Мои 50 оттенков

      Какузу уже не помнил, когда просыпался с улыбкой на лице. Хидан лениво потянулся, выгнувшись словно сытый кот под солнцем. Одеяло сползло, обнажив плоскую грудь. Камата задержал на ней взгляд и сразу же был пойман. — Вы проснулись? Доброе утро, — Мори перевалился на бок, подложив себе под руку подушку, чтобы лечь повыше, — но кажется я говорил, что нам рано вместе ночевать. — Доброе, — Какузу махнул рукой, почти сразу же переместив её на чужой бок, — Ты так сладко спал, рука не поднялась. — Если я разрешу будить меня шлепком по заднице она поднимется? — Возможно поднимется, — Камата мягко притянул нежное тело к себе. — И даже шутки не будет? — Хидан хихикнул и вжал голову в плечи, когда шею полезли целовать, — Щекотно. — Нет, не будет, — Какузу ласково потерся носом о висок, поцеловал уголок губ, а потом внезапно отстранился.       Подхватил с тумбочки телефон, до первого будильника ещё целый час. Камата пренебрежительно бросил сотовый на кровать и тут же вернулся к любовнику, подмяв под себя. Мори тихонько хихикнул, обнял в ответ широкие плечи, легонько погладил пальцами. Чётко ощущались шероховатости царапин, оставленных вчера. За них захотелось извинится, но Какузу вовлек в поцелуй раньше, чем Хидан что-то произнес. Пососал кончик языка, сладко хлюпнув слюной вновь сомкнулся губами. Целовал долго, с открытыми глазами, чтобы видеть, как возбуждение медленно расцвело на приглянувшемся лице. — Чего это вы с самого утра начинаете? — Мори закрыл припухшие губы рукой. — У меня ещё час свободный, хочу провести его приятно, — Какузу прижался щекой к бледной груди. Полностью сверху ложится не стал — раздавит. Подцепил с тарелки пару ягод, одну кинул в рот, а вторую положил рядом с соском, сладким как эта клубничка. — Не балуйтесь с едой, — Хидан вздрогнул, ощутив прохладную ягоду на коже. — Я не балуюсь, я отдыхаю, — Камата одними губами забрал ягоду, провел по коже, словно макнув в сливки, съел, — надо будет попробовать нантаймори* потом. — Чего? — Хидан тупо моргнул. — Ничего, — Какузу поцеловал ключицу, едва уловимо прикусил. — Если вы голодный, давайте я пойду сделаю завтрак, — Мори ласково погладил темные волосы, немного запутался пальцами, но быстро выпутавшись расправил часть прядей. Кому-то пора взяться за расчёску. — Я голоден, — Камата лизнул бледную шею, — но не до еды.       Хидан перевернулся на живот, подтянув к груди красную подушку. Подавать себя на завтрак как-то не хотелось. После вчерашней передозировки секса, хотелось весь день бездельничать в постели. Какузу желания явно не разделял. Словно энергетический вампир или инкуб, бодр, свеж и готов ещё разок присосаться к телу и не только присосаться. — Хочу откусить кусочек, — Камата прошелся языком по загривку, прямо до пушка белых волос. — Не надо, я не вкусный, — буркнул Мори, уткнувшись лицом в подушку. — Очень вкусный, — Какузу довольно грубо куснул любовника. И кажется правда собирался оторвать кусок, но его спугнул звонок, — Какого черта?! Ещё слишком рано.       Немного отстранившись взял мобильник. Не отвечал, нет, рычал и гавкал в трубку, словно раззадоренный пес. «Да, да, нет, нет, заткнись, говори по делу» — единственные слова которые смог разобрать Хидан между рыком. Робко взглянул на разгневанное лицо Камата, невольно вздрогнул. Он пугал. Не из-за шанса попасть под горячую руку, а скорее от волнения за него самого. Только что ласковый, нежный, сейчас Какузу готов был разорвать на части. Венка на виске вздулась, глаза стали на тон краснее, у переносицы собралась морщинка. В спокойном состояние она тоже была, но менее выражена. Похоже собралась из-за регулярного раздражения. Хидан перевернулся на живот, тихонько приподнялся на локтях. Поцеловал шею, на чужой манер прикусил, потерся носом так ласково, что Какузу поддался. Завалился на спину, втащил на себя любовника и одними губами попросив: — Продолжай.       