"You love me. Real or not real?" "Real"

      Альме Коин на вид лет пятьдесят или около того. У неё изумительные волосы: ровные, гладкие, кажется созданные в самом Капитолии — насколько они идеальны, ни одной выбившейся пряди, даже ни одного секущегося кончика. Совершенство. Я даже задумываюсь: «Не парик ли это?».       Глаза президента — серые, но не как у моих соседей из Шлака. Бледно-бледно-серые, такие светлые, будто прозрачные, словно все пигменты из них выкачали, и даже рефлексов в них нет, потому что всё: стены, потолки, люди в Дистрикте-13 выглядят так же, буквально прозрачно. Неудивительно, что они ей доверяют и так в неё верят: она — олицетворение серости и беспристрастности. Когда наши глаза встречаются, Коин стоит у трибуны и, видимо, за секунду до нашего появления она говорила на огромную аудиторию без микрофона что-то очень важное, перед ней лежит заготовленный текст, но она, похоже, привыкла выступать без него.       — Прошу поприветствовать мисс Эвердин. Нам чудом удалось спасти Китнисс из цепких лап Капитолия, и мы очень этому рады и надеемся, что Сойка-пересмешница отплатит нам взаимностью и поддержит наше стремление сделать Панем свободным! — все присутствующие срываются в овации, даже забывая обо мне. И на том спасибо. Мной обуревает гнев: да что, чёрт возьми, я пропустила?!       Как бывало и раньше, меня накрывает вспышка ярости, я сбрасываю с плеча руку Финника и срываюсь с места навстречу женщине в сером. Не успеваю дойти до президента, как под руку меня берёт непонятно откуда взявшийся Хеймитч.       — Что ты здесь делаешь? — шиплю я на него. — Что тут происходит?       — Тебя ищу, солнышко, — на его напряжённом лице не отражается ни эмоции. Похоже, он не спал этой ночью, как только он приблизился, я почувствовала запах алкоголя. Это говорит о том, что он опустошил свою стратегическую заначку в первые сутки. Значит, самый чёрный день настал. — Я хотел встретить тебя по пути и отвести в кабинет к президенту, но ты меня опередила... — в этот момент она подходит к нам с личным помощником, меня настойчиво просят идти следом.       Как только за нами закрывается дверь в темный кабинет Коин, окрашенный в синий цвет, возможно он кажется синим от десятков светящихся голубых экранов, меня просят присесть в удобное кресло. Я не вижу смысла тянуть резину и спорить. Едва мои лопатки касаются спинки, на плечи мне ложатся цепкие руки Хеймитча, как будто я могу передумать и убежать.       — Да что, чёрт возьми, здесь происходит?! — второй раз за день повторяю я. Щелчок, в комнату входит Финник, среди его сопровождения я замечаю Плутарха и человека в белом. Щелчок, дверь закрывают на замок. — Я что теперь политзаключённая?! Что я успела натворить пока спала? — Коин хмурится, не решаясь начать. Видя её сомнение, вмешивается Хеймитч, который известен тем, что любит резать правду-матку. За это я его уважаю. Как не подсахаривай пилюлю с ядом, она не превратится в бочку мёда.       — Китнисс, Дистрикта-12 больше нет, - новость шокирует меня. В мгновение ока тело покрывается испариной. Сердце останавливается, я прекращаю дышать. Проходит секунда, минута, вечность, и мне приходится учиться дышать, моргать, существовать в этом мире заново. Горстка ягод и меткая стрела в моих руках обрели силу ядерного оружия и обрекли всех жителей моего родного дистрикта на смерть в муках.       — Ч….Что? — бубню я, а по щекам текут соленые водопады, но я не всхлипываю, просто разучилась это делать.       — Как только мы вывезли тебя с Арены, Сноу направил в Дистрикт-12 бомбардировщиков и истребители. Мы ничего не могли сделать, когда датчики заметили активность, они были уже на границе Двенадцатого и Восьмого. Мне очень жаль, — всего на секунду лицо Коин превращается в человеческое, но я уже знаю, что буду ненавидеть её, себя и всех причастных к революции до конца своих дней. Мама, Прим, Хейзел, Рори и Пози, Гейл, даже Мадж, все они погибли из-за меня! Все, кого я любила!       — Мы уже отправили все дееспособные планолеты на разведку, чтобы узнать есть ли выжившие, даже предполагая, что это может быть западнёй. Жизни сотен, а может даже и тысяч, гражданских стоят этого риска. Так как, все разведчики в невидимом режиме, у нас нет с ними связи, но то, что они молчат — хороший знак. При малейшей опасности или рассекречивании пилоты обязаны немедленно выйти на связь и выслать нам копию бортовых самописцев, - голос Плутарха похож на кошачье мурчание, он обволакивает и даёт надежду, что всё идёт по плану. Это просто дурной сон, вот-вот я проснусь от этого кошмара. Мне много раз снились кошмары, но этот самый жуткий и реалистичный.       — Но у нас есть и хорошие новости, — Плутарха перебивает Хеймитч. — Мы знаем, что Сноу в бешенстве, они задержали планолет с Энорабией и Рубакой, доставили их в Капитолий. Если, конечно, они не водят нас за нос, а вот первому планолету удалось улизнуть. Мы не знаем, кто на нём может быть, но судя по тому, как Сноу кричал по внутренней связи, которую нам удалось перехватить, есть надежда полагать, что на нём могут быть другие трибуты.       — Пит! — имя само собой срывается с моих губ, и я прикрываю рот пальцами, чтобы поймать его.       — Он может быть жив, но мы не знаем даже того, насколько далеко первый планолет смог улететь и смог ли. Мы отправили разведчиков, в надежде найти всех выживших, — объясняет Хевенсби, и я понимаю, что в первую очередь они пытаются найти победителей, а не выживших шахтеров и их бесполезные семьи. Конечно, им нужно запасное лицо революции, если мы с Финником окажемся не в ладу с головой от утраты.       — А как насчёт Энни? — без всякой надежды спрашивает Финник, в кабинете повисает гробовая тишина. Решительности хватает только у безупречной Альмы Коин.       — Финник, нам очень жаль, в Капитолии у нас есть несколько тайных агентов, но максимум, что мы можем — это узнать как она. Чтобы спасти мисс Кресту придётся победить в войне и захватить Капитолий.       Я прекрасно понимаю то, как простыми уловками президент проверяет меня и Одейра на соответствие стандартам лидера революции, но дело в том, что ни один из нас к этому не готов. Она пытается замотивировать Финника на борьбу, призвать к открытому сопротивлению, но он сломлен. Он думал, что всё делал правильно, был уверен, что Энни эвакуируют вместе со всеми, но из-за психологических или даже психических проблем, она оказалась изолирована от повстанцев. Судьба сама вмешалась в его планы и отобрала девушку наглым образом. Они не могли её вывезти, не выдав себя и не рискнув всем.       — А что будет с моим Дистриктом? Кому-то наверняка удалось выжить, что будет с ними? — обращаюсь я к президенту, практически умоляя.       — Мы примем всех и каждого, кто будет нуждаться в крове, медицинской, или любой другой нашей помощи. Часть людей должны будут привезти на планолетах, если они найдут безопасное место для посадки, часть, возможно, смогут добраться сами. Между нами не очень большое расстояние, возможно кто-то решится преодолеть его пешком. Но сейчас нам остаётся только ждать. По плану они должны вернуться через 3-4 часа с людьми и первыми отчетами.       — А что нам делать сейчас? Я бы хотела пойти туда и помочь жителям моего Дистрикта.       — Слишком опасно, даже не обсуждается! — говорит Койн. — У тебя нашли сотрясения, в твоём состоянии положен покой, — многозначительно отвечает она, и Плутарх, поджав губы, согласно кивает.       — Вообще, пожалуй, тебе и Финнику стоит вернуться в столовую, поесть, потом по расписанию стоит посещение больничного крыла и приём лекарств. На обратном пути может быть стоит заглянуть в учебный блок, говорят там неплохая библиотека с книгами прошлых эпох, — впервые вмешивается мужчина в военной форме с седыми волосами, который раньше не участвовал в разговоре. Его голос звучит спокойно, повелительно, как приказ, увильнуть не получится. Да мы и не пытаемся, потому что, а что нам ещё делать в этой консервной банке, закопанной на десятки метров под землю?       С планом мне вообще всегда было проще жить, с тех пор как Пит спас мне жизнь тем горелым хлебом, на каждый день у меня был четкий распорядок дня:       — Подъем;       — Лес;       — Дом до и после школы (опционально);       — Школа (по будням);       — Лес;       — Котел (продажа того, что удалось добыть в лесу);       — Дом и наконец-то сон, ведь завтра рано вставать, и снова всё по кругу.       Мои планы никогда не отличались оригинальностью, и теперь я с радостью принимаю правила этой игры. На всех этапах с нами ходит Кэсси, в попытке разрядить обстановку она просит называть её именно так, но доверие и желание говорить куда-то испарились. День тянется еле-еле, от томительного ожидания время кажется и вовсе остановилось. Книга из библиотеки не приносит никакого удовольствия, и я пытаюсь заснуть, но только провалившись в сонную пустоту, слышу звуки торопливых шагов, грубых тяжелых ботинок и голос. Голос чистый, как весенний день. Голос, который я ни с чьим не перепутаю. Я так рада, что абсолютно не хочу просыпаться.       — Китнисс, проснись! Китнисс! — в меня летит подушка Финника.       — Пит! — шепчу я имя, ведь ещё секунду назад, во сне, я почти взяла его за руку и почти успела вытащить его вместе с собой с Арены.       — Солнышко, тебе лучше пойти со мной! — в комнату заглядывает встревоженный Хеймитч, и я догадываюсь зачем меня разбудила подушка, Финник раньше меня услышал голос ментора и понял, что он идет за мной.       — Планолеты? — только и могу выдохнуть я.       — Да! — вид у Эбернети, как после тяжелой попойки, но я то знаю, что с собой у него была только одна небольшая фляжка, а в флаере «Общие правила Дистрикта-13 для чайников» говорится, что уже 63 года у них действует сухой закон. Алкоголь есть только в медсанчасти, просто так его невозможно получить, значит это от усталости. Даже вытащив одну меня, он не сдаётся, похоже ментор решил во что бы то ни стало сдержать свое слово и спасти моего напарника.       Хеймитч тяжело дышит, он явно торопился за мной, я это ценю и быстро надев обувь на голую ногу, выхожу вслед за ним, забывая спросить Финника, хочет ли он пойти с нами. Мои руки потеют, я не перестаю умолять судьбу, чтобы Прим была жива, моя малютка сестра ни в чем не виновата, она — самое чистое и ценное в моей жизни. Безусловно, мама, Гейл, Сальная Сэй, Пит и все остальные люди в Дистрикте-12 для меня тоже важны, но нет никого важнее Прим. Я так нервничаю, что обещаю самой себе, что сделаю для повстанцев всё, только бы они спасли мою семью и близких!