Broken soul

Кристофер услышал очередной выстрел и дернулся от какого-то пронзительного чувства. Ему показалось, что он ощутил фантомную боль в груди. Мужчина вздрогнул и стал растерянно озираться по сторонам. В нескольких метрах позади него стоял Эдвард, зажимая правой ладонью дыру в области сердца. Его слабые хрипы прорывались сквозь шум дождя, а по руке сочилась кровь. Перемешиваясь с потоками дождевой воды, красные капли падали на траву. Он с ненавистью глядел на свою убийцу, пошатываясь, после чего сделал еще шаг вперед и рухнул. В эту секунду Кристоферу показалось, что он тоже падает. В глазах на мгновение даже потемнело, а внутри него будто что-то натянулось до предела и лопнуло. А после оглушающая пустота в груди накрыла, как лавина. Он бросился к брату и, упав на колени, в несколько рывков перевернул его. Мужчина лихорадочно пытался нащупать пульс, ощутить под пальцами хоть слабые отголоски жизни брата, но безуспешно. Ладони были перепачканы в крови, дождевые потоки хлестали по плечам, мокрые пряди падали на лицо, но он не замечал ничего из этого. Только абсолютно пустой взгляд зеленых глаз Эдварда, устремленный в никуда. — Нет, нет, нет, не смей, слышишь, не вздумай, не смей, не бросай меня… — но брат уже не слышал его, все было кончено. Крису показалось, что мир на мгновение исчез, накрыв беспросветным мраком, пока он не услышал тоненький голосок виновницы произошедшего, который прорывался сквозь пелену боли: — Кристофер, я… Мужчина резко вскочил и вскинул пистолет, целясь проклятой Харрис прямо в голову. Его голос яростно звенел заточенными кинжалами, срываясь на крик. — Заткнись! — ему было до тошноты противно слышать ее слащавый голосок, якобы сожалеющий о содеянном. Всего пять минут назад он отчаянно хотел ей помочь, но теперь девушка вызывала лишь неконтролируемое желание видеть ее мертвой. Увы, этому не суждено было сбыться. Чертов Нильсен, которого он вырубил чуть ранее, в компании японца помешали мести. Так Кристофер оказался лежащим на мокрой траве, глядя как серебристые молнии рассекают небо пополам. Он любил грозу, но, наверное, теперь все изменится. Уже изменилось. Время стекало по его лицу дождевыми каплями, отсчитывая новые и новые секунды в мире, в котором больше нет его брата. Хотелось закрыть глаза и проснуться, но, увы, все было бесполезно — в нескольких шагах подле него лежало безжизненное тело Эдварда. А после были нескончаемые допросы. Тяжелые. Выматывающие. Люди в полицейской форме, выворачивающие наизнанку все личное, что так хотелось спрятать от посторонних глаз. Вопросы, на которые не хотелось отвечать. При каких обстоятельствах Вы познакомились с мисс Харрис? Когда именно Вы узнали о плане своего брата? В чем была Ваша личная заинтересованность? Какие отношения связывали Вас с подозреваемой? Происходящее походило на затянувшийся кошмар. Кристофер старался держаться, но ресурсов не хватало. Внутренний свет постепенно угасал. Похороны лишь усугубили положение, потому что, наконец, пришло осознание. Это не дурной сон. Теперь одиночество прожигало дыру в душе, через которую сквозила бесконечная боль и тоска. Темная, холодная, колючая и безжалостная пустота уже потихоньку испепеляла дотла почти все, что оставалось от некогда открытого и доброго сердца. Потом снова полиция. Адвокаты. Суды. Слушания. Виноватые глаза Харрис, являвшейся непременно в сопровождении своей свиты. Решение суда: самооборона. Апелляция. Раз за разом видеть убийцу Эдварда было настоящей пыткой. Девушка старательно избегала его взгляда, но время от времени Кристофер все же ловил ее на том, что та глазеет на него исподтишка. Это вызывало двоякие чувства. Совершенно противоположные эмоции, которые не должны сосуществовать рядом после того, что она сделала. И он ненавидел себя за эту слабость. А после, вечерами, он напивался до беспамятства. Так было легче. Не думать. Не чувствовать ту пустоту, что ширилась, как черная дыра. Хотя, казалось, куда еще больше? А наутро снова слушания. Апелляция за апелляцией. Смена адвокатов. Смена судей. Но все они были непреклонны. Самооборона. Все, что оставалось от Кристофера — лишь фасад, блеклая оболочка, за которой были только обугленные обломки души на пепелище собственной жизни. И беспросветная мгла, пустая, как вакуум. Не дающая есть, спать, двигаться и жить. Она давила, как стотонная плита, лишая кислорода в легких. Заставляла просыпаться от кошмаров ночь за ночью, запивая пустоту в груди алкоголем и закусывая размышлениями о том, что он