Мори послушно продолжил. Огладил раскрытыми ладонями грудь, поцеловал милую морщинку на носу, потерся носом о щеку, снова поцеловал. Губ касаться не стал, опасаясь помешать разговору. Опустился ниже, сначала к шее, потом на ложбинку между мышцами, пройдясь по ней языком, отстранился сев поудобнее. И понял, что заставил напрячься одно место. Или может всему виной утро. Какузу указал пальцем вниз, без слов требуя спустится ниже. Хидан уткнулся лбом в грудь, смутившись. — Не буду, вы разговариваете, — шепотом ответил он. — Просто потрись, — шепнул Камата, на миг убрав мобильный.       Мори замялся, но приказ выполнил. Опустившись начал плавными, нарастающими движениями тереться ягодицами о темно-зеленые брифы. Жарко выдохнул, почувствовав твердый член под тканью. Такой горячий, он ощущался так приятно, даже не входя. Хидан сосредоточился и не заметил, как начал имитировать половой акт. Какузу засмотрелся. — Да-да, я слушаю, — его привел в чувства голос из телефона, — Что?! А никак нельзя это решить? Ты хоть понимаешь какие деньги накону?       Камата нахмурился, снова помрачнел, стащив с себя парня. Хидан не стал возражать, сев рядом аккуратно положил голову на плечо. Невесомо погладил предплечье. Но его просто игнорировали. Хидан заклевал носом, четыре утра для него слишком рано. Немного задремав сполз с руки на колено. Доспал бы необходимый час, но его разбудил укус в шею. — Ум, больно, — Мори с трудом отстранил от себя любовника, — Что-то случилось? Вы так ругались. — Как сказать, — Какузу тяжело вздохнул, — Сегодня должны были приехать иностранные партнеры, но из-за погоды все рейсы отменили. У меня весь день крутился вокруг этой встречи. — То есть сегодня свободный день? Внеплановый выходной? — с явной радостью в голосе уточнил Хидан. — Да, — Камата завалился в кровать, не разделив чужой радости, — Но в этом нет ничего хорошего, Хидан, знал бы сколько денег я теряю. — Ох, — почувствовав укол стыда Мори опустил голову, — А я уж было подумал мы сможем провести вместе день. Извините. Надеюсь вы со всем разберетесь.       Хидан посмурнел, поднявшись, собрал сброшенную в порыве одежду. Надеть не успел, Какузу отобрал. Забросил в ванную, попав мимо корзины. — Я разберусь с этими, — Камата развернул любовника к себе, — Но провести время с тобой мне это не помешает. Можем устроить ещё одно свидание, провести пару сессий. Просто сначала я об этой возможности не подумал. — Вы слишком заработались, — Мори улыбнулся, толи снисходительно, толи понимающе, — Вот только… Если сегодня будет второе свидание, получается почти месяц мы будем только трахаться. Ух, ну раз у вас времени нет, ничего не поделать. — Пусть это будет запасное свидание, на случай если время выкроить не смогу на следующей недели, — Какузу подошел ближе, приобнял, — Договорились?       Хидан кивнул, обвив руки вокруг шеи. Его сразу же подхватили под бедра. — Но сначала мы проведем сессию, а потом пойдем куда захочешь, — Какузу усадил любовника на край кровати, огладил голые коленки. — Ладно-ладно, — Мори насмешливо фыркнул, ожидав этого условия, — Делайте со мной что хотите.       