Иллюзия или двойное дно улыбки

Часто вам кажется, что мир рассыпается осколками стекла, разваливается на маленькие камни привычных устоев? Из-за перенесённой ли боли, внезапных ли перемен или обыкновенной случайности, после которой истины встают под вопрос, а сознание, стремясь обрести равновесие, активирует защитный рефлекс. Как часто вам кажется, что мир вокруг — иллюзия, настолько правдоподобная, что в голове рождается безумная мысль: а вдруг реальности никогда не существовало? Говорят, хранители Тумана не редко сходят с ума, теряясь в собственных фантазиях и иллюзорных мирах. Они обладают самой непокорной, неоднозначной силой, имеющей свою немалую цену. Такеши, в котором отроду не было и намёка на туман, сомневается, что дело в виде пламени. Люди по всему миру создают в голове сценарии возможных жизней, проникаются ими и теряют связь с реальностью, не имея при этом понятия о мистическом огне, живущем внутри избранных. Голубой трепыхающийся огонёк на вытянутых ладонях вызывает у Ямамото дикий интерес и необъяснимую радость, а у его отца — горечь в глазах. «Значит Такеши тоже помечен, » — заключает Тсуеши, откладывая в сторону нож и, предупредив помощника, что нужно выйти к посетителям, следуя к додзе, специально оборудованном по особым просьбам владельца суши-бара. Дверь открыта, так что стоящего в центре комнаты мальчика видно отчётливо, как и огонь, ласкающий пальцы. Отец улыбается, решая для себя, что всегда будет на стороне сына, что не позволит Такеши влипнуть в опасную ситуацию и поможет, если его попросят. А когда решение принято — никаких сомнений быть не должно. Надо улыбаться. *** Как-то так вышло, что Ямамото с детства следил за людьми вокруг себя: от детей на площадке до взрослых из суши-бара. Столько едва заметных изменений лица, коротких движений, чётких слов, что в памяти не укладывалось, как они способны поддерживать «игру» так долго. Не могут же они в самом деле искренне улыбаться сопернику, обсуждая что-то пока непонятное (подслушивать нехорошо, но если выхватываешь обрывок разговора, проносясь мимо стола, то это не преступление), позднее ругаясь над несчастной кружкой зелёного остывшего чая. Но что дети, что взрослые охотнее поддерживали разговор и дружеские отношения, если на лице сияла улыбка. А Такеши же не сложно постоянно улыбаться — этому учила его мама, пока не умерла, и об этом рассуждал отец, которого не хотелось подводить. Точно, если он будет прятать все за изгибом губ, то отец станет счастливее и задумчиво лицо перестанет так часто появляться. *** — Йо, Тсуна, — поднимая руку, Такеши улыбается во все 32, не обращая внимания на вновь взбесившегося Гокудеру, почему-то оборачивающегося к Джудайме и страстно просящего прощения за невоспитанность «бейсбольного придурка». Он уже давно научился игнорировать неприятные прозвища и негатив в свою сторону, отвечая самой чистой улыбкой и волной странного пламени, которое удивительнейшим образом влияло на окружающих: самый взбудораженный человек достигал некоего спокойствия и хладнокровия. И ведь забывал о подначках бейсболиста. Поэтому улыбка не меняется, когда одноклассники идут вперёд, словно зная, что Ямамото пойдёт следом. Только глаза становятся резкими, прищуренными на короткий миг. *** — Главный в семье Вонгола — Тсуна, — не скрывая веселья говорит малыш, наблюдая за реакцией хранителя и Такеши оправдывает все ожидания: смеётся, запуская руку в жёсткие волосы, предлагая себя на роль правой руки босса. Пули, выбивающие пыль с песчаного покрытия, он точно знает, настоящие, но перестать играть сейчас, поддаться страху смерти… Ну уж нет, нельзя разочаровывать отца и Тсуну. Ямамото перестаёт следить за пистолетом, ускоряясь, при этом помогая Саваде уклоняться от атак Аркобалено. Надо улыбаться и играть дурачка — людям это нравится. *** Со временем Ямамото начинает вставать на полчаса раньше, чтобы постоять перед зеркалом, репетируя улыбки на сегодня: яркая, неловкая, удивленная, короткая. Придумать ответы, просчитать каждую мелочь и, наконец, успокоиться, не давая серьёзности отражаться в глазах. Проще говоря, ему стало нужно репетировать придуманную роль, чтобы не допускать просчетов, как две недели назад, когда Тсуна вскользь упомянул Нану, а в душе бейсболиста всколыхнулось болезненное воспоминание, что