credulity

— Вижу… Вижу, не по зубам он тебе… Отсутствие нормального освещения в комнате нагоняет жути. Страшно становится даже при подергивании пламени свечек, использующихся в качестве источников света, и едва уловимых шорохах, создающихся из-за скольжения подола старого платья женщины напротив. Та сидит, склонившись над столом, светит себе толстой свечой, воск с которой падает на темно-синюю скатерть, что покрывает поверхность деревянной мебели. Концентрированный запах чего-то травяного, подожженного вызывает головную боль, холод в помещении — дрожь, лицо гадалки — ужас. — Горе… Горе принесет тебе, дружок, сам и не заметишь, что все счастье свое растеряешь… Чонгук постепенно прижимает уши к голове, но те настолько длинные, что сползают на лицо и прикрывают даже глаза, лишая парнишку обзора. Чонгуку страшно до чертиков, но интересно еще больше. Гадалка достает стеклянный шар с непонятным наполнением, раскрывает ладони над вещицей и заговаривает ее, всматривается, порой поглядывая на фотографию, которую Чон принес с собой специально. — Кролик-кролик… Что ж ты взял себе волка? — причитает женщина, бубнит себе под нос. Чонгук плохо слышит ее, поэтому пододвигается вперед, поближе к столу, а стул скрипит из-за резко совершенных телодвижений, пугает, заставляя юношу вздрогнуть в очередной раз. — Божечки… Что там? — Бога здесь не зовут, малец, — тихо проговаривает женщина, одаривая Чона взглядом исподлобья. — Ты к ведьме пришел, так сиди тихо, не приманивай к себе темные силы. Чонгук послушно замолкает, ротик прикрывает ладонью, чтобы наверняка. Слушает. Правое заячье ухо отодвигается в сторону, открывает один глаз, ведь одним глазом смотреть не так страшно. Чон пытается что-то увидеть в шаре, пробует понять мысли гадалки по выражению ее лица, но в обоих случаях терпит неудачу. Боязнь всего паранормального мешает ему мыслить нормально. Зайцы очень пугливые по своей натуре, это главное качество, помогающее им выжить. И в дикой природе, и в городах зайцы осторожничают, потому что хищниками окружены со всех сторон, только в лесу неаккуратных зайцев съедают, в городе — обманывают и используют, Чонгук много раз это почувствовал на себе, поэтому теперь ходит к гадалке. Пришел в первый раз, если быть точнее. — Этот волк, — гадалка тыкает в фотографию пальцем, попадает прямо на лицо изображенного человека, — связан с плохой компанией, а ты… Ты! Ты должен бежать от него куда глаза глядят, потом он тебя не отпустит! Чонгук охает. Что же теперь делать? Он совсем не знал, что у Тэхена на стороне темные делишки, старший о таком не говорил ни разу. Много ли волк скрывает? Открыто ли его сердце Чонгуку? — Как же… Но… Госпожа, а что по поводу… — Да, да, помню я, помню, все вижу. Вижу! — женщина вскрикивает, в очередной раз обрезая еще одну из нескольких ниточек, на которых подвешена чонгукова нервная система. — Детей он хочет много! Пять, семь, десять, сколько сможешь ты! И тебя он хочет! И будет груб он с тобой, даже когда ты ему детей нарожаешь! Хочется превратиться в пылинку и улететь к чертям собачьим, только бы не слушать горькую правду. Чонгук пришел сюда только для того, чтобы удостовериться в благих намерениях своего волка, он в них был уверен процентов на девяносто пять. Теперь же ситуация кардинально поменялась. Тэхен никогда не был груб с Чонгуком, даже несмотря на свою волчью природу. Жесткость хищника он оставляет позади, когда дело касается зайца, ведет себя максимально заботливо и тактично, веселит, поддерживает, любит. Любит! Чонгук чувствует, что его любят настоящей любовью, а не красивыми словечками из книжек и дорам, ему чувства демонстрируют поступками, приятными мелочами, самыми нежными на свете взглядами. Неужели все игра? Неужели чуйка снова подвела? — Что же делать, ужас, что делать… — парень теребит колечко на безымянном пальце, нервно потряхивает ножками, зажмуривается и судорожно выдыхает. — Как же мне… Он мне никогда больно не делал… — Не хочешь верить — не