Хидан раскрыл руки, словно приглашая наброситься. Но Камата приглашения не принял, со сдержанным спокойствием осмотрел обнаженное тело. Он раздумывал. Плеть и стек использовать ещё рано, Мори морально не готов. Воск и прочие причиняющие боль атрибуты, пожалуй, тоже. Бандаж? Красная веревка будет ярко выделяться на белой коже. Пересечет живот, опутает грудь, сомкнется на шеи. Какузу прошелся пальцами по дергающемуся кадыку, не заметив, как очертил путь несуществующей веревки. А Хидан покорно позволил, вытянув шею навстречу. Совсем как пес, поставляющийся под ласку хозяина. — Хочу надеть на тебя ошейник, — сделав выбор Какузу отпрянул. Ушел к одному из стендов, но стекло поднимать не стал, выдвинул одно из отделений комода. Деловито завозился. — Ошейник? — Мори неосознанно положил ладонь на собственную глотку, — А зачем? Вы меня душить собрались? — Нет, я хочу поиграть с тобой в ролевую игру, — в ящике что-то звякнуло, — Дог-плей, может слышал что-то? — Дог-плей? Дог это… — Альбинос насупился, плохо знал английский язык, — Собака?! Я не буду изображать для вас собаку, это унизительно! — Это весело, — Какузу достал два ошейника, розовый и красный, взвесил их в руках, подумав, вернулся к кровати только с розовым, — Иди сюда. — Вам конечно весело, — Хидан насупился, заворчал, — Мало того, вы ещё и собираетесь обрядить в песика Барби. Очень смешно. — Розовый просто подходит к твоим глазам, — Камата присел рядом, аккуратно приложил розовую полоска ошейника к белой щеке, — а ты хочешь, чтобы я надел тебе шипастый ошейник и намордник? — Стоило бы! Без намордника я вам одно место отгрызу, — Мори ударил по руке, ошейник отлетел на подушку. — Не отгрызешь, тебе оно слишком понравилось, — Какузу самодовольно улыбнулся. — Ладно, — Хидан надул губы, а на скулах зарозовел румянец, в тон ошейника, — но розовый ошейник не надену, он девчачий, — Пх, цвет не может принадлежать какому-то полу, — Камата прыснул смехом, — но, если тебе это так важно, можешь сам выбрать.       Хидан помялся для виду, поерзал, а потом подпрыгнул и побежал выбирать. Для удобства сел у комода со стеллажом, залез в ящик. Там ошейники всех цветов радуги, от широких во всю шею, до тонких как на месячного щенка. Мягкие с мехом или бархатом внутри, полностью металлические, просто с фурнитурой, шипами, дырочками, цепочками, даже с оборочками. По левую сторону от этого изобилия лежала меховая подушка. Мори не сразу понял, что это такое. Хвосты и ушки спутались между собой, образовав мягкий комок. Кошачьи, собачьи, даже кроличий комплект. Хидан немного смущаясь надел на себя палевые, висячие ушки. — Уши и хвост мне тоже выбрать? — Мори повернулся к разлегшемуся любовнику. Тот успел погрузится в телефон. — У меня нет чисто белых, я закажу, — Какузу прищурился, оторвав взгляд от экрана, — Сними, тебе не подходит. Белому псу нужны белые уши. — Ой, да какая разница? — Хидан снял ободок и покрутил в руках, — Стоп, закажете? Зачем? — Большая разница, — Камата фыркнул, — Да, закажу. Для собственного, эстетического удовольствия.       Хидан цокнул языком вернув внимание к ящику. Ушки положил на место, мимоходом пожамкав пушистые хвостики. Такие воздушные, мягкие, руки сами потянулись, словно к плюшевой игрушке или кошке. Мысль шальной пулей влетела в голову. — Это же не настоящие хвосты? — Мори поджал руки к груди, как кролик лапки, — Не натуральная шесть, да? — Я по твоему больной, на такие вещи настоящие заказывать? — Какузу поднял бровь и оскорбился, когда встретился с подозрительным взглядом, — Конечно это искусственная шерсть, успокойся. — Я спокоен, — Хидан облегченно вздохнул, снова пощупав хвост. Тот слегка сместился, послышалось шарканье метала о дерево. Мори свел брови и аккуратно достал рыжий, лисий хвост. Вместо предположительной заколки или пояса для крепления, на основание висело металлическое нечто. Похожее на яйцо, может конус, коническое яйцо, — А как его…       Вопрос договаривать не стал, самостоятельно поняв, как хвост держится. Покраснев пощупал металлическую часть, примерил взглядом. Тяжелая, холодная и расширяющаяся у основания. — А хвост обязательно? — уже зная ответ спросил Хидан. — Обязательно, — знание