Пятеро на одного

Жилин поднимался на крыльцо дачи и болезненно сводил брови — всё тело ломило после дня, полностью проведённого на огороде. Серёжа, впрочем, был рад: усталость приятная, приправленная чувством выполненного долга, на этот раз — огородного. Редисочки вырастут красивущие, когда время придёт. А сейчас время отдыха. Игорь, уже накрывающий ужин уставшему мужу, сразу приметил, что Серёжа еле на ногах стоит, поэтому решил сразу после еды быстренько отмыть его в баньке и уложить спать. Насладившись вдоволь подболотниковым супом с добавлением лесных трав для расслабления, Игорь принялся исполнять задуманное. Всё шло по плану: Серёжа послушно давал себя мыть, натирать мягкой мочалкой, поливать тёплой водой (учитывая, что обычно это была роль Игоря) и даже оживился, вкушая цитрусовые запахи гелей и кремов. Чмокнул пару раз Катамаранова в нос, заставив покраснеть, и получил ответные тягучие и ласковые поцелуи. Всё шло по плану до тех пор, пока они не зашли в просторную дачную спальню, которую всё ещё обустраивали, привозя новую мебель. На глаза полковнику попался стоящий у стены массажный стол, некогда конфискованный из подпольного спа-салона, который крышевали Позолоченные Лампасы. — Хороший мой, спинку разомнёшь мне… пожалуйста? — промурлыкал разморенный после бани Жилин куда-то Игорю в шею, прижавшись. — Кнчно, Сёрег, для мня это дело не хтрое, ты ж знаешь. Они передвинули стол в центр комнаты для удобства, и уже через минуту на мягкой поверхности расположился Серёжа, снявший халат. Он уже выглядел намного лучше, чем до бани, но Игорь чувствовал, даже ещё не касаясь, это напряжение в нём, эту ломоту и боль утомлённого тела. «Непорядок, милиция». Поэтому он решил, что сейчас наилучший момент для использования своей особой техники, которую он давно хотел опробовать в действии. Она как нельзя кстати подходила для того, чтобы максимально расслабить Серёжу и обеспечить крепкий сон. Он начал с плеч лежащего на спине Жилина, растирая натянутые словно канаты мышцы, надавливая большими пальцами на соединения суставов. Спустился вниз по рукам, разминая ноющие от крепатуры предплечья, огладил пальцами тонкие запястья. Аккуратными, но уверенными движениями поднялся обратно, скользнув ладонями на грудные мышцы и принялся растирать и их, ощутимо надавливая и нарочно почти не задевая соски. Жилин уже издавал сладкие вздохи, один из которых Игорь поймал собственными губами, лишь невесомо прикасаясь. — Серёж… хошь, ноги тоже разомну? — Да, мой хороший. В ту же секунду Жилин почувствовал нежные прикосновения к его затёкшим ступням, медленные растирания сухожилий между каждым пальцем. Простонал удовлетворённо, не отдавая себе отчёт в том, что ощущения рук на плечах не исчезли. — Дмаю, этго всё ещё недстатчно… Серёжа прийти в себя не успел, как почувствовал, что ласковые руки зарылись пальцами в волосы, массируя кожу головы, те же руки скользили по саднящим икрам, сладко надавливая и постепенно снимая боль, ещё одна пара — оглаживала тонкие рёбрышки. — Игорёш… тебя что, пять? — Жилин распахнул глаза. Он был удивлён, но не шокирован — после долгих лет супружеской жизни с Игорем Катамарановым привыкаешь ко всему. Но сюрпризы всё равно радуют. Мягко говоря. — Бльше пока не получалось, но я над этим рбтаю, Серёг, — Игорь заулыбался смущённо. Точнее, заулыбались. Жилин приоткрыл рот, безуспешно ища слова для ответа, бегал взглядом вокруг себя и пытался осознать, что наблюдает сразу пятерых объектов своего обожания за раз. Точнее, объект один. Только очень многочисленный. — А тебе не тяжело столькими управлять, мой хороший? — Тел пять, сзнание одно. Так что это всё рвно что если б я сбе доплнительные кнчности вырстил. Тольк пбольше и пофункциональнее. Всё для любимой млиции, — Игорь (один из них) наклонился и, не удержавшись, чмокнул своего мента в нос, в щёку, а затем в губы. Все пять пар рук работали отменно: полковничьи мышцы разогревались и расслаблялись, он дышал всё чаще и постанывал всё громче, а лицо приняло выражение тотального умиротворения. Впрочем, одна деталь служила признаком того, что идея Игоря была слишком хороша, что немного портило его планы быстро уложить Серёгу спать. Эта самая «деталь» недвусмысленно давала о себе знать хаотичными подрагиваниями где-то на уровне бёдер. Вновь