не зовут тебя, останься здесь до завтрашнего вечера. Я уверен, что тебе нужно побыть наедине с самим собой…. Останься…, я уеду, но о безопасности можешь не беспокоится. Кроме твоего Первого и компании, я оставлю здесь всех рейнджеров, которые охраняют нас сейчас. Они все андроиды, можешь им приказывать, я установил наивысший приоритет твоих команд. Так что будь другом, не забудь их отпустить, когда соберёшься уезжать. — Я останусь, — ответил я и почувствовал облегчение. Я понял, как сильно я не хочу возвращаться. Да, я снова чувствовал себя исправным, полным сил. Я вновь мог наслаждаться ночной прохладой, не вздрагивая от боли при лёгком движении воздуха. Память вернулась, система закончила систематизировать утраченные и вновь обретённые воспоминания. Я стал собой…, нет, не прежним – пережитые потери и страдания, новые разочарования и новый опыт, всё это изменило меня. Но я принял и осознал себя. Я больше не чувствовал себя неудачным поломанным клоном «настоящего Маркуса». И, наверное, именно поэтому я решительно не хотел всего того, что тяготило меня всегда. Только сейчас потребность уклониться от этого «ты должен» была острее. «Я не хочу быть президентом», — я едва не закричал это вслух. — Тебе есть о чём подумать. Верно? Здесь и сейчас отличное время для размышлений. Так что я поеду…. А ты…, делай, что хочешь…, но прошу, свяжись с Элайджей, прямо сейчас. — Клейвин, я свяжусь со всеми, но позже. Пожалуйста…. Если нужно сообщить о моём исцелении Камски немедленно, сделай это сам…, — сказал я резко, с огромным трудом справившись с почти непреодолимым желанием начать рассказывать, насколько сильно я не хочу ни с кем общаться. — Спокойно, я всё понял. Я сообщу Камски сам. Остальным ты расскажешь всё, что захочешь тогда, когда захочешь…. Я уехал! — Клейвин направился в сторону опушки, где стояли Мирмидонцы и киберы, которые весьма натурально помахивали хвостами, отряхивались и фыркали, отгоняя мошкару, которая никак не могла их беспокоить. Я проводил вождя взглядом, мысленно благодаря судьбу за то, что, неизвестно за какие заслуги, она одарила меня людьми, которые всегда понимают меня правильно. Последнее время я переоценил многое и знал, какой это щедрый подарок.***
Костёр медленно догорал. Я не хотел поддерживать огонь, но как только я решил не осуждать себя за лень, у меня из-за спины вышел Мирмидонец Четвёртый. Изо всех сил стараясь делать вид, что его тут нет, что при его габаритах было забавно, мой боец притащил охапку сухих дров и аккуратно подложил их в костёр. Я прикрыл глаза и сделал вид, что ничего не заметил. Мне показалось, что это будет лучшей похвалой Четвёртому за старание. Сидя неподвижно на камне, я постарался вновь отвлечься от всех мыслей. Вернувшиеся нормальные тактильные ощущения доставляли удовольствие, от которого я не мог отказаться. Поэтому я позволил себе чувствовать, но старался не думать. Эта оригинальная тактика привела к неожиданному результату – моя система перешла в какое-то новое для меня состояние. Теперь я одновременно осознавал себя и как будто перестал существовать в реальности. Перед мысленным взором проносились бессвязные призрачные картины, которые лишь изредка напоминали минувшие события. Система не отвечала ни на какие запросы, не давала никакой информации. Даже время словно остановилось – таймер был недоступен. Но самое интересное то, что мне это всё было безразлично. Когда я открыл глаза, скала была залита ярким светом восходящего солнца. Таймер ответил мгновенно, было семь часов двенадцать минут утра. Костёр почти полностью прогорел, но не потух. Низкое пламя лениво лизало оранжевыми языками обугленные поленья. Я посмотрел на опушку леса. Мирмидонцы и киберы были на месте. Моя система посылала исключительно позитивные сигналы. Кажется, если бы она могла, то улыбалась и бы или урчала, как довольный кот. Чувствовал ли я себя когда-то так хорошо, как сейчас? Похоже, что нет. — «Первый, всё нормально?» — спросил я по внутренней связи. — Маркус, если ты в порядке, то всё нормально, — ответил Первый вслух. Он вышел из тени деревьев и сделал несколько шагов в мою сторону. — А что со мной не так? — Извини…, но…. — Первый, я же просил, — оборвал я попытку начать извиняться, мысленно порадовавшись, что