благополучно подтвердилось. Курьер приехал за какие-то десять минут, не смотря ни на раннее время, ни на специфичность заказа. Большую, но легкую коробку Какузу занес в игровую, аккуратно поставил рядом с партнёром. Хидан до сих пор думал над ошейником, из всего изобилия выделил три, включая «девчачий». Чуть уже ладони, из твердой, чёрной кожи с остренькими шипами и подшитый внутри замшей, по словам Камата он может натереть шею. Красный, шириной в ладонь, если мерить от кончиков пальцев до основания, внутри меховой, с декоративными дырочками, обитыми по контуру металлом. Он не натрет, но согнуть шею нельзя будет. Ну и розовое недоразумение в два пальца, подбитое бархатом, с россыпью брильянтов у пряжки, скорее всего настоящих. — Розовый тебе подходит, — ворчливо порекомендовал Какузу, пройдясь по скотчу раскрытыми ножницами. — Отстань, — Хидан от него отмахнулся, как от назойливого комара. — Я вообще-то твой доминант, или ты забыл? — Камата возмутился. Мори посмотрел на возмущение со значением, раздумывая стоит ли снова треснуть в нос или треснуть розовым ошейником, толи и то, и то сразу, — Ладно-ладно, выбери хоть что-то уже. — А если черный натрет сильно болеть будет? — Нет. Я потом помажу если натрешь. — Тогда пусть будет черный, — Хидан заглянул в раскрытую коробку. Внутри две полупрозрачные упаковки. В одной белый, пушистый как у песца или самоеда хвост. Во второй стоячие ушки, изнутри розовые, а снаружи белые. Похожие на кошачьи и собачьи одновременно, с подозрительным устройством на ободке, — Они что током бьются? — Нет. Они меняют своё положение в зависимости от настроения, — Какузу аккуратно надел Мори ободок, закрепил на мочке уха специальную клипсу, поправил чтобы хорошо держалось, — Вот так, будешь настоящим песиком. — Меняют положение? — Хидан повернулся к зеркалу и увидел, что ушки на голове прижались, — О боже, правда шевелятся! Поверить не могу! Почему такие прикольные штуки создают для извращенцев? — Уши не из секс-шопа, эта игрушка больше для детей, — Камата вынул хвост из упаковки, расправил шерсть, — Иди сюда, потом побалуешься. — Я не балуюсь, я проверяю, — ушки задергались, сменив раздражение на восторг Хидан нехотя отвернулся от зеркала. — Вижу они тебе понравились, надеюсь и хвостик приглянется, — Какузу взял хвост у металлического основания, демонстрируя его во всей красе. Явно крупнее тех что в ящике. — Может всё же без хвоста? Оно не поместится, — прижав ушки Хидан прикрыл тыл руками, — Давайте только ошейник. — Всё поместится, успокойся, — Какузу аккуратно подтянул любовника к себе, усадил на колени. Хвост отложил, взамен взяв выбранный ошейник. Цокнув пряжкой сомкнул на тонкой шеи, огладил контур нижней челюсти, — Розовый тебе бы подошел больше.       Хидан попытался укусить чужой палец и это было отнюдь не игривое прикусывание. Попади зубы куда целились, ноготь бы оторвали или вовсе сломали фалангу. Мори куснул ещё несколько раз, но снова промахнулся. Какузу усмехнулся, подразнил ещё пару раз и только после опустил руки на любимые ягодицы. Слегка смял, пощупал, скользнув под белье, не без удовольствия обнаружил что внутри немного влажно. Смазка, оставшаяся со вчера, немного вытекла. Но её недостаточно. Взяв с тумбочки начатый бутылёк Камата, погрел немного в руках, вылил на металлическое основание хвоста. — Холодно, — Хидан вздрогнул, почувствовав касание холодной пробки. Ушки прижались к голове, когда он вжался в плечо любовника лбом. — Потерпи, она быстро нагреется, — Какузу аккуратно вставил хвост, одним плавным движением, так что Мори только вздрогнуть успел, — Вот так, молодец, теперь у тебя есть прекрасный хвостик.       