прикрывший глаза Полковник наугад схватил одну пятую своего бешеного и притянул к себе, заставив наклониться. Прошептал прямо в ухо: — Хороший мой, хочу тебя… всего. — С-Серёж… ты уврен? Спать не хочшь? — Голубчик… Только тебя сейчас хочу и больше ничего в этой жизни. Не сказать, что Игорь был не рад такой готовности Полковника, потому что его собственное возбуждение, помноженное на пять, уже тёрлось об полы халата, требуя разрядки. К тому же, это была ещё одна возможность сделать его Серёге приятно. И сейчас Игорь, что всю эту свою огромную любовь не то что в одном теле, в пятерых уместить не может, отдаст ему всю нежность, всю ласку, что в душе его теплится каждую секунду, проведённую рядом. Пять халатов синхронно упали на пол. Игори не забывали про главное — конечно же, массаж, — и тот, что массировал голову, плавно перешёл на шею, растирая пальцами позвонки. Другой просунул руки под его спину и слегка приподнял, свёл плечи, заставляя прогнуться до хруста косточек, третий положил руку на ключицы, придерживая. Пока трое были заняты верхней половиной Серёгиного тела, двое оставшихся Игорей не обделяли вниманием и нижнюю. Один подхватил ногу над коленкой и приподнял, припав губами к изящной коленной чашечке, другой — обхватил сильной рукой крепко стоящий член, из головки которого текло. Серёжа ахнул неприлично громко. Движения вниз-вверх по стволу были мучительно неспешные, доставляющие тягучее, медленное удовольствие. В какой-то момент все Игори засуетились, аккуратно сдвигая Жилина на массажном столе так, чтоб его бёдра оказались на краю. Игорь, что целовал коленки, закинул его ноги себе на плечи и смазал пальцы смазкой, что другой подал ему с прикроватной тумбочки — он же продолжил ласкать налитый полковничий член. Тем временем, трое Игорей у в изголовья стола не теряли времени зря. Один из них взял в ладони разрумянившееся Серёжино лицо и стал покрывать его нежными поцелуями: в прикрытые веки с подрагивающими ресницами, в бровь, в лоб, в нос, в уголок губ. Другой стал влажно зацеловывать шею, оставляя расцветающие красные отметины на нежной коже. Третий продолжил оглаживать грудь, уделяя особое внимание соскам: задевал всеми пальцами по очереди, пощипывал и слегка оттягивал. Жилин стонал в голос, нисколько не пытаясь сдерживать себя. Одной рукой зарылся Игорю в волосы, второй сжал плечо другого. Тот, что целовал лицо, накрыл Серёжины губы своими, крадя частые хриплые вздохи, мягко скользнул языком внутрь, целуя лениво, сдержанно, но углубляя поцелуй с каждым движением. Умелая рука другого скользила по текущему члену, задерживаясь на головке и надавливая на неё большим пальцем. Никто из Игорей не притронулся к себе ни разу. Сегодня всё для Серёжи, для него одного. Игорь хотел буквально окружить его любовью, укутать своего Полковника в неё, словно в тёплое мягкое одеяло, и никогда не выпускать. Игорь у ног огладил напряжённое колечко мышц и медленно ввёл один палец. Жилин высоко простонал другому Игорю в губы, прогибаясь в спине и подставляя грудь под ловкие ладони. Движения пальцев внутри были ласковые, неторопливые, позволяющие привыкнуть. Введя второй палец, Игорь стал массировать то самое заветное местечко, от которого во всему полковничьему телу разливался приятный жар. — Хрошо тебе, С-серёжа? — Очень хорошо, любимый мой… Прошу, Игорь, скорее, родной мой… Хочу тебя в себе… — Жилин задыхался после каждого слова, тонущий в сладкой неге от переизбытка чувств. — Не спши, Серёж… Не спши. Сйчас тбе совсм приятно сдлаю… Смазав себя, Игорь наконец обхватил свой ключ на двадцать рукой, направив ко входу. Скользнул влажной головкой меж ягодиц, поводил дразняще. Жилин, что уже давно толкался бёдрами навстречу умело ласкающей руке, жалостливо свёл брови и нетерпеливо попытался насадиться на влажный, горячий и такой желанный член. — Тише, Серёж, тше… Сейчас будт совсм хрошо…- он медленно вошёл, наблюдая за тем, как головка постепенно погружается внутрь, дошёл до середины, слегка поёрзав, вынул, почти полностью выскользнув, и снова ввёл член на всю длину одним размашистым, но осторожным движением. Жилин всхлипывал и скулил, обрывисто одними губами зовя любимого по имени. Движения глубоко внутри него взяли ровный, размеренный темп, доводя до исступления и заставляя мелко