мог изменить. Мог ли что-то исправить? Сделать иначе? Раз за разом он прокручивал тот вечер в голове, меняя незначительные детали и ища момент, когда все пошло не так. И вот финальный аккорд. Высшая инстанция. И снова самооборона. А после заседания подошла она, собственной персоной. Убийца, избежавшая наказания. — Мне очень жаль, правда… — Харрис запнулась, и ее голос дрогнул. Слова звучали как издевка, хотя на секунду Кадогану даже показалось, что ей и в самом деле жаль. Нет. Не жаль. Она врет. Она даже не может взглянуть ему в глаза. Позади нее, чуть поодаль, маячили ненавистные ему Нильсен и Макото. Долбанные рыцари, помешавшие ее убить. Как он только повелся на нее… И тут его осенило. Все пошло не так, когда она просто появилась в его жизни. — А мне жаль, что я не убил тебя, — зло процедил Кристофер. — Ты разрушила чужую жизнь, Харрис! Ты убийца! Надеюсь, я больше никогда тебя не увижу, — он развернулся и вышел в дождь, срывавшийся криком грома. Совсем как в тот день, когда Эдварда не стало. Мужчина сел за руль и с размаху стукнул кулаком по приборной панели, сбивая костяшки пальцев в кровь. Боль душила, обернувшись вокруг шеи, как змея, когда Кристофер смотрел сквозь пелену дождя на Харрис, что садится в машину со своими «телохранителями». Ненависть шевелилась внутри него, будто живая, но меж тем ему до одури хотелось вернуться в тот вечер, который они провели в Скансене. На мгновение он даже вспомнил вкус ее губ, которые так охотно отзывались на его поцелуи, но лишь на секунду. А после в игру вновь вступила ярость и злость. Ненависть. Снова хотелось нырнуть в спасительные объятия скотча со льдом. Последние месяцы это немного помогало. А, может, к черту все? Он даже не успеет ничего почувствовать. На мокрой от ливня дороге это будет проще простого. Сцепление с асфальтом слабое. Скорость. Удар. Тьма. Он на несколько секунд прикрыл глаза и глубоко вдохнул, сосредоточившись на пустоте, которая давила изнутри все эти месяцы. После чего повернул ключ в зажигании. Двигатель осторожно заурчал, но тут же заглох. — Ты нужен отцу, — незнакомый голос заставил Кристофера вздрогнуть от неожиданности, и обернуться влево. На пассажирском сидел темноволосый мужчина в строгих очках с раскосыми карими глазами. — Ты еще кто такой? — Кадоган удивленно уставился на незнакомца. — Мне нельзя говорить с тобой, — собеседник усмехнулся, приподнимая уголок губ в кривой ухмылке. — Но когда я соблюдал правила? — Как ты… — Кристофер напрягся, припоминая, не пил ли сегодня алкоголь. Нет, не пил. Тогда откуда взялся этот человек, если двери наглухо заблокированы изнутри. — У ангелов свои секреты, — мужчина поправил челку, небрежно спадавшую на лоб, и хитро подмигнул. — Впрочем, как и у демонов. Крису стало не по себе. Он ведь даже не задал вопрос… Поспешно нажав кнопку на приборной панели, Кадоган разблокировал передние двери. — Выходи, немедленно! — Вот так прогонишь старшего братишку? — не дожидаясь ответа, наглец открыл бардачок и вытащил таблетки Эда, которые всегда валялись здесь на всякий случай.— Не против? — он ловко закинул парочку в рот, довольно откинулся на спинку кресла и потер переносицу, будто у него болела голова. Так всегда делал Эдвард, когда у него случались мигрени. Кристофер оторопел, после чего еще раз внимательно присмотрелся к незнакомцу. Улыбка, манера говорить, привычка поправлять челку. К тому же этот человек точно знал, где лежат злосчастные таблетки. Крис не был суеверным, но все это казалось по меньшей мере странным. — Кто ты и что тебе от меня нужно? Отвечай! — Ой, ладно, не вопи, — незнакомец поднял руки в примирительном жесте и снова лукаво улыбнулся. — Ты всегда был сильным, не смотря на то, что родился слабаком, — снова усмехнулся и указал взглядом на ключ зажигания, — так что не дури. У тебя вся жизнь впереди. Ты многого не знаешь, но… я вполне счастлив, поверь. Кристоферу казалось, что он сходит с ума. Устало закрыв глаза, Кадоган-младший откинулся на спинку кресла. — Мне нельзя являться в своем прежнем облике, но я тебе кое-что покажу, — продолжил собеседник, опуская свою ладонь на его плечо. — Какого ты… — Крис резко отшатнулся, но договорить не успел. Впервые за многие месяцы он ощутил прежнее спокойствие. Пустота, что множилась в груди в геометрической прогрессии, исчезла. Совсем. — Мы всегда были одним целым, но… ты должен меня отпустить. Ты сможешь, я знаю. Я люблю тебя, братишка. — Я тоже тебя люблю, Эд, — эхом отозвался Кристофер, но соседнее кресло уже опустело.