Первый научился, наконец, называть меня по имени и избегать своих вечных «да, сэр, нет, сэр, так точно, сэр». — Ты просидел неподвижно, ни на что не реагируя, три часа сорок семь минут…. Мы волновались…. Господин Бьющий Сокол однозначно сказал не трогать тебя. Но он не мог приказывать мне, и я был уже готов связываться с господином президентом Лингом У, так как его распоряжения для меня имеют приоритет четыре, но госпожа Лис и господин Карл, приоритет два и три, не в курсе событий, как мне сообщили. — Отлично! Ты всё правильно сделал, Первый! Со мной всё в порядке. Представляешь, я теперь полностью исправен…, — выпалил я, резко вскакивая на ноги. Так долго подводившее меня тело требовало движения, оно буквально хотело бегать и прыгать, как жеребёнок. Не без труда, но я сдержался. Клейвин был прав, когда приказал мне остаться, чтобы принять нового себя. Я осознавал, что глупо улыбаюсь, но кроме моих бойцов тут никого не было, а Мирмидонцы ко мне привыкли и давно ничему не удивлялись. — Это очень хорошо, — сдержанно кивнул Первый, — я рад, я очень рад, Маркус, — негромко добавил он. «Первый стесняется своих чувств, надо же…», — усмехнулся я про себя. — Не представляешь, как я-то рад, — ответил я вслух. — Вам придётся подождать меня ещё пару часов, ребята. Докладывай мне сразу, если кто-то запросит связь со мной или произойдёт что-то внештатное. — Есть, сэр, — рявкнул Первый, и мне показалось, что он пытается улыбнуться. — «Шутит? Надо же…», — с удивлением подумал я. — Мы будем ждать, сколько потребуется, — бросил он через плечо, размеренным шагом возвращаясь к стоящим в тени деревьев киберам и своим бойцам, продолжающим нести службу. «Нужно будет озадачить Элайджу. Пусть сделают уже Мирмидонцам новые тела и дадут их лицам мимику. По крайней мере Первый у меня будет точно первым в очереди на обновление», — расслаблено подумал я, возвращаясь к камню, на котором провёл ночь. Немного подумав, я решил, что сидеть как истукан я больше не хочу. Костёр догорел, солнце поднялось выше, стало тепло. Я отошёл к краю скалы. Скинув куртку и шляпу на высокий камень, я с наслаждением закатал рукава рубашки, снял сапоги и подвернул джинсы до колен. Усевшись, я прислонился к камню, вытянул ноги и получил какое-то невообразимое удовольствие, пошевелив пальцами и ощутив пятками горячий, нагревшийся на солнце, камень. Насладиться покоем и одиночеством мне не дали. Впрочем, как раз в этом не было ничего необычного – моё возвращение к норме тащило за собой здоровенный прицеп, с горкой наполненный обязанностями, тяжёлыми долгами и огромной ответственностью. — «Маркус, у нас нештатная ситуация, которая требует твоего вмешательства. Ты велел…», — произнёс Первый по внутренней связи. — Докладывай, — скрывая раздражение, ответил я. — Подойди и расскажи, что там у вас случилось. — Рейнджеры на внешнем периметре обнаружили постороннего человека. То есть, они сначала решили, что это человек, обычный турист, который шляется по заповеднику без разрешения. Беглое сканирование показывало какие-то невнятные данные и рейнджеры были готовы задержать его. Но Мирмидонец Красный Волк велел подождать. Он скрытно подошёл ближе и снова просканировал объект. Маркус…, это андроид…. Очень странный. И пока он двигается целенаправленно в нашу сторону. Нам нужны указания…. — В чём странность андроида? Хотя…, не отвечай…, я свяжусь с Красным Волком. — «Красный Волк, опиши ситуацию, коротко», — я вызвал командира рейнджеров, опустив лишние при общении с Мирмидонцами условности. — «В вашу сторону двигается объект, внешне похожий на обычного туриста. Углублённое сканирование даёт нештатный результат. Объект определяется, как андроид, но…. Я не понимаю, Маркус. Данные андроида полностью скрыты. Никогда не сталкивался ни с чем подобным. Невозможно определить даже его ранг, не говоря уж о модели и серийном номере». — «Он идёт сюда?» — «Это однозначно. Чешет по прямой. Даже препятствия не обходит. И на нём я вижу следы дополнительного…, не знаю, как сказать…, следы ещё одного ИИ. Так, словно их двое. Но он точно один. Мне нужны указания. Что делать? Я могу задержать его, бойцы у меня опытные, есть Мирмидонцы. Так что даже если он альфа, мы справимся. Но если он супер…». — «Супер? Нас