дрожать. Двое Игорей у изголовья опустились на колени по обе стороны от его головы, задышали жарко ему в уши и стали шептать приятные непристойности и безобидные нежности, продолжая поглаживать шею, плечи и грудь и заставляя краснеть и без того пунцового Полковника. Третий оставлял дорожку из поцелуев на его мягком животе, оглаживая ладные бока. Бешено трепещущее сердце пропустило удар, когда занимавшийся его членом Игорь без какого-либо предупреждения коснулся языком головки. Серёжа вскрикнул, когда он насадился горлом на всю длину, зарываясь носом во вьющиеся тёмные волосы. Игорь, что чувственно отсасывал ему, помогая рукой, и тот, что, крепко схватив за бёдра, плавно двигался глубоко внутри, синхронизировали темп своих движений, слегка ускорившись. — Игорюш… — Жилин тяжело-тяжело дышал, протягивая руку к одному из Игорей, что были ближе всего к нему, пытаясь притянуть ещё ближе, вплотную, — Хочу тебя… хочу взять тебя в рот… — Серёж, ты сгдня нарабтался уже, отдыхай теперь. — Прошу, мой хороший… Пожалуйста. Пожалуйста… Игорь, покусывающий правое ушко, поднялся с колен и, с помощью остальных четверых, бережно перевернул Жилина поперёк стола, не мешая остальным продолжать заниматься делом. Он устроился у откинутой Серёжиной головы, погладив нежно гладко выбритые щёки и разлохмаченные каштановые пряди, и запрокинул её ещё немного назад, выбирая самое подходящее положение. Провёл головкой крупного члена по раскрасневшимся искусанным губам, что жадно раскрывались и отчаянно подавались вперёд, желая скорее обхватить горячую плоть. Не резким, но уверенным движением он толкнулся до самого горла, чувствуя, как глотка вибрирует от сладкого протяжного стона. У Жилина выступили слёзы, Игорь знал: не от напряжения — от удовольствия. Невозможно было описать, как Серёжа любил ощущать Игоря, пульсирующего и твёрдого, у себя во рту, глубоко в глотке. Внутри всё трепетало, крупная дрожь пробивала всё тело с ног до головы. Сердце неистово, почти болезненно колотилось о рёбра, а дышать становилось решительно невозможно. Все пятеро Игорей задвигались, словно один. Глубокие размашистые толчки, ритмично задевающие простату, сладкий шёпот на ухо, влажные прикосновения языка, поцелуи по всему телу, посасывание сосков и до предела напряжённый член, толкающийся в его глотку, слились в одно невероятно, непередаваемо огромное ощущение, которое лишало Жилина рассудка. Он кончил с протяжным и высоким полустоном-полухрипом, много и долго изливаясь Игорю в рот, в ту же самую секунду, как ощутил вязкую жидкость в собственной глотке и последние несколько резких и сильных движений до упора. Ему было так хорошо, что казалось, что тело просто не выдержит. Выдержало, правда пульс и дыхание он восстанавливал долго, пока Игори заботливо обтирали его влажными салфетками с ароматом эвкалипта и втирали в расслабившееся, но ещё редко подрагивающее от сладких судорог тело питательный крем с малиновым вкусом. Пол-тюбика было удачно разделено на пятерых и съедено. Жилин нисколечко не возражал. Игори подхватили Серёжу на руки и бережно, словно что-то хрупкое и очень дорогое, перенесли на кровать, укладывая на чистые белые простыни. Залезли на кровь вслед за ним, оккупировав несчастного (очень счастливого) полковника во всех сторон. Один лег на подушку чуть выше него, обвив руками за шею и дыша жарко в правый висок. Второй устроился прямо у полковника на груди, вслушиваясь в успокаивающее ровное биение и крепко обняв за плечи. Третий прижался слева, положив голову на плечо и обхватив обеими руками предплечье. Четвёртый обвил руками талию и легонько покусывал за правый бочок. Пятый лежал в ногах. Точнее, прямо на них, головой лёжа на мягком левом бёдрышке и гладя коленки. Сергей чувствовал обволакивающее тепло и приятную тяжесть любимых тел на себе. Правой рукой зарылся в смольные волосы лежащего на груди Игоря, а левой взъерошил макушку того, что устроился на бедре. — Так люблю тебя сильно, хороший мой. Всего люблю, — еле слышно пробормотал уже проваливающийся в сон Жилин. — И я тбя, С-серёж. Сильно-сильно. Спи, млция, — ответил Катамаранов пятью голосами, целуя, куда попадётся. И хоть всё пошло немного не по его плану, Игорь был более, чем доволен: расслабление сотрудника милиции, красивого очень, было успешно произведено.