верь. Только потом не прибегай сюда и не проси твою судьбу поправить! Сам ты выборы делаешь. Свернешь не туда, говорю тебе, если с ним по жизни пойдешь! Слова гадалки нагнетают обстановку, манера ее речи Чонгуку не нравится. Слишком пафосно, слишком громко, слишком пугающе. Ему сейчас поддержка нужна, особенно после получения таких новостей, или помощь психолога, но точно не крики и громкие высказывания. Парень опускает голову, пытается хоть немного абстрагироваться, пропускает некоторые реплики гадалки мимо ушей. Все основное он уже услышал. Рука Чонгука ползет на живот, накрывает его рефлекторно, защищает самое важное. Он специально спросил про детей, из-за этого пришел сюда, перешагнул сквозь страхи и токсикоз, чтобы оказаться в этом месте. — Большое спасибо, — благодарит Чон подавленно, грустно, почти срывается на слезы. Гадалка не реагирует. Видимо, на такое уже насмотрелась. — Можно, еще один вопрос? — Никаких вопросов, Чон Чонгук, — знакомый голос выдергивает зайца из разговора. — Это что такое? В комнату начинает проникать свет из коридора, потому что дверь теперь открыта. Чонгук оборачивается, смотрит на силуэт мужчины, стоящего в проеме, и тяжело вздыхает. Ему немного стыдно, но больше грустно. Теперь нужно как-то объясняться. «В этом нет смысла, — размышляет заяц, — ведь нам с ним не по пути». — Тэхен, надо поговорить. — Конечно, я сейчас с тобой очень серьезно поговорю. Выходи отсюда. Омега поднимается с места, послушно выходит из помещения и остается дожидаться волка на улице. Деньги за сеанс Ким отдает сам. *** — Она сказала, что ты связан с плохой компанией! Почему ты ничего не сказал? Сколько ты утаивал это от меня?! — Чонгук заходится в истерике, отсаживается на край скамейки, чтобы быть от Тэхена подальше. — Это так… Так низко с твоей стороны… Я доверял тебе… Доверял… Тэхен не подсаживается, встает напротив, мозоля зайцу глаза, закрывает солнце и бросает тень на юношу, всячески пытающегося спрятаться от его настойчивости. — Ты что забыл у этой шарлатанки? — прямо спрашивает волк, руки засовывая в карманы брюк, что начинают топорщиться из-за облегающего фасона одежды. — Я прихожу с работы, тебя дома нет. Пошел просаживать свои деньги? Сколько раз мы разговаривали об этом? — Не переводи тему! Ты с кем-то связался… — Чонгук отворачивается, лишь бы не видеть наглого волка. — Она сказала, что ты мне несчастье принесешь… — Фотографию покажи. Чонгук отнекивается, вертит головой, пряча снимок в надежное место — между бедрами, затем прикрывает нужную область ладонями. Не доберешься. — Та самая, где я рядом с байком, да? Тэхен вспоминает любимый снимок своего зайца, сделанный во время свидания в день их последней годовщины. Тогда Ким выглядел иначе, косуха, бандана и порванная майка из старой коллекции мерча Нирваны меняют людей. Чонгуку образ понравился (только ради него Тэхен решил в подобное облачиться), поэтому было решено сфотографировать волка с каким-нибудь мотоциклом, фотографию распечатать и поставить в рамочку. Тэхен знает, какой типаж персонажей нравится Чонгуку. И знает, что с такими персонажами он ни за что не стал бы встречаться. — Чонгук, ты серьезно? Посмотри на меня, — Тэхен злится, но не может позволить себе повысить голос. Заяц моментально даст деру, такая уж у ушастых природа. К ним нужен особый подход, исключающий любые крики. — Давай, посмотри, я тебе ничего не сделаю. Чонгук смотрит, но боязно. — Она сказала, ты бандит. — Ты лучше нее знаешь о том, кто я. Заяц вновь прижимает уши к голове, давненько он не получал нагоняев от альфы. — Чонгук, я чемпион страны по шахматам. Проанализируй, пожалуйста, ситуацию и перестань верить глупостям. Доверяй своему альфе. Ким Тэхен не похож на чемпиона по шахматам, его минимум — это внешность привлекательного босса крупной компании из романтических сериалов. До знакомства с волком Чонгук представлял чемпионов по шахматам иначе, иногда он не верит в реальность Кима до сих пор. Настолько тот кажется