Пригладил торчащую шерсть, немного сместив пробку. — Эта штука тяжелая, мне не нравится, — Хидан рвано выдохнул, из-за чего ушки на голове задергались. — Потерпи, будь хорошим песиком, — Камата почесал острый подбородок, — а теперь сними белье и сядь на пол. — И долго вы хотите надо мной насмехаться? — ворчливо поинтересовался Мори, но белье снял. Правда с тем чтобы сесть возникли проблемы, хвост смещался при каждом движение и иногда задевал приятную точку внутри. Пришлось присесть на собственные колени, приняв покорную позу. — Выполнишь все мои команды и закончим, — Какузу облизнулся в предвкушение. Взяв с тарелки клубнику посвежее, провел по тонким губам, — Одну ты исполнил, хороший мальчик.       Хидан съел ягоду, невольно задев губами чужие пальцы. Вкусно, но чувствовалось что клубника внесезонная. За такие деньги она могла быть и послаще. Облизнулся. Пока ничего страшного или мерзкого, скорее просто нелепо. — А теперь лежать, — Камата указал пальцем вниз.       Мори медленно отполз назад, сначала оперся на руки, потом лег на живот. А когда за это носа коснулся кусочек сыра, стало как-то стыдно. — Не надо меня кормить, я не собака, — Хидан подергал носом, попытавшись убрать лакомство, — дурацкая игра. — Сейчас ты собака, а собаки не разговаривают, — заворчал Какузу, еду всё же убрав, — Они гавкают. Ну-ка скажи «гав»       Большой палец ноги осторожно коснулся подбородка, заставил приподнять голову. Робкого или покорного взгляда не было, лишь дерзкий, немного раздраженный. Такой пес не станет скулить, поджимая хвост, он цапнет, набросится и разорвёт. Белые ушки повернулись, дернувшись пару раз. — Гав, — сделав над собой усилие Хидан покраснел. — Хорошо-хорошо, — Какузу вынув ещё одну вещь, затаившуюся в коробки — кляп в форме косточки, покрутил в руках. — Ни за что, нет, просто нет, я это на себя не надену! — Хидан отрицательно замотал головой, прижав ушки к голове. — Я не буду застегивать, — ещё немного покрутив резиновую косточку, Камата кинул её в сторону ванной, — Апорт.       Скрипнув зубами, Мори нехотя встал на четвереньки, пополз к двери. При каждом движение пробка внутри слегка сдвигалась, постоянно надавливая. Какузу сглотнул, наблюдая за тем как качался хвостик, как поднялся, стоило Хидану нагнуться за косточкой. Сердце гулко ухнуло в груди, возбуждающе. Мори плюнул кляп под ноги хозяина и одним взглядом заверил что больше не пойдет. — Молодец, а теперь иди ко мне, — Камата поманил к себе пальцем.       Хидан сел на ноги, слегка отпрянул заведя руки за спину. Ушки дрогнули, прижались к белой макушке. — Не хочу, — бросил немного подумав, смотря прямо в зелёные глаза. — Что? — Какузу вздернул бровью от удивления, — Я сказал иди сюда, ко мне, я приказываю. — Ах, ну раз вы приказываете, — Хидан прикрыл пах хвостом, отполз чуть дальше от кровати, — Не хочу. — Хидан, если ты не подойдешь сам, я встану и втащу тебя на кровать силой, — строго рыкнул Камата, сжав собственное колено, возбуждение уже болело, — Иди. Сюда. Сейчас же! — Нет, — Мори отполз ещё немного, улыбнулся из-за чего ушки поднялись, — Вставайте и тащите меня на кровать.       Какузу свёл брови. Внутри боролись возбуждение и природное упрямство. С одной стороны, хотел, как можно скорее взять любовника. А с другой, не хотел прогибаться под желание саба. Хидан же, наконец нашёл в игре хоть что-то забавное. Ведь если ему надо приотворяться псом, он притворится, только не выдрессированной сукой. А наглым кобелём, что тянул поводок, переворачивал миски и заскакивал на хозяйский диван сразу после команды «место». Так что, когда Камата поднялся, просто отскочил в сторону. Поднявшись на ноги отошёл, спрятавшись за столбиком балдахина, при этом улыбаясь так довольно, что у Какузу заскрипели зубы. Следующая попытка поймать тоже провалилась, Мори шмыгнул к креслу. При следующем выпаде заскочил на кровать, встав на колени. Хвост мазнул по простыням точно кисть. — Плохой пёс, — Камата тихо рыкнул, подойдя к изножью. Забрался, так же встав на колени, наклонился практически коснувшись губ, — Своим поведением ты меня только сильнее раззадорил.       