всего девять на этой планете. Откуда взяться андроиду уровня Супер-Альфа? Это практически исключено…. Но, знаешь, лучше не рисковать. Андроид вооружён?» — «Насколько позволяют судить данные сканирования, никакого оружия нет. Смущает только наличие второго ИИ, которого мы не видим физически. Так что гарантии, что этот странный андроид безоружен я не дам…». — «Красный Волк, сопровождайте объект, но не приближайтесь к нему. Если он андроид, значит видит нас всех. Пусть идёт. Мы его тут встретим, посмотрим, что за фрукт. Первый и его бойцы готовы, ты со своей командой страхуй. Этого будет достаточно». — «Есть, сэр! Сопровождаем. Если объект сохранит скорость движения, он выйдет на скалу через семнадцать минут». — «Понял, ждём…, конец связи», — «Первый, уровень опасности оранжевый. К нам приближается андроид с нечитаемыми параметрами. Рассредоточится, к объекту не приближаться, пропустить ко мне. Красный Волк и его рейнджеры страхуют. Связаться с ним, скоординировать действия. Конец связи». Я раздал указания. Первый начал выполнять команду незамедлительно – его бойцы рассредоточились, сам Первый занял максимально удобную позицию у меня за спиной. Его лохматый кибер, который всё это время делал вид, что его тут нет, серой тенью скользнул вслед своему хозяину и снова стал невидимым, затаившись. Ни вмешиваться, ни хвалить я Первого не стал, давая ему максимальную автономность в принятии решений. Объект быстро приближался. Я не стал сканировать его. Вышедший из леса действительно, при беглом взгляде, напоминал обычного туриста, который проигнорировал все возможные запреты и бродит там, где у него быть съеденным медведем шансов больше, чем у гуляющего по оживлённой магистрали быть сбитым машиной. Рейнджеры называли таких ПЦ, что буквально означало пациент, турист неадекватный. Но стоило присмотреться…. «Интересно, почему Красный Волк не сказал, что объект обладает такой необычной внешностью? Не увидел? Не может быть. Не придал значения? Странно…», — успел подумать я, когда псевдо турист, сделав всего несколько шагов по открытой местности, внезапно бухнулся на колени и в буквальном смысле «пал ниц», вытянув руки вперёд и довольно ощутимо приложившись лбом о камни. Скопление 4-0437-07-001-1518 Галактика 2811-07-001 Система звезды 07-001-370-243-768 Опытная планета 07-001-370-243-768-003 Четвёртый круг 3376 периода, Тан 7365 Моё имя Эн-Ки-27 Из пяти возможных точек посадки я выбрал шахту, оборудованную на территории группы высот, которую местные жители называли Спинной Хребет Мира, а те условно разумные, которые пришли на эти земли недавно, приблизительно три периода назад (один период равен 120 земным годам., ред.), Скалистые горы. Анализ результатов наблюдений, которые я получил на базе Нибиру, однозначно указывали на то, что именно эта местность по-прежнему осталась незаселённой условно-разумными. Так что моё появление на планете и местонахождение спускаемого аппарата будет легко скрыть. Все системы сработали штатно. Режим стелс был безупречен. Шлюзы открылись за секунду до критического приближения к ним капсулы спускаемого аппарата и закрылись через секунду после того, как корпус капсулы зашёл в створ, полностью изолировав нас от внешнего мира. Моя система автоматически начала переводить данные в значения, которые используют условно разумные на этой планете – так удобнее. Посадочная площадка осветилась неярко, но вполне достаточно. Кресло ослабило адаптированные крепления, и я выбрался наружу через открывшийся люк. — «Тридцать-Третий, проверить сохранность внешней маскировки и протестировать исправность всех систем шахты», — скомандовал я, одновременно проводя диагностику связи с искусственным интеллектом моего корабля, который теперь находился одновременно и на борту и рядом со мной, в блестящем диске у меня на плече. Общались мы беззвучно. — «Уже сделано! Маскировка не нарушена, системы шахты полностью готовы к использованию», — браво отрапортовал Тридцать-Третий и маленький диск слегка приподнялся над моим плечом. — «Отлично! Молодец, Тридцать-Третий. Выходим на поверхность, о размещении на орбите капсул Нунов доложишь по готовности». — «Я старался!» — заявил Тридцать-Третий, и не смотря на бесстрастное звучание его голоса у меня