фантастическим. — Она сказала, что ты хочешь много детей, что я нарожаю тебе десятерых, а ты будешь грубым… И бить… Бить будешь, — заяц срывается на тихий плач, нагибается, скрючивается, устало упираясь лбом в собственные колени. Его эмоциональное состояние конкретно пошатнулось после похода к гадалке, там нагнали жути, вселили страх и наобещали всякого. — Я не хотел так… Просто… Пошел перед… На всякий… Фразы Чон не договаривает, Ким и так понимает его с полуслова. Смотреть на слезы омеги ему невмоготу. Нужно было найти зайчика раньше, приехать не в шесть, а в пять, нагнать его вовремя и провести еще одну воспитательную беседу дома. — Я тебя к шарлатанкам больше не пущу, детка, слышишь? Детка слышит, кивает, не переставая плакать, мочит слезами модные джинсы с дизайнерскими дырочками и благодарно обнимает старшего, стоит тому сесть на корточки и потянуться за объятиями. Шепот зайца тихий, осторожный, в нем проскальзывают даже извинения и признание ошибок, но это мельком. Больше Чонгук шепчет для самого себя, Тэхен многого не слышит. Например, слов о любви. Незачем ему слышать. И так все знает. — А она… — А ты сам как думаешь? Могу я с тобой быть грубым? Ты у меня умный мальчик, зайка, подумай хорошенько… Пять лет встречаемся. Чонгук все понимает, прекрасно понимает. У него гормоны играют, перепады настроения и новое желание каждый час, новый страх, повод для тревожности. Перед важным событием захотелось сходить к гадалке, разузнать обо всем, подстраховаться. Кто же знал, что там такое? Тэхен знал, предупреждал, но его не послушали. — Ты знаешь, зай, я тебя люблю больше всего на свете. Юноша корит себя за мысли, а гадалку корит за наглую ложь. Тэхен другой, он лучше, самый лучший. Тэхен достался Чонгуку, достался любящим и готовым на все ради омеги. Чон больше не позволит ни одной плохой мысли о Киме появиться в своей голове. — Ты подумал, солнышко? Заяц боится отвечать на заданный вопрос. Он понимает, что именно Тэхен имеет в виду, и стесняется, потому что с раздумьями затянул. Взял время, дабы наведаться к гадалке. Альфа гладит его по коленям, успокаивающе целует в макушку, всячески обозначает свое присутствие, чтобы зайцу не было одиноко. Носить ребенка тяжело физически и эмоционально, Ким понимает это и пытается младшего поддержать. — Ну, я, знаешь… Я вроде бы… С самого начала… — Чонгук решается быть смелым хотя бы раз в жизни. Он внезапно разгибается и принимает прежнее положение, резко заглядывает в удивленные глаза волка и набирает побольше воздуха, едва ли не надуваясь, словно воздушный шарик. — Я с самого начала был согласен! Я хотел просто сходить к гадалке! На короткое время волк замолкает. Он и не надеялся услышать столь четкий ответ. Обычно Чонгук мнется и говорит уклончиво, смущенно, сейчас же выпаливает неожиданно твердо. Месяц назад Тэхен сделал ему предложение, подарил кольцо, на которое потратил все деньги, выплаченные ему за победу на чемпионате по шахматам, но согласия не дождался, отказа тоже. До сих пор Ким старался быть максимально терпеливым, не спрашивал, не рассчитывал, естественно, что тот подойдет сам, решил дать больше времени. И не прогадал. — Тэхен-а? Небольшие уши волка навостряются, зрачки расширяются. На лицо наползает довольная улыбка. — Хорошо подумал, детка? — черт знает зачем произносит он. — Больше меня не боишься? — Дурак… — Чонгук краснеет, будто на первом свидании, просит сесть рядом, чтобы подержать альфу за руку. — Ты на меня не кричи, пожалуйста… Я сам знаю, что творю глупости, просто… Оно само получается. Тэхен не кричит, не будет никогда. Заяц ему не в плен попался, не в подчинение. Маленький, хрупкий зверек в большом мире, полном хищников, напуган и одинок. Тэхен будет его щитом, главной линией защиты. — Я на узи записался… — На завтра? — Ага. Кого ты больше хочешь? Тэхену без разницы. Он с радостью примет еще одного зайца, волка или гибрида. Главное, что растить их будет с трусливой, наивной ушастой любовью всей своей жизни.