отразилось на лице; не спросить Дечимо не мог. С чего нужна подобная осторожность? Интуиция, которой он доверял с раннего возраста, предупреждала о приближающейся опасности. Значит надо готовиться защищать дорогое сердцу, как когда-то отец защищал его. Надо больше тренироваться. *** О понятии «Дождь», отличающемся от погодного явления, Ямамото узнает от Реборна, а подробности от отца в додзе. Приходит осознание, какую силу и как использовал он на людях. Становится даже немного неловко — он застывает, привычно улыбаясь, прикрыв глаза; Тсуеши хмурится, предлагая заканчивать на сегодня. Сказать нечего, приходится снимать защитный комплект. О способах применения силы ему рассказывают немногим позже Скуало — буквально вчерашний враг — и малыш. Их слова словно ищут слабые места в маске Ямамото, надеясь проникнуть за игру и найти каплю настоящего в Ямамото Такеши. Но спустя многие месяцы никто из них не достигает успеха. Даже Такеши, по утрам подходя к зеркалу, удивляется улыбке: она словно пришита к лицу. Это начинает пугать, но разочаровывать никого все еще не хочется. И он улыбается. *** Дни сменяются неделями, месяцами, годами, деятельность меняется, становится серьёзнее, опаснее; Такеши позволяет себе лёгкое послабление: без семьи можно не изображать дурачка. Бейсболист не прекращает репетиции улыбок, давно потерявших изначальный смысл. Он смотрит в зеркало, проводя по гладкой поверхности ладонью, словно желая стереть изображение. Тот зеркальный Такеши выглядит измученным, улыбка на лице — лживой, правда теряется за очередной ложью самому себе. Реборн кажется говорил, что Туман — мастер лжи. Ямамото снова смотрит на отражение, полагая, что либо с ним играется иллюзионист, либо он переборщил со стремлением быть хорошим. Каким был настоящий Такеши? Он не помнит; прошлое кажется безумно далёким. Но он все равно затягивает галстук и уверенно идёт в зал совещаний на срочный вызов Дымовой бомбы. *** Впервые, стоя возле Тсуны, Такеши не улыбается. Смотрит на церемонию прощания с Дечимо стеклянным взглядом, занимая место на задних рядах. В голове не укладывается, что Тсуна, его Тсуна, совершил такую глупую ошибку и подставил всю Вонголу под удар своим уходом. И на короткий миг он завидует боссу, предполагая, что со смертью ушли бы и страхи, и сомнения. Ямамото, совсем как в средней школе, пытается расстаться с жизнью, срываясь в последний момент. Он ещё нужен миру, так что умереть так просто ему не позволят. Улыбка от заключения выходит горькой, но остаётся улыбкой. Надо. Продолжать. Улыбаться. *** Хаято злится, кидается динамитом, орёт, швыряется документами, но ставит печать на бумагу, занесенную хранителем Дождя вместе с прочей макулатурой. Бейсболист натягивает из последних сил улыбку и благодарит, покидая кабинет. На душе так тоскливо, что стараться поодерживать образ нет сил; от него отшатываются рядовые даже из его отряда. За спиной идут шепотки, смолкающие после близкой встречи особой катаны мечника и разных частей тела подчинённых. Такеши из последних сил удерживается на краю, подумывая о способе выхода. *** Ямамото не выходит из отеля, не смотрит новости, не отвечает на звонки. Ямамото сидит в номере, стискивая зубы и призывая остатки контроля, заставляя мозг убеждать себя, словно ничего странного не происходит и просторную кровать не обступили клоны Такеши, сверкающие насквозь прогнившими улыбками. Он рвёт на себе одежду, царапает плечи, пьёт успокоительные и улыбается, улыбается, улыбается. Даже смотрит вперёд, между расступившимися галлюцинациями, рассматривая свое отражение, как чужого человека. Либо он, либо тот парень в зеркале точно не Ямамото Такеши. Иначе Такеши сошёл с ума. Говорят, иллюзионисты не редко сходят с ума, теряясь в собственных фантазиях и иллюзорных мирах. Такеши, в котором отроду не было и намёка на Туман, сомневается, что дело в виде пламени. Ведь прямо сейчас клоны плывут синей дымкой, навевая определённые ассоциации. Прямо сейчас он тянется к катане, пуская по лезвию пламя. Прямо сейчас убирает улыбку с лица, чувствуя, как в груди разливается тепло, как от встречи с Небом. Но его Небо погибло несколько лет назад, а он не смог его защитить. Он не верит, что что-то изменится. Он не хочет больше лжи, ставшей ценой его улыбки, её вторым дном. — Прощайте.