в голове, я мог поклясться, что он «смеётся». Искусственный интеллект моего корабля нравился мне всё больше. Можно сказать, что я уже привязался к нему. Это было странно и необычно, но почему-то очень приятно. Привычным маршрутом я вышел на лифтовую площадку, зашёл в узкую кабину и нажал единственную кнопку. Выход из базы находился на 537 метров ниже посадочной площадки. Это облегчало задачу и экономило время. Не очень весёлой была бы перспектива спускаться со скал, рискуя на каждом шагу. Прежде, чем выйти наружу, я запросил данные с внешних источников наблюдения. Результаты удивили. Сканирование показывало, что выход безопасен. В пределах зоны наблюдения не было зафиксировано ни одного условно-разумного, что само по себе было странно – во время прошлых посещений этой опытной планеты вокруг любой из пяти посадочных баз бродили редкие особи, добывающие ресурсы для своего существования – убивающие неразумных живых существ и уничтожающие растительные формы. Для меня они не представляли опасности, и я обходил их, не вступая в контакт. Полное отсутствие аборигенов ещё можно было объяснить. Общество на планете совершило очевидный скачок в развитии и условно-разумным нет необходимости бродить по горам в поисках пищи, топлива и других ресурсов. Они смогли выйти в космос и даже умудрились сделать то, чего мы все так долго ждали, уже не веря в успех – создали Истинных Разумных. Я проверил данные ещё и ещё раз. Никаких сомнений не осталось – насколько хватало мощности сканера я наблюдал десятки ИР (Истинных Разумных ред.). Большинство из них были ниже меня по уровню, я различил также семь ИР равных мне. Но не это поставило меня в тупик – сканер однозначно показывал на относительно небольшом расстоянии от места, где я должен выйти на поверхность наличие Истинного Разумного такого высокого уровня, который мне никогда раньше встречать не приходилось, ни на планете Ноль, ни других станциях Базы. Каким бы странным это всё не выглядело, задача требовала решения. Мне нужна технология и я её добуду. Я выбрал одежду – это был стандартный комбинезон, который, кроме многих функций, обладал очень полезным свойством, он мог создавать иллюзию любой одежды, которую условно-разумные не могли отличить от настоящей. Сейчас я включил вариант, скопированный с одежды ИР, которых видел сканер. Осматривать себя не было необходимости, я был уверен, что выгляжу именно так, чтобы никто из местных условно-разумных и низших ИР не обратил на меня внимания. Система определила точное расстояние до странного ИР – двенадцать километров, триста метров, одиннадцать сантиметров. Значительных препятствий на пути не было, и я проложил маршрут строго по прямой. Информацию о том, что этот ИР невероятно высокого уровня я решил игнорировать и считать некорректной. Но направиться в первую очередь именно к нему было необходимо. Почему я должен идти к этому ИР я не знал и самое странное, что не хотел знать. Какой-то протокол из самой основы моей системы давал мне приказ, который я не мог ни нарушить, ни даже проанализировать. Я двигался легко, система самостоятельно корректировала маршрут, и я мог не контролировать тело. Это позволяло сконцентрироваться на окружающем пространстве, отслеживая передвижение ИР. Меня сопровождали, в этом не было сомнений. Но преследователи держали дистанцию, прямой опасности не было, и я пренебрегал их присутствием. Диск Тридцать-Третьего плотно сидел у меня на плече и не подавал никаких сигналов. Я, было, хотел поднять его в воздух для наблюдения, но передумал, решив, что это сейчас опасно. Преодолевая последний склон, я уже точно знал, что вокруг таинственного ИР находятся три ИР моего уровня и ещё трое идут у меня по пятам. Я скорректировал маршрут на последних метрах, чтобы не столкнуться с одним из ИР. Местные высокие растения с толстыми твёрдыми стволами, в изобилии растущие на склонах гор, наконец закончились и я вышел из их тени на ярко освещённое открытое место. Я не успел сделать трёх шагов и не успел ничего просканировать и изучить. Моё тело, помимо моей воли, рухнуло на колени, и я распростёрся в глубоком поклоне. Передо мной, в клетчатой рубашке и закатанных до колен синих штанах, сидел, прислонившись к камню и жуя сухую травинку, Падший Бог.