Ушки на голове задёргались, показав, неприкрытое веселье Хидана. Какузу легко поцеловал, прихватив губами язык, издал звук похожий на урчание, а затем затянул на колени. Сжал ягодицы, слегка раздвинув, чтобы кончик пробки едва-едва показался и сразу пропал. Но вынимать не стал, лишь подразнивал. Осторожно сместил вправо, затем влево, назад, чтобы внутри остался один лишь тонкий кончик, и вперёд до самого основания, даже чуть глубже намочив лубрикатом пушистую часть. Бледная кожа покрылась мурашками, Хидан выдохнул в губы полу-стон и не сумев продолжить поцелуй. — Да вынь уже, — раздражённо буркнул Мори, прижав ушки, ткнулся лбом в широкое плечо. — Нет, мы не закончили игру, — Какузу прикусил верхнюю часть уха, — Если ты хочешь, попроси, как положено просить собаке. — Что? То есть ты хочешь, чтобы я, — Хидан залился краской с ног до головы, — Ни за что! Нет, нет и ещё раз НЕТ. — Раз нет, тогда я не стану входить, — ухмыльнувшись Камата громко выдохнул. Прошёлся костяшкой пальца вдоль поднявшегося члена, — Так что, либо делай как велят, либо справляйся с этим сам.       Хидан задохнулся собственным возмущением, зафыркал, надулся. Но долго обижаться не мог в таком состоянии. Медленно повернулся, лёг грудью на подушку и спрятав в ней смущённое лицо задрал задницу до стыдного вульгарно. Закачал бёдрами, виляя хвостом, а затем вовсе поднял его рукой, вытянув вдоль позвоночника. Ухмыльнувшись, Какузу, с наслаждением полюбовался открывшимся видом. Навис осторожно поправив стойку, бёдра чуть расставил, задрал попку чуть выше и самое главное, поднял голову. Эту прелестную мордашку нельзя прятать. Ушки очаровательно задёргались. — Вот так, ты выглядишь просто превосходно, — наградив саба легким поцелуем Какузу устроился сзади, — Даже не хочется нарушать эту картину. — Давай быстрее, эстет ёбанный! — рявкнул Мори.       Камата не стал говорить о том, что Хидан портит момент. Уже начал привыкать к этой привычке. Вместо замечания, резким движением выдернул хвост, заставив подавиться вздохом. А затем заменил чем-то более крупным. Даже в самой широкой точке пробка меньше и Мори хорошо это прочувствовал. Какузу вошёл сразу до конца, не забыв про контрацептив. — Ааах, Казу, Ааа, — Мори хотел снова спрятать лицо в подушку, но тёмная ладонь не позволила, легла поверх кадыка, заставив поднять подбородок, — Такой большой, слишком, аах.       Собачьи ушки беспорядочно задёргались, кажется вовсе сломались, стоило только Какузу начать резкие фрикции. Камата довольно заурчал, то и дело прикусывая покрасневший загривок. Словно тоже стал псом, бешенным псом в период гона. Хотя нет, у кобелей нет гона, они сходят с ума чувствуя течку у суки. А Хидан явно тёк, капая густым предэакулятором, издавал громкие стоны. Голову держал как велели, не опуская в подушку. За такое примерное послушание, Какузу наградил его двумя пальцами, ловко задвигавшими во рту, имитируя поцелуй. Слюна побежала по подбородку, капнула на красную наволочку. На неё же вскоре брызнула белая, на простыни закапала, откуда не надо. — Чёрт, порвался, — выругался Камата, выйдя, убрал остатки порвавшегося презерватива в урну, — Прости, видимо я поторопился, когда надевал. Но это не моя вина, ты был слишком горячим.       В ответ раздалось какое-то нечленораздельное бормотание. Когда Какузу прислушался, смог разобрать вполне довольное: — Внутри так горячо.       И не